Глава 16

Эмми проснулась на рассвете, уверенная в том, что в доме раздался звук шагов. Но когда она открыла глаза, то услышала лишь утреннее пение птиц, названий которых она до сих пор не знала. Как и болото, они были для нее другой загадкой низменностей Южной Каролины – очередной неизвестной величиной, заставлявшей ее чувствовать себя скорее гостьей, чем уроженкой здешних мест.

Эмми села в постели и закрыла глаза, пытаясь вспомнить звук шагов, который раздавался не в ее спальне, а доносился из гостиной. Она зябко передернула плечами под струями прохладного воздуха от потолочного вентилятора и подумала, что шаги от нее удалялись.

Она встала, пошла на кухню, поставила кофе и обвела взглядом беспорядок в гостиной. Новый детский уголок, современная система компьютерного учета и разработка веб-сайта поглотили большую часть ее сил, не оставив времени на разборку книг, разбросанных на полу гостиной. Осталась лишь небольшая часть – наверное, не больше двух дней работы.

Когда Эмми наливала кофе, то старалась не думать о том, что задержка с разборкой книг имеет куда меньшее отношение к свободному времени, чем к ее нежеланию попрощаться с прошлым. Перед тем как принять душ и одеться, она обдумала мысль о прогулке на пляже, но быстро отказалась от этой идеи. В воскресный день ей было совершенно не обязательно выходить из дома или даже принимать душ, пока не захочется. В качестве утешительного приза она пообещала себе немного позже сходить в бакалейный магазин, хотя бы для того, чтобы с кем-то пообщаться.

Налив вторую чашку кофе, она раскрыла ноутбук, устроилась рядом с первой стопкой книг и взяла верхнюю. Когда она раскрыла обложку, то удивилась, сразу же увидев послание, написанное неизвестной женщиной. Буквы были мелкими; цитата из Джона Драйдена окружала по периметру книжную страницу:

Эмми ощутила в собственном горле вкус тоски и отчаяния, как будто она сама написала эти слова. Кто эта женщина? На какую-то секунду Эмми захотелось убрать книги обратно на полку в башенке и закрыть дверь. Она уже давно поняла, что может так и не узнать, кто писал эти послания и что случилось в итоге с двумя влюбленными. Но теперь у нее почти пропало желание выяснить это; она слишком хорошо знала, что одной любви недостаточно, чтобы двое людей всегда оставались вместе.

Она довольно быстро обнаружила еще две записки. Первая, снова от женщины, гласила:

Эмми взяла чашку с нетронутым кофе и обнаружила, что он совсем остыл. Дрожащей рукой взяла последнюю книгу из ближайшей стопки – «Мэнсфилд-парк» – и открыла ее. Она медленно перелистывала страницы и остановилась на сто сорок первой, где от слов, написанных мужским почерком, по ее спинке пробежал знакомый холодок.

Убийство? Эмми ощутила ледяной озноб, как будто она подслушала разговор, который ни в коем случае не должна была услышать.

Звякнул дверной колокольчик, и Эмми вскочила, расплескав кофе. Она посмотрела на старую рубашку Бена, доходившую ей до колен, представила свои всклокоченные волосы и темные круги под глазами. На секунду ей захотелось сделать вид, будто ее нет дома, но она увидела на подъездной дорожке автомобиль Эбигейл.

Окинув книги долгим взглядом, она направилась к парадной двери и открыла ее. Ее дружелюбная улыбка померкла, когда она увидела Лулу, стоявшую за спиной Эбигейл. Казалось, Лулу так же «рада» видеть Эмми, как и Эмми «рада» видеть ее.

– Доброе утро, – Эмми вопросительно посмотрела на Эбигейл.

– Уже день, – буркнула Лулу, глядя на бутылочное дерево, выгравированное на стеклянной дверной панели.

– Ну да, – согласилась Эбигейл. – Хит сказал мне, что здесь есть кое-какие фотографии, не считая тех, которые я дала вам в конверте, и что у вас есть вопросы, на которые может ответить только Лулу. Поэтому я привезла ее сюда. Я прекрасно понимаю, что если не вмешаться, то вы обе не захотите сдвинуть дело с мертвой точки.

Эмми рассмеялась, удивив обеих посетительниц.

– Как вы заставили ее согласиться? Надеюсь, обошлось без оружия?

Она отступила и пропустила гостей в дом. Лулу неуклюже протиснулась мимо нее.

– Само собой. Она сказала, что мы сможем поговорить о Джолин и веб-сайте, пока я буду здесь, – она с извиняющимся видом посмотрела на Эмми. – Хит просил сообщить вам, что он вернулся из Атланты.

– Правда? Я была так занята в магазине, что почти забыла о его отъезде.

Лулу фыркнула, но Эбигейл и Эмми не обратили на это внимания.

– Он сказал, что пробудет здесь две недели, чтобы закончить работу с электропроводкой в новом отделе магазина. Еще он надеется, что вы каждое утро гуляете на пляже, как он советовал, потому что он собирается взять вас на пробежку.

Эмми не торопилась закрывать дверь, потому что ей не хотелось встречаться взглядом с Эбигейл. Она дважды выходила на дюны с намерением прогуляться и даже надевала пляжные сандалии и платье, полученное от матери. Но, как и окончание работы с книгами в гостиной, настоящая прогулка по пляжу была слишком решительным шагом – официальным прощанием с чем-то, чему ей не хотелось давать определение.

Эбигейл прошла через гостиную, лишь мельком взглянув на разложенные книги, и открыла дверь, ведущую на задний двор.

– Теперь, когда стало прохладнее, можно впустить сюда немного свежего воздуха, – она вышла на крытую веранду, посмотрела на задний двор и цокнула языком при виде недостроенного причала.

– И у вас, и у Хита есть неоконченные проекты. Надеюсь, это должно что-то значить.

Лулу снова фыркнула, и Эмми вопросительно посмотрела на нее.

– Вы не говорили, что здесь свили гнездо скопы, – продолжала Эбигейл.

– Что? – Эмми подошла к ней и проследила за ее взглядом до высокого столба с круглой площадкой наверху, стоявшего у недостроенного причала.

– Хит говорил мне, что построил площадку для птиц, но не упоминал о том, что пара скоп уже свила там гнездо.

– Как они выглядят?

Эбигейл как-то странно покосилась на нее.

– Они довольно большие, и многие путают их с орлами. Но у скоп коричневые перья на голове и белая грудка, а крылья немного скошенные, – она повернулась к Эмми. – Иногда родители отказываются приносить еду подросшим птенцам, чтобы те скорее покинули гнездо.

Они одновременно посмотрели на пустое гнездо.

– А иногда птенцы находят себе другое гнездо, где взрослые кормят их, пока они не научатся летать. В некотором смысле это делает их похожими на людей, верно?

Эмми не знала, как ответить, поэтому промолчала, глядя на заброшенное гнездо и оранжевый диск послеполуденного солнца над спящим болотом.

– Где же птицы?

– В августе они начинают мигрировать на юг; некоторые во Флориду, а другие долетают до Кубы или Южной Америки. Но в марте они возвращаются и откладывают яйца. Они прилетают к прежнему гнезду и в том же составе. Эти птицы выбирают себе спутника на всю жизнь. Хотя они могут совершить перелет на другой континент, но всегда возвращаются домой.

Эмми подумала о больших птицах, покидающих гнездо и расстающихся друг с другом, но уверенных в том, что они снова встретятся в их общем гнезде.

– Не так уж они похожи на людей, – проговорила она, но ее голос сорвался, и попытка пошутить оказалась неудачной.

Эбигейл накрыла ладонью ее руку.

– Вам нужно время, Эмми. Но только это не должно затягиваться.

Она отвернулась и вошла в дом, словно понимая, что должна оставить Эмми одну, чтобы дать ей собраться с духом и примириться с тем, что ее сравнили с птенцом, которому пора научиться летать.

Эмми несколько раз глубоко вдохнула, а потом последовала за Эбигейл.

– Кто-нибудь хочет кофе?

Она остановилась, когда увидела, что Лулу сидит перед неразобранной стопкой книг с толстым томом, раскрытым на коленях. Она побледнела, а руки ее дрожали. Эмми подошла ближе и попыталась взять у нее книгу, но Лулу крепко держала ее.

– С вами все в порядке?

– Что стряслось? – спросила Эбигейл, подошедшая сзади.

– Все хорошо, – отрезала Лулу, по-прежнему цепляясь за книгу.

Эбигейл наклонилась, увидев слова, написанные на полях.

– Что это?

– Вот об этом я как раз и хотела спросить Лулу, – ответила Эмми. – В коробке книг, которую вы прислали в магазин моей матери, а также во многих книгах из местной библиотеки на полях есть записки. Они оставлены мужчиной и женщиной, которые долго переписывались друг с другом, хотя я не имею представления о хронологии. Там нет инициалов, подписей или чего-либо еще, помогающих определить личность авторов, но, насколько я могу судить, во всех посланиях почерк одинаковый.

– Что за послания? – Эбигейл наклонилась поближе.

Лулу помедлила, и на мгновение Эмми показалось, что сейчас она закроет книгу и откажется от дальнейших разговоров. Вместо этого Лулу протянула книгу Эбигейл и жестко выпрямилась, ее лицо при этом стало еще более непроницаемым, чем обычно. Эмми и Эбигейл прочитали:

«Любовь – это тиран. Сопротивляйтесь». Я должна встретиться с тобой. Когда?»

– Первая часть – это цитата из «Меланхолии влюбленного» Джона Форда, – произнесла Эбигейл. – Но кто написал послание?

– Именно это я и хочу узнать. Это женский почерк; мужской достаточно сильно отличается от него, разница очевидна. – Эмми глубоко вздохнула, когда осознала, что и Лулу, и Эбигейл могут оказаться в родстве с автором, и решила отказаться от мысли, что влюбленные были вовлечены в тайный роман. – Они по какой-то другой причине пользовались книгами для обмена сообщениями.

Эмми подошла к ноутбуку и раскрыла его, чтобы показать Эбигейл свои находки.

– Я составляю список книг с записками на полях, обнаруженных мною, и пытаюсь найти хоть какую-то последовательность. Как видите, они расположены в случайном порядке. Некоторые – просто любовные послания, другие – более отчаянные или сердитые, а в-третьих, они просто спрашивают друг друга, когда могут встретиться снова.

Эмми помедлила, раздумывая о том, стоит ли продолжать. Ее нерешительность была связана не только с желанием пощадить чувства Эбигейл и Лулу, но и с собственным намерением продолжить поиски.

Лулу продолжала молчать, сложив руки на груди, пока Эбигейл читала документ, сохраненный в компьютере Эмми. Когда она подняла голову, ее глаза были широко распахнуты.

– Где конверт с фотографиями, которые я вам дала?

Эмми немного подумала, смущенная тем, что она лишь мельком взглянула на фотографии, а потом сложила их обратно. Она была почти уверена, что оставила фотографии на кухне, и пошла туда, чтобы их забрать. Протянув конверт Эбигейл, она спросила:

– Зачем они вам понадобились?

Эбигейл опустилась на кушетку и поставила ноутбук на кофейный столик, чтобы освободить руки.

– Уверена, эта мысль уже приходила вам в голову. Книги принадлежали Мэгги, поэтому вполне возможно, что женский почерк тоже принадлежит ей. Поскольку она всегда надписывала фотографии с обратной стороны, мы можем сравнить.

Эбигейл аккуратно вытряхнула на колени фотографии из конверта. На первом снимке был изображен тот самый маленький мальчик, которого Эмми знала как Джона, мужа Эбигейл. Эмми встала, чтобы взять книгу, которую Лулу по-прежнему держала в руках, но когда наклонилась к ней, то снова испытала странное ощущение, что ей ответят отказом. Но Лулу все же сунула закрытую книгу в протянутые руки.

– Не знаю, почему вам хочется копаться в могилах. Мертвых нужно оставить в покое, чтобы живые могли жить своей жизнью.

Их взгляды встретились, и Эмми убедилась в том, что Лулу говорила о хорошо известных ей людях.

Эмми принесла книгу Эбигейл и перелистала страницы, пока не нашла женский почерк. Пожилая женщина положила рядом фотографию Джона в ковбойской шляпе, сапогах и с игрушечной кобурой на боку и перевернула ее, открыв надпись: «5 ноября 1944 года». Они внимательно сравнили надписи и переглянулись.

– Почерк одинаковый, – сказала Эмми. – Посмотрите на завиток в нижней части прописной «г». И здесь, – она указала на букву «р» в словах «ноябрь» и «тиран». И там, и тут есть небольшая петля. Это довольно необычно – во всяком случае, достаточно для того, чтобы утверждать, что эти надписи сделаны одним человеком.

– Мэгги?

– Вы уверены, что это она подписывала фотографии?

Эмми взяла остальные фотографии и стала переворачивать их. На обратной стороне каждого снимка было что-то написано одним и тем же почерком. Она остановилась, когда увидела слова: «День нашей свадьбы, 11 июня 1943 года». Перевернув снимок, Эмми увидела Мэгги в красивом костюме, в шляпе и перчатках, стоявшую рядом с незнакомым мужчиной в мундире офицера ВМФ. Она показала фотографию Эбигейл.

– Это ведь Мэгги, не так ли?

Эбигейл прочитала надпись, взяла фотографию и показала ее Лулу.

– Это Мэгги, никаких сомнений. А мужчина должен быть отцом Джона. Правильно, Лулу?

Пожилая женщина поджала губы и обхватила себя руками.

– Думаю, Мэгги не хотела бы, чтобы мы лезли в ее жизнь. Она была очень замкнутым человеком.

Эбигейл опустила руки на колени, по-прежнему держа фотографию.

– Но разве тебе совсем не интересно? Вот я, например, хочу узнать, принадлежит ли мужской почерк отцу Джона или нет? Я могу спросить Джона, не осталось ли у него отцовских писем для сравнения. Мне известно лишь то, что во время войны он жил на авиабазе в Чарльстоне и познакомился с Мэгги, когда они танцевали на причале, – она улыбнулась. – Тогда это случалось довольно часто. На войне чувства людей обострялись, и они сходились гораздо быстрее, чем в мирное время.

Лулу уперлась в них тяжелым взглядом, как будто они упустили нечто очевидное. Она явно не собиралась помогать женщинам в их расследовании.

– Сегодня у меня слишком много дел, чтобы устраивать вечер воспоминаний. Давайте поговорим о вашем сайте.

Эбигейл подняла руку.

– Подожди, тетя Лулу. Сначала мы должны посмотреть эти фотографии и другие, которые висят на стенах. У Эмми есть несколько вопросов.

Она взяла фотографии и разложила их на кофейном столике, чтобы всем было видно. Там было несколько снимков Джона в ковбойском костюмчике и сапогах, включая фотографию на пляже с игрушечной кобурой, пристегнутой к плавкам. На большинстве фотографий Мэгги находилась рядом с Джоном и часто обнимала или крепко держала, словно боялась отпустить. На всех снимках она улыбалась, но выражение ее глаз заставляло Эмми наклоняться ближе в надежде узнать, что делает их такими знакомыми. Потом она потрясенно выпрямилась, впервые осознав, что видит это выражение каждый раз, когда смотрится в зеркало: погасшие глаза, которые смотрят на мир, словно глаза птицы из клетки.

Лулу пристально смотрела на Эмми, как будто тоже поняла это.

– Что вы хотите узнать?

Эмми взяла со стола один из снимков. На нем был изображен мужчина с необычными глазами – тот самый, которого она видела на обрамленной фотографии в гостиной. Она перевернула карточку, но сзади ничего не было написано.

– Кто это?

– Питер, – с небольшой задержкой ответила Лулу. – Эта фотография была сделана на причале весной 1942 года. Кто-то подарил Кэт фотокамеру на день рождения, и она как будто помешалась, потому что снимала всех подряд.

Эбигейл наклонилась ближе.

– Я узнаю браслет с «песчаным долларом»… это рука Мэгги?

Лулу пожала плечами.

– Кэт или Мэгги, трудно сказать. Браслет принадлежал Мэгги – она унаследовала его от матери, – но Кэт иногда брала его поносить. Она брала у Мэгги много разных вещей.

Эмми встала и подошла к фотографии в рамке.

– Это определенно тот же мужчина: видите золотое кольцо с печаткой на его правой руке? Ему явно не нравится, что его фотографируют.

– Да, он ненавидел это. Вот почему у нас есть только две его фотографии.

Эмми вздрогнула, когда обнаружила, что Лулу бесшумно подошла к ней со спины. Повернувшись к четырем фотографиям на стене, она указала на свадебный снимок.

– Это Кэтрин, верно? Но кто ее жених?

В глазах Лулу затеплилась улыбка, и ее лицо преобразилось.

– Это Джим Брайер. Он погиб при Перл-Харборе.

Эмми снова изучила фотографию, стараясь угадать признаки будущей трагедии точно так же, как это бывало, когда она рассматривала фотографии с собственной свадьбы. Но лица были молодыми и ясными, хотя первое впечатление о том, что Кэтрин была скорее удивлена, чем обрадована, не изменилось.

– Как жаль. У них были дети?

Лулу покачала головой:

– Нет. Вскоре после свадьбы его отправили на Гавайи. Она была очень красивой, не так ли? Почти такой же хорошенькой, как Джолин.

Эмми нахмурилась и не ответила, все еще пытаясь понять, что в этой паре вызывает у нее смутное беспокойство.

– Джим был местным?

– Нет. Он был родом из Лафайета в штате Луизиана. Это он рассказал мне о бутылочных деревьях.

– Значит, бутылочные деревья – это память о нем, – сказала Эмми, глядя на Лулу. – Вроде собственных детей, которые пережили его.

На какое-то мгновение Эмми показалось, что Лулу вот-вот заплачет. Очевидно, так и случилось, потому что она быстро отвернулась и хрипло сказала:

– Давайте поговорим о сайте.

– Хорошо, – ответила Эмми и намеренно повторила слова Лулу: – Что вы хотите узнать?

– Когда вы наймете Джолин? Я видела то, что она вам прислала, и это превосходная работа. Из-за вас я теряю деньги на потенциальных заказах.

Эмми приподняла брови.

– Вы готовы к расширению спроса? Кажется, вы и так постоянно работаете не покладая рук.

Лулу скопировала выражение ее лица.

– Я поговорила с Джанелл. Сейчас она ходит на курсы и учится придавать металлу нужную форму в специальной печи. Скоро она сможет изготавливать для меня древесные стволы, и тогда дело пойдет гораздо быстрее. Кроме того, у меня приличный запас бутылок – хватит до следующего тысячелетия.

Эбигейл подошла и положила руку на плечо Лулу.

– Пытаешься избавить весь мир от злых духов, да?

Лулу фыркнула, но Эмми не обратила на это внимания. Она вспомнила взгляд Лулу, когда они обсуждали фотографию Кэтрин и Джима.

– Сколько вам было лет, когда Джим женился на вашей кузине?

– Почему вы спрашиваете об этом?

Эбигейл сжала плечо Лулу и ответила:

– Ей было девять лет. А что?

Эмми покосилась на Лулу, изумленная умоляющим выражением ее лица. Она проглотила слова, которые собиралась сказать, и нашла новые.

– Мне просто интересно. Я пытаюсь узнать, как долго продолжается увлечение Лулу бутылочными деревьями.

Эбигейл отвернулась, удовлетворенная ответом, но Эмми продолжала смотреть на Лулу, гадая, почему пожилая женщина не захотела отказаться от детского увлечения даже через шестьдесят лет.

– Так почему бы вам не нанять Джолин и не решить этот вопрос окончательно? – вновь требовательно спросила Лулу. Ее голос вернул Эмми к действительности.

– Потому что я еще не получила других, конкурентных предложений. И еще потому, что она может оказаться алкоголичкой, а с такими людьми я связываться не хочу. Сейчас я не могу себе этого позволить – вы знаете, что творится с экономикой.

– Но вы можете хотя бы поговорить с ней?

Эмми выдержала паузу, прежде чем ответить.

– А почему для вас так важно, чтобы я наняла Джолин?

Лулу отвела взгляд и покачала головой.

– Вы не поймете.

– А вы попробуйте объяснить.

Губы Лулу вытянулись в прямую линию, и она смерила Эмми суровым взглядом.

– Мы обе потеряли матерей в ранней юности. Это нас связывает, так и есть. Другие люди не понимают, какая это утрата, если сами не лишились родителей так рано. Я поняла, почему она не захотела встречаться с Хитом после того, как ему поставили диагноз. Я не утверждаю, что она поступила правильно, но я понимала ее чувства, в отличие от всех остальных. И до сих пор понимаю, – она быстро взглянула на Эбигейл. – Она чувствует себя одиноко. Мэгги много делала для меня, и, может быть, так я смогу оплатить свой долг перед ней.

Эмми вспомнила, как Эбигейл рассказывала ей, что Джолин напоминает Лулу о человеке, перед которым она осталась в долгу. Теперь стало ясно, что это Мэгги.

Эмми кивнула, приняв объяснение Лулу.

– Буду рада поговорить с Джолин. Я хотела сделать это раньше, но она уехала в Атланту. И я признаю, что ее идеи для сайта выглядят впечатляюще.

– Тогда я попрошу ее позвонить вам и договориться о встрече.

– Отлично, – сказала Эмми, а потом, словно кто-то толкнул ее в бок, быстро добавила: – Спасибо вам.

Эбигейл встала.

– Думаю, нам пора идти, чтобы вы могли вернуться к своим книгам.

Она направилась к двери, а Лулу и Эмми последовали за ней.

Они попрощались, но когда старшие женщины почти спустились с крыльца, Эмми вспомнила еще об одном вопросе, который она хотела задать:

– Вам удалось найти ту последнюю коробку с книгами?

Лулу продолжала идти, а Эбигейл обернулась и покачала головой:

– Я искала везде, но безуспешно. Тем не менее я попробую еще раз.

– Спасибо, я очень признательна.

Эбигейл продолжала стоять, внимательно глядя на Эмми.

– Не тратьте слишком много времени на прошлое, слышите? Иногда вы напоминаете мне Мэгги. Думаю, однажды она просто забыла, что живет в настоящем.

Эмми замешкалась с ответом, обиженная и немного рассерженная одновременно.

– А может быть, она просто слишком любопытна, – бросила Лулу через плечо.

– Я дам вам знать, если найду эту коробку, – сказала Эбигейл, не обратив внимания на ее слова. Она помахала и направилась к автомобилю.

Эмми закрыла дверь и вспомнила рассказ Хита о том, как Мэгги продала свой дом Питеру Новаку. Но, увы, было уже поздно – спросить об этом было не у кого. Ей хотелось побежать следом и поговорить с Лулу, но потом она решила, что лучше будет обсудить это на работе. Общение с Лулу утомляло ее, и она не думала, что сможет выдержать очередной взгляд исподлобья или еще одну полуправду.

Прислонившись к двери, Эмми посмотрела на экземпляр книги «Мэнсфилд-Парк», оставленный на столике. Она взяла книгу и перечитала записку:

«Это должно закончиться. Я близок к отчаянию – такому отчаянию, которое может довести до убийства. Я всю ночь лежу без сна и пытаюсь найти выход из этой невыносимой ситуации. Я должен поговорить с тобой. Давай встретимся».

Она снова поежилась, когда ветер ворвался в открытую заднюю дверь и принес с собой пряные запахи болота и шепчущую музыку бутылочного дерева. Горлышки бутылок выводили песню неизвестного происхождения – мелодию, пробуждавшую воспоминания и желание танцевать и плакать одновременно. Эмми подошла к задней двери и закрыла ее, отгородившись от болота, музыки и странного ощущения, что весь мир вступил в сговор, чтобы научить ее танцу, которому она не хотела учиться.