Джош

Когда я закончил излагать копу отредактированную версию событий, то уже сам наполовину в них поверил. Хорошо, что Марина ушла в школу! При ней я не смог бы связать и двух слов вранья. Знаете, как про людей иногда говорят – «прямо в душу смотрит»? Вот это про Марину.

Впрочем, на поверку я оказался не таким уж плохим лгуном. То ли древние греки были правы, и необходимость обостряет разум, то ли превращение в Зверлинга наделило меня еще и красноречием. Я струхнул только раз, когда коп позвал меня наверх для личной беседы и указал на джинсы и футболку, которые по-прежнему валялись на полу в комнате. По-любому выходило, что придется или сказать правду, или сгореть со стыда. Слава богу, мама осталась в гостиной.

– Я…. Понимаете, я… Листал кое-какие картинки на компьютере.

Детектив расплылся в понимающей ухмылке, и я понял, что он заметил фотографии Джоанны Джонс, когда впервые осматривал место происшествия. Вот и отлично, даже ничего объяснять не придется. Он сам додумает, чем я тут занимался.

Я почувствовал, как мою почти коричневую кожу заливает румянец.

– Стив ворвался и принялся орать, что я сломал его ноут, хотя я его даже не трогал. Потом он ударил меня по голове, я упал… А когда встал, на него уже бросилась эта огромная кошка. У меня в голове будто помутилось. Вообще не помню, как выбежал из дома.

– Голый?

– Ну, на мне были боксеры.

Детектив кивнул и сделал пометку в блокноте. Слава богу, он не потребовал доказательств – потому что под спортивными штанами я был в чем мать родила. Собирая мне шмотки, Кори не озаботился нижним бельем, да я и сам бы не стал надевать чьи-то застиранные труселя.

– А эта одежда откуда?

– Из ящика для пожертвований.

Кори советовал по возможности не отклоняться от правды – и это, по ходу, работало. Конечно, я не лично забирал шмотки из ящика, но именно оттуда они и были!

Детектив снова кивнул.

– Почему ты ждал до утра, а не пошел домой сразу?

– Мне было страшно. Я видел, что Стив не в себе. Я боялся, что он как-нибудь выкрутится и свалит всю вину на меня.

– Но ты все-таки вернулся, потому что…

– А куда мне было идти? В конце концов, я несовершеннолетний. А сегодня я проходил мимо закусочной, увидел себя в телевизоре и решил, что лучше пойду домой…

– Расскажи об этой огромной кошке. Она была домашняя или крупнее?

Я не ожидал этого вопроса и чувствовал, что прямо сейчас у меня на лбу крупными буквами проступает: ЛГУН. Какую версию выбрать? В итоге я решил следовать совету Кори.

– Крупнее. Мне кажется… Это была пума.

– Ты видел, как она пробралась в дом?

– Нет. Она просто набросилась на Стива, и все. Я глазом моргнуть не успел.

Коп смерил меня задумчивым взглядом. Затем он сделал еще несколько пометок в блокноте и встал.

– Ну, думаю, здесь мы закончили.

Мы вместе спустились в гостиную. Увидев меня, мама вскочила с дивана и снова сжала в объятиях.

– Вы считаете приемлемыми методы воспитания вашего партнера?

То, каким тоном детектив Фоли задал этот вопрос, сразу добавило ему сотню очков в моих глазах.

– Что вы хотите сказать? – пролепетала мама, и ее глаза расширились.

– Ну, если вы решите подать в суд за избиения мальчика…

Мама поджала губы и, чуть отстранившись, стиснула мои плечи. Судя по отвердевшему взгляду, она хотела подробностей, и немедленно. Я покачал головой.

– Даже вспоминать противно.

– Стив его больше пальцем не тронет, – пообещала она копу. – Я прослежу.

Тот пожал плечами.

– Если бы у вашего сына были видимые повреждения, я был бы обязан возбудить уголовное дело. Это закон, миссис Сондерс.

– Не сомневаюсь, офицер. Но с Джошем все в порядке. По крайней мере, теперь.

Мама проводила детектива до двери, а вернувшись, снова схватила меня в охапку. Да она меня так задушит!

