Глава 22
21 февраля 2024 года
Когда наутро Брайан подошел к лаборатории, его там ждали Беникоф и Евгений.
— У Евгения сегодня последний день здесь, он хочет перед отъездом еще раз пройтись с тобой по всей системе.
— Что, Евгений, возвращаетесь к себе в Сибирь?
— Да, уже скоро, надеюсь, — тут у вас слишком жарко. Но сначала будет техническая учеба в Силиконовой долине — последние конструкции железок. США их делают, Россия их покупает, а я их обслуживаю. И помогаю разрабатывать следующие модели. А за это хорошо платят в рублях, уж будьте уверены.
— Ну, желаю вам успеха — и побольше рублей. А что мы будем сейчас делать, Бен?
Брайан дотронулся большим пальцем до панели, и дверь, щелкнув, открылась.
— Последняя проверка. Все оборудование установлено и работает. Евгений — прекрасный техник.
— Напишите это на бумаге — такая рекомендация принесет мне еще больше рублей.
— Напишу, не беспокойтесь. Но имейте в виду — после вашего отъезда нам здесь не должны понадобиться никакие другие техники.
— Правильно. Только если будет общий сбой и вся система выйдет из строя?
— А тут не одна система — это сеть из нескольких систем. И в каждой хранится копия общей программы, где есть все, что нужно для диагностики каждой машины. К тому же вся память и результаты диагностики каждые несколько минут копируются из каждой машины в несколько других. Значит, если что-то будет неладно, мы скорее всего сможем восстановить функции полностью. В самом худшем случае потеряем только то, что сделано за последние несколько минут.
— Да. И скорее всего вообще ничего не потеряете. А если что-то будет не так, сообщите мне по электронной почте.
«Посетители у входа», — раздался голос компьютера, следившего за безопасностью. Брайан нажал на клавишу, и на экране появилась картина, переданная наружной телекамерой. Между двумя солдатами, вытянувшимися по стойке «смирно», стояла капитан Кан.
— Сейчас вернусь, — сказал Брайан, подошел к входной двери и, приложив палец к панели, отпер ее.
— Надеюсь, я не слишком рано? Это майор сказал мне, что вы уже здесь.
— Нет, как раз вовремя. Давайте я покажу вам ваш терминал и помогу устроиться. Наверное, вы хотите сначала перегрузить вашу программу и базы?
Она вынула из сумочки ГБП.
— У меня все здесь. Я не хотела пересылать это по обычным линиям связи. Сейчас это единственный экземпляр — все остальное в полицейском компьютере стерто. Там ужасно много засекреченных материалов, посторонним их видеть незачем.
Он отвел ее к отгороженной кабинке в дальнем конце лаборатории.
— Здесь пока только терминал, стол и стул, — сказал он. — Если понадобится что-нибудь еще, скажите.
—- Хватит и этого.
— Готово, — сказал Бен, вставая и потягиваясь. — Я все проверил. Евгений поработал на славу. Все инструкции по доступу и работе с программами здесь, в памяти.
— Я хочу посмотреть, только подождите минутку. Приехала Шелли, и мы сможем поговорить с ней, как только она кончит загружать свою экспертную программу. Прекрасный случай узнать, чего она добилась.
Они проводили Евгения до выхода. Он крепко пожал им руки.
— Надежного вам оборудования и интересной работы.
— Всего наилучшего — и побольше рублей.
-Да!
Когда они вошли, Шелли обернулась и обвела рукой пустую комнатку.
— Простите за такое гостеприимство.
— Сейчас принесу пару стульев, — сказал Бен. — И кофе. Кому еще? Никому? Значит, два стула и чашка кофе.
— Есть какие-нибудь результаты? — спросил Брайан.
— Кое-что есть. Я написала программу, которая связывает координатора баз данных с программой поиска и имеет удобный интерфейс. Она уже, по-моему, неплохо отлажена. Я поставила перед ней задачу раскрыть ограбление в «Мегалоуб». Она работает уже два дня и сейчас, вероятно, может ответить на кое-какие вопросы. Я решила сама туда не лазить без вас обоих — ведь расследованием руководите вы, Бен. Вас это интересует?
— Конечно. Как войти в программу?
— Я с самого начала пользовалась рабочим прозвищем Дик Трейси и боюсь, что оно уже прижилось. Нужно только оно и ваша фамилия.
