Джош
На меня внезапно навалилась вся усталость прошедшего дня. Я засыпал стоя. Приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы просто держать глаза открытыми.
Каторжник вытащил из кармана телефон.
– Не ловит. Какой сюрприз, – он улегся на пледе и зевнул. – Ну все, детки, я на боковую.
– Ну конечно, на Оушен-авеню нормально не выспишься, – поддразнила его Марина.
Каторжник хихикнул и закрыл глаза. Через несколько секунд до нас донесся храп.
Рико встряхнул свой плед, перетащил его поближе к огню и тоже улегся. Не прошло и минуты, как к храпу добавилось негромкое сосредоточенное сопение.
Элзи провела пальцами по моей остриженной голове.
– А так тоже симпатично, – сказала она.
Ее собственный подшерсток уже превратился в золотисто-рыжий пух, в свете костра напоминавший пламенный нимб.
Я с недовольством потрогал макушку.
– Спасибо, конечно, но я не собирался стричься под Каторжника.
Элзи щелкнула по белой рубашке, в которой я сбежал из лаборатории.
– И серьезно, хватит уже терять штаны. Завтра же начнем тренироваться превращаться в одежде!
– Знаешь, сегодня мне было как-то не до того.
В зеленых глазах снова проступила жалость.
– Тебе нужно отдохнуть. Должно быть, ты до смерти устал.
– Это точно.
Я надеялся, что Элзи ляжет рядом, но она вскочила на ноги и потянулась.
– Пробегусь до океана, – сказала она. – Когда еще выпадет возможность поплавать, не наглотавшись нефти и окурков?
Я начал подниматься следом, и она торопливо выставила ладонь.
– Нет-нет! Тебе нужно поспать.
Я вздохнул, но решил не спорить.
– Пожалуй, я тоже искупнусь, – сказала Марина.
Элзи вскинула бровь и смерила ее взглядом, значения которого я не понял.
– Потом, – веско ответила она.
Мы с Мариной молча смотрели, как Элзи растворяется в темноте.
– Что это за игра в гляделки? – наконец спросил я.
Марина завела за ухо вьющуюся черную прядь.
– Ничего. Совершенно.
– Брось, я же вижу.
– Ответ тебе не понравится.
– Знаешь, за последние сутки я испытал столько всего, что как-нибудь переживу и девчачьи разборки.
– Дело не в этом. Все из-за того, что я стала Зверлингом.
Я перевел дух. Господи, какое облегчение. Конечно, это не объясняло странную напряженность между девчонками, но я хотя бы мог предложить Марине жилетку для рыданий. Ну, или хлопковую рубашку. Мне не нужно было объяснять, какой раздрай творится на душе в первые часы после превращения.
Я пододвинулся к Марине и осторожно приподнял ее голову за подбородок.
– Да ладно, – сказал я сочувственно, – не стоит так переживать. Я понимаю, сейчас трудно, но скоро ты привыкнешь и поймешь, как это круто.
– Уже привыкла.
Мне потребовалось добрых полминуты, чтобы осмыслить эти слова – но и тогда я был уверен, что неправильно ее понял. Это же Марина, мой лучший друг. У нас никогда не было секретов друг от друга.
– В смысле – уже привыкла? – наконец спросил я.
– У меня было достаточно времени.
Грудь будто сдавило железным обручем. Я не хотел задавать следующий вопрос. И не хотел слышать ответа на него.
– И давно… Давно ты Зверлинг?
Марина уставилась в землю, будто не в силах поднять на меня глаза.
– Где-то пять месяцев, – прошептала она.
– Пять месяцев?
Она кивнула.
– Ты превратилась пять месяцев назад и ничего мне не сказала?!
У Марины задрожали плечи.
– Я не знала, как. И чем дольше тянула, тем труднее это становилось.
Железный обруч сжался еще теснее, выдавливая из легких последний воздух.
– А я рассказал вам сразу.
– Я знаю.
– Вы с Дезмондом были первыми. Даже не мама. Вы.
– Я знаю. Как, по-твоему, я теперь себя чувствую?
– Ох, прости, пожалуйста! А я и не подумал о твоих чувствах. Хотя почему я должен о них думать? Марина, которую я знал, никогда бы так со мной не поступила.
Растерянность на ее лицо сменилась страданием.
– Не злись, пожалуйста.
