Глава 9
Все было тщетно. Старк подумал, что, наверное, большинство тех, кто сейчас суетится рядом, тоже понимают это, а уж ворам вообще было бы гораздо проще ускользнуть из Кушата, нежели ждать неизбежного.
И он вдруг почувствовал уважение к горожанам. Сам он мыслил просто: человек, который не хочет защищать то, что имеет, недостоин иметь это и обречен на потерю. Кое-кто считал капитуляцию разумным и великодушным шагом, однако для Старка она была всего-навсего попыткой превратить трусость в добродетель.
Как бы там ни было, люди сражались. Воры и ткачи, мясники и оружейники, каменщики и трактирщики — все бились с врагом. Не очень-то хорошо они умели это делать, но и офицеры, командовавшие ими, знали свое ремесло немногим лучше.
Зловещий грохот тарана у ворот не умолкал. Варвары, атакующие Стену, прибегали к уловкам, затевали бой в одном месте, потом переносили свои усилия на другое. «Играют с нами», — подумал Старк и заметил, что запас стрел как будто истощается и что все больше и больше защитников бросают свои луки. Он посмотрел на черное знамя, развевающееся на равнине над головами неподвижных всадников.
И тут наступила развязка.
Тот, кто держал знамя, поднял его еще выше и поскакал с ним во главе резервных сил. Мелькнула черная кольчуга Киарана. Вся масса варваров вдруг пришла в движение, дико завопила и ринулась на Кушат.
— Не нужно тянуть, дружище, — сказал Старк Балину, — Помни, впереди еще один бой.
— Я знаю, — ответил Балин. — Я знаю.
Лицо его исказила гримаса страдания: родной город умирал буквально на глазах, а ему еще не представился случай пустить в ход клинок.
Но эта минута приближалась.
Совсем близко лязгнул о камень крюк лестницы. Захватчики карабкались наверх, стремясь отомстить за павших собратьев и снять с себя позор утреннего поражения. Старк ждал их у конца лестницы со шпагой в руке. Он проткнул двоих, но его шпага осталась в груди последнего из убитых, и третьего врага Старк встретил безоружным.
Балин стоял как вкопанный. Он видел, как Старк сбросил со Стены врага, слышал, как тот, падая, закричал. Видел лицо Старка, когда тот срывал лестницу и швырял ее вниз, слышал новые крики.
Потом появились другие лестницы, другие рыжие головы. Старк нашел себе другую шпагу и вовсю ею орудовал. Балин уловил запах крови и вдруг удивился — как близко, совсем рядом враг, и сейчас он убьет и его, Балина, и всех, кого он любит.
Его охватила дикая ярость. Он рванулся вперед и принялся молотить по головам, возникавшим над Стеной. Однако случилось то, о чем предупреждал Старк, и поначалу он подумал: легче было бы не видеть этих лиц… Потом все прошло.
Битва была яростной, однако длилась недолго.
Варвары в трех местах влезли на Стену; их сперва сбросили, но они лезли опять и опять. С захваченных участков они устремлялись вниз, сминали защитников, отбрасывали их… Бой перенесся на улицы. И вдруг все пути, ведущие к центру города, заполнили женщины и дети.
Старк потерял Балина из виду. Он надеялся, что тот еще жив и достаточно благоразумен, чтоб покинуть поле боя. Но, так или иначе, теперь все зависело от него самого; Старк перестал думать о Балине и переключился на другое.
Огромные ворота все еще противостояли натиску тарана: Старк силой прокладывал себе путь через площадь. Ларьки мелких торговцев были опрокинуты, кувшины с вином разбиты, и красное вино растекалось вокруг ручьями.
Однороги кричали и бились на привязи, пытаясь избавиться от навьюченных им на спины грузов. Они опьянели от запаха крови. Вокруг громоздились горы трупов. Все оставшиеся в живых защитники города находились здесь. Солдаты и горожане по какому-то наитию выстроились в четырехугольник; пытались одновременно защищать и свои фланги, и главную часть ворот. Каждый камешек мостовой сотрясался от ударов тарана. Обшитые железом бревна ворот отвечали ему жалобным стоном, и наконец эти звуки поглотили все остальные.
Знать сошла со Стены. Сидя верхом на однорогах, они ждали. Теперь их осталось уже мало. Яркие мундиры были порваны и испачканы, а лица бледны. Но они по-прежнему держались прямо и гордо. Старк увидел Рогайна. Его руки не дрожали.
Таран ударил последний раз. Ослабевшие болты не выдержали, и огромные ворота распахнулись. Знать Кушата бросилась в первую и последнюю атаку. Как подобает настоящим солдатам, воины сдерживали всадников Мекха, пока не пали. Несколько оставшихся в живых были смяты лавиной, хлынувшей в раскрытые ворота. И первым в город ворвался вождь Киаран.
Множество однорогов мчались пустыми, без седоков. Старк взобрался на спину одного из них. Там, где всего гуще и яростней завязывалась драка, мелькал человек в черной броне, с надменной осанкой, и топор этого человека разил без промаха. В глазах Старка появился странный холодный огонь. Он забыл о талисмане и о судьбе Кушата и, свободный человек, вонзил каблуки в чешуйчатые бока однорога.
Ненависть Старка была такой, что заглушила страх. Все в нем билось и дрожало. И предвкушало. Прокладывая себе путь длинной шпагой, он закричал:
— Киаран!
Черная маска повернулась к нему:
— Старк!
Тот снова пришпорил однорога:
— У моей шпаги тоже есть право, ублюдок!
Из-под маски послышался хорошо знакомый голос:
— Тогда воспользуйся им!
Черный топор описал дугу, предупреждая друзей и врагов, что это личный бой. И внезапно оба они оказались в центре неширокого круга.
Их однороги налетели друг на друга. Топор описал в воздухе дугу; шпага, сверкнув, ринулась ему навстречу. Раздался удар железа о железо, и топор упал на землю.
Из глоток варваров вырвался единый вопль. Старк не обратил на это внимания. Он снова пришпорил однорога.
Киаран потянулся за своей шпагой, но его рука, ослабленная ударом Старка, оказалась не такой быстрой, как обычно. Старк яростно ударил Киарана по шлему эфесом так, что металл зазвенел, будто колокол. Киаран покачнулся в седле. Это длилось какой-то миг, но его оказалось достаточно. Старк сорвал черную маску, отбросил ее и вцепился пальцами в незащищенное горло противника.
Однако он не свернул ему шею, как рассчитывал сделать, и все люди кланов замерли.
Теперь Старк знал, почему вождь Киаран никогда не показывал своего лица.
Шея под руками Старка была крепкой и сильной, а сами руки оказались спрятанными под гривой черных волос, упавших на кольчугу. Алые губы, перекошенные яростью, удивительная линия щек и подбородка, глаза, горящие злобой и гордостью, как у молодого орла… Прекрасное лицо — но ни в одном мире, ни под одним солнцем его не приняли бы за лицо мужчины.
В это мгновение всеобщего замешательства она оказалась проворней, чем он. Два ее кулака разом взлетели над протянутыми руками противника и ударили его в челюсть с ошеломляющей силой. Старк вылетел из седла и упал на залитые кровью камни, на какой-то миг потеряв сознание.
Женщина повернула своего однорога. Пригнувшись в седле, она подняла топор и посмотрела на своих приближенных и на воинов, не сводящих глаз со Старка.
— Я вела вас с честью, — сказала она. — Я взяла для вас Кушат. Пойдет ли кто-нибудь из вас против меня?
Варвары растерянно переглядывались, совершенно сбитые с толку. Старк, лежа на земле, сквозь застилавшую взор пелену разглядывал их предводительницу. Она была прекрасна в своей черной кольчуге, с развевающимися черными волосами. Его кольнуло странное холодное предчувствие, а запах крови, поднимающийся от мостовой, сделался вдруг гуще и сильней.
Знать Кушата выбрала именно этот момент для контратаки. Странное превращение повелителя мекхов дало время собрать остатки людей, и теперь они считали, что боги ниспослали им чудесное спасение. Там, где не осталось ничего, кроме их собственной смелости, они нашли надежду.
— Женщина! Проститутка! Лагерная потаскуха!.. Женщина!!!
С этими словами, как с заклинанием, горожане ринулись на варваров.
Та, что была вождем Киараном, так глубоко вонзила шпоры в однорога, что животное закричало и кинулось вперед.
Не глядя, следует ли кто за ней, она носилась среди горожан. Огромный топор непрерывно вздымался и падал.
Она убила троих, а двоих оставила истекать кровью на камнях. И по-прежнему она не оглядывалась.
Люди кланов обрели дар речи.
— Киаран! Киаран! Киаран!
Крики эти потонули в шуме битвы. Все варвары как один последовали за своим предводителем. У этих дикарей были только две возможности: сразить ее или повиноваться ей, и они сделали выбор. Верные и преданные, они пойдут за ней повсюду. И так будет до той поры, пока она не разрушит созданный ими образ — образ богини, Старк едва удержался от смеха. Вместо того чтобы убить Киарана, он дал ей такую власть и свободу, каких она не имела раньше. Остановить ее теперь могло лишь чудо.
Отлично, мелькнула мысль в каком-то темном уголке его сознания. Отлично.
Он видел чьи-то бегущие ноги. Они толкали его, переступали через него. Люди дрались над ним, однороги едва не наступали на него своими копытами. От страха Старк пришел в себя.
Он поднялся на колени и встал: воин, считавший его мертвым, закричал и поднял пращу, но вдруг упал на землю, и Старк услышал:
— Хватай его шпагу, черт возьми, я не смогу удержать их один.
