Глава 3: Спуск
Фрост, Лэер и Финч.
Из этой троицы вменяемо выглядел только Лэер. Он мешал пиво с виски и лишь изредка отрывался от сигары, все пытаясь и пытаясь выпустить ровное синее кольцо дыма. Финч же пестрел шрамами, один глаз у него был замотан, как и полголовы. Левая рука безвольно висела, только судорожно подрагивали пальцы. Фрост вообще выглядел, как зомби, не отпускающий стену, чтобы не упасть, синюшный, с поддерживающими жизнь имплантами на руках.
– А что с остальными? – спросил паренек.
– Ничего хорошего, – в глазах у Лэера зависла пустота.
– Даже пилоты?
Никто из троицы не ответил.
– А Сантана?
– В криокамере. Ее состояние тяжелое, может не выжить.
Финч удержал Фроста, не давая тому свалиться, и усадил за стол. Снова повисла тишина.
– Я повторяю, – Лэер говорил с какой-то фатальной решительностью. – У нас донабор. Требуется двое пилотов, техник, хакер и двое бойцов. Есть желающие?
Совсем недавно эти ребята были готовы лететь на «Палмарисе» даже в ад, но сейчас они переминались в нерешительности. Один, особо раздраженный, вышел вперед: «Сначала мы должны знать, что произошло с большей частью команды. И почему».
– Они все сдохли, потому что вели себя, как кретины. И ты, друг, сейчас повторяешь их ошибку.
– Но мы хотя бы хотим увидеть…
– Вы. Не хотите. Этого. Видеть, – Лэер надавливал на каждое слово, говоря медленно и с паузами.
Вперед вышел субтильный паренек. Его звали Треверсом. Когда всей бандой играли в пиратов на станции, его не брали из-за общей хилости и некоторой отстраненности.
– Я с вами, – сказал Треверс. – Я навигатор.
– Хорошо управляешь кораблями?
– Ну, если честно… – он не стал врать, – так себе.
– Принят. Еще пять вакантных мест.
Снова заговорил раздраженный парень: «И куда вы вообще собираетесь в таком составе?»
Лэер обернулся на Фроста. Тот уцепился обеими руками за край стола, встал, переводя дыхание.
– Мстить, – сказал он.
После набора команды Лэер направился закупаться «провиантом», а Фрост на поиски Джонса. На станции того уже не было. Старик летал на одноместном шахтерском кораблике, и выследить его было практически невозможно. Конечно, гоняться за ним не было смысла, достаточно было просто нанять людей, чтобы отловили, когда вернется. Это было несложное задание, и Фрост подумал нанять команду наемников Трехпалого. Все равно они задолжали ему после случая, когда залезли на территорию Росшепера и выжили только благодаря Фросту, который воспользовался своей неприкосновенностью и объяснил людям «Эксо Теч», что Трехпалый просто туп, как пробка, и перепутал показания приборов (заплатить наемникам все равно пришлось прилично, чтобы замять ситуацию).
Между грабежами и отсидками головорезы Трехпалого крутились в казино третьего кластера, просаживая добычу ставками на многочисленные чемпионаты по слайдерболу. Фросту пришлось потратить много времени и сил, но он нашел их. Наемники явно закончили крупное дельце, так что засели в крупнейшем клубе станции «Везувии», который когда-то был собственностью «Гарнеров», крупнейшей добывающей корпорации (ну, когда на станции еще были корпорации). Клуб множество раз перестраивали и разрушали, что только помогало владельцам повышать цену.
Фрост бесцеремонно уселся между наемниками, дожидаясь, пока чуть рассеются облака дыма над забитым снедью столом. Заметили его не сразу. Трехпалый успел рассказать анекдот сидящей рядом с ним девушке и даже начал следующий, когда по наступившей тишине понял, что что-то не так.
– О, малыш Брендон! – он отлично знал, что Фрост ненавидит, когда его так называют. – Я слышал, ты корабль добыл.
– У меня к тебе дело, – Фрост пропустил мимо ушей все лишнее.
