Глава 8
Мистер Мирквуд получил утонченное наслаждение. Но он был таким во всем. Недисциплинированным и несдержанным. Щедрым. Он мог бы использовать эти качества во благо. Возможно, ей удастся ему помочь.
Помочь ему? Марта внутренне поежилась. Было уже за полночь, но она лежала в постели без сна, глядя в темноту. Несмотря на все пережитые ею днем унижения, она вынуждена была признать, что они отвлекли ее от забот. Мысли о неминуемом визите мистера Джеймса Расселла отошли на задний план – словно утренний туман под лучами солнца. И даже теперь она почти не думала о нем.
Ее руки беспокойно двигались. Кончиками пальцев она провела по животу. В первые недели траура вдове не подобает делать некоторых вещей. Но разве те же самые вещи не в состоянии притупить желания женщины и не дать ей с такой легкостью поддаться мужчине, выполняя все его непристойные пожелания?
Помедлив, она скользнула пальцами ниже.
Для подобных случаев у нее был особенный образ. Возможно, он чем-то напоминал мистера Аткинса. Однако его черты были размыты. Это был достойный человек, который вел себя как подобает джентльмену и не расточал свою чувственность понапрасну – ожидал того дня, когда встретит подходящую ему женщину и сможет отдать ей все свои сокровища. Он знал, в каком месте прикоснуться к ней, и ему не надо было об этом говорить. Он вскрикивал от восторга и дрожал от блаженства в ее объятиях. И тут же исчезал, как только его услуги больше не требовались.
Но сегодня этот надежный человек взбунтовался. Он говорил слова, от которых любая женщина вспыхивала бы. Он постоянно намекал на то, что собирался сделать. Он пристально следил за движениями ее рук и ободрял ее. Его глаза отливали голубым в лунном свете, а волосы казались такими же светлыми, как сердцевина дерева.
Наверное, этого следовало ожидать. Так она говорила себе потом. Она немного отвыкла, потому что не делала этого больше месяца. В следующий раз все пройдет как обычно.
Марта повернулась на бок. Завтрашний день обещал весьма необычные события в виде посещения работников мистера Мирквуда. Она найдет способ развить в нем его природную доброту и поможет ему превратить ее в основание для чувства ответственности. Все ее мысли о нем будут целомудренны, и ей будет доставлять удовольствие думать о том, что в Лондон он вернется другим человеком.
Он ждал в знакомой роще, глядя на угол дома, откуда она должна была появиться. Пальцы его нервно играли с крышкой часов.
Будет ли она сегодня холодна? Или будет слишком смущена, чтобы встречаться с ним взглядом? Может, будет сожалеть о том, что он уговорил ее сделать? Во всяком случае, сам он нисколько не жалел о случившемся. Теперь он даже не знал, как в будущем будет доставлять себе наслаждение, – ибо ничто не могло сравниться с чувственными прикосновениями ее осторожных прохладных пальцев.
Коричневые кирпичные стены дома тепло сияли под лучами полуденного солнца. Тео раскрыл часы и проверил время. Когда он снова поднял голову, она была уже там – маленькая черная фигурка появилась из-за угла.
Почему он ждал до двадцати шести лет, чтобы развлечься с вдовой? Какое утонченное, запретное удовольствие она обещала в своем черном наряде, который делал ее по-прежнему принадлежащей другому. Подол ее платья колыхался в такт энергичной походке, а ноги легко ступали по тропинке.
Теперь он знал, как выглядят ее ноги. Знал, каково это – погладить ее лодыжку, всю в маленьких нежных волосках, а затем провести рукой по круглому колену и гладкому шелковистому бедру.
Он заставил себя встряхнуться. Эти мысли ни к чему не приведут, если он не сможет прижать ее к дереву – а для такого поступка он не настолько низок.
Подойдя к опушке рощицы, она с любопытством посмотрела на него. С собой у нее была корзина, прикрытая тканью, и она переложила ее в другую руку.
– Значит, тут вы ходите каждый день?
– Разве я не говорил вам, что это очень удобно? – Он взял у нее корзину. – Боже правый, женщина, что вы несете этим людям? Кирпичи и камни, чтобы они устроили мятеж?
– Всего-навсего немного хлеба, пироги и фрукты из моей оранжереи. И несколько книг, если они ими заинтересуются.
– Ясно. – Под его взглядом она была похожа на ребенка, пойманного в тот миг, когда малыш сунул руку в банку с вареньем. – Вы намерены устроить мятеж более долгим и изысканным способом.
– Ничего подобного. – Она отвечала ему с удивительной легкостью. Никакой досады. Никакого румянца на лице. Ни малейшего упрека. – Я выбрала несколько книг, которые могут понравиться женщинам и детям. Но не «Уэверли», потому что я отдала эту книгу Дженни Эверетт. Хотя с радостью дала бы ее почитать и вашим работникам, после того как вы сами ее прочтете.
