Глава 13
Приказ поступил около часа дня: выдвигаться в район Белгорода, никаких машин, только «вертушкой». Через пять часов обязаны быть там – на вертолетной площадке военной базы Троегорье, ждать дальнейших указаний. Кажется, план Вадима сработал – сырой, зыбкий, облегченный неясностью, похожий на что-то бредовое и очень рискованный. Он надеялся, что умные головы его доработали и все «подушки безопасности» разложили. Пусть выдают за свой, ему не жалко, лишь бы сработало. Время в запасе есть, преступникам, даже при самом благоприятном раскладе, нужно девять-десять часов, чтобы добраться до границы. Но упускать его нельзя, все делать быстро.
– Ты веришь, командир, что это может сработать? – спросил Рудницкий, когда вертолет набрал высоту.
– Ну, это не является абсолютно невозможным, – как-то витиевато отозвался Вадим, вызвав саркастические усмешки товарищей.
На базу прибыли в шестом часу вечера, и потянулось томительное ожидание. В какие-то детали его же плана Вадима снисходительно посвятили. Понятно, что не во все. Прошла «ошибочная» информация: группу диверсантов (или очень похожих на них людей) засекли в дачном поселке «Техник». Район оцепить, спецназ – туда, сжимать кольцо, но в бой пока не вступать, ждать дальнейших указаний. Считалось, что диверсанты клюнут и сломя голову помчатся к ближайшему контрольно-пропускному посту на границе с Украиной. А ведь это реально могло сработать. Оставалось лишь томиться в мучительном ожидании.
В семь часов вечера позвонил полковник Паньков. Голос куратора дрожал от волнения:
– Вадим, кажется, сработало, тьфу-тьфу… Не знаю, чем сейчас занимаются остатки группы диверсантов, но надеюсь, что едут по российским дорогам, никого не убивая. Из града Киева полтора часа назад выехал небезызвестный полковник Бородко Григорий Степанович. Едет в черном джипе. С ним помощник, капитан Парчук. Информация достоверная, передали надежные люди. За черным джипом неотрывно следует белый микроавтобус «Мерседес», под завязку набитый вооруженными добровольцами из карательного батальона «Киев-1». Кортеж следует в восточном направлении…
– Считаете, тема верная, Эдуард Романович? – Вадим сам взмок от волнения. – Может, встречная комбинация? Бородко для блезира едет на один пост, а диверсанты пойдут другим.
– Сложная какая-то комбинация, Вадим. Полностью ее исключать не будем, но сомневаюсь. На этот случай всем сотрудникам пограничной службы переданы ориентировки на преступников. Я перезвоню.
Он перезвонил уже через десять минут, говорил отрывисто, как-то торжественно:
– Кортеж полковника Бородко движется по Сумской области. Подъезжает к населенному пункту Ровное. Какую бы дорогу он дальше ни выбрал, уже понятно: полковник направляется на пограничный переход «Старомыс» – других на десятки верст там просто нет. Он будет там ориентировочно через два часа. У вас есть время, Вадим, вряд ли он приедет позже своих наймитов. Значит, имеет информацию, когда они будут на посту. Тебе лететь минут двадцать. Приготовьтесь, учтите все мелочи. Персонал предупрежден о вашем прибытии. Это последний шанс, Вадим…
Какие только мысли не лезли в голову, пока вертолет болтался в воздухе. Устроить засаду на дороге, не доезжая поста. Но на чем они будут? Как узнать, что это они? Вдруг сменят «Газель»? А если и не сменят – этих «Газелей» в стране, как собак нерезаных! Спокойно, майор, спокойно, ты справишься…
Впоследствии Вадим плохо помнил, какие чувства обуревали им в тот момент. Он сотрудник пограничного поста, выполняет свои обязанности, как и прочие люди в хорошо отглаженном камуфляже, но без оружия… Он стоял у терминала со скучающим видом, иногда прохаживался взад-вперед, заложив руки за спину. Черные очки на носу, форменная кепка надвинута на лоб. Из застекленной будки пропускного пункта на него с любопытством поглядывали сотрудники в серо-зеленых рубашках – в принципе их предупредили, чтобы не лезли.