—.Хорошо. — Бен повернулся к терминалу. — Моя фамилия Беникоф, и мне нужен Дик Трейси.
— Программа на линии, — ответил компьютер. — В чем состоит задача?
— Найти лиц, совершивших преступление в лаборатории компании «Мегалоуб индастриз» 8 февраля 2023 года. Ты обнаружил этих преступников?
— Ответ отрицательный. Я пока не установил, как они скрылись и как было вывезено похищенное.
Брайан слушал в восхищении.
— Вы уверены, что это всего только программа? Звучит так, словно она прошла тест Тьюринга.
— Просто речевая программа, — сказала Шелли. — Я взяла готовую. Она берет слова и грамматику из языкового раздела системы «цик». Эти речевые программы всегда кажутся умнее, чем они есть, потому что и грамматика, и интонации у них такие безукоризненные. Но на самом деле они не очень-то понимают, что все эти слова означают. — Она обернулась к Бену. — Спрашивайте ее, Бен, спрашивайте — есть ли у нее какие-нибудь конкретные результаты. Можете говорить на обычном языке, там обширный лексикон выражений из полицейской практики.
— Хорошо. Скажи мне, Дик Трейси, какие версии ты разрабатываешь?
— Поиск сведен к трем возможным вариантам. Первый — похищенные материалы спрятаны поблизости, чтобы забрать их позже. Второй — они вывезены наземным транспортом. Третий — они вывезены по воздуху.
— И какие результаты?
— Спрятаны поблизости — крайне маловероятно. Наземный транспорт — вероятность выше. Однако если учесть все факторы, наиболее предпочтительный вариант — вывоз по воздуху.
Беникоф покачал головой и повернулся к Шелли.
— Что значит — наиболее предпочтительный? Компьютер мог бы выразиться и поточнее — например, в процентах или как-нибудь еще в этом роде.
— Почему бы вам не задать этот вопрос ему?
— Сейчас. Дик Трейси, выскажись точнее. Какова вероятность вывоза по воздуху?
— Я бы не хотел оценивать вероятность в ситуации со столь многими факторами, не поддающимися учету. Для таких ситуаций лучше оценивать приблизительное распределение, чем приводить цифры, которые производят обманчивое впечатление точных. Но если вы хотите, я могу приблизительно оценить правдоподобность разных вариантов в процентах.
— Хочу.
— Спрятаны поблизости — три процента. Вывезены наземным транспортом — двадцать один процент. Вывезены по воздуху — семьдесят шесть.
Бен удивленно раскрыл рот:
— Но ведь... Отключите программу. — Он повернулся к остальным, тоже стоявшим в изумлении. — Мы самым тщательным образом рассматривали эту версию — они просто никак не могли вывезти это отсюда по воздуху.
— Дик Трейси другого мнения.
— Значит, он знает что-то такое, чего не знаем мы. — Он снова повернулся к компьютеру. — Возобнови работу. На чем основана оценка варианта с транспортировкой по воздуху?
Некоторое время компьютер молчал, потом заговорил:
— Резюме обоснований не имею. Вывод основан на сопоставлении двенадцати тысяч промежуточных блоков в подсистеме анализа взаимосвязей программы поиска.
— Это обычный недостаток программ такого типа, —* пояснила Шелли. — Почти невозможно узнать, как они приходят к тому или иному заключению, потому что они учитывают миллионы незначительных корреляций между обрывками данных. Почти невозможно сравнить это с тем, что мы называем логическим мышлением.
— Но это и неважно, ведь ответ все равно неправильный, — с раздражением сказал Беникоф. — Не забудьте, ведь расследованием занимался я. Аэропорт компании полностью автоматизирован. Основное движение — вертолеты, хотя здесь приземляются служебные и грузовые самолеты с вертикальным взлетом.
— А как работает автоматизированный аэропорт? — спросил Брайан. — Это не опасно?
— Менее опасно, чем под управлением людей, могу тебя заверить. Еще в 80-х годах выяснилось, что человеческие ошибки вызывают больше аварий, чем человеческое вмешательство их предотвращает. Перед вылетом каждый самолет обязан представить план полета. Данные поступают прямо в компьютерную сеть, так что каждый аэропорт знает, кто куда вылетает или прилетает и кто пролетает поблизости. Когда самолет оказывается в поле зрения радара, он опознается по сигналу транспондера и получает разрешение на посадку или какие-нибудь другие указания. А здесь, в «Мегалоуб», все полеты, разумеется, контролируются и регистрируются службой безопасности.