– Расскажи все, – попросила она. – Господи, я за ночь такого навоображала…

Мне было ужасно стыдно врать маме, но во второй раз история пошла легче, хотя мне и приходилось краснеть в некоторых местах. Мама всегда мне доверяла, и я старался оправдывать это доверие. Но сейчас я не был уверен, что готов рассказать правду. До вчерашнего дня я считал Зверлингов больными фриками, а теперь стал одним из них. Что это обо мне говорит?

– Джош, мне так стыдно за Стива. У меня в голове не укладывается, что он посмел поднять на тебя руку.

Я же говорил: стоит моей маме влюбиться в какого-нибудь неудачника, как у нее включается слепое пятно. А теперь, пожалуйста: стыд, депрессия, полный набор раскаявшегося грешника.

– Мам, я правда не трогал его ноут. Клянусь.

– Я знаю, милый. Стив в последнее время был сам не свой из-за работы, но это уже переходит все границы. Не волнуйся, с ним покончено.

– Спасибо. Слушай, я пойду сполоснусь, а то…

– Отличная идея.

Мама грустно улыбнулась и сморщила нос. Ну конечно, сейчас я благоухаю всеми помойками Санта-Фелиса.

Я осторожно высвободился из ее объятий и пошел в комнату за чистой одеждой.

Запершись в ванной, я разделся и придирчиво изучил себя в зеркале. На первый взгляд ничего не изменилось. В глубине души я надеялся, что стану более мускулистым, но на поверку остался таким же щуплым. Или, как я всегда возражал ехидничающему Дезмонду, – таким же гибким и поджарым.

Я оперся о раковину и приблизил нос к самому зеркалу. Ладно. Кори сказал, что для превращения нужно просто о нем подумать. Если честно, мне с самого утра не терпелось испытать свои новые способности. В конце концов, я имею право убедиться, что это магия, а не шизофрения!

Осмотревшись, я решил, что ванная подходит для этих целей как нельзя лучше. Здесь было всего одно маленькое окошко под потолком, в которое я не смог бы протиснуться даже в человеческом облике – не говоря уже о зверином. Дверь заперта. Я никому не наврежу.

Итак…

Я боялся моргать, чтобы не пропустить даже крохотный намек на превращение, – раз уж в прошлый раз мне не довелось насладиться этим зрелищем. Стоило мне сосредоточиться, как отражение словно пошло рябью, и из зеркала на меня уставилась усатая морда.

Я запаниковал и стиснул край раковины – потому что на одну долгую секунду забыл, что этот зверь в зеркале я и есть. Я – в своей животной форме.

Тяжелые лапы пумы обрушились на раковину, и она со скрежетом вылетела из креплений. Из сломанной трубы хлынула вода.

Ударившая в морду горячая струя странным образом привела меня в чувство. Я растерянно заморгал, глядя на учиненный потоп уже человеческими глазами. Затем я бросился на колени и принялся шарить в осколках раковины, наполовину вывороченной из стены. Когда я наконец нащупал и повернул вентили, на полу уже разлился целый океан.

Я сидел на кафеле, вокруг плескалась вода, сердце бешено стучало о ребра. Внезапно в дверь заколотили. Я подпрыгнул и чуть снова не превратился в пуму.

– Джош! Джошуа! Что с тобой?

Мама.

Я обвел беспорядок тоскливым взглядом.

– Джошуа!

– Я в порядке, – откликнулся я. – Просто облокотился о раковину, и она… Немножко сломалась.

Я с трудом поднялся из лужи, обернул пояс полотенцем и отпер дверь.

– Боже милосердный, – только и сказала мама. – Что ты тут делал?

– Ничего. Говорю же, облокотился о раковину, и крепления не выдержали. Честно. Я все уберу.

– Но раковина…

– Я ее починю.

– Когда это ты стал водопроводчиком?

– Посмотрю ролики на Ютубе. Не думаю, что это так сложно.

Мама открыла было рот, но передумала и только покачала головой.

– Просто вытри воду, – сказала она тоном, который я уже слышал пару лет назад, когда разбил окно бейсбольным мячом. – По крайней мере, ты не поранился.

Я медленно закрыл за ней дверь и снова перевел взгляд на зеркало. Ни следа пумы. Отражение выглядело в точности, как раньше – если не считать, что я вымок до нитки. В конце концов я отвернулся, размотал полотенце и залез в душевую кабину.