Глава 21

Не считая того, что эта таверна стала еще грязнее, «Бурда» совсем не изменилась за год. Хантер облокотился о стойку бара, протиснувшись между наихудшими представителями обретающегося на реке отребья из всех, кого ему доводилось видеть. Этот сброд так и напрашивался на скандал и драку, даже если бы Хантер уже и без того не был страшно зол. С того времени как он покинул дом О'Херли, ему нестерпимо хотелось как следует поработать кулаками. Залпом прикончив третий стакан виски, он медленно оглядел помещение.

Хантер почти уже решил приняться за неотесанного верзилу, сидевшего за столом в дальнем конце комнаты, который непрерывно выкрикивал:

– Я король Трясины и властелин реки! Всякий, кто думает, будто может сбить меня с ног, пусть подойдет и попытается это сделать. Но я ручаюсь вам, что он не доживет до рассвета!

Тут неожиданно двойные поворотные двери открылись, пропустив внутрь того самого желтозубого усача, который пристал к Джемме в ту ночь, когда Хантер ее встретил. Казалось, этот злодей даже не переоделся за год, потому что на нем были все те же помятые черные плащ и шляпа.

Хантер потребовал еще одну порцию виски, затем со стуком поставил стакан на прилавок и отодвинул его от себя. Тип, которого он избрал жертвой, почти уже подошел к бару, когда Хантер размахнулся и без всяких объяснений двинул вновь пришедшему кулаком в челюсть. Черные глаза мужчины на миг широко открылись от удивления, затем закатились под лоб, и он без сознания рухнул на пол.

Один или два хриплых возгласа прокатилось по комнате, но, помимо этого, никто не обратил на происшествие особого внимания, если не считать девицы с пышными, как дыни, грудями, выпиравшими из низкого выреза платья, и ярко нарумяненными щеками. Она пересекла комнату и с лучезарной улыбкой направилась прямо к Хантеру. От нее так разило мускусом и потом, что обильное количество духов, которое она вылила на себя, только усугубило дело.

– Я как раз ищу крепкого сильного мужчину, подобного вам, который помог бы мне скоротать несколько часов. – Приблизившись к Хантеру, она обвила рукой его плечи. Бицепс его правой руки почти потонул между ее грудей. – Что вы на это скажете, мистер?

Девица бросила взгляд в глубь таверны, на дверь, за которой скрывалась каморка, которую Хантер когда-то делил с Джеммой.

– Не думаю, что смогу вам помочь, – сказал он, пытаясь высвободиться из ее объятий. – Я как раз собрался уходить.

Она бесстыдно обхватила ладонью его плоть.

– Я могу по-быстрому доставить вам удовольствие.

– Может быть, завтра вечером. – Хантер сбросил с плеча ее руку и поправил шляпу. – Сердечно благодарю, мэм, но сейчас я не в настроении.

– Ублюдок!

Хантер пришел сюда не затем, чтобы обзавестись друзьями. Перешагнув через усача в черном, по-прежнему лежавшего на полу, он подошел к двери и покинул таверну. Его ничуть не удивило, что облегчения он так и не почувствовал.

К тому моменту, когда от дома О'Херли его отделяло всего два квартала, Хантер уже убедил себя, что нет ничего страшного в том, чтобы услышать из собственных уст Джеммы, что она собирается выйти замуж за другого. Тогда – так тому и быть! – ему придется смириться со своей судьбой. Но Джемма сама должна сказать ему это прямо в лицо.

Джемма притаилась у открытой двери, наблюдая за молчаливым рабом, все еще сидевшим на балконе. Раз или два он задремал, уронив голову на грудь. Джемма хватала сумку, готовясь проскользнуть мимо него, но он каждый раз просыпался, прежде чем она успевала двинуться.

Она снова начала расхаживать по комнате, стараясь придумать способ заставить сторожа покинуть пост. Наконец ей в голову пришла блестящая идея. Андре во время одной из их совместных прогулок поведал ей о распространенном среди черных рабов суеверии, которое они привезли с собой из Африки. Он сказал, что многие рабы, в особенности те, что недавно попали в Америку, слепо верят в проклятия и черную магию, в заклинание духов, в привидения и оборотней и во все тому подобные проявления добра и зла.

Джемма принялась громко вздыхать, всячески давая понять рабу за дверью, что она бродит по комнате. Тот время от времени смотрел на нее через плечо, но сразу же отводил взгляд и.продолжал смотреть во двор. Набравшись храбрости, девушка подошла к двери и уставилась в ночную тьму.

– Просто ужасно, что в этом доме поселилось привидение, – мрачно сказала она. – Я никак не могу уснуть.

Джемма услышала, как раб сглотнул.

– Вы ко мне обращаетесь, мисси?

Джемма взглянула ему в лицо.

– Да. Я говорю, как ужасно, что в этом доме есть привидение, не правда ли? Прежний владелец пытался рассказать о нем моему отцу, но он только посмеялся. – Девушка содрогнулась и, обхватив себя, потерла ладонями руки выше локтей, затем добавила, заговорщическим шепотом: – Но я-то знаю, что это правда, потому что сама его видела.

Раб посмотрел направо и налево, затем назад, в затененную глубину ее комнаты.

– Вы видели?

– Да, видела. Ужасно! – Джемма снова содрогнулась и прочертила пальцами в воздухе волнистую линию. – Он плыл над землей, как туманное облако.

Ее страж наклонился вперед.

– К тому же он был без головы, – добавила она, как бы припоминая.

– Не может быть! – Раб недоверчиво покачал головой. – Я прожил здесь уже больше года и никогда не видел ничего подобного.

– Еще бы. С какой стати призрак станет спускаться в помещения для рабов? Он остается здесь, наверху, там, где и встретил свой конец. – Джемма удовлетворенно кивнула, удостоверившись, что целиком завладела его вниманием. – Кажется, один из прежних владельцев этого дома был убит в свою брачную ночь. Его молодая жена была против устроенного родителями брака. – С трудом сдерживая улыбку, Джемма торопливо продолжала, подкрепляя слова жестами: – Она добавила сонного зелья ему в вино, а когда он заснул, незаметно подкралась к нему с топором в руках и отрубила ему голову.

Когда Джемма с размаху резко опустила вниз руки, словно держала топор, раб подскочил вверх на два фута, к счастью, не проронив при этом ни звука.

– Отрезала напрочь. – Джемма обвела пальцем вокруг своей шеи. – Я вижу его почти каждую ночь, с тех пор как приехала. – Она глубоко вздохнула и выглянула в сад. – Если бы только у меня было что-нибудь, чтобы защититься от этих ужасных встреч.

– У меня есть кое-что, – еле слышно произнес раб.

– У тебя есть? Что?

– Амулет от колдуна вуду. Наверное, он может отгонять привидения.

– О, умоляю тебя! Я все готова отдать, чтобы избавиться от этой напасти. А раньше ты не видел здесь привидение?

Он так неистово затряс головой, что Джемма испугалась, как бы у него что-нибудь не отвалилось.

– Нет, мисси.

Джемма с опаской оглянулась через плечо, а затем потихоньку стала убеждать его поскорее сходить за амулетом.

– Ради нас обоих, – добавила она в качестве последнего довода.

– А вы никуда не уйдете, пока я не вернусь?

– Конечно же, нет. Ты думаешь, я сошла с ума, чтобы одной выйти ночью на улицы Нового Орлеана?

Джемма вспомнила о своем дерзком побеге год назад. Зная теперь об этом городе все то, о чем она не подозревала тогда, Джемма не могла поверить, что ей удалось выжить. Сегодня все будет иначе. Дорога в монастырь была ей отлично известна. Он был неподалеку. Если она укроется в тени и поспешит, то доберется туда в считанные минуты.

Раб колебался, не решаясь оставить пост. Джемма отошла от двери и направилась к своей скамеечке для молитв. Опустившись на колени, она начала беззвучно молиться. Бросая украдкой взгляды в сторону своего тюремщика, она увидела, что он наблюдает за ней, бормоча что-то себе под нос. Наконец он повернулся и пустился бегом вдоль балкона к лестнице. Джемма моментально вскочила и бросилась к открытой двери. Для мужчины его комплекции раб оказался необычайно легким на ногу и быстрым, что порядком ее поразило.

Поспешно забежав в комнату, Джемма затолкала подушки под простыню и плотно запахнула противомоскитную сетку, чтобы раб подумал, будто она улеглась спать. Затем она сбросила туфли, взяла их в руки и, подхватив свою дорожную сумку, выскочила за дверь, бегом направившись по балкону в противоположную сторону. Срезав путь через гостиную, она вышла на задний балкон, расположенный с другой стороны здания. Теперь ей оставалось только спуститься на улицу по декоративной кованой железной решетке и бежать.

Опасаясь, что конюх с минуты на минуту может вернуться, Джемма пропустила задний подол платья между ног и спереди привязала его лентой под корсажем. Затем она приподняла свою сумку над перилами и сбросила ее с балкона.

Хантер так долго слонялся по городу, что пары виски полностью выветрились у него из головы, оставив после себя ужасную головную боль. Он достиг дома Джеммы и, подумав, что если войдет во двор, то может вызвать тревогу, завернул за угол. Прежде чем взобраться на балкон по железной решетке, он решил проверить, насколько она прочна.

Только он взялся одной рукой за решетку, как сверху свалилась большая дорожная сумка и, ударив его по голове, упала прямо ему в руки. Хантер опешил. Дыхание со свистом вырвалось у него из груди. Он отшатнулся назад, потряс головой и посмотрел вверх – как раз в тот момент, чтобы увидеть, что на него падает туфелька. Он отступил в сторону, но туфля угодила ему в плечо и отлетела на тротуар. Сообразив, что вторая туфля уже на пути вниз, Хантер поставил сумку на землю и укрылся под балконом. Может, он и не слишком хорошо разбирался в женщинах, но решил, что не нужно быть гением, чтобы догадаться, что за оградой находится Джемма.

Осмелившись высунуть голову из-под укрытия и взглянуть наверх, Хантер узрел, как стройная нога в обрамлении шелковых панталон с оборками показалась над перилами. Затаив дыхание, он наблюдал, как Джемма водит ногой, нащупывая опору для ступни, как находит ее. Затем девушка перекинула через перила вторую ногу и начала спускаться вниз.

Хантер подступил ближе на случай, если она сорвется. Он не произнес ни слова, пока она спускалась по решетке. Когда она достигла земли, он уже ждал ее с сумкой и обеими туфельками в руках. Джемма обернулась, увидела его и ахнула.

– Вот так ты на самом деле и сбежала из монастыря в Алжире? По правде сказать, я никогда не верил в историю с туннелем, – прошептал он.

Не успела она и рта раскрыть, как он бросил сумку и туфли, схватил ее в объятия и завладел ее ртом.

Джемма обвила Хантера руками и тесно прижалась к нему, полной мерой отвечая на жаркий, страстный поцелуй. Когда они наконец разомкнули объятия, у Хантера кружилась голова.

– Неплохой поцелуй для женщины, которая собралась замуж за другого.

– Тот самый, который определенно ведет к остальным вольностям, – сказала Джемма с улыбкой.

– Похоже, ты надумала бежать?

– Что навело тебя на эту мысль?

– Твой отец. Эта сумка.

– На самом деле я отправилась искать тебя. Я хотела нанять тебя отвезти меня в одно знакомое мне местечко выше по реке.

– Как ты узнала, что я был здесь?

– Отец проговорился. Сегодня вечером я узнала, что он снова меня предал…

– Я видел тебя с этим креолом чуть раньше.

– Ты был здесь и ничего не сказал? О Хантер!

Он протянул руку и кончиком пальца смахнул слезу с ее щеки.

– Никогда прежде не видел, чтобы плакали и смеялись в одно и то же время.

Джемма посмотрела вверх, на балкон своего дома.

– Нам нужно поскорее уходить отсюда.

– Нам? – Хантер улыбался как дурак, и это его ничуть не смущало.

– Нам. – Джемма помедлила, глядя ему в лицо. В глазах ее отражались звезды, сверкавшие над ними. – Ты вернулся ради меня… или нет, Хантер Бун? Ты же не собираешься снова произнести речь о том, что ты по натуре одиночка, или как?

– Да, я вернулся и нет, не собираюсь, – прошептал он. Затем он посмотрел на балкон. – Как я понимаю, твой отец не одобрит отъезд дочери из города с неотесанным мужланом из лесной глуши?

– О, Хантер, я прошу прощения за все те оскорбления, которые он мог наговорить тебе. Мне, правда, очень, очень жаль.

– Не беспокойся об этом. На мой взгляд, это даже оправдывает наш с тобой побег. Куда, говоришь, ты решила отправиться на этот раз?

Она снова обвила руками его шею.

– В любое место, куда ты меня повезешь.

Прежде чем Хантер согласился взять ее с собой в гостиницу, где он остановился, Джемме пришлось обещать, что она выйдет за него замуж как можно скорее. Она упросила его подождать хотя бы до тех пор, пока они не приедут в Санди-Шолз.

Гостиничный номер во Французском квартале нельзя было назвать роскошным, но там оказалось чисто и удобно. В ту же минуту, как Джемма вошла в эту комнату и бросила взгляд на кровать, ею овладела странная смесь чувств – застенчивость и вместе с тем невероятное возбуждение. Хантер оставил дверь открытой, чтобы при свете, проникавшем из коридора, зажечь лампу на прикроватном столике. Джемма осталась стоять посреди комнаты, дожидаясь, пока пламя разгорится. Хантер поставил в угол ее сумку, потом закрыл и запер дверь.

Стремясь поскорее обнять Хантера, Джемма бросилась к нему, но он остановил ее на расстоянии вытянутой руки и нахмурился.

– Что у тебя с лицом? – Он указал на распухшую щеку, не касаясь ее.

– Давай не будем говорить об этом. – Глаза Джеммы наполнились слезами.

– Отец тебя ударил, верно?

– Да, – прошептала она в ответ.

– За что? – Глаза Хантера полыхнули холодной яростью, губы вытянулись в жесткую линию.

Джемма сложила ладони вместе и глубоко вздохнула.

– Я поссорилась с ним из-за разговора, который подслушала перед этим, когда он беседовал с Андре Роффиньяком, тем мужчиной, с которым ты меня видел. Отец снова заключил брачное соглашение, не поставив меня в известность и не спросив моего согласия. Я ему сказала, что не собираюсь действовать по его указке.

– Чертов торгаш!…

– Из его слов я поняла, что ты приходил к нам, а он тебя не пустил. Я очень разозлилась и сказала ему, что утратила девственность. Тогда-то он меня и ударил. Потом он запер меня в моей комнате и приставил к дверям охрану.

Хантер пришел в ярость. Раздраженно швырнув свою шляпу на стул и сбросив куртку, он, еле сдерживаясь, спросил:

– Как же тебе удалось ускользнуть?

– Это уже другая история. Давай не будем зря терять время, разговаривая о моем отце. – К ее собственному удивлению, в голосе ее все еще слышалась грусть. Ласково обняв Хантера, Джемма постаралась умерить его гнев. – Со мной все в порядке, правда.

Он зарылся пальцами в ее локоны и развязал ленту, удерживавшую косу. Затем он распустил ей волосы, и они свободно рассыпались по плечам. Склонив голову, он коснулся губами ее губ, и она ощутила такое сладостное томление, что ей захотелось кричать.

Когда поцелуй закончился, Джемма слегка отстранилась и заглянула ему в глаза.

– Я так по тебе скучала, – прошептала она. – Я думала, что со временем станет легче, что я забуду, какие чувства будили во мне твои прикосновения. Я даже молилась иногда, чтобы пришел день, когда я, проснувшись, не стала бы с нетерпением ждать, что вновь услышу твой голос. Я твердила себе, что должна перестать желать тебя, что ты навсегда ушел из моей жизни, но сердце мое не хотело с этим смириться.

– О Джемма!

Хантер поднял ее на руки и отнес на кровать. Пока он держал ее, она раздвинула противомоскитную сетку, и тогда он опустился на постель и усадил ее к себе на колени.

– Что заставило тебя изменить свои намерения, Хантер? Почему ты вернулся? – Джемма стащила ремешок с его волос и отбросила его в сторону.

Он быстро поцеловал ее в губы и пересадил на постель. Затем поднялся и прошел туда, где на спинке стула повесил свой пороховой рог и кожаный кошелек, который носил на поясе.

– В верховьях Миссури я встретил человека по имени Чарли Тейт.

Хантер открыл кошелек и сунул туда руку. Не в силах оторвать от него глаз, Джемма увидела, как он что-то достал из кошелька.

– Он был очень болен и медленно умирал. Он жил там совсем один, пока я не пришел туда. В ту ночь я увидел себя в Чарли и понял, что может произойти со мной, если я навсегда отвернусь от всего и всех.

Хантер снова пересек комнату, подошел к кровати и протянул руку. На его ладони лежал сломанный потемневший медальон в форме сердечка, размером с золотую монету. Джемма осторожно взяла вещицу и погладила ее пальцами.

– Я нашел его в каморке Чарли в ночь, когда он умер, – сказал ей Хантер. – Тогда-то я и понял, что должен вернуться к тебе. Я не мог отказаться от твоей любви, Джемма, не хотел больше прожить без тебя даже один лишний день, не то чтобы всю жизнь.

Зажав сердечко в ладони, Джемма подняла к любимому лицо. Хантер обхватил ее щеки ладонями и, склонившись, запечатлел нежный поцелуй на ее губах.

– Я так рада, что ты приехал за мной, – прошептала она возле его губ. – Я люблю тебя, Хантер Бун.

– Я тоже тебя люблю, Джемма.

– Мне никогда не надоест слушать, как ты это говоришь.

– «Я люблю тебя» – не те слова, которые говорят только раз. Теперь, когда я произнес их вслух, это скорее всего войдет в привычку.

– Надеюсь, что так.

– Я очень люблю тебя, Джемма. Я благодарю Господа, что ты по-прежнему моя. – Хантер выпрямился, наконец-то улыбнувшись, в первый раз с тех пор, как увидел отек на ее лице. – На пути назад я пытался вспомнить хотя бы одного из твоих святых, чтобы помолиться, но, к сожалению, забыл их имена.

– Они все равно слышали тебя.

– Я бы приехал сюда еще в мае, но, когда я уже спускался по реке, Ной попал в аварию и был сильно ранен. Я остался, чтобы присмотреть за ним, пока он не поправится.

– С ним все в порядке?

Хантер так долго не отвечал, что Джемма встревожилась. Затем он сказал:

– Он ослеп на один глаз, и левая сторона его лица сильно изуродована. Шрамы со временем разгладятся, но после этого происшествия он стал еще более нелюдимым, чем раньше. Я не уверен, что он когда-нибудь простит меня за то, что я спас ему жизнь.

– Разве ты мог поступить иначе? Тебе остается надеяться, что со временем он опомнится и возьмется за ум. – Джемма встала и поспешила туда, где Хантер оставил ее сумку.

– Что ты делаешь? – Он высвободил рубашку из-под пояса брюк и скинул ее через голову.

– Хочу достать свою ночную сорочку. – Джемма копалась в сумке, разбрасывая вещи направо и налево. Она наткнулась на образок святого Михаила, улыбнулась и отложила его в сторону.

Хантер подошел к ней и поднял миниатюру.

– Кто это?

– Святой архангел Михаил. – Джемма наблюдала, как Хантер разглядывает меч в руке архангела и поверженного дьявола, распластанного под ногами святого.

– Похоже, он может справиться с чем угодно.

– Поэтому я и выбрала его, когда оставила остальных. Я не могла взять с собой всех.

Хантер поставил образок на стол и взял руки Джеммы в свои.

– Ты будешь скучать по всему, что оставила, Джемма? Я видел твой дом. Кругом богатство, серебро, сокровища повсюду…

Девушка прижала пальцы к его губам.

– Ни капельки. А теперь уложи меня в постель, я серьезно подумываю о поцелуях.

– И других вольностях?

– Разумеется!

Хантер раздевал ее медленно, не спеша, нежными прикосновениями исследуя каждый изгиб, каждую линию ее тела. Когда она, обнаженная, предстала перед ним, он забрал в ладони ее груди и прильнул к ним губами. Он втянул в рот один сосок, потом другой.

Джемма обхватила его за плечи и, откинув назад голову вскрикнула от удовольствия. Хантер продолжал эту поразительную, сводящую с ума сладкую пытку до тех пор, пока Джемма совсем не потеряла голову, ослабев от охвативших ее неистовых чувств. Тогда он взял ее за руку и отвел на кровать.

– Подожди, – прошептала она, отнимая у него руку.

Затем прошла к столу и повернула образок святого Михаила лицом к стене, после чего возвратилась к Хантеру. Он наблюдал за ней со снисходительной улыбкой.

Джемма пожала плечами. Хантер громко расхохотался и откинул простыню.

Джемма скользнула в постель и, широко раскрыв глаза, с любопытством наблюдала, как он стаскивает с себя брюки. Под ними не оказалось ничего.

– Я так и знала, – сказала Джемма, покачивая головой.

– Что?

– Никаких панталон.

На этот раз он пожал плечами, а она рассмеялась.

Хантер забрался в постель и вытянулся рядом с ней, прижавшись к Джемме всем телом. Он весь состоял из крепких мускулов – сочетание силы и нежности. Она безумно его любила.

– Я так долго этого ждала, – прошептала она, уткнувшись ему в шею. – Иногда я думала, что все, что случилось между нами, может быть, было всего лишь сном.

– Это и было сном. Сном, который я видел каждую ночь, оставаясь вдали от тебя. – Его рука скользнула между ее ног. Джемма вздрогнула от неожиданности, когда его пальцы коснулись самого чувствительного узелка в укромном месте между ее бедер.

– Тебе больно?

– Нет, – простонала она возле его плеча. – Я… просто ты меня удивил, вот и все.

– Я надеюсь не раз еще удивить тебя сегодня ночью, – сказал он и снова поцеловал ее.

Его губы были все такими же мягкими, как она помнила. Когда его язык скользнул ей в рот, Джемму охватила дрожь. Его пальцы медленно проникали все глубже в нее и возвращались обратно. Язык двигался в том же ритме, вначале медленно и мерно, потом все быстрее, требуя, чтобы она полностью отдалась ему.

Прежде чем Джемма осознала, что приближается к разрядке, она закричала и высоко приподняла бедра, заставляя его пальцы проникнуть как можно глубже. Хантер замер и крепко обнял ее, когда она забилась в экстазе, а затем в изнеможении затихла.

Когда она понемногу пришла в себя и окружающий мир снова принял реальные очертания, Хантер нежно гладил ее по спине, лаская, тесно прижимаясь к ней своей окаменевшей плотью.

– Я хочу тебя, Джемма, – прошептал он ей на ухо. – Хочу ощутить, как твое лоно принимает меня, хочу быть внутри тебя, двигаться и чувствовать, как ты стремишься мне навстречу. Как было в ту ночь под звездами.

– Да, – вздохнула Джемма, переворачиваясь на спину. Масляная лампа все еще слабо горела. Девушка посмотрела вниз, на их сплетенные тела. Вид обнаженного Хантера и своей груди, тесно прижатой к нему, необычайно возбудил ее и придал смелости. Она просунула руку между их телами и обхватила пальцами его твердую плоть, чувствуя, как она пульсирует в ее ладони.

– Я тоже хочу тебя, хочу ощутить тебя внутри.

Хантер снова страстно поцеловал ее. Джемма застонала и слегка сжала пальцы, двигая руку вверх вдоль его твердого, напряженного копья. Он охнул и замер.

– Не надо… – только и смог он произнести, но она поняла и отпустила его.

Прижавшись лбом к ее лбу, Хантер застыл без движения, прерывисто дыша, с отчаянно колотящимся сердцем. Постепенно он вернул себе самообладание. Он приподнялся и прижал конец своего копья ко входу в ее повлажневшее лоно. В этот момент весь внешний мир мог бы совершенно исчезнуть вокруг них, а Джемма бы даже не заметила этого. Для нее существовал один только Хантер – обнимавший ее, дышавший с ней в унисон, приникший к ней всем своим жарким, необычайно возбуждающим телом.

Джемма приподняла бедра, приглашая его войти. Когда она опустила руки на его бедра, он сжал ей запястья, отвел ее руки ей за голову и пригвоздил к подушке. Только тогда он медленно вошел в нее. Так медленно, что от предвкушения Джемма едва не сошла с ума. Ей хотелось кричать от нетерпения, и она вскрикнула, но Хантер зажал ей рот поцелуем, заглушив звук.

Затем, когда она уже так жаждала соединиться с ним, что ей казалось, будто она сейчас умрет, он снова начал двигаться, проникая в нее все дальше и дальше, все глубже и резче. Наконец она вырвала свои руки из его захвата, крепко обняла за плечи, обхватив ногами его бедра, и закричала от невыразимого наслаждения. Тогда и он достиг вершины и излил в нее свое семя.

Джемма заснула, положив голову ему на плечо, но Хантер уже битый час лежал без сна, уставившись в потолок. Пробежавшись ладонью по нежной коже ее плеча, он накрутил на палец золотистую прядь ее волос. Образ ее отца, бьющего дочь по лицу, не шел у него из головы.

Медленно и осторожно Хантер высвободился из ее объятий и вылез из постели, тщательно задернув за собой противомоскитную сетку. Он бесшумно оделся, прицепил к поясу нож, нашел свою шляпу и, выскользнув в коридор, запер за собой дверь.

До рассвета оставалось еще несколько часов, но Хантер почти бежал всю дорогу через город, пока не оказался перед той же железной решеткой, которой воспользовалась Джемма, покидая дом отца. В считанные минуты он взобрался на второй этаж и осторожно двинулся через холл, едва не споткнувшись о раба, спавшего перед дверью в комнату Джеммы. Найти спальню хозяина для него не составило труда.

Томас О'Херли проснулся только тогда, когда Хантер, опершись коленом о кровать, склонился над ним, приставив длинный охотничий нож к его горлу.

– Добрый вечер, мистер О'Херли, – сказал он ровным вкрадчивым голосом, подчеркнуто копируя выговор жителя Кентукки из захолустья и растягивая слова. – Надеюсь, вы видели не слишком приятные сны.

– Что… что вы здесь делаете? – Томас О'Херли попытался подняться, но, ощутив холодный клинок, прижатый к его горлу, снова плюхнулся на кровать.

– Я пришел получить ваше благословение.

– О чем вы говорите?

– Мы с Джеммой решили пожениться.

– Я не позволю! – возмутился он.

– Думаю, вы сейчас не в том положении, чтобы что-нибудь запрещать, вам так не кажется? Кроме того, она теперь надежно защищена от таких, как вы. Я только хотел сообщить, что больше вам не представится возможность снова ее ударить. Я сам позабочусь об этом. И если вы человек разумный, то послушаетесь моего совета и в жизни никогда больше не ударите женщину.

– Я буду делать все, что мне вздумается…

Хантер прижал нож сильнее.

– Что? Вы еще спорите? Пожалуй, лучше всего было бы вас убить, но, принимая во внимание, что вы отец Джеммы, на этот раз я вас прощаю. Все, что я у вас прошу, – это благословение. Я собираюсь жениться на вашей дочери.

– Это просто нелепо!

– Ага! Но насколько я знаю Джемму, она питает склонность именно к таким проделкам, наряду со святыми и ангелами. – Хантер ткнул ножом в шею Томаса, чтобы вытянуть из него ответ. – Ваше благословение, сэр.

– Забирай ее, пусть она исчезнет из моей жизни. Ты думаешь, она мне нужна здесь, после того как ты поимел ее? Она обесчещена!

– Это не совсем благословение, О'Херли. – Хантер провел лезвием по толстой шее коммерсанта.

– Тогда бери ее с моего благословения. Только поскорее убирайся и оставь меня в покое.

Хантер слегка отвел нож, но не совсем.

– Мне нужно кое-что еще.

– Так я и думал.

– Отзовите сторожа из холла, чтобы я мог пройти в комнату Джеммы.

– Если вам нужны деньги…

– Это последнее, что мне требуется от вас, О'Херли. На самом деле, насколько я понял, я единственный предполагаемый жених Джеммы, которого вам не пришлось подкупать.

– Что вам нужно?

– Отведите меня в ее комнату.

Хантер помог О'Херли подняться. Одетый в измятую ночную рубашку до колен, оставлявшую открытыми его икры и лодыжки, старик поплелся через холл босиком. Он отослал раба спать и провел Хантера в комнату Джеммы. Пока Хантер осматривался, О'Херли подошел к кровати, раздвинул противомоскитную сетку, откинул простыню и увидел подушки.

– Я же сказал вам, что она уже у меня. – Хантер стоял возле маленького алтаря со свечками в разнокалиберных рюмках.

– Что вы делаете?

– Забираю это с собой. – Один за другим Хантер снял со стены двадцать два миниатюрных образка святых. Потом приказал О'Херли взять с постели одеяло. Даже в полутьме он узнал ручную работу Нетти и припомнил долгие зимние часы, которые проводил в ее комнате, наблюдая, как она сшивает лоскутки вместе.

Когда старик протянул одеяло ему, Хантер осторожно упаковал в него святых Джеммы.

– Теперь оставайтесь на месте и сосчитайте до двухсот. К этому времени я уже уйду. – Хантер направился к выходу с драгоценным свертком в руках, остановился в дверях и обернулся. – Запомните, что я сказал, О'Херли. Если вы хоть когда-нибудь попытаетесь обидеть Джемму, я уж позабочусь, чтобы вы горько пожалели об этом. Поверьте, я не собираюсь провести остаток жизни, оглядываясь через плечо.