— Но служба безопасности весь тот решающий час бездействовала.
— Это неважно. Все зафиксировано еще и аэропортом Боррего, и региональной радарной станцией Федерального авиационного управления. Все три комплекта записей совпадают, а техническая экспертиза показала, что подчистки в любом из них исключены. Мы имеем подлинную информацию о движении всех самолетов в ту ночь.
— А были за этот час какие-нибудь прилеты или вылеты из аэропорта?
— Ни одного. Последний вылет был по меньшей мере часом раньше — вертолет в Ла-Хойю.
— А какую территорию охватывает радар? — спросил Брайан.
— Большую. Это стандартная установка с радиусом действия около двухсот сорока километров. Восточнее Боррего он достает до самого Солтон-Си и до гор на другом его берегу. Минимум на семьдесят-восемьдесят километров. В других направлениях меньше — из-за холмов и гор, которые окружают долину.
— Дик Трейси, возобнови работу, — сказала Шелли. — Сколько полетов было зафиксировано радаром «Мегалоуб» на протяжении тех суток?
— Восемнадцать в аэропорту «Мегалоуб». Двадцать семь в аэропорту Боррего-Спринге. Сто тридцать один транзитный пролет.
— Боррего-Спринге всего в тринадцати километрах отсюда, — сказала Шелли, — но у них за это время и вообще за ту ночь не было ни одной посадки и ни одного вылета. Все три комплекта данных о транзитных пролетах идентичны, если не считать несущественных мелких расхождений — они касались полетов, проходивших по самому краю поля зрения радара, которые не вылетали из долины и не садились здесь.
— А в этой пустыне, похоже, оживленное воздушное движение, — заметил Брайан. — Сто семьдесят шесть самолетов за сутки. Почему?
— О служебных полетах «Мегалоуб» мы знаем, — ответил Бен. — В Боррего-Спринге есть несколько коммерческих рейсов, остальное — частные самолеты. Транзитные полеты — тоже, плюс несколько военных. В общем, нам по-прежнему ничего не известно. Дик Трейси говорит, что материалы вывезены по воздуху. Но никаких вылетов из долины не было. Как же их могли вывезти? Ответьте на этот вопрос, и вы получите решение всей проблемы.
Бен сформулировал вопрос точно: как их могли вывезти? Получался парадокс — похищенное должны были вывезти по воздуху, но никаких вылетов не было.
Брайан слышал этот вопрос. И его вживленный компьютер — тоже.
— Из долины — на грузовике. С территории — по воздуху, — произнес вдруг Брайан.
— Что вы имели в виду? — удивилась Шелли.
— Не знаю, — сознался он. — Это не я сказал, а мой компьютер. — Он постарался удержаться от улыбки при виде их удивленных физиономий. — Ладно, об этом поговорим как-нибудь в другой раз. А пока давайте над этим подумаем. Далеко ли мог уехать грузовик?
— Мы еще в самом начале расследования занимались этим на компьютерной модели, — сказал Бен. — Максимальное число людей, которые могли грузить оборудование, не путаясь друг у друга под ногами, — восемь. Переменные здесь такие: время, чтобы доехать от ворот к лаборатории, время погрузки, обратный путь до ворот. Вне территории, от ее ворот, самая вероятная цифра — сорок километров при скорости девяносто километров в час. Все дороги были перекрыты, как только поступило сообщение об ограблении, намного дальше этой сорокакилометровой зоны. Вся территория просматривалась радаром — и с вертолетов, и с наземных установок, а когда рассвело, началось прочесывание. Грузовик не мог никуда деться.
— Но он все-таки куда-то делся, — возразила Шелли. — А не могли этот грузовик вместе с грузом каким-нибудь способом вывезти по воздуху? Пустите меня к компьютеру, Бен. Я хочу, чтобы эта программа проверила все полеты, зарегистрированные в тот день в радиусе ста пятидесяти и трехсот километров.
— А не могли преступники стереть данные об этом полете? Чтобы не было никаких следов?
