Изола встала на час раньше обычного – все равно почти не спала – и провела этот лишний час перед волшебным зеркалом. Оно уже почти не разговаривало, только из последних сил писало короткие слова на мертвых языках. Связно оно произносило лишь пару фраз: «НЕ ХОДИ В ЛЕС», «НЕ ДОВЕРЯЙ ДЕТЯМ НИМУЭ» – справедливые предупреждения, высказанные, увы, слишком поздно.

Битый час Изола провозилась с прической, уложив волосы с помощью лака и щетки в большую светлую клетку, похожую на пустой улей. Показалась Зайчику, который важно восседал на трюмо.

– Как тебе?

Горгуль хрюкнул, и Изола усадила его в самодельное гнездо. Почувствовала, как его теплое тельце шевелится, устраиваясь поудобнее, и, к своему удивлению, поняла, что его близость успокаивает.

– Викторианские девочки сажали моя в чепчики, – пожаловался он. – Там было просторно.

– А мальчики куда тебя девали? – спросила Изола, укладывая волосы так, чтобы клетка замкнулась вокруг постояльца.

– В суп. Ну, – торопливо исправился он, – пытались, о да. Но Зайчика не так просто изловить, мисс Умница!

– К сожалению, сейчас двадцать первый век, и все обратят внимание, если я приду в чепчике.

– А вот это на твоей голове не заметят?

– О, конечно, заметят, – мрачно кивнула Изола. – Но они всегда обращали на меня внимание, что бы я ни делала.

– За этой ужасной прической мне не видно доску, – прошипела Бриджит, сидевшая позади Изолы на уроке французского.

– Что это за воронье гнездо? – пробормотала ее соседка по парте. – Выглядит совершенно безумно.

– Как и ее мамаша, – фыркнула Бриджит.

– Folie, – шепотом бросила через плечо Изола. – По-французски это значит «безумие».

Бриджит и ее подруга разинули рты, не зная, что ответить.

Острые зубки маленькими Эскалибурами царапнули Изолу по черепу.

– Хороший девочка, – раздался одобрительный шепоток из густой массы волос. – И кто теперь дурак?

Когда на следующий день отец высадил Изолу у школьных ворот, шел дождь. Прикрыв голову ранцем, Изола помчалась по садовой тропинке и пробежала по коридору, оставляя за собой грязные следы и не обращая внимания на злобные взгляды одноклассниц.

Она отнесла горгуля в туалет на третьем этаже, которым никто никогда не пользовался, и сунула под сушилку для рук. Зайчик выглядел очаровательно, но люто дергался. Его мех разгладился под струей горячего воздуха. Шерстка лишь слегка намокла, но после сушки распушилась, как у длинношерстного кота. Изола изо всех сил старалась подавить смех, но отдельные смешки все же прорывались, и возмущенный Зайчик укусил ее за палец, когда она подхватила его, чтобы вернуть в золотую клетку.

Обычно к четвертому уроку он принимался ерзать, зевать, покусывать Изолу и жевать прутья клетки. Изола начала класть в волосы сладости, которыми Зайчик мог перекусить. В понедельник она воткнула в волосы карамельную трость, которая торчала, словно деревянная палочка из прически гейши. Полоски напомнили Изоле о чулках Флоренс, и она занервничала, но Зайчик наконец успокоился.

– И она еще жалуется, что мы постоянно к ней цепляемся, – пробурчала Бриджит, проходя мимо И золы по коридору. Когти горгуля впились в макушку Изолы. Она зашипела от боли, и Бриджит кинула на нее злобный взгляд.

Зайчик приглушенно бормотал всякий раз, когда до Изолы доносился хотя бы запах духов одноклассниц, поэтому она воткнула в улей волос ярко-розовую вертушку. Цвета и движение отвлекли горгуля. Изола словно была матадором, машущим шелковой тряпкой на испанском ветру. Зайчик, со своей стороны, вел себя по-бычьи упрямо и своевольно.

Как ни странно, это сработало. Ребра Изолы по-прежнему напоминали железные прутья, но кожа с каждым днем становилась плотнее. Синяки никуда не девались, шея так и горела, а голос то и дело срывался. Но когда горгуль находился так близко и целыми днями нашептывал ей на ухо разные слова, Изоле было легче, и иногда она даже снова чувствовала себя человеком. Как и горгульи на соборах, он оберегал Изолу, и его дар отгонять духов окружил ее собственной невидимой золотой клеткой, но Изола поспешила изгнать этот образ из сознания. Она не хотела впускать Флоренс в свои мысли, опасаясь ненароком призвать упомянутого демона.

В обмен на защиту Изола расширила ареал поисков еды для Зайчика. Она по-прежнему корила себя за это, но была очень благодарна маленькому существу, выполнявшему последнее пожелание Алехандро. По дороге из школы домой она начала рыскать по чужим садам, чтобы ловить там фей, а однажды поймала лесного черта, которого Зайчик шустро заглотил и тут же потребовал добавки.

Старый сад матушки Синклер был богат магическими созданиями. Феи, раньше жившие в саду Уайльдов, перебрались сюда, опасаясь девочки-призрака. Они не боялись Изолы и только улыбались, когда на них падала ее тень.

Шли недели. Изола старалась жить нормальной жизнью. Отец, как всегда, хмурился. Мама, казалось, удивлялась тому, что Изола от нее отдалилась, но молчала. Изола виделась с Эдгаром почти каждый вечер, перед этим уговаривая Зайчика остаться дома. Тот горящими глазами смотрел, как она переходит через дорогу. Изола не знала, как он отваживает Флоренс, но горгуль определенно окреп, подпитываясь другими магическими существами, и вокруг него образовалась аура, излучающая потайную силу.

– Возможно, так называемая лесная ведьма – это сама Вивиана, – вслух подумала Изола, когда отец высадил ее у школьных ворот. Ее ноги уже давно не ступали в лес, по которому она бродила с тех пор, как научилась ходить. Изола уже почти не помнила цветов грибных шляпок на полянах, чириканья птиц в кронах деревьев и инициалов, которые ее родители в пору влюбленности выцарапали на коре Жизнесмерти.

Зайчик пошевелил лапками, крепче вцепляясь в волосы Изолы, чтобы не упасть, и проворчал:

– Чего?

– Ты меня понял. Нимуэ. – Изола сорвала с клумбы свежераспустившийся нарцисс, поднесла к носу и глубоко вдохнула цветочный аромат. – Может, это она за всем стоит. В конце концов, лес назвали в ее честь – может, она подумала, что я не заслуживаю таких братьев, и поэтому отняла их у меня.

– Вряд ли, – фыркнул Зайчик. – Нимуэ – это легенда. Совсем как Бог у людей. Все хотят сказку о неземном происхождении.

– То есть, ты в это не веришь или не советуешь верить мне?

– И то и другое.

Изола рассеянно покрутила цветок в пальцах. С болью вспомнив, что у нее дома больше нет нуждающейся в пище феи, сунула нарцисс за ухо, а не в карман.

– Тогда откуда взялся ты?

Зайчик наклонился и прикусил ухо Изолы, пытаясь вытащить оттуда цветок. Схватив его зубами, он выплюнул нарцисс на землю, думая, что этим проявляет свою заботу. Его зубки были острыми, как иглы шприцов.

– Пришел, когда понадобился глупой девочке.