Глава 17
Себастьян вернулся в Ричмонд в состоянии полного душевного разлада.
С одной стороны, у него были основания для оптимизма. По словам бристольского стряпчего, дядя Генри оставил племяннику четыре тысячи фунтов. Не так много, как виделось Себастьяну в его самых смелых надеждах. Конечно, потребовалось бы некоторое время, чтобы обратить в деньги все вложения дядя Генри, но Себастьян не хотел терять ни минуты. Из Бристоля он прямиком отправился Лондон, где посетил собственного поверенного и распорядился об уплате самых неотложных долгов. Он по-прежнему был далек от процветания, но это был шаг в нужном направлении.
Конечно, оптимизм Вейна омрачало сознание, что шаг этот весьма скромный. Четыре тысячи фунтов могли покрыть половину долгов, оставленных отцом, но, как только он заплатит одному кредитору, налетят другие, требуя погашения остальных долгов с процентами. Себастьян так долго числился неплатежеспособным, что они отстали от него. И все же он хотел расплатиться со всеми, прежде чем станет известно о его браке с богатой наследницей, что привлечет эту шайку заимодателей к его дверям в расчете на приданое Абигайль. Ему пришло в голову, что он сможет извлечь максимум из выпавшей ему удачи, если проявит смекалку. Поэтому Себастьян поручил поверенному провести переговоры с каждым из кредиторов, внушив им мысль, что это, скорее всего, их единственный шанс вернуть хоть что-то из одолженных средств.
Он отдавал себе отчет, что этот план может не сработать, но решил, что будет переживать по этому поводу, когда придет время. А пока ему хотелось увидеть Абигайль. Они были в разлуке уже шестнадцать дней, и каждый казался ему нескончаемо долгим. Будь проклята его гордость! Абигайль нужна ему, и, если он нужен ей, надо быть последним дураком, чтобы ждать, пока он снова станет респектабельным джентльменом – особенно если учесть, что этого, возможно, никогда не случится. На следующее утро после прибытия домой последней почтовой каретой, следовавшей из Лондона, Себастьян надел свой лучший сюртук и шляпу, сунул в карман подарок, который приготовил для Абигайль, и отправился в Харт-Хаус, едва замечая свою хромоту, усилившуюся после долгих часов, проведенных в экипажах.
Увы, его ожидало разочарование.
– Миссис Уэстон нет дома, – сообщил дворецкий.
– Понятно. А когда она должна вернуться?
Томсон молча смотрел на него с каменным лицом, характерным для дворецких.
Себастьян уточнил свой вопрос:
– Я имел в виду, здесь ли еще семья или уже отбыла в Лондон?
– Нет, сэр, – ответил дворецкий без всякого промедления. – Они все еще здесь.
Себастьян перевел дыхание, ощутив облегчение, несколько сгладившее его разочарование, и кивнул.
– Спасибо. – Он повернулся и зашагал в сторону Монтроуз-Хилла.
– Сэр. – Томсон прочистил горло. – Мне кажется, мистер Джеймс, мисс Абигайль и мисс Пенелопа отправились в город. Если бы вы оставили свою карточку…
У Себастьяна больше не было карточек, но его сердце подпрыгнуло.
– Не стоит, – отозвался он. – Спасибо. – Он коснулся полей шляпы и двинулся прочь, на сей раз по направлению к Ричмонду.
До города было не больше мили, но когда Себастьян добрался до него, его колено мучительно ныло. Он отвык от вечерних променадов, пока был в отъезде, и теперь это давало себя знать. И все же прогулка стоила того, чтобы снова увидеть Абигайль, и его взгляд теперь блуждал по сторонам, разыскивая ее. Даже не задумавшись, он направился к книжному магазину, гадая, прочитала ли Абигайль роман, который он ей послал… и удалось ли ей раздобыть очередной опус леди Констанс.
Последняя мысль так увлекла Себастьяна, что он несколько ослабил внимание к окружающей публике. Звук его имени заставил его поднять голову и остановиться.
– Мистер Вейн! – снова окликнул его знакомый голос, пока он шарил глазами по толпе в поисках его источника. Ему потребовалась секунда, чтобы осознать, что это голос Пенелопы Уэстон, что она спешит к нему через дорогу, а за ней следует Абигайль, красивая, как всегда, с расширившимися от удивления глазами. И что ее держит под руку, глядя на нее с нежной заботой… Бенедикт Леннокс.
– Мистер Вейн! – радостно воскликнула Пенелопа Уэстон, быстро присев перед ним в реверансе. – Как чудесно, что мы снова встретились!
Словно очнувшись, Себастьян оторвал взгляд от Абигайль и Бенедикта.
– Неужели?
– О да! Мы все гадали, когда вы вернетесь – собственно, мы с сестрой только что говорили об этом, – и вот пожалуйста, вы здесь! Похоже на перст судьбы, вам не кажется?
Это действительно походило на перст судьбы – его судьбы, во всяком случае, которая определенно состояла в том, чтобы он терял все, чем дорожил. Себастьян почувствовал, как окаменели его черты, когда Абигайль подняла лицо к Бенедикту и что-то ему сказала. Бен вскинул голову, устремив на Себастьяна ничего не выражающий взгляд, затем снова посмотрел на Абигайль и что-то ей ответил. Пальцы Себастьяна задрожали, вцепившись в набалдашник трости. Он смутно сознавал, что Пенелопа все еще ждет ответа, но не мог ничего придумать. Когда этот дьявол успел так близко познакомиться с Абигайль? Он чуть ли не обнимал ее, и это на людной улице! А то, как она смотрела на него…
– Прошу прощения, мисс Уэстон, – сказал он, взяв себя в руки. – Что вы сказали?
– Я сказала «добро пожаловать домой», – мягко отозвалась Пенелопа. – Надеюсь, ваше путешествие было приятным?
– Да. – Краешком глаза он мог видеть, что Абигайль пересекает улицу, сопровождаемая Бенедиктом. – Надеюсь, у вас все хорошо?
Пенелопа скорчила гримаску и посмотрела через плечо на сестру и ее спутника.
– Могло быть и лучше, если вас интересует мое мнение.
Себастьян догадался, что она имеет в виду Бенедикта. При мысли, что хотя бы одна из сестер Уэстон симпатизирует ему, Себастьяну, молодому человеку стало немного легче, пусть даже это была не та сестра, которую предпочитал он.
– Мне жаль слышать это, – сказал он вполголоса за секунду до того, как Абигайль с Бенедиктом подошли к ним.
– Мистер Вейн, – сказала Абигайль, слегка запыхавшись. На мгновение Себастьян снова потерял голову, утонув в ее сияющих серых глазах. – Как приятно снова видеть вас!
Он поклонился:
– Взаимно, мисс Уэстон.
– Подумать только, Вейн, – произнес Бенедикт сердечным тоном. – Давненько мы не виделись.
Себастьян выпрямился во весь рост, глядя бывшему приятелю в глаза. Он всегда был на пару дюймов выше, и даже с покалеченной ногой сохранил это преимущество.
– Да, действительно.
– Вы знакомы? – поинтересовалась Пенелопа, казалось, единственная во всей компании, не утратившая способности говорить связно. – Хотя, конечно, вы же здесь выросли!
Себастьян стиснул зубы.
– В последние годы мы нечасто встречались, мисс Уэстон.
– Это точно, – подхватил Бенедикт, его улыбка стала еще шире, но осталась натянутой. – Я удивлен, что вы знакомы с мистером Вейном, мисс Пенелопа.
– Мы соседи, – ответил Себастьян, сдерживая раздражение. Он сожалел, что Абигайль ничего не сказала, хотя не представлял, что может сгладить шок, который он испытал при виде нее, да еще под руку с Бенедиктом. Причем она не просто положила свою руку на его, а вцепилась в рукав его сюртука и позволила ему обвить рукой ее талию. Себастьян вспомнил, как обнимал Абигайль всего лишь несколько недель назад. – Возможно, вы запамятовали, как близко расположены Монтроуз-Хилл и Харт-Хаус.
Глаза Бенедикта сузились.
– К счастью, у меня была возможность освежить воспоминания. – Он взглянул на Абигайль. – Мисс Уэстон была так любезна, что согласилась состарить мне компанию, когда я навещал знакомые с детства места.
Себастьян посмотрел на Абигайль, щеки которой приобрели пунцовый оттенок.
– Это очень мило со стороны мисс Уэстон.
– Половина леса принадлежит мистеру Вейну, – вставила Пенелопа. – Надеюсь, вы не вторглись в его владения, лорд Атертон?
Себастьян был достаточно мстителен, чтобы получить некоторое удовольствие от раздраженного взгляда, который Бенедикт метнул в Пенелопу, одарившую его лучезарной улыбкой. Но ответ его сиятельства не оставил от этого удовольствия и следа:
– О, не половина, мисс Пенелопа. Значительная часть этого леса на самом деле принадлежит моему отцу. – Он повернулся к Себастьяну, подняв брови: – Весь берег реки, не так ли?
– Да, – выдавил Себастьян. Этот участок земли действительно принадлежал отцу Бенедикта, графу Стрэтфорду, потому что Майкл Вейн продал его за пятьдесят фунтов. А когда Себастьян попытался поговорить с графом об этом, тот рассмеялся ему в лицо – что было почти так же скверно, как поведение Бенедикта. Бенедикт проявил полное безразличие, небрежно бросив, что земле это только пошло на пользу, поскольку его отец – гораздо лучший хозяин, чем безумец.
В сущности, это был их последний разговор. И продолжать его Себастьян не хотел бы.
Он поклонился:
– Не буду отвлекать вас от покупок. Всего хорошего, мисс Абигайль, мисс Пенелопа. – Он взглянул на Бенедикта: – Милорд.
– О нет! – воскликнула Абигайль.
Вейн остановился. Ей пришлось отпустить сюртук Бенедикта, чтобы повернуться к Себастьяну, и он подавил желание взять ее за руку и притянуть в себе, вместо того крепче сжав набалдашник трости. Все замерли в ожидании, глядя на Абигайль.
Покраснев еще сильнее, она с трудом заговорила:
– Вы не мешаете, мистер Вейн. Мы… мы с сестрой, – Абигайль на минутку умолкла, затем продолжила, не глядя на Бенедикта, – очень рады, что вы вернулись домой. Уверена, Борис будет вне себя от счастья! – Она улыбнулась, но больше никто не последовал ее примеру, и выражение ее лица вновь стало слегка растерянным. – Надеюсь, поездка оправдала ваши надежды, – добавила Абигайль несколько неуверенно.
Себастьян молчал, глядя на нее. Она была так же красива, как ему запомнилось, а ее смущенный вид и раскрасневшиеся щеки живо напомнили ему об их последней встрече, когда он довел ее до вершины блаженства. Это воспоминание причинило ему боль, напомнив о коробочке, перевязанной красной лентой, лежавшей у него в кармане. Дядя оставил ему кулон с камеей, изящную вещицу, когда-то принадлежавшую его прабабушке. Себастьян купил для него новую цепочку и воображал, что застегивает ее на шее Абигайль, мечтая, как поцелует ложбинку на ее прелестной груди, где будет покоиться камея.
Но, похоже, за время своего отсутствия он потерял больше, чем приобрел.
– Спасибо, – сказал Вейн в ответ на слова Абигайль. – Это была незабываемая поездка.
Пенелопа хлопнула в ладоши:
– Ладно. Мы не можем стоять здесь весь день, перегородив улицу. Надеюсь скоро увидеть вас в Харт-Хаусе, мистер Вейн. Я никогда не была в Бристоле и не могу дождаться, когда вы поведаете нам о своих волнующих приключениях.
– Сомневаюсь, что они оправдают ваши ожидания, – сказал он. – Если вам скучно в Ричмонде, то в Бристоле вы не выдержали бы и дня.
– Скучно в Ричмонде? – Бенедикт рассмеялся. – Ах да, припоминаю ваши жалобы, мисс Пенелопа. Надеюсь, вы прониклись к нашему городку большей симпатией, после того как мы посетили Кью и Хэмптон-Корт?
– Мое мнение об этих местах улучшилось, – признала Пенелопа, – хотя я не заметила в Хэмптон-Корте никаких признаков привидения, о котором вы рассказывали. Но в конечном итоге мы вернулись в старый скучный Ричмонд.
– Я не могу допустить, чтобы вы так думали о моем родном городе, – сказал Бенедикт, одарив ее поддразнивающей улыбкой. – Как насчет званого обеда, чтобы немного оживить это местечко? Моя матушка будет счастлива устроить прием. Она твердит об этом с момента моего возвращения домой. Что скажете, мисс Пенелопа?
Сестры Уэстон обменялись взглядами, которые Себастьян не совсем понял. В них сквозило удивление и что-то еще. Значит, их еще не приглашали в Стрэтфорд-Корт.
– Вы очень добры, милорд, – отозвалась Абигайль с вынужденной улыбкой. – Уверена, это будет восхитительно.
– Отлично. Мы пришлем вам приглашения. – На этот раз, когда виконт повернулся к Себастьяну, в его глазах светился явный вызов. – Ну как, Вейн? Составишь нам компанию?
Себастьян проглотил отрицательный ответ. Он не желал видеть графа Стрэтфорда снова, не говоря уже о том, чтобы обедать за его столом. Но с другой стороны… он взглянул на Абигайль. Трудно было винить ее в том, что она предпочитает мужчину с двумя здоровыми ногами, респектабельного и обеспеченного. К сожалению, гораздо труднее было смириться с мыслью, что она выбрала именно Бенедикта Леннокса. Впрочем, теперь она стояла рядом с сестрой, в стороне от Бенедикта. Этого оказалось достаточно, чтобы Себастьян, сделав глубокий вздох, произнес:
– Конечно.
Улыбка Бенедикта несколько поблекла.
– Отлично. – Он снова повернулся к сестрам Уэстон. – Ну что, продолжим поиски вашего брата? Кажется, он сказал, что будет ждать вас в кофейне?
– Уже нет! – Голос Пенелопы прозвучал почти злорадно. Она подняла руку. – Джеймс! – окликнула она брата, шагавшего по улице.
Джеймс кивнул в знак приветствия, присоединившись к ним.
– Атертон, Вейн, как поживаете? – Он устремил взгляд на сестер. – Вижу, я как раз вовремя, чтобы спасти вас.
– Ты бы лучше извинился за то, что задержался, – заявила Пенелопа обвиняющим тоном.
Джеймс усмехнулся, явно забавляясь.
– По-моему, вы в хороших руках, но я знаю, в чем мой долг. Джентльмены, спасибо, что развлекли моих сестер. А теперь я позабочусь о том, чтобы благополучно доставить их в Харт-Хаус.
– Для меня это было удовольствие. – Бенедикт поклонился, прижав руку к сердцу. – Спасибо за вашу бесценную помощь в выборе подарка, мисс Уэстон.
– Пожалуйста, сэр, – промолвила Абигайль.
– Всего хорошего, милорд! – пропела Пенелопа. – Надеюсь, леди Саманта оценит огромные усилия, которые вы приложили ради нее.
Бросив последний острый взгляд на Себастьяна, Бенедикт коснулся полей шляпы и зашагал прочь, помахивая тростью. Со стороны могло показаться, что он делает это слишком нарочито, словно демонстрируя, что его трость – исключительно дань моде и он может прекрасно обойтись без нее.
– Я оставил карету ниже по улице, – сообщил Джеймс, прежде чем повернуться к Пенелопе. – Надеюсь, ты не собираешься создавать нам проблемы с Атертоном?
Та скорчила гримаску.
– Почему ты всегда подозреваешь меня в чем-то ужасном?
Джеймс фыркнул.
– Имею опыт! Лучше скажи, что ты сделала, чтобы испортить ему настроение… – Они двинулись дальше по улице.
Абигайль, однако, осталась на месте.
– Вы давно приехали? – обратилась она к Вейну.
– Вчера вечером, на последней почтовой карете из Лондона.
– Добро пожаловать домой, – мягко произнесла она.
Себастьян склонил голову.
– Спасибо. – Образ Абигайль в объятиях Бенедикта вытеснил из его головы все слова, которые он собирался ей сказать.
Последовала долгая пауза.
– Вижу, вы познакомились с лордом Атертоном, – сказал Себастьян, не в силах сдержаться. Он должен знать. – Похоже, он увлечен вами. – Ему нужно было лишь одно слово, один знак, что она не разделяет очевидное расположение Бенедикта. Он мог извинить интерес Бенедикта к Абигайль – вполне понятный, – но неужели она приветствует его ухаживания?
Абигайль неловко поправила пакет, зажатый под мышкой, словно он казался ей слишком тяжелым.
– Мы только что встретились. Он приехал в город, чтобы выбрать подарок для сестры, и попросил меня… и Пенелопу, – поспешно добавила она, – дать ему совет.
Едва ли слова Абигайль могли служить ответом на замечание Себастьяна, что Бенедикт увлечен ею. Это было ясно, как божий день, но если она даже не считает нужным все отрицать… Себастьян сказал себе, что он не вправе винить Абигайль, но он почти физически ощущал, как леденеет его сердце. Он повернул голову вслед Джеймсу и Пенелопе.
– Я не хотел бы задерживать вас. Пойдемте?
Абигайль кивнула, слишком расстроенная, чтобы что-нибудь сказать. Это было не то воссоединение, которое она воображала. Казалось, Себастьян совсем не рад их встрече. Он даже не предложил ей руки, шагая радом. Том «Айвенго» давил ей на бок, словно она несла булыжник. Даже если Себастьян не представлял, что это за сверток, она-то знала. Впрочем, судя по его напряженным плечам и отчужденному выражению, Абигайль подозревала, что он догадывается.
– Я рада, что ваша поездка завершилась успехом, – сказала она, чтобы нарушить тягостное молчание. Пенелопа, казалось, перешла на бег, увлекая за собой Джеймса, и Абигайль с Себастьяном уже порядком отстали от них.
Себастьян бросил на нее беглый взгляд:
– Надеюсь, вы окажетесь правы.
– А разве это не так?
Губы Вейна были сжаты в жесткую линию, глаза смотрели строго вперед.
– Я не уверен.
Абигайль начала испытывать раздражение. Он вел себя так, словно она его чем-то обидела – а ведь она всего лишь была вежлива и доброжелательна с соседом. Если Себастьяна Вейна так волнуют ее предпочтения, он мог бы проявить инициативу – как это делает виконт. Что мешало ему признаться в своих чувствах в тот день, когда он так страстно целовал ее, или хотя бы написать ей во время своего отсутствия? И наконец, он мог бы спросить о ее отношении к лорду Атертону, вместо того чтобы угрюмо молчать.
– Лорд Атертон был очень добр, – заметила мисс Уэстон, чтобы спровоцировать Себастьяна на откровенность.
– И внимателен, как я вижу.
Абигайль снова ощутила вес «Айвенго» и сдвинула книгу поудобнее.
– О да! Без него в Харт-Хаусе было бы очень тихо.
На этот раз взгляд Вейна скользнул по лицу мисс Уэстон.
– Выходит, он был у вас частым гостем?
Она сделала небрежный жест рукой.
– Частым? Пожалуй.
– И вы гуляли с ним в лесу?
– Один раз, – подтвердила она.
– А сегодня встретились с ним в городе?
– Случайно, – отозвалась Абигайль нарочито веселым тоном, в противовес его бесстрастной интонации. – Точно так же, как мы встретились с вами. – Она выдержала паузу, прежде чем добавить: – Что представляет собой Бристоль? Я никогда не была в портовом городе.
– Скученный, – сказал он. – И грязный.
Она кивнула:
– Совсем не то, что Ричмонд. Мой брат как-то ездил в Портсмут. Он присылал письма с очень забавными описаниями тамошних жителей.
Себастьян опять замолчал. Они почти добрались до кареты, где уже сидели Пенелопа и Джеймс. Рядом стоял грум, ожидая, когда подойдет Абигайль, чтобы помочь ей забраться внутрь.
– В Бристоле не было ничего интересного, о чем можно было бы написать.
– Возможно, но письмо показало бы, что вы думаете обо мне. – Она приподняла брови. – Хотя, наверное, я ошибаюсь.
Абигайль шагнула к карете, но Вейн схватил ее за руку, повернув лицом к себе.
– Я думал о вас, – произнес он тихим, напряженным тоном. – Каждый день.
– А я думала о вас, – отозвалась она. – Единственная проблема заключалась в том, что я не знала, что думать.
Его пальцы крепче обхватили ее запястье.
– После того как мы расстались…
– И что? – продолжила Абигайль, когда он замолк. – Мы ничего друг другу не обещали.
– Да, – мрачно согласился Себастьян. – Несомненно.
Абигайль мучительно покраснела. Тогда он расстегнул на ней платье и осыпал поцелуями ее обнаженную грудь. Он сунул руки ей под юбку и заставил ее чувствовать себя самой порочной и распущенной женщиной на свете. И она не только позволила ему это, она наслаждалась его ласками и хотела большего.
Но теперь надежды Абигайль на то, что могло произойти по возращении Себастьяна, казались ей глупыми и наивными. Казалось, он забыл о своем желании поговорить с ее отцом, и сегодня снова выглядел холодным и отрешенным.
– Что ж, – сказала Абигайль, прежде чем успела остановить себя, – наверное, я сама виновата. Вы пожелали очень много, и я дала это, не требуя обещаний.
Вейн отпустил ее руку, словно обжегшись.
– Но прежде чем заподозрить меня… в чем-либо, – продолжила Абигайль с нарастающим гневом, – спросите себя, какое вы имеете право рассчитывать на мою преданность? Вам известно, чего я хочу, сэр. Я никогда не жеманничала по этому поводу. И если вы не можете или не хотите дать мне этого, почему мне нельзя поискать в другом месте? Вы сами сказали, чтобы я так и сделала!
– Абигайль, – мягко произнес Себастьян.
Она резко махнула рукой.
– Мне надоело, что меня воспринимают как бессердечную кокетку. Да, я хочу следовать велению своего сердца, но не к очевидному разочарованию. Если это все, что вы можете мне предложить, тогда, пожалуй, мне следует поощрить ухаживания другого джентльмена. – Она вздернула подбородок. – Если вы решите, что вас не устраивает такой финал, вы знаете, где меня найти. – Повернувшись к Вейну спиной, Абигайль гордо прошествовала к карете и, вскочив на ступеньку без помощи грума, уселась рядом с сестрой. – Я готова, – заявила она.
Брови Джеймса взлетели вверх, но он сделал кучеру знак трогаться.
Пенелопа склонилась к уху Абигайль.
– Эбби, ты что, только что поссорилась с мистером Вейном? – недоверчиво прошептала она. – Посреди улицы?
– Нет. – Абигайль устремила взгляд вперед, отказываясь смотреть на Себастьяна, когда карета тронулась с места.
Пенелопа вытянула шею, глядя в окно.
– Он выглядит как громом пораженный. Что ты ему сказала?
– Ничего такого, в чем я не была бы уверена. – Абигайль бросила свирепый взгляд на брата, который, казалось, увлеченно созерцал пейзаж за окном кареты.
Пенелопа откинулась на спинку сиденья, глядя на сестру с одобрением.
– В таком случае ему следовало это услышать.
Абигайль промолчала. Ее сердце оглушительно билось, руки, вцепившиеся в подарок лорда Атертона, все еще дрожали. Себастьяну Вейну следовало это услышать – а ей высказаться. Если она ему нужна, пора ему доказать это.