– С чего ты вообще взял, что я буду иметь с тобой хоть какие-то дела? – наемники недолюбливали Фроста и не упускали случая поддеть его. Впрочем, среди контрабандистов и пиратов вообще никто ни к кому не испытывал симпатий.
Фрост собирался уже напомнить про долги, и тут его взгляд зацепился за девушку, сидящую рядом с Трехпалым. Это была аккуратная блондинка с четкими, чуть заостренными чертами лица. Она не вслушивалась в разговор, потягивая коктейль, и выглядела совершенно безмятежно.
– Ты не будешь иметь со мной никаких дел, – теперь он в упор смотрел на девушку, как загипнотизированный. «Никогда не знаешь, кого встретить на станции», – думал Фрост.
– Ну да, не буду… в смысле… – Трехпалый потерял нить разговора.
– Вас ведь Милой Макмиллан зовут?
– А? – девушка будто очнулась, услышав свое имя.
– Я о вас читал.
– Какой любознательный мальчик, – она улыбнулась.
– За сколько вы сделаете мне биоробота?
– Ни за сколько, – Мила приуныла, положив голову на локти. Остальные с интересом слушали ее. – Ты, похоже, не в курсе, но технология производства биороботов умерла вместе с сайфами. Ни одного специалиста, способного спроектировать их, не осталось, разве что ходят слухи, что где-то на отдаленных мирах спрятаны их заброшенные тайники и лаборатории. Производство и даже любые исследования биороботов запрещены Советом, потому что биороботы склонны вырастать в неуправляемых чудовищ, фактически превращаясь в новую форму жизни, а нам, людям, и со своим собственным биологическим видом проблем хватает. Так что забудь, мальчик, никто ни за какие деньги не сделает тебе биоробота.
– Вы можете, – Фрост стоял на своем. – У вас ведь был опыт, так?
– Мне, честно говоря, не хотелось бы об этом вспоминать, – Мила смутилась. – И даже если бы я могла. В основе программы любого биоробота находится центральная матрица, предназначенная, чтобы адекватно воспринимать входящую информацию. Все остальные модули работают только как надстройки над ней. Этот центральный модуль не копируется, потому что является живым организмом (поэтому он и называется «био»). Чтобы получить эту нейронную сеть, тебе нужно убить другого биоробота и вынуть модуль из него. Много ли ты в своей жизни убил биороботов, мальчик?
– Одного, – Фрост продемонстрировал голограмму с изображением лежащего в криокамере тела Сантаны.
Мила тупо посмотрела перед собой, и вдруг ее тон стал злым: «Ты со мной не шути. Эти твари жрут любого, кто хотя бы попытается подключиться к ним, не то, что добраться до центральной матрицы. И что, ты хочешь сказать…»
– А это то, что не хотелось бы вспоминать мне.
– Хм, – Мила приподнялась, впервые серьезно разглядывая Фроста.
– Просто назовите цену. Любую.
– Хорошо. Вытащи меня со станции. Если справишься, то я посмотрю, что могу сделать.
– Что значит «вытащи»? – удивился Фрост. – Разве вам кто-то мешает? – и тут он заметил, как разом напряглись наемники. – Ну, вы, ребята, даете. Держите девушку против воли?
– Не лезь не в свое дело! – прорычал Трехпалый.
– А то что?! – Фрост поднялся. – Что ты сделаешь?! Давай, порадуй меня своей глупостью, а то я начинаю подозревать, будто ты и вправду дорожишь своей шкурой. – Фрост выдернул Милу из-за стола. – Пошла!
Наемники медлили. Все знали, что Фрост был в команде Сэлинджера. Конечно, команда давно перебита в прошлом составе, но пиратских баронов боялись даже после смерти, тем более что все знали правило «глаз за глаз, зуб за зуб». Тот, кто пойдет против любого (даже бывшего) члена команды барона, будет иметь дело с самим бароном. Историй о том, как пираты доставали своих врагов даже после смерти, ходило предостаточно.
А Фрост времени не терял, отступая к выходу.
– Мы в расчете, Брендон, – наконец определился с реакцией Трехпалый.
– Все равно с тебя пользы, как от безногого мувера, – пробормотал Фрост, уже выходя.
Они направились к докам.
– А ты не так прост, как кажешься, – теперь Мила смотрела с восхищением.
Фрост не ответил. Нужно было торопиться. Наемники еще могли передумать, и Фрост решил, что в следующий раз желательно встретиться с ними, когда команда будет в менее потрепанном состоянии.
Лэер принес хорошие новости: Джонс «засветился» в сети Ламара, недостаточно хорошо закодировав свой канал связи. «Палмарис» спешно отстыковался.
Мила от предложения высадить ее на Ламаре отказалась, так что ее ссадили на Чиринау. Перед тем как покинуть «Палмарис», она взяла образец крови Сантаны и сказала, что лучше всего оставить девочку с ней, что значительно ускорит восстановление. От этого предложения отказались уже пираты.
Сантана шла на поправку, и Фрост сидел с ней почти все время. Подлетели к Ламару. Несмотря на то, что эта планета считалась цивилизованным центром Целистики и особо охранялась силами Совета, небольшие пиратские кораблики легко прикидывались контрабандистами или нелегальными иммигрантами – а взятки на Ламаре брали охотно и без лишних расспросов. Корабль приземлился в Национальном Парке Совета, где были кропотливо воссозданы известнейшие достопримечательности Земли. Джонс гулял где-то в парке, поэтому пираты смешались с одной из экскурсий.
Экскурсовод вел флаер между Кремлем и Эйфелевой Башней, рассказывая, что в Сахаре водились огромные хищные черви, и местным приходилось отпугивать их сфинксами. Ту же цель, по мнению многих историков, выполняли и изображения американских президентов, выбитые на скале. Какой-то отдыхающий спросил, правда ли, что американские президенты были такими страшными, что отпугивали гигантских червей? Экскурсовод предположил, что в древние времена в президенты выбирали самого умелого охотника на червей, поэтому один его внешний вид наводил ужас на исполинских животных. Джонса нашли на Великой Китайской Стене. Он сразу понял, что нужно бежать, спрыгнул на Статую Свободы и попытался затеряться между колонн Колизея. Погоня закончилась, только когда Джонс врезался в Собор Парижской Богоматери.
– Берем его и уходим, – скомандовал Лэер. – Пока администрация парка не подняла тревогу, – он подошел к Фросту, – сообщи Сэлинджеру, что цель поймана.
Последняя фраза произвела такое впечатление на Фроста, будто его встряхнули. Он молча обернулся на Лэера, потом принялся оглядываться по сторонам.
– Ты чего? – удивился Лэер, и тут Фрост в него выстрелил.
А потом сделал несколько выстрелов в воздух.
– Давайте, вытаскивайте меня отсюда! – закричал Фрост.
Мир задергался и расплылся. Фрост уже знал, где он окажется потом – в комнате для допросов одного из ламарянских кораблей. Их команду поймали еще на подлете, и теперь взламывали им мозги.
– Сэлинджер давно мертв, идиоты несчастные. Я уже не в его команде.
Следователь не сильно расстроился, спокойно отключая оборудование от головы Фроста.
– Ничего страшного, – ответил он. – Сотрем вам память и пустим эмуляцию по новой. Кто знает, вдруг он окажется не таким уж и мертвым, как вы нас пытаетесь убедить, – ламарянин поднес ко рту имплантант-передатчик. – На сегодня все. Будьте так добры, верните заключенного номер семьдесят два в камеру.
В камере Фрост нашел всю команду. Настроение у пиратов было подавленное, только один Лэер ковырялся в носу, увлеченно и целенаправленно, будто в поисках клада. В углу, скрючившись, лежала Сантана. Ее трясло от озноба. Фрост проверил температуру. Паршиво. Если не подключить ее назад к медицинской станции – без сомнения, умрет. Тогда он подбежал к двери камеры и закричал: «Эй! Здесь человеку плохо! Откройте! Позовите доктора, иначе она умрет!» Никто не ответил. Дверь не открылась. Фрост попытался кричать еще.
– Ты еще не понял? – остановил его Лэер. – Всем наплевать, если любой из нас сдохнет. Все наше имущество конфисковано, у нас ни родственников, ничего. Мы пустые места, возникшие из ниоткуда.
– Кто-нибудь хоть знает, где мы? – заныл Треверс. – Может, мы здесь уже не первый год. Сколько раз они могли стирать нам память?
– Заключенный должен знать, сколько он за решеткой, – Лэеру захотелось пустить кольцо дыма, но курить было нечего, так что он принялся грызть ногти. – В этом смысл наказания. Мы здесь первый день. Скорее всего, мы все еще в тюремном корабле, везущем нас на суд. Далее вы получите лет по пять за незаконное хранение оружия, попытку нелегального пересечения границы и еще черт знает чего, что взбредет в голову ламарянам. Я, как капитан, отправлюсь на пожизненное, ну и Фросту тоже, небось, припомнят что-нибудь веселое из бурного детства в команде Сэлинджера.
– Это неправильно, – пробормотал Фрост. – Мы должны что-то сделать. Должны…
И тут дверь камеры открылась. Проход все еще перегораживало поле, но теперь пираты могли увидеть Джонса, стоящего на той стороне. Если ранее кто-то еще мог сомневаться, почему их отловили, то теперь все стало очевидно – Джонс специально заманил их на Ламар и явно воспользовался какими-то старыми связями, чтобы навести на них один из патрулей Совета. Было глупо обвинять старика – его действия диктовались элементарным желанием выжить (скорее всего, он еще и награду за их поимку получил). А они уже который раз повели себя, как идиоты. Без ответа оставался лишь один вопрос, и именно его задал Фрост: «И чего приперся?»
Джонс обвел камеру мутным взглядом, будто бы у него в голове шел внутренний диалог, и сказал: «Хочу рассказать одну историю».
Пираты переглянулись: «Зачем?»
«О, я просто люблю рассказывать истории».
«Целистика полна необъяснимых явлений, – начал он. – Здесь есть жуткие твари, способные жить только там, где ты их не видишь, прячущиеся где-то за спиной, мерцающие на краю поля зрения и почти неразличимые, пока ты не знаешь, что они рядом. Есть целые цивилизации, которые рождаются и умирают в одном всполохе огня. Есть существа, мощи которых не могут противостоять даже новейшие линкоры. Нам всем кажется, будто если они и существуют, то где-то невероятно далеко. На самом же деле – они всегда ближе, чем кажется.
Слухи об одном таком существе дошли до меня, когда я работал журналистом в Galaxy Times. Говорили, что чудовище живет где-то в подводных пещерах Олдувая, и я хотел взять у него интервью. Я был примерно твоего возраста и таким же безрассудным, однако у меня хватило ума найти себе напарника, тоже рассекающего космос в поисках необъяснимого. Мы высадились на Олдувае первым же кораблем, начали с Ластена и расспрашивали местных во всех городах, пока не закончились деньги. На последнюю тысячу мы купили старый батискаф и на нем отправились в рыбацкие деревушки. Только в глубинах лабиринтов рифовых островков мы нашли новые слухи. Мы собирали их кроха за крохой, и каждый новый рассказчик добавлял к этим легендам все более жуткие детали. Нам рассказывали, что в глубинах планеты скрывается сам сын Дьявола. Ребенок, который веками не может стать взрослым, превращающий в пепел все, чего он касается, и даже мысль о нем вполовину сокращает жизнь человека, делая смерть мучительной и жуткой. Не сразу мы поняли, что двигаться нужно не туда, где слухов становится больше, а наоборот – туда, где они прекращались, и, наконец, мы нашли деревушку, в которой о сыне Дьявола было вообще ничего не узнать. Сначала жители пытались уходить от вопросов, а потом нам просто посоветовали больше никогда не появляться у них. Если нам дорога жизнь, конечно.
Мы долго исследовали пещеры вокруг деревушки, пока не нашли само чудовище. Это действительно оказался одинокий ребенок. Судя по всему, юный гений, пытавшийся заработать хакерством, но пойманный, с частично выжженными мозгами, и теперь прячущийся ото всех. Страшный по-своему, как и все бывшие хакеры, но не опасный. И еще он до смерти испугался моего спутника.
Да, необъяснимое всегда ближе, чем кажется.
А мой товарищ подошел к трясущемуся ребенку и спросил, что им нужно? Зачем его искали? Зачем распускали слухи? Ответы были очевидны – ребенок был приманкой. Нас окружили силы Совета. Чудовища всегда нужны сильным мира всего. Они всегда представляют и угрозу, и одновременно инструмент. И у них есть только один способ противостоять – сделать так, чтобы страх перед ними пересиливал соблазн ими воспользоваться. У чудовищ нет выбора, либо они учатся вызывать страх, либо умирают.
И, как ты заметил, мой товарищ был жив. Жив он и до сих пор.
Я не буду рассказывать, что произошло дальше, потому что не помню. Когда все закончилось, он повернулся ко мне и сказал, что теперь я все забуду и останется только страх. А еще ему нужен был мой глаз, чтобы этот страх всегда оставался со мной, не притупляясь в будущем», – Джонс указал на повязку. – И потом он исчез, сказав напоследок, чтобы я запомнил – необъяснимое всегда ближе, чем кажется. Запомните это и вы все».
Фрост был единственным, кто воспринял рассказ Джонса. Он даже не заметил, как старик исчез. «Ближе, чем кажется, – повторял он шепотом, – ближе, чем кажется». Его невидящий взгляд переходил с одного пирата на другого и остановился на умирающей Сантане. Протянет час, может, два. Вряд ли больше.
«Ближе, чем кажется».
Он вздохнул. Этот дрянной день никогда не закончится. Только тут Фрост понял, что стоит перед Лэером, в упор глядя тому в глаза.
– Ты чего? – удивился Лэер.
– Нужно привлечь их внимание, – прошептал Фрост и вцепился товарищу в горло обеими руками.
Лэер захрипел: «Тронулся совсем, придурок?! Всем на нас наплевать!»
Фрост усилил хватку, наступая, пока не подтащил Лэера к стене: «Не на всех». Коленом он врубил товарищу под дых. Тот согнулся, и вдруг, еще не даже не переведя дыхания, захохотал: «Сказал бы просто, что хочешь начистить мне морду. Я вот всегда не прочь».
В следующее мгновение Фрост обнаружил себя летящим по аккуратной параболе через всю камеру. Еще даже не успев по-хорошему врубиться затылком в стену, он заметил скачками нагоняющую тень. Падение даже как-то взбодрило его, позволив вовремя поставить подножку, отправившую тень кувырком в соседний угол. Теперь хохотали они оба, синхронно поднимаясь.
«Нам стоит почаще так развлекаться. Расскажешь, когда я с тобой закончу». – «Расскажу, когда я с тобой начну».
Они качнулись и снова метнулись друг на друга. Очередной раз оказавшись на полу, Фрост дождался, пока противник склонится над ним, и ухватился тому за шиворот. Уже готовый ударить, он понял, что держит совершенно незнакомого человека. Похоже, удар Лэера настиг его мгновенно, отрубив на целые часы.
Огляделся – камера тоже была другой. Понятно, как он и подозревал, одиночек на таких кораблях просто не было.
– Давно меня сюда приволокли? – Фрост продолжил осматриваться. В камере были только они вдвоем. Он внимательно осмотрел сокамерника. Это был скуластый мужик с ярко-рыжей шевелюрой и в джинсовой куртке. Вся его кожа была испещрена шрамами и опалинами, волосы торчали клоками, во многих местах неряшливо проступали почерневшие имплантанты.
– Пару минут назад, кажется, – тот пожал плечами.
– «Кажется»? – Фрост одернул сам себя. Это все не имеет значения. Сантана умирает – вот что важно. Он принялся наступать на мужика, вглядываясь ему в глаза. – Ты ведь «из этих»?
– Что? – тот выглядел отсутствующе, будто на мгновение терял сознание.
– Слушай, – Фрост схватил его за плечи и встряхнул. – Я знаю, что ты не простой человек. Вытащи нас отсюда, и я буду твоим должником.
– Что? – того клинило, и Фрост не сразу сообразил, что мужик даже не сопротивляется, а когда пират отпустил руки, тот просто осел на пол.
В этот момент Фрост был готов сдаться. Все его тело ныло от побоев, и он понятия не имел, зачем набрасывается на этого незнакомца. В конце концов Джонс элементарно мог и соврать, как обычно. Мало ли что могло значить это его «ближе, чем кажется».
И тут мужик зашептал, нервным безвольным шепотом: «Ты не знаешь, чего ты хочешь, парень».
– Я знаю, чего я хочу. Выбраться отсюда и вытащить Сантану, пока она не умерла.
Незнакомец поднял взгляд: «Чем ты готов пожертвовать ради этого?»
Фрост усмехнулся: «Хочешь, чтобы я подписал договор с дьяволом?! Ну, давай сюда! Мне наплевать!»
Незнакомец протянул руку: «Гордон Келли».
Фрост пожал ее, назвав свою фамилию, и тут же свалился, потому что Гордон вцепился в запястье, прощупывая кожу.
– Так, так… замечательно, – Гордон рывком подтащил руку Фроста к своему уху и вслушался. – JP-носитель модели пять семьсот. Так? … Ага. Они загасили генератор, но это решаемая проблема. Отдай его мне.
– Что отдать? – Фрост уже знал ответ на этот вопрос. Он почувствовал, как поднимаются дыбом волосы, а по коже проходит холодная черная волна.
– Свой имплант, – не отпуская руки, Гордон повел плечом, указывая на черные опалины. – Все мои сожжены. Но твой пойдет. Отличная модель.
– Но как? Он же… во мне, – на этот вопрос Фрост тоже уже знал ответ. Да, лучше бы от него требовалось подписать договор с дьяволом.
– Не тупи, – Гордон зашептал быстро и жестко. – Уверен, охрана уже на полпути сюда. Ты хочешь выбраться и спасти свою девушку, так? Так? Готов? Ну? Готов?
Фрост грязно выругался. На глаза наворачивались слезы: «Черт! Черт! Черт!!! Черт, черт!!!»
– Ну? Ну? Ну?! – Гордон зверски оскалился, отрывая кусок ткани и перетягивая локоть Фросту жгутом. – Ну?!!!
В дверь замолотили.
– Давай!!!
Грязно блеснули зубы, и звериный рык Гордона утонул во вспышке слепой боли.
Когда в камеру вбежали охранники, представшее перед ними зрелище было настолько же отвратительным, как и невероятным. Одного тюремщика вырвало, второй отшатнулся, не находя слов, а Гордон уже поднимался на ноги, медленно, будто во сне, оборачиваясь к вошедшим. Он чувствовал, что приходит в себя. Новый имплант работал, как маяк, призывая хэнджеров. Считанные мгновения ушли на то, чтобы сработал заранее заготовленный вирус. Сознание Гордона, последний день тонувшее в пустоте, разом расщепилось и наполнилось мириадами мнений и точек зрения, будто он вдруг оказался зажат в толпе. Это чувство принесло облегчение. Наконец-то все, как обычно!
Гордон расплылся в улыбке и вытянул ладонь в сторону охранников, будто приглашая их на танец. Он пошевелил пальцами, и из стен проступил рой наномеханизмов, будто волна ртути. Черное месиво вздыбилось, переползая на пол и потолок, подрагивало и колыхалось. Тюремщики попытались отступить, но выход был уже перекрыт. Выла сирена, и корабль отказывался слушаться команд капитана. А Гордон глубоко вздохнул, дожидаясь, пока придет умиротворяющее ощущение полного контроля, и когда оно пришло, он вытянул в сторону тюремщиков вторую ладонь, от движения которой волны нанороботов заполонили все поверхности в камере, оставив свободным только небольшой клочок пола вокруг тела пирата.
А потом Гордон изо всех сил сжал кулаки.
Фрост проснулся на следующий день в медицинском отсеке «Палмариса». Он попытался позвать кого-нибудь, но кроме него в помещении никого не было. Приподнялся. Отсоединил руку от восстанавливающего компьютера. Рваный зудящий шрам не позволял предположить, что все пережитое было жутким сном (а ведь Фрост изо всех сил надеялся на это предположение). Фрост слез на пол и оделся, попытался вызвать Лэера и тут понял, что не может, – компьютер-имплант отсутствовал. Фрост уже собирался направиться на поиски, но на выходе столкнулся с Финчем.
– Что Сантана? – сразу спросил Фрост.
– Мы не успели, – Финч покачал головой. – Мертва.
Фрост попытался понять, что он ощущает, но не нашел в себе ничего, кроме удивления тем, что ничего не испытывает. Будто бы все это было не по-настоящему.
– Остальные?
– Еще двое погибли, и ты не присоединился к ним только потому, что я полдня таскал на себе твою тушу.
– Гордон?
– Сидит в техническом отсеке. Можешь с ним поговорить, если хочешь. Только аккуратно, у мужика не все дома.
– Это ты мне говоришь? – Фрост вдруг засмеялся, нервно и неестественно.
– Гм, да… извини, – Финч покосился на шрам.
– Ничего, – волевым усилием Фрост заставил себя заткнуться. – Куда мы сейчас летим? (Мы ведь, надеюсь, не стоим на месте?)
– Как обычно.
– За Джонсом?
– За Джонсом.
Крадучись Фрост и Лэер пробирались в каюту Гордона (на самом деле бесшумно двигался только Лэер, в то время как Фрост неуклюже пытался соответствовать). Гордон безвольно развалился на кресле и водил пальцем по тачскрину, вращая голографические кубики.
– Что тебе надо? – вяло спросил он, заметив Фроста, в то время как Лэер приставлял пистолет к его затылку.
– Я правильно понимаю: ты от радости перестарался, и теперь твоя электроника не работает? – Фрост обходил Гордона полукругом, отвлекая того от Лэера.
– Правильно ли ты понимаешь? – Гордон слабо усмехнулся. – Ты надеешься на это. Надеешься, что мои машинки не следят за тобой, надеешься, что у них кончился завод, сели батарейки. Надейся-надейся.
– Понятно, – Фрост кивнул Лэеру, и тот убрал оружие.
Только сейчас Гордон заметил их обоих.
– Хитрецы, – снова усмехнулся он.
– Смотри, – Фрост уселся на угол стола напротив. – Я буду предельно откровенным, хорошо?
– Валяй.
– У нас был уговор. Я выполнил свою часть полностью, а ты свою – не целиком. При этом я все равно считаю себя твоим должником. Поэтому, если тебе нужна какая-то помощь нашей команды, мы готовы ее оказать. Если хочешь остаться, оставайся. Если тебе нужно куда-то, мы довезем.
– Что ж, спасибо, я подумаю над этим предложением.
Фрост внимательно изучал Гордона взглядом. Казалось, что тот разваливался на части, черные проплешины у него на коже увеличились, а куртка почти превратилась в лохмотья.
– Что с тобой случилось, Гордон?
– Любопытство. Излишнее.
– То есть это ты сам с собой такое сделал?
– В основном, да. Немного перестарался.
– Получается, ламаряне сами не знали, кого поймали?
– Типо того.
– Но Джонс знал.
– Джонс? Кто такой этот ваш Джонс?
– Вот бы узнать, – Фрост мысленно чертыхнулся, что не может свериться с компьютером, и обратился к Лэеру. – Как мы там, подлетаем?
– Ага.
– Итак, – Фрост и Лэер снова стояли рядом с голографической картой, как когда-то. Впрочем, тогда рядом была Сантана… Только сейчас Фрост начал ощущать, как ему не хватает ее. – Ламаряне тоже следили за Джонсом, и их база данных ведет нас на Сож. Это понятно. Вот чего я понять не могу: ты серьезно решил сунуться туда прямо так?
– А чо? – Лэер как всегда возился с трубкой, наполняя ее какой-то дрянью.
– То, что это очевидная и, заметь, очередная ловушка.
– И? Есть предложения лучше? То есть… а, конечно… хорошо-хорошо, я понял, рассказывай, – Лэер развалился в кресле.
– Ты никогда не задумывался, зачем Джонс привел нас к Гордону?
– В смысле? Это Джонс привел нас к Гордону? – Лэер удивился.
– Да.
– А как?
– Не забивай себе голову. Факт в том, что Джонсу зачем-то нужно было избавиться не только от нас, но и от него. Поймали нас всех на мелочи, и он надеялся, что удастся спровоцировать нас на то, чтобы разобраться друг с другом. Если бы Гордон оказался неспособен снова активировать свои импланты, нас бы казнили за попытку побега. С другой стороны, если бы он сохранил свои способности, то при побеге расправился бы и с нами. Фактически нам невероятно повезло, что сил Гордона хватило только на одну вспышку, а мозгов не хватило на то, чтобы действовать экономнее. В результате у нас в пассажирах числится этот несчастный овощ с потенциалом чудовища.
– Я не совсем улавливаю…
– Уловишь. Смысл в том, что ни Гордон. ни ламаряне сами по себе за Джонсом бы не ломанулись, а в то, что мы смогли договориться с Гордоном, Джонс не верит. Если наш корабль окажется рядом с его планетой – по логике Джонса есть только один вариант: нам каким-то образом удалось уйти от ламарян. И скорее всего, мы на последнем издыхании. Понимаешь теперь?
– Нет.
– А ты подумай. У нас ведь сейчас есть патрульный корабль Совета в нашем полном распоряжении. Мы можем подыграть мыслям Джонса, разыграв битву между нашим кораблем и патрульным, чтобы у него совсем не осталось сомнений.
– Зачем?
– Чтобы от имени ламарян вызвать Джонса на «Палмарис».
– А! Начинаю понимать! То есть нам нужно отправить своего пилота на патрульный корабль?
– Не только пилота. Туда должны отправиться вообще, все кроме меня. Я один останусь здесь и встречу Джонса.
– Почему ты?
– Потому что я единственный, кого он не может отследить по сигналу компьютера, – Фрост продемонстрировал руку. – Могу поспорить, что он поставил маячки на все импланты. За такой короткий срок мы не успели бы избавиться от них, так что вряд ли он ждет здесь подвоха. Пускай думает, что мы все снова притащены в камеры. Он хотел выманить нас, а мы сами выманим его.
План удался, и когда старик оказался на «Палмарисе», он был удивлен, не встретив командира патрульных. Судя по показаниям датчиков, командир должен был стоять в двух шагах от лифта, вместе с двумя солдатами, в реальности же Джонс стоял один. Его встретили совершенно пустые коридоры.
«Вы где-то задержались?» – спросил голос ламарянского командира из передатчика.
Старик выругался, вытаскивая оружие. Чертов Гордон!
А передатчик продолжал звать голосами разных солдат. Джонс на всякий случай проверил, не получится ли вернуться назад на свой флаер. Естественно, не получилось. Проход назад был заперт. Оставалось только вперед. Отключив передатчик, в полной тишине Джонс шел по пустым коридорам «Палмариса». Сначала он еще пытался придерживаться стены и держать наготове пистолет, но потом опустил ствол. Если этот корабль-призрак устроил Гордон Келли, то пистолет поможет, разве что если захочется застрелиться. Так никого и не встретив, Джонс добрался до рубки пилотов. Все оборудование работало. «Палмарис» был готов лететь по любому маршруту. Что бы это значило?
Может, Гордон решил сделать такой подарок? Или это ламаряне вдруг проявили чувство юмора? В любом случае, дареному коню в зубы не смотрят. Джонс уже собрался ввести координаты, и тут его осенило: Они хотят посмотреть, куда он направится!
– Фрост! – пораженно пробормотал он.
– Точно, – пират сидел у него за спиной.
Джонс развернулся, прицелился из пистолета. Фрост не отреагировал, так что старик решил пока не стрелять.
– Неплохо, мальчик. Совсем неплохо. Итак, ты меня-таки поймал. Что дальше?
– Ну, для начала… – Фрост рванулся вперед, отбил оружие Джонса и коротким ударом вырубил старика.