Это был Лу — усталый, грязный, окровавленный, постаревший лет на сто. Старк быстро нагнулся, схватил шпагу и встал рядом с офицером.
Они дрались вместе, силой прокладывая себе путь. Но драка очень скоро превратилась в бегство, и, прежде чем они осознали это, с площади их оттеснили. Натиск врага усилился на узких улицах. Развернуться было негде, защитники сбивались в кучи, и варвары легко с ними расправлялись.
Старк спросил:
— Мы выберемся отсюда? Оставаться нет смысла.
— Какая разница? — ответил Лу, — Что здесь сдохнем, что еще где…
— Нет уж, чем подыхать, лучше еще разок подраться. А что? Я вижу, и ты не прочь?
Теперь Лу совсем не был похож на мальчишку. Он устало сказал:
— Дерись не дерись… Город-то потеряли.
— Зато кое-что нашли.
Варвары теперь запрудили все улицы под Стеной. К тайным ходам, которые показал землянину Балин, пройти было невозможно.
Старк ухватил Лу за плечо:
— Если ты проведешь меня к кварталу Благословенных, я покажу тебе эту находку.
Их оттеснили к холодным стенам домов, зажали между дерущимися. Молодой офицер пристально посмотрел на Старка и покачал головой:
— Я могу показать дорогу, но надо пробиться через эту толпу.
Старк кивнул:
— Тогда будем пробиваться. Держись ближе.
Он начал прокладывать себе путь и делал это с особой яростью, ибо понимал, что очень скоро Киаран бросится искать его. Она — все еще странно было думать о Киаран как о женщине — хотела его убить: даже вождь не смеет нарушать правила битвы один на один. Впрочем, Киаран — он знал это — предпочтет захватить врага живьем.
Как же он забыл о талисмане!.. Старк продвигался вперед все быстрее и упорнее. Люди ругали его и били, но он был выше и сильнее многих, и даже его отчаяние было сильнее, да к тому же сзади ему помогал Лу, и вскоре они очутились по другую сторону затора, где толпа распадалась на ручейки бегущих неведомо куда людей.
Старк тоже побежал, но не наугад. Дорогу ему указывал Лу. Они миновали ворота Воровского квартала. Старк уже проходил здесь раньше, посещая Королевский город. Здесь было все спокойно. Лавочки закрылись, в домах царила тишина. Жители ушли смотреть на битву, и теперь здания застыли под зимним солнцем, тихие, как в праздник.
У Лу вырвалось рыдание — хриплый, резкий звук.
— Нас предали, — сказал он, — Они все врали.
— Насчет талисмана? Да?
— Они все врали. — Офицер перевел дух. Шаги их звенели по каменной мостовой, — Но даже не в этом дело. Они были дураками, Старк. Идиотами!
— Дураков хватает везде. Каждый должен научиться думать за себя.
— Они погибли, — мстительно сказал Лу. — Заплатили за свою глупость.
— С дураками так обычно и бывает. И что, хорошо они встретили смерть?
— Да, большинство. Даже старина Соубелли. Да что толку от смелости в последнюю минуту, когда уже нечего терять?
— Каждый должен сам себе ответить на это, — сказал Старк и оглянулся.
Теперь в ворота вбегали люди. Над ними высились несколько всадников, прокладывавших себе дорогу среди бегущих. Всадников было человек десять, они, казалось, за кем-то охотились.
— Командирами своими ты еще вчера был доволен — значит, заслужил их. А теперь плюнь на это и давай думать, как нам выжить. — Старк подтолкнул Лу к какому-то проулку, — В квартал Благословенных — это сюда?
Лу открыл было рот, потом снова закрыл и устало махнул рукой.
— Что зря спорить, — произнес он, — Сюда.
И пошел вперед.
— Быстрее, — прикрикнул Старк, — варвары Киарана уже рыщут.
Они побежали, то и дело оглядываясь.
— Она тебя не простит, — проговорил Лу и выругался, — Какой позор — потерпеть поражение от женщины!..
— Кушат захватили воины, — сказал Старк, — Не забывай!
Улица была неровная и извилистая, и главная магистраль уже скрылась из виду, но чуткое ухо Старка уловило приглушенный топот однорогов. Он схватил Лу за руку и увлек его в проулок между домами. Дальше пробирались задворками; Старк увидел, что почти все эти дома давным-давно покинуты.
Окна зияли пустыми глазницами, стены были в глубоких трещинах — пыль и ветры тут хорошо потрудились. Шум сражения теперь слышался очень далеко.
— Скоро мы придем? — спросил Старк.
— Не знаю… Думаю, скоро.
Они продолжали идти вперед, спотыкались и скользили на камнях и все время проверяли, нет ли за ними погони. А потом вместо развалин впереди выросла темная стена футов в восемь высотой, и Лу сказал:
— Здесь, по ту сторону.