Какие радужные надежды на визит к его работникам! Жаль, что мистера Барроу не будет дома. Потому что в других домах ей вряд ли удастся с кем-либо достойно поговорить.
– Вы говорили, несколько семей зависят от помощи прихода? – Сегодня поля ее шляпки были выгнуты наружу, оставляя открытым лицо, и Тео увидел, что щеки Марты пылали. – Если можно… Мне бы хотелось их навестить. Надо начать с тех людей, которым мы сможем помочь больше.
Значит, он поведет ее к семейству Уивер. Сам он предпочел бы обходить их дом стороной до конца своего пребывания в Суссексе, но вдова хотела сделать доброе дело, и нежная благодарность к ней вынудила его согласиться.
Двор был точно таким же, как в прошлый раз. Множество гусей.
– Осторожно, – предупредил он миссис Расселл, как будто под ногами можно было найти хотя бы одно чистое место.
Из-за угла дома вдруг выбежала свинья, очевидно, почувствовав, что скоро ей представится шанс ворваться в комнату. А из окна раздавался крик ребенка.
Бросив взгляд на свою спутницу, Тео сразу же заметил, что она внутренне готовилась к встрече. Плечи отведены назад, голова высоко поднята – и глубокий вдох.
– Ваш визит будет честью для них, – заметил Тео. Неужели она действительно в том сомневалась?
Они подошли к двери, и свинья снова повторила свой трюк, на этот раз причинив им еще больше неудобства. Но им все же удалось войти в дом, захлопнув дверь перед животным. А миссис Уивер была более вежлива, чем в прошлый раз.
– Простите, что никогда прежде не заходила, – решительно произнесла миссис Расселл. – Ведь никогда не знаешь, прилично ли это. Но я беседовала с мистером Мирквудом о земельных вопросах, и сейчас у меня появилась возможность зайти к вам.
Тео осмотрелся. Вокруг – те же дети. И он со страхом заметил девочку в углу, сидевшую лицом к стене, словно она хотела спрятаться. Наверное, она села так, как только он вошел.
– …Уже почти одиннадцать месяцев здесь, но так мало знаю о своих соседях. С удовольствием познакомлюсь с вами поближе.
Марта замолчала, но миссис Уивер не удосужилась что-либо ответить. Ребенок же отреагировал своим обычным образом. Тео нашел на кухонном столе свободное место и поставил туда корзину. Возможно, сейчас Марта решит раздать подарки, после чего этот мучительный визит закончится.
Но у нее были другие планы.
– Какой красивый ребенок, – заметила она. – Можно его подержать?
Тео мог бы держать пари, что никто никогда не говорил хозяйке этого дома подобных слов и не обращался к ней с подобной просьбой. У нее был такой вид, точно она ослышалась. Возможно, она часто не была уверена, что слышит обращенные к ней слова – из-за постоянного крика младенца над ухом.
– Как его зовут? – Однажды решившись на что-то, Марта шла к цели с поразительным упорством. Она не колеблясь подошла к миссис Уивер и погладила ребенка по головке с редкими волосами.
– Джоб, – ответила женщина. И позволила миссис Расселл взять ребенка у нее из рук. Вдова приняла его и снова повернулась к Тео.
Вот как она будет выглядеть с ребенком на руках. Только, конечно, ее ребенок будет красивее. У него будут густые волосы и большие любопытные глаза, темно-карие, как у нее. Или, возможно, темно-синие с золотистыми крапинками. Странно было об этом думать…
А Джоб отреагировал на перемещение громким криком, исказившим его лицо. Марта, ничуть не смутившись, улыбнулась ребенку и принялась его укачивать. Ей бы младенца покрасивее, и она смогла бы позировать для картины с изображением Мадонны, излучающей прелестное сияние, на которое почти больно смотреть.
Боже, что с ним такое?.. Тео отвернулся, когда Марта подняла на него глаза и улыбнулась – словно они оба знали какую-то прекрасную тайну.
У нее было право улыбаться. Да, они оба знали эту тайну. Он был для нее средством получить желаемое и обеспечить свое будущее. Возможно, он будет иногда наведываться в Суссекс, чтобы уладить дела у себя в Пенкарраге, и сможет заезжать в Сетон-парк – посмотреть, как дела у ребенка, наследника мистера Расселла.
– Такой громкий, сильный голос – признак здоровья, не так ли? – заговорила вдова, стараясь перекричать ребенка. Тео снова перевел на нее взгляд, но она уже не смотрела на него.
– Здоровья?.. – спросила миссис Уивер. Она потянулась было к грязной посуде на столе, но ее руки тут же безвольно упали.
– Можно мне на минутку выйти с ним на улицу? Сегодня такой хороший день, и свежий воздух пойдет ему на пользу.
– Только смотрите, чтобы свинья не вошла в дом, – ответила миссис Уивер. Скорее всего она не стала бы возражать, даже если бы миссис Расселл решила увезти ребенка в Шотландию.
– Я пойду с вами, – предложил Тео. Потому что даже оглушительные крики маленького Джоба были лучше угрюмого молