Глава 12
Луиза медленно поднималась по лестнице. С каждым шагом чувство вины усиливалось. Она сделала это, нашла шкатулку с драгоценностями и принесла ее графу. Именно она нанесла последний решающий удар браку лорда и леди Сомертон. И сделав это, уходит, предоставив графу и графине справляться с последствиями.
Она на секунду остановилась и крепко зажмурилась, вспомнив, какой сильный гнев охватил ее при виде портрета постороннего мужчины в шкатулке графини. Портрета ее кузена Роналда, блестящего внука герцога Олимпии, смеющегося и красивого, как всегда. Как могла леди Сомертон совершить такое? Похоже, у ее супруга не было ни единого шанса. Она всеми силами цеплялась за старую любовь и не хотела ничего менять.
Луиза снова двинулась вверх по лестнице. У нее отчаянно болела голова, тело вроде бы лишилось всех жизненных сил. Необходимо забыть о чужих проблемах. Этот брак дал трещину много лет назад, возможно даже, он никогда не был полноценным. В любом случае все это ее больше не касается. Последнее поручение, и она будет свободна. У нее есть более важные проблемы. Она должна вернуть себе трон, уничтожить заговорщиков. Вероятно, следует подумать о конституции, чтобы ничего подобного больше никогда не могло повториться в Хольштайн-Швайнвальд-Хунхофе.
Неудачный брак английского аристократа – не ее дело.
Дверь в детскую была приоткрыта. Луиза громко постучала и, не дожидаясь ответа, вошла.
В игровой комнате было темно и пусто, все игрушки находились на своих местах. Свет был зажжен в спальне Филиппа, и оттуда доносился негромкий голос леди Сомертон. У Луизы заныло сердце.
Но она не остановилась, понимая, что это обойдется ей слишком дорого. Если задержится, то скорее всего повернет назад. Поэтому она подошла к двери и открыла ее. Головы леди Сомертон и Филиппа повернулись к ней. На лицах и матери, и сына было написано удивление.
– Мистер Маркем, что вы здесь делаете? – спросил Филипп.
Луиза решительно кашлянула, чтобы не подвел голос:
– Ваша милость, граф передает вам свои наилучшие пожелания и просит спуститься к нему в кабинет.
Леди Сомертон, не выказывая ни намека на беспокойство, закрыла книгу, которую читала сыну.
– Сейчас?
– Да, если, конечно, вы закончили чтение. – Она не могла заставить себя посмотреть на Филиппа, заглянуть в его черные глаза, так похожие на глаза отца.
– Папа хочет тебя видеть? – недоверчиво спросил он.
– Судя по всему, да, – ответила леди Сомертон. Она положила на стол книгу, погасила лампу и наклонилась, чтобы поцеловать сына. Луиза отвела глаза.
– Тогда тебе лучше пойти, – проговорил Филипп в темноте. – Надеюсь, он не будет сердитым.
Послышался шелест шелка.
– Я тоже надеюсь, любовь моя. Спокойной ночи.
Луиза вышла из комнаты. Леди Сомертона молча следовала за ней. За всю дорогу она не произнесла ни слова. В гробовом молчании они дошли до кабинета, из-под двери которого виднелась полоска света.
Луиза постучала.
Ответа не последовало.
Она открыла дверь. В кабинете было пусто.
– Он сейчас спустится, – сказала она.
– Конечно, – спокойно согласилась леди Сомертон и вошла в комнату.
Луиза молча смотрела, как леди Сомертон опустилась в кресло, стоящее у массивного письменного стола ее супруга, – словно школьница, вызванная в кабинет директрисы. Она сидела очень прямо и была больше похожа на принцессу, чем сама Луиза.
– Доброго вам вечера, ваша милость.
– И вам доброго вечера, мистер Маркем, – ответила леди Сомертон, не повернув головы.
Луиза обвела прощальным взглядом кабинет графа Сомертона, в котором провела за работой так много часов. Простая мебель, книжные полки, мраморный камин, большой стол хозяина, ее столик. Все это вначале казалось ей пугающим, а теперь стало знакомым и почти родным. Перед ее мысленным взором предстал хозяин кабинета – надменный, властный, решительный. И далекий, как Цезарь.
Луиза тихо вышла из комнаты и закрыла тяжелую дверь. Какое-то время она стояла, прислонившись спиной к двери, – как и при их первой встрече.
А теперь она покидает этот дом.
Девушка отошла от двери и медленно побрела по коридору. Вокруг никого не было. Похоже, она сумеет спокойно вернуться в свою комнату и собрать вещи. Но когда вышла в холл, ее окликнул лакей.
– Да? Что случилось?
– Вам принесли записку, сэр. Минут десять назад. – Это был Джон, новый лакей, кузен Аннабел, – великан с прямыми каштановыми волосами и простым бесхитростным лицом. За три недели, которые он проработал в доме, Луиза так и не решила, каков этот человек – беспросветно глупый или необычайно хитрый. В руке он держал сложенный листок бумаги.
– Спасибо. – Она постаралась вести себя прилично и не выхватывать записку у него из рук.
Джон продолжал стоять перед ней, опустив руки, пока она разворачивала бумагу. Его физиономия ничего не выражала.
– Ты ждешь ответа? – резко спросила она.
– Нет.
Луиза быстро прочитала поспешно написанную строку:
«Встречаемся у Арки Веллингтона. Поторопись. Д.».
Темная клякса испачкала нижний левый угол записки – как раз под буквой «Д».
– Маркем?
Резкий окрик графа Сомертона заставил Луизу подпрыгнуть. Дрожащими руками она кое-как сложила листок, убрала его в карман и обернулась на голос:
– Да, сэр?
Граф стоял на ступеньках лестницы. В темноте холла он был еще больше похож на Цезаря, чем за столом в кабинете. На его лице читалось величайшее негодование, но Луиза почувствовала, что это не гнев, а горе.
– Что-то случилось? – спросил он.
– Нет, сэр. Просто я получил записку от тетушки.
– Она в опасности?
Луиза уже открыла рот, чтобы сказать «нет», но в последний момент передумала:
– Боюсь, что да, сэр. Мое присутствие необходимо немедленно.
Граф махнул рукой:
– Тогда поезжайте. Джон, немедленно найдите извозчика для мистера Маркема и позаботьтесь, чтобы ему заплатили за работу. Вы желаете, чтобы Джон сопровождал вас, мистер Маркем?
Он произнес эти слова резким, почти грубым голосом, но эта неожиданная забота едва не сломила Луизу, охваченную страхом, измученную неизвестностью, промерзшую до костей. Она с трудом проглотила комок в горле и только после этого смогла заговорить:
– В этом нет необходимости, сэр. Спасибо.
– Не стоит благодарности, – поморщился граф и возобновил свой путь в направлении кабинета. – Просто у меня нет времени разбираться с визитами констеблей, вот и все.
Поздним вечером в феврале площадь Гайд-Парк-корнер обычно бывает пустой: здесь появляется только случайный извозчик или припозднившийся бизнесмен, возвращающийся к семье в Кенсингтон. Но сейчас она бурлила активностью: множество лошадей, экипажей и констеблей. Повсюду сновали люди, слышались крики.
– Здесь что-то случилось, – сказал кучер безразличным тоном многоопытного лондонского извозчика и остановил кеб на углу Грин-парк. – Дальше проехать нельзя.
Луиза рванулась к дверце:
– Выпустите меня немедленно!
– Хорошо, приятель, хорошо, как скажете! – пробормотал кучер и распахнул дверцу. – Я буду ждать на углу! – крикнул он, но Луиза, не обращая внимания на постоянно усиливающуюся головную боль и оттягивающую руку тяжелую сумку, уже бежала вперед, лавируя между полисменами, фонарными столбами и группами зевак.
Навстречу ей из тени бросилась фигура.
– Наконец-то! – воскликнула мисс Динглби и протянула к ней руки.
Женщина была одета в шелковое бальное платье, которое поблескивало в свете газовых фонарей между пуговицами толстого шерстяного пальто, надетого в явной спешке. Ее волосы были зачесаны назад. Она схватила Луизу за руки с необычайной силой.
– Что случилось? – спросила Луиза.
– Не знаю. Никто ничего не может понять. Нас предали.
– Это Ганс? – Луиза тряхнула мисс Динглби за плечи.
Та закрыла глаза.
– Что случилось? Эмили в безопасности?
Мисс Динглби покачала головой:
– Они увезли ее.
Луиза упала на колени:
– Нет! О боже! Только не это! Вы же говорили… уверяли меня…
– Стефани… Они увезли ее тоже.
– Стефани? Но как?
– Понятия не имею. Никто не знал, где она, кроме Олимпии и меня. – Мисс Динглби говорила очень быстро. – Послушай, Луиза, соберись. Теперь вся надежда только на тебя. Ты должна немедленно поехать со мной, пока тебя тоже не нашли.
– Но мои сестры… Мы должны их отыскать.
– Сейчас нет времени. Надо действовать быстро.
Луиза с трудом поднялась и прислонилась к холодному камню арки. Над ней возвышались массивные коринфские колонны, рядом с которыми ее щуплая фигурка казалась маленькой, ничтожной. Всем ее существом владел ужас.
– Они убьют их. Мы должны…
– Нет, не убьют. Они слишком ценны. Они используют их, чтобы добраться до тебя, дорогая. Их главная цель – ты, наследница престола. Пока тебя у них нет, твои сестры будут живы. – Она потянула Луизу за руку: – Пойдем, я отведу тебя в безопасное место.
Луиза выдернула руку:
– Нет, мне нужно подумать.
– Луиза, дорогая, ты должна!
– Нет. Хватит с меня ваших планов. Я вернусь на Честер-сквер и все расскажу графу. Он поможет найти моих сестер.
Совершенно неожиданно мисс Динглби, размахнувшись, сильно ударила Луизу по лицу. Девушка отлетела в сторону и ударилась головой о камень арки.
– Извини, – деловито сказала мисс Динглби. – У меня нет другого выхода. Ты должна прийти в себя, дорогая. Мой экипаж рядом. Пойдем.
Голова Луизы раскалывалась от боли. Она хотела возразить, стряхнуть руки, цепко державшие ее за плечи, и побежать к ожидавшему ее извозчику, к опытному кучеру, который отвезет ее обратно на Честер-сквер к лорду Сомертону. Он обязательно ей поможет. Поднимется, как ангел… как дьявол мести и…
Ноги налились тяжестью. Ее тело, казалось, перестало вырабатывать энергию. У Луизы совершенно не было сил. Она не могла противостоять напору мисс Динглби.
– Пойдем. – Голос гувернантки звучал у нее в голове. – Ты должна отдохнуть, дорогая. Ты очень устала. Слишком многое на тебя свалилось. Пойдем, я отведу тебя в безопасное место.
Луиза очень хотела отказаться. Некий внутренний голос твердил ей: не ходи! сопротивляйся! беги! Но ничего не добился. Голова болела так сильно, что больно было даже моргать. Ноги стали тяжелыми – на то, чтобы переставлять их, уходили все силы.
Сильные руки мисс Динглби поддерживали ее.
– Вот так, дорогая. Скоро все будет хорошо.
…Луиза пришла в себя среди ночи. Пахло лошадьми. Издалека послышался голос Эмили, говорившей по-немецки.
Она лежала на соломенном тюфяке. Голова болела. Тошнило.
Она приподнялась на локтях, и ее вырвало. В последнее время она почти ничего не ела, но в желудке, как выяснилось, все же что-то было. Все тело покрылось по€том, из глаз потекли слезы.
Когда наконец позывы к рвоте прекратились, Луиза без сил рухнула на тюфяк.
Где-то вдали прозвучал выстрел. Завибрировал деревянный пол.
С неимоверным усилием Луиза подняла голову.
– Эмили, – прошептала она.
Интересно, ей показалось или она действительно услышала голос Эмили, что-то выкрикивающий на немецком языке? Но ведь Эмили, кажется, умерла.
Нет, Эмили жива. Ее взяли в плен. Так сказала мисс Динглби.
Мисс Динглби? Что она кричит? И почему командует? И еще слышны другие голоса. Мужские. Как много голосов!..
Луиза снова приподнялась на руках и проползла немного вперед, к полоске света, видневшейся на стене. Свет, кажется, льется из приоткрытой двери. Или нет?
Что-то происходит. Голоса стали громче. Луиза подползла к двери и осторожно выглянула.
Свет резал глаза, и она прищурилась. Похоже, это какой-то чердак. Двое мужчин волокут третьего. Снова послышался громкий голос Эмили. На этот раз она говорила по-английски.
«Эмили», – прошептала Луиза, но не услышала собственного голоса.
Снова вернулась тошнота, но Луиза была слишком слаба, да и желудок уже опустел. Господи, как болит голова! Надо немного поспать.
Второй раз Луиза проснулась, когда ее подхватили сильные руки. На чердаке было темно.
– Ну, вот и ты, дружок, – проговорил низкий голос, хриплый и очень знакомый.
Сухие губы Луизы шевельнулись:
– Сомертон?
– Что тут произошло, Маркем? Почему ты валяешься в таком свинарнике?
Руки, державшие Луизу, были сильными и надежными. Она слегка расслабилась и уткнулась лицом в мягкую шерсть жилета. Ее куда-то понесли. В неизвестность.
Она услышала сдавленное ругательство.
– Я вычту стоимость жилета из твоего заработка, Маркем, – проговорил знакомый голос. Луиза облегченно вздохнула и провалилась в забытье.