Подступали сумерки, но еще не темнело. Двусторонний автомобильный пункт пропуска находился на открытом участке местности. Вполне приличная асфальтированная дорога, полосатые бордюры, клумбы, красно-белые шлагбаумы, предупреждающие знаки «Стоп. Контроль». С российской стороны – небольшой поселок Старомыс – несколько улиц, аккуратные домики. С украинской – тоже какой-то населенный пункт, названия которого он даже не знал. «Пункт пропуска через границу» – значилось под монолитным навесом. Два терминала для выезжающих, два для въезжающих. Между ними – приземистое скучное здание таможенного поста. Там пункт досмотра, помещения персонала. «Комната для уничтожения санкционных сыров и колбас, – пошутил Жилин, прежде чем пропасть в здании. – Схожу уничтожу что-нибудь. А то от волнения голод зверский проснулся».
Терминалы друг от друга отделяла полоса тополей – Вадим старался не обращать внимания, что происходит на той стороне. Въезжающие в Россию его не волновали. Это был не самый загруженный контрольно-пропускной пункт. Он не пользовался особой популярностью – ввиду отсутствия в обозримом пространстве крупных автомагистралей. Машины скапливаться не успевали, но подъезжали часто – иногда перед постом образовывалась даже небольшая очередь. Он уже полчаса прохаживался с праздным видом вдоль очереди, в работу погранслужбы не лез, но и не делал вид, что он здесь посторонний.
Работало боковое зрение. Дорога к посту со стороны России довольно извилиста – это минус, издалека не видно, кто подъезжает. В стороне неказистые строения – какие-то склады, службы. На украинской стороне хмурые личности в защитном, с опознавательными нашивками «Прикордонна служба». У соседнего терминала, который сегодня по ряду причин не работал, прогуливался Амбарцумян в форменной рубашке и фуражке с зеленым околышем – нормальный, представительный пограничник. Уж этот точно не вызовет подозрения (если его, конечно, не знают). Еще пара личностей в аналогичном одеянии – местные работники. В здании поста наготове Капралов с автоматом, за дверью Жилин (работники снуют, спотыкаются об него и пугаются). Вадим скосил глаза вправо. Между дальними строениями кусты – там засели вооруженные автоматическим оружием Балабанюк и Рудницкий. Вся вереница ожидающих своей очереди машин у них перед глазами…
Вадим поднес к губам рацию – обычное дело для работника погранслужбы.
– Мужики, все спокойно?
Отвечали вразнобой – все о’кей, командир.
У КПП со шлагбаумом образовалась небольшая очередь – четыре легковушки. На двух – российские номера, на других – украинские, Киевский и Сумской регион. Семья из трех человек, две молодые девушки, трое мужчин среднего возраста плюс старушка божий одуванчик, еще одна семья с длинноногой девицей-подростком, напомнившей Вадиму Дину Гароцкую. На другой стороне машин было больше – граждане интенсивнее въезжали в Россию, чем выезжали. Подъехал фургон с закрытым кузовом, пристроился в хвост. Мужчины среднего возраста вышли из машины, закурили. Мужики как мужики. Пограничники работали не очень быстро, долго разглядывали документы, просили открыть багажники. К гражданам Украины было особое отношение – их проверяли дольше.
Зазвонил телефон. Вадим, не смущаясь, поднес его к уху.
– Майор, это Паньков, – сообщила трубка хрипловатым тенором. – Полковник Бородко и сопровождающие его лица подъехали к пограничному пункту «Старомыс», расположились на обочине, ждут. Офицеры одеты в штатское. Их сопровождают почти два десятка вояк с нашивками «Киев-1». Вояки вооружены автоматами. Формально они не доехали до поста, тебе их не видно. Но они рядом. Жди. Уверен, что полковник Бородко координирует действия со своими террористами. Они на подходе. Не забывай – их шестеро. У тебя полная свобода действий.
То есть «право на убийство».
– Понял, Эдуард Романович. – Вадим почувствовал, как похолодела спина, но не удержался от дружеской поддевки: – Преследует чувство, что вы не в кабинете в далекой Москве, а где-то рядом, все видите, все знаете.
– Учись грамотно строить работу, – отрезал куратор. – Мне не нужно находиться рядом, чтобы все видеть. Кстати, я вижу, включена веб-камера, но не скажу, где. Так что не косячь.
И смех и грех одновременно. Отчего преследует это затейливое чувство, что в него упирается плечо товарища полковника?
– Вопрос, товарищ полковник. Почему прибыл Бородко – понятно. Зачем ему двадцать автоматчиков – не совсем. Поймет, что проигрывает, – пойдет в бой?
– Не пойдет, – успокоил Паньков. – Будет крупный международный скандал, который хохлы не смогут замять. Наличие силы – для самоуспокоения.
«Почему нас так мало?» – подумал Вадим. Полковник не прав – хохлы полезут. Наглые стали, чувство вседозволенности одолевает. Знают, что Запад их прикроет. Уже завтра все СМИ раструбят: Россия устроила провокацию, переодела своих боевиков в форму миролюбивых парней из батальона «Киев-1»… Или что-нибудь другое, во что невозможно поверить, но обыватели верят.
– А полезут – твои ребята же отобьются? – хмыкнул Паньков и разъединился.
Пульсирующая головная боль отдавалась в ушах. Он чувствовал, что близится тот самый момент. Сгущаются краски. Напряжение повисает в воздухе.
Пограничник махнул рукой своему коллеге в будке, и шлагбаум пополз вверх. Проехала машина с семьей. Мужчины докурили, стали рассаживаться, водитель проехал немного вперед. Очередь продвинулась. Из-за поворота показалась светлая «Газель». Вадим напрягся. Машина подъехала и пристроилась в хвост компактному грузовику. За рулем сидел седовласый мужчина со шрамом на губе. Рядом – женщина, не первой свежести и не первой красоты. В салоне, на первый взгляд, никого. Вадим прошелся мимо, как бы ненароком глянул внутрь. На второй взгляд там тоже никого не было. Совсем другая «Газель», никак не связанная с украинской диверсионной группой. Очередь продолжала медленно продвигаться. Подъехал немолодой сиреневый «Пежо» с номерами Тульского региона. В салоне сидела блондинка – одна-единственная. Она посмотрела на миниатюрные наручные часы, вышла из машины, глянула на очередь, пересчитала по «головам» единицы транспорта, снова посмотрела на часы.
– Опаздываете? – спросил Вадим.
Блондинка повернула голову. Он никогда не возражал против блондинок, а сегодня и подавно. Возможно, не девочка, лет 35 или даже больше, но она была очень хороша собой. Челочка, волосы до плеч, аккуратный носик, глаза немного удивленные, вопросительные. Если всмотреться, то очень красивые. И черный джинсовый костюм на ней сидел как влитой.
– Нет, успею, – махнула она рукой и снова смерила его взглядом – быстрым, каким-то смеющимся. – В прошлый раз очередь была длиннее. Сегодня просто праздник.
– Часто приходится ездить? – поинтересовался Вадим.
– Часто, – кивнула она. – Работаю по контракту в медицинской клинике города Сумы – провожу операции по протезированию глаз, читаю лекции тамошнему персоналу, поднимаю их квалификацию. Наша клиника заключила с ними договор – раз в две недели приходится мотаться. Нужно еще успеть доехать, поселиться в гостинице… Я врач-офтальмолог, живу и работаю в Туле. А вообще я родом из Си-бири…
«Я тоже из Сибири», – подумал Вадим и улыбнулся женщине. Она ответила улыбкой, задержала на нем взгляд. И тут Вадим увидел, как к пограничному посту с российской территории приближается еще одна светлая «Газель». Сердце застучало – как славно, что он надел сегодня темные очки. Она подъехала и скромно встала в хвост блондинке. Вадим отвернулся и очень медленно направился вдоль вереницы машин в обратную сторону. Сердце уносилось вскачь, выпрыгивало из груди. Это последний шанс, последний шанс…
– Вадим, это они… – раздался в ухе хриплый шепот Рудницкого, сидящего в кустах. – Мы с Вовой держим их на прицеле… За рулем незнакомый субъект – плотный, физиономия такая добродушная. Рядом с ним баба – это она, это их баба, та самая, что вчера продавщицу из Камышей «замочила»… Значит, в салоне четверо… Это точно они, в салоне шторка отогнулась, майор выглянул… Слушай, Вадим, если они вот так нагло через пост прут, значит, у них нормальные документы и все легально. Блоки спрятаны где-нибудь под днищем. А как с оружием, интересно? Если найдут «погранцы», что тогда?
«Замочат» их и прорвутся через шлагбаум, – подумал Вадим, – а полковник Бородко с головорезами помогут, чем смогут. Они пойдут на все – ставки больше, чем какой-то международный скандал. Черт, нельзя, чтобы они дошли до поста. Живыми их можно не брать, но вокруг столько народа…»
Впрочем, гражданских и сотрудников поста в обозримом пространстве было немного. Но все равно люди были, а терять этим упырям нечего. Если снова начнут брать заложников…
– Командир, мы можем их изрешетить в фарш, – бормотал Рудницкий, – ты только прикажи.
– Ждите, – бросил Вадим, – пока не стрелять.
– Командир, на украинской стороне что-то происходит, – доложил Капралов из будки. – Я вижу людей в камуфляже. Они рассредоточиваются у терминала, у них оружие…
Голова обретала ясность, появилась решимость.
– Наблюдай за ними, Леха. Если перейдут границу Российской Федерации, забрасывай гранатами – они не с хлебом-солью придут.
– Понял, не дурак, – невозмутимо ответствовал Капралов.
Эх, где взять такую же невозмутимость… Репнин медленным шагом добрался до терминала, где у шлагбаума пограничники осматривали очередную машину, повернулся на 180. Черт! Подъехал еще один минивэн и подпер светло-серую «Газель». Он двинулся обратно, прислушиваясь к стукам колотящегося сердца. Посторонних в «Газели» не будет, не тот расклад. Нужно отправлять к праотцам всю компанию, заслужили, не ждать, пока они еще кого-нибудь убьют. Но рядом люди, их надо убрать.
– Максим, будьте готовы открыть огонь на поражение. Стрелять по команде.
– Понял.
Вадим сунул руку в карман, шел небрежной походочкой. Нужно торопиться, пока не подъехал кто-то еще. Врач со «светлой головой» вернулась в машину, опустила щиток от солнца, где было зеркало. Оценила свое изображение и закопалась в косметичке. Когда он проходил мимо, она смутилась, и снова им удалось обменяться улыбками. Он спокойно шел мимо «Газели», немного отвернул голову вправо, но все равно заметил краем глаза, как смотрит на него водитель. И женщина, сидящая рядом, смотрит. И шторка отогнулась в салоне, мелькнул знакомый настороженный глаз. Все спокойно, все штатно. Просто работа такая. Кто-то врач, кто-то пограничник, а ты…
Он дошел до минивэна, постучал в окно. Опустилось стекло, молодой паренек смотрел настороженно. Вадим состроил лучезарную улыбку.
– Спецназ, управление по борьбе с террором, – не стал кривить он душой. – Проводится операция по обезвреживанию банды террористов. Вас ни в чем не подозревают, но вы находитесь на линии огня. Сохраняйте невозмутимый вид, возьмите свои документы и направляйтесь на пост. Зайдите в помещение и не выходите, пока все не кончится. Пока идете, поройтесь в папке – как бы ищите нужный документ. Это не шутка. Давайте. Только не бегите.
Паренек побледнел, но с задачей справился. Шел, выискивая что-то в прозрачной папке. Вадим перевел дыхание, зевнул с равнодушным видом. Можно не сомневаться, что в зеркало заднего вида за ним наблюдает водитель «Газели». Понятно, что не просто водитель. Сообщник. Возможно даже, выше по должности, чем эти ублюдки. Он прошел мимо «Газели», приблизился к «Пежо». Белокурая водительница уже завершила поиски в косметичке, но еще не привела в действие найденную губную помаду.
– Простите, пожалуйста, гражданочка… – улыбаясь, наклонился к окну Вадим. – Не знаю, как вас зовут…
– Леной меня зовут, – приятным голосом сообщила девушка. – Просто Лена, такое вот бесхитростное имя… Фамилия Ищенко, если вам интересно…
– А меня Вадим, тоже несложное имя… – Происходило что-то странное. Ему было трудно оторваться от ее немного удивленных глаз. – Послушайте, Лена, это серьезно… Я не пограничник, я работаю в управлении по борьбе с террором. Пусть моя форма не вводит вас в заблуждение. За вами стоит машина с террористами. Сейчас вы выйдете из машины, и мы с вами спокойно, без нервов, прогуляемся к посту. Возьмите свои документы. Сохраняйте спокойствие, не нервничайте.
Блондинка побледнела, сглотнула.
– Сохраняйте спокойствие, – повторил Вадим. – Это не розыгрыш. То, что вы видите на моем лице, – не улыбка, а маска. Возьмите сумочку, выходите.
Он посторонился, она открыла дверцу, вышла. Было видно, как скулы свело судорогой. Он сделал приглашающий жест – пройдемте, гражданка. И вдруг обнаружил краем глаза, что справа кто-то есть! В горле пересохло. В паре метров от них стояла баба по имени Белла – тоже фигуристая, где-то интересная, но какое ему дело до этих «интересов»?! Она неотрывно смотрела на Вадима. Зачем она вышла? Что-то почувствовала? Узнала в нем что-то знакомое? Сердце упало в пятки. Возможно, он выдал себя невольным жестом, потому что Белла попятилась, меняясь в лице, и истошно взвизгнула:
– Засада!
Из дальних кустов тут же прогремела тугая автоматная очередь! И началась вселенская суматоха! Кричали люди, те, кто находились в очереди, бросились к посту, метались невооруженные работники погранслужбы. Вадим прыгнул, повалил блондинку Лену, закрыл собой. Она что-то сдавленно пищала, дергалась. Включился второй автомат – Балабанюк. Со звоном сыпались стекла из микроавтобуса, пули прошивали обшивку. Водитель «Газели» резко сдал назад, ударил в передний бампер минивэна – но оттолкнуть не смог, колеса у того были заблокированы. В принципе ему хватило бы места развернуться, но очередная автоматная очередь досталась водителю. Его отбросило на пустующее соседнее сиденье. Отъехала дверь на правом борту «Газели», и из нее с перекошенными лицами стали выпрыгивать бандиты. Они палили из пистолетов направо и налево. Так и есть, у них тоже было оружие, «гастарбайтеры» хреновы! Рудницкий и Балабанюк перестали стрелять. Но в дело включились Амбарцумян и Жилин, находящиеся справа. Далеко тянуться до автоматов не пришлось. Они стреляли почти в упор, не задевая соседние машины. Первая очередь досталась майору – он вывалился с рюкзаком, весь в крови, раненый, но не смертельно, дважды успел пальнуть, и очередь швырнула его на молодого грузина, который заполошно что-то орал. Грузину тоже перепало, он дергался, как тряпочная кукла, алые фонтанчики выплескивались из груди. Еще один лежал в салоне, уже мертвый, сверкала оскаленная пасть, переливались веснушки, усеявшие физиономию. Невысокому светловолосому мужику удалось пробежать несколько метров. Он мог бы сдаться, поднять руки, но предпочел рвануть в неизвестность. Пули пробили поясницу, разнесли заднюю стенку черепа. Он повалился под колеса минивэна, из которого заблаговременно Вадим удалил паренька…
– Вы живы? – прохрипел Вадим, отклеиваясь от девушки Лены. В ее глазах теснился ужас, зубы непрерывно стучали. Она энергично кивала, хотя вряд ли понимала, о чем он спрашивал. Он начал подниматься на колени – как-то неудобно лежать на незнакомой женщине, пусть даже хорошенькой и волнующей.
О, ужас! Вскочила на ноги баба по имени Белла, взревела нечеловеческим голосом, вскинула пистолет! Она была растрепана, лицо перекосилось. Сообразила, сучка, – при первых же выстрелах прыгнула и повалилась между «Пежо» и лежащим на женщине мужчиной. Мгновенный ступор, как же так? Не сказать что вся жизнь пронеслась перед глазами, но какие-то лучшие фрагменты…
Она злобно заржала, палец пришел в движение. Лена поняла по его лицу, что сзади что-то не так, и не глядя ударила ногой назад! Вот это неожиданность! Изящный остренький каблучок пронзил голень. Белла завизжала, потеряла равновесие. Грохнул выстрел, но пуля просвистела над головой. Белла отшатнулась на капот «Пежо», и у нее подломилась нога. Вадим уже выхватывал «ПМ» из кобуры под мышкой. Патрон в патроннике, только флажок опустить. Но «проснулись» товарищи в дальних кустах, выпустили прицельную очередь, и перекошенный рот Беллы окрасился кровью, глаза остекленели, и она кулем свалилась под колеса.
Лену трясло, она пыталась что-то сказать. Вадим поднялся, небрежно махнул рукой, адресуясь товарищам в кустах – дескать, оценил ваш добрый жест, и растерянно уставился на Лену. Потом на мертвую Беллу. Вроде бы обе блондинки, а какая разница! Фоном шумели люди, кто-то бегал, разорялся. Он опустился на колени перед женщиной, просунул руку ей под голову.
– Вы спасли мне жизнь, Лена…
– А вы, кажется, мне… – простучала она зубами.
– Взаимозачет? – улыбнулся Вадим.
– Точно, – энергично закивала она. – Мы оба никому ничего не должны…
Но еще не кончилось светопреставление в границах небольшого погранпоста. Полковник Бородко обезумел от бешенства. Он все понял. Это был полный провал, такого вынести было невозможно. Это был конец всему – спокойной жизни, карьере, возможно, жизни. «Хлопцы, вперед!» – прорычал он. И добровольцы батальона «Киев-1» бросились на штурм пропускного пункта на территории Российской Федерации! Это было полное безумие. Бойцы бежали, что-то крича. Их уже ждали. Первая граната взорвалась на их пути с недолетом, вторая чуть дальше. Дымом заволокло пустое пространство, в котором, по счастью, не оказалось посторонних. Двух бойцов, бежавших первыми, посекло осколками, остальные отрезвели, стали пятиться. Капралов, укрывшийся за бетонным блоком, давал им время одуматься. Что-то злобно выкрикивал полковник Бородко – тоже включился здравый смысл. Раненые отползали, оставляя за собой кровавые дорожки. Подбежали товарищи, стали их вытаскивать. Над пунктом пропуска через границу воцарилась хрупкая тишина. Ветер уносил завитки порохового дыма. А потом все пришло в движение, стало носиться, кричать, ревели моторы…
– Командир, они уезжают! – прозвучал над постом победный клич Капралова.
Подходили уставшие спецназовцы. Вадим помог подняться Лене, которая все продолжала дрожать. Она старательно пыталась улыбнуться, но выходило пока неубедительно. Каблучок на туфельке приказал долго жить, сломался – тот самый каблучок, которым она атаковала террористку.
– Молодец, командир, ты справился, – похвалил Балабанюк. – Не без «косяков», но справился. В следующий раз не лежи на блондинке, простынешь.
Спецназовцы улыбались. Врач-офтальмолог смутилась, опустилась на колени, потянулась к своей сумочке.
– Это и есть то самое? – Амбарцумян швырнул под ноги рюкзак. Рудницкий заглянул туда, что-то открыл.
– Ну да, похоже… И из-за этих хреновых приборчиков такой сыр-бор?
Вдалеке гудели, приближаясь, сирены. Ехала «Скорая», полиция, возможно, пожарные. Люди в изнеможении опускались на асфальт.
– Эх, расслабиться бы сейчас часика на полтора… – мечтательно пробормотал Жилин.
– Стриптизершу закажем? – встрепенулся Балабанюк.