– Я не злюсь. Мне просто больно. Интересно, чего еще я о тебе не знаю?
Глаза Марины подозрительно заблестели, нижняя губа дрогнула – но я не собирался ее успокаивать. Она судорожно вздохнула.
– Я – Нира. Это я веду блог «Моя жизнь в шкуре выдры».
Казалось, еще немного, и железный обруч раздавит мне грудь. Это было уже слишком. Я сам рассказывал ей про этот блог, а она изображала удивление. Лгунья.
– А я думал, что мы друзья, – тихо сказал я.
– Мы друзья!
– Тогда почему ты мне врала?
– Я не врала! Я… Я просто всего не рассказывала.
Я вспомнил, как она советовала мне посерфить в Интернете. Или как мы сидели в библиотеке, и она рассказывала про оборотней, будто нашла эту информацию только вчера.
Марина попыталась расправить плечи – не очень успешно.
– Разве ты сам рассказываешь мне все?
Я взглянул ей в глаза.
– Да, все.
По ее щеке скатилась слеза. Я смотрел, как она бесконечно медленно ползет к подбородку, оставляя на коже блестящую дорожку. Я столько раз ее утешал – после развода родителей, или когда ее доставала сестра, – но теперь не мог отыскать в сердце ни капли сочувствия.
Плечи Марины снова поникли.
– Наверное, я не такой хороший человек, как ты.
– Глупости. Просто наша дружба была для тебя не особенно важна.
Лицо Марины исказилось от боли.
– Неправда!
– Ты вообще задумывалась, как могла бы помочь мне после превращения?
– Я знаю. Я уже сто раз себя прокляла, что сразу не сказала. А потом все не подворачивалось подходящего момента.
– Да ну? А как насчет момента, когда я признался вам с Дезмондом?
Марина снова уткнулась в землю.
– Я… Не смогла. Мне было ужасно стыдно за свое молчание. И я боялась, что ты разозлишься.
Я встал с пледа.
– Я уже сказал, что не злюсь. Но вряд ли мы теперь можем называться друзьями. Что это за дружба без доверия?
– Джош, пожалуйста. Прошу тебя, не говори так.
– Вы поэтому шушукались с Элзи?
Марина замерла, потом медленно кивнула.
– Она советовала сразу тебе рассказать.
– И она была права.
– Я боялась, что потеряю лучшего друга. А теперь в самом деле его потеряла.
По ее щекам безостановочно катились слезы.
Я покачал головой.
– Нет, это я потерял лучшего друга. А вот ты меня другом никогда не считала, иначе бы доверяла чуть больше.
– О боже, – простонал Каторжник. – Пташки, отправляйтесь чирикать в другое место. Вообще-то, тут люди спать пытаются.
– Да пошел ты, – огрызнулся я.
Честное слово, если бы он встал и набил мне морду, я бы обрадовался. Но он только глухо заворчал и перевернулся на другой бок.
Я задумался, кому предназначалась моя последняя фраза. Каторжнику? Марине? Или самому себе?.. Я больше не мог смотреть, как она плачет. Черт возьми, да я сам был готов расплакаться. Увы, такое предательство нельзя было замять объятием и парой шуток. Я видел, что Марина страдает по-настоящему, но у нее был шанс не причинять эту боль ни мне, ни себе. Просто она им не воспользовалась. Я почувствовал, как кусок сердца, затвердевший еще в лаборатории, окаменел окончательно. Может, Элзи права. Здесь никому нельзя доверять.
– Джош… – начала Марина.
Я больше не мог этого выносить. Не мог с ней говорить, не мог слушать нового вранья и оправданий.
Я развернулся и зашагал прочь.
– Джош, вернись! – закричала Марина.
Но я даже не оглянулся. Время возвращений прошло.
Я шагал вперед, пока темнота не сомкнулась у меня за спиной и не поглотила костер, Каторжника и Марину. Земля здесь плавно опускалась к океану, по пути превращаясь в соленую топь. Я обходил болото, пока под ногами не зашуршала песчаная коса. Она-то и вывела меня на побережье. Я прошелся босыми ногами по кромке прибоя, оскальзываясь на мокрых водорослях. Наконец я остановился и бездумно уставился в невидимый сейчас горизонт, позволив волнам облизывать голые лодыжки. Океан казался вечным и бесконечным, и мое сердце постепенно успокоилось, найдя общий ритм с его неторопливым дыханием.
Над головой тихо перемигивались звезды. Я не знал, совпадают ли они с нашими, но мог с уверенностью сказать, что здесь их тысячи, если не миллионы, и каждая светит стократ ярче земных – даже несмотря на луну.
Затем я подумал о маме. Наверное, она с ума сходит. Она же знает только, что какие-то парни с «Тазерами» вырубили меня и увезли прямо с крыльца школы.
Оставалось надеяться, что Дезмонду и Барри хватило ума убраться с парковки «ВалентиКорп», прежде чем туда наехали копы.
Дезмонд. Это его длинный язык во всем виноват! Я снова почувствовал укол злости, но тут же подумал, что он мне хотя бы не врал.
Теперь волны лизали икры. Наступал прилив. Я позволил его монотонной песне увлечь мои мысли и очистить голову от бессмысленных обид и сожалений.
Когда вода дошла до колен, за спиной раздался мягкий шорох шагов. Я стоял с наветренной стороны, так что мне не было нужды оборачиваться, чтобы сказать, кто это.
Элзи подошла сзади, и обняв меня руками за талию, буднично устроила голову на плече. Я по-прежнему не мог собрать мысли, но тепло и уютная тяжесть ее тела немного вернули меня в реальность. Элзи меня заземляла. В этом странном месте, после всего пережитого, я как никогда нуждался в хорошем якоре.
– Значит, она тебе все-таки сказала.
– Угу.
– Как ты себя чувствуешь?
– По шкале от одного до десяти? Пожалуй, на ноль.
Элзи вздохнула.
– Зря я на нее надавила.
– Нет. Мне давно было пора узнать. И что, если бы она не рассказала никогда?
Элзи прижалась ко мне чуть крепче, и я почувствовал, как постепенно уходит напряжение из плечей.
– А тебе она, получается, сказала?
– Нет.
– Как же ты узнала?
Она пожала плечами.
– Просто почувствовала – как чуют друг друга все Зверлинги.
– Но мой звер-радар молчал!
– Потому что она превратилась раньше. Когда ты стал Зверлингом, ее запах для тебя не изменился.
– Но сегодня она пахнет по-другому.
– Думаю, это из-за места. Здесь все ощущается…. Словно острее и чище.
– И когда ты ее раскусила?
– В скейт-парке, при первой же встрече.
– И ничего мне не сказала?
– Это был не мой секрет, – ответила Элзи. – Хотя я и не одобряла ее решение.
– Господи, какой же я придурок…
Элзи развернула меня и внимательно посмотрела в глаза.
– А если бы все было наоборот? Если бы это мой друг скрывал от меня, что он Зверлинг? Ты бы его выдал?
Раньше я не думал о случившемся в таком ракурсе.
– Наверное, нет.
Некоторое время мы молчали. Прилив поднимался все выше, и мы отошли вглубь пляжа. Мне было непривычно видеть его таким пустынным. Ни скамеек, ни буйков, ни ресторанов. Ни одно грузовое судно не озаряло своими огнями чернильный мрак океана. Здесь было… Первозданно?
Элзи снова обняла меня за талию.
– Что вы решили?
– Ничего. Когда я уходил, она плакала.
– И ты оставил ее вот так?!
– А что я должен был сделать? Это она мне врала! Я считал ее лучшим другом, а когда мне реально понадобилась помощь, она от меня отвернулась.
Элзи толкнула меня бедром.
– Это нечестно.
– Можешь мне не рассказывать.
– Нет, нечестно с твоей стороны. Да, она не поделилась с тобой важным секретом, но с чего ты взял, что она тебя бросила?
Я нахмурился.
– Ты, наверное, шутишь.
– Она же поддержала тебя после превращения, так? С самого начала.
– Да, но…
– А еще поставила всех на уши, когда тебя похитили. И рисковала жизнью, пытаясь вытащить из «ВалентиКорп».
– Ну давай, добей меня.
Элзи положила руки мне на плечи.
– Я не собиралась делать тебе больно – просто хотела сказать, что не каждому выпадает удача найти такого друга. Не отталкивай Марину. Наступают времена, когда нам очень понадобятся союзники.
– Думаешь, я смогу доверять ей после случившегося?
– Не знаю. Я вообще не сильна в вопросах доверия.
Мы снова замолчали. Наконец она выпрямилась и посмотрела на океан.
– Да, Марина поступила неправильно. Я не пытаюсь ее обелять, и ты тоже не обязан делать вид, будто все в порядке. Но у вас за спиной огромная общая история. Хорошая история. Неужели одна ошибка способна перечеркнуть все?
– Она врала мне пять месяцев.
– Да, но только на эту тему. Допустим, вы оба превратились в Зверлингов, но ты предпочел об этом рассказать, а она нет. И что? Разве есть закон, который обязывает ее делиться абсолютно всем? Чем твое решение правильнее ее?
– Подозреваю, ничем…
Элзи уткнулась лбом мне в грудь.
– Просто не закрывай эту дверь. И заметь, это говорю тебе я! Человек, который вообще никому не доверяет.
– Ладно, – ответил я после паузы. – Оставлю дверь открытой.
Элзи отстранилась и взяла меня за руку.
– Так-то лучше. Давай прогуляемся? Поверить не могу, как здесь красиво!
Я не мог с этим не согласиться. И дело было не только в отсутствии Тихоокеанского шоссе, парковок, кондоминиумов и прочих неизбежных признаков цивилизации. Погруженная в темноту земля в кои-то веки не пыталась соперничать со сверкающим бархатом неба. В воздухе пахло лишь солью, водой и мокрым песком – ни следа химии или выхлопных газов. Но главным было пространство. Этот мир был поистине бесконечен – и, насколько хватало глаз, принадлежал нам одним. Я сам на секунду ощутил себя бескрайним и всемогущим. Мы словно стояли посреди новорожденного космоса, который полнился мириадами еще невоплощенных возможностей.
Я попытался объяснить свои ощущения Элзи, и она кивнула.
– Думаю, мы должны здесь остаться.
Я улыбнулся.
– И что мы будем тут делать?
– Я серьезно. Как можно вернуться в прежний дерьмовый мир, зная о существовании такой красоты?
– Но…
– Посмотри, что сделали с тобой люди. Мы для них просто уроды, еще одна возможность нажиться или укрепить власть. А здесь мы можем стать кем угодно.
Я хотел спросить, как же семья и друзья, но вовремя сообразил, что для Элзи эти слова ничего не значат. А для меня – учитывая случившееся с Дезмондом и Мариной? Если уж лучшие друзья загнали меня в такую задницу…
Однако затем я вспомнил про маму.
– Я не могу, – наконец ответил я. – У меня слишком многое осталось в том мире.
– Он тебя разрушит.
– Что ж, я готов рискнуть.
– Наверное, в этом и заключается разница между нами. Меня влекут вещи, которые я еще не узнала и не попробовала.
Потому что тебе нечего терять, подумал я, но вслух ничего не сказал.
Внезапно Элзи хитро прищурилась.
– Поплаваем?
Здесь меня уговаривать не пришлось.
Освободившись от одежды, мы с разбегу упали в волны. Вода оказалась холодной – у меня на секунду перехватило дыхание, – но бодрящей и неправдоподобно чистой. В ней бурлила дикая, первозданная энергия, и я впервые за долгое время почувствовал себя по-настоящему счастливым.
Когда мы наконец выбрались на берег, Элзи улыбнулась и что-то сказала, но я не услышал ни слова. Все мое внимание было приковано к гибкой фигурке, по которой струились серебристые потоки воды. Элзи ткнула меня пальцем в грудь.
– Эй, ты вообще слушаешь?
– Конечно, я… – начал я и тут же помотал головой. – Повтори, пожалуйста.
Элзи театрально вздохнула.
– Идиот. Я говорю, давай превратимся.
– Что? Прямо здесь?
– Где же еще? Это идеальное место! Возможно, наши звери пришли именно отсюда. К тому же ты до сих пор не знаешь, какой кайф может доставить твоя пума.
И, не успел я ответить, как Элзи превратилась. Ягуарунди, прятавшаяся у нее под кожей, игриво хлопнула меня лапой по ноге и тут же отскочила в сторону. Я секунду помедлил, любуясь этой новой гранью ее красоты, и тоже выпустил пуму.
Кажется, мы часами гонялись друг за другом, играли и катались по песку. Каждый мой нерв звенел от новой, неизведанной прежде радости. В какой-то момент я понял, что больше не могу ее сдерживать, вскочил на отполированной волнами валун и зарычал, запрокинув морду к луне.
Элзи была права. Все в этом месте ощущалось диким и прекрасным.