— Не могли. Все записи радаров и информация с экрана каждого диспетчера полетов хранятся на протяжении года в архивах
Федеральной авиационной службы. Хороший хакер много чего может сделать, но система управления полетами просто слишком сложна и слишком избыточна. Каждый полет так или иначе регистрируется в сотнях, может быть, даже тысячах разных мест.
Шелли вся погрузилась в работу с компьютером, не поднимая головы и не обращая на них внимания.
— Шелли ничего не знает о вживленном компьютере, — сказал Бен. — Это ты о нем говорил?
— Да. Я еще не успел вам рассказать, но мы с доктором Снэр-сбрук кое-чего добились — я могу получать доступ к нему чисто мысленно.
— Но это... Просто невероятно!
— Мы тоже так думаем. Я велел ему проделать кое-какие вычисления, вот с чего все началось. Во сне — можете себе представить? И я могу считывать данные из его памяти. Это очень интересно и немного страшно. Мне надо будет еще привыкнуть. У меня теперь на плечах не просто голова, и я не уверен, что мне это по душе.
— Но, во всяком случае, ты жив и здоров, — мрачно произнес Бен. — Я видел, что натворила та пуля...
— Не говорите мне об этом! Может быть, как-нибудь потом. Вообще я хотел бы на некоторое время обо всем забыть и заниматься только искусственным интеллектом. А вы с Шелли работайте с Диком Трейси. Мне не нравится прятаться, и мне не по себе, когда надо мной постоянно висит угроза. Я начинаю чувствовать себя, как Салман Рушди — помните, что с ним в конце концов случилось? Я хотел — как бы это сказать? — заново построить свою жизнь. Стать таким же нормальным, как и все вы. А теперь я начинаю чувствовать себя каким-то выродком.
— Нет, Брайан, никогда так не думай. Ты молодец, только тебе слишком досталось. Все, кто с тобой работает, восхищены твоим мужеством. Мы на твоей стороне.
К этому мало что можно было добавить. Бен извинился и ушел. Брайан вызвал на экран свою вчерашнюю работу — он пытался переписать свои заметки в более полном и читабельном виде, — но обнаружил, что ничего не понимает. Он был подавлен и чувствовал усталость. В ушах у него зазвучал голос доктора Снэр-сбрук с ее обычным советом: «Да, понимаю, приляг и отдохни». Он сказал Шелли, что вернется позже, и отправился к себе.
Должно быть, он задремал, потому что технический журнал лежал у него на груди, а солнце уже садилось за горы на западе. Он все еще испытывал сильнейшую депрессию и подумал, не позвонить ли доктору, но решил, что дело пока не настолько серьезно. Может быть, это комната так на него действует. Он проводил теперь в одиночестве больше времени, чем в госпитале: там, по крайней мере, к нему то и дело кто-нибудь заглядывал. Здесь же ему даже принимать пищу приходилось одному, хотя к этому он привык довольно быстро.
Он вернулся в лабораторию в самом конце дня. Шелли уже заканчивала и, наскоро попрощавшись, ушла, целиком поглощенная мыслями о работе. Брайан запер за ней дверь и зашагал в другую сторону. Может быть, от свежего воздуха ему станет легче. Или от ужина: уже темнело, а он снова забыл пообедать. Он направился вокруг озера к караулке. Спросив, здесь ли майор, он был сразу препровожден в его кабинет.
— Есть какие-нибудь жалобы или пожелания? — спросил Вуди, как только они оказались одни.
— Жалоб никаких, по-моему, ваши люди работают замечательно. Никогда не путаются под ногами, но, когда я выхожу из лаборатории, поблизости всегда кто-нибудь есть.
— И не просто кто-нибудь, можете быть уверены! Но я передам им, что вы сказали. Они стараются изо всех сил и выполняют свои обязанности чертовски хорошо.
— И скажите поварам, что еда мне тоже нравится.
— Камбуз будет в восторге.
— Камбуз?
— Ну, это где готовят жратву.
— Жратву?
Вуди улыбнулся:
— Вы до мозга костей гражданский человек. Придется обучить вас солдатскому языку.
Оба рассмеялись.
— Вуди, я, конечно, гражданский, но нельзя ли мне наравне с солдатами иногда есть у вас на камбузе?
— Сколько угодно. Хоть каждый день.
— Но ведь я не служу в армии.
Обычная перекошенная усмешка на лице майора превратилась в широкую улыбку.
— Мистер, вы работаете на армию. Вы — единственное оправдание тому, что все мы находимся здесь, а не прыгаем каждый день с парашютом. А большинство ребят будут рады познакомиться с вами и поговорить. — Он взглянул на электронные часы на стене. — Пиво пьете?
— Еще бы!
— Тогда пошли. Выпьем пива в клубе, а в шесть откроется обжираловка.
— Там и клуб есть? В первый раз слышу.
Вуди встал и пошел впереди.
— Это военная тайна — очень надеюсь, что вы ни словом не проговоритесь о ней гражданским из «Мегалоуб». Насколько я знаю, во всем здешнем заведении, кроме нашего расположения, строгий сухой закон. Но вот это здание в настоящий момент является местом базирования моей десантной команды. А на всех военных базах есть офицерские клубы, а кроме них, отдельные клубы для старшин и солдат. Но наша команда слишком мала, чтобы напиваться по отдельности, поэтому у нас клуб общий.
Он открыл дверь с надписью «Служба безопасности — вход только для военнослужащих» и провел его внутрь. Комната была небольшая, но за те несколько недель, что десантники провели здесь, они ухитрились придать ей некоторый уют. Доска для игры в дротики на стене, несколько флагов, вымпелов и фотографий, плакат, изображающий обнаженную девушку с огромными грудями, столы и стулья. И бар, уставленный бутылками, с краном для пива.
— Как насчет сингапурского пива «Тигр»? — спросил Вуди. — Мы только что открыли свежий бочонок.
— Никогда о нем не слыхал и тем более не пробовал. Наливайте!
Пиво было холодное и необыкновенно вкусное, а в клубе оказалось очень интересно.
— Парни скоро начнут подходить. Они будут рады с вами познакомиться, — сказал Вуди, наливая еще по бокалу. — Я хочу попросить вас только об одном — не говорить с ними о вашей работе. Сами они о том, что делается в лаборатории, заговаривать не станут — есть такой приказ, — и вы тоже не начинайте. Черт возьми, даже я не знаю, чем вы там занимаетесь, и знать не хочу. Нам сказали, что это совершенно секретно, и этого достаточно. А обо всем остальном можете травить сколько угодно.
— Травить? Мой словарный запас растет с каждой минутой!
Один за другим стали появляться солдаты — некоторые лица были ему знакомы, он видел их на посту. Им было явно приятно наконец познакомиться с ним лично и пожать ему руку. Он был их ровесник, в сущности, даже старше многих, и с удовольствием слушал их грубоватую дружескую болтовню и россказни о невероятных сексуальных подвигах, из которых узнал несколько замечательных ругательств — таких он и вообразить себе не мог. И все это время он и виду не подавал, что ему всего четырнадцать лет. Он взрослел на глазах!
Солдаты рассказывали анекдоты, обменивались старыми шутками. Он тоже принимал участие в разговоре. Его спросили, из какой части Штатов он родом, — спросили вежливо, но с намеком на его ирландский выговор, который вызывал у них недоумение. Солдаты-ирландцы накинулись на него с расспросами и жадно слушали его рассказ о детстве, проведенном в Ирландии. Потом они все вместе отправились ужинать — ему сунули в руки поднос и наперебой давали советы, что нужно есть, а что не нужно.
В общем и целом вечер прошел весело, и он решил бывать в солдатской столовой как можно чаще. Вся эта болтовня и дружеская обстановка — не говоря уж о выпитом пиве — совершенно разогнали его мрачное настроение. Прекрасные парни. Начинать свой день он собирался по-прежнему в одиночестве с кофе и поджаренного хлеба, потому что терпеть не мог ни с кем говорить с самого утра. На обед он привык готовить себе бутерброд, который брал с собой в лабораторию. Но ужинать он решил теперь только в обществе — во всяком случае, в окружении той его части, которую представляла 82-я авиадесантная дивизия. Между прочим, человечество было здесь очень неплохо представлено — тут были белые и черные, азиаты и латиноамериканцы, и все — прекрасные парни.
Он уснул с улыбкой, и в эту ночь дурные сны его не беспокоили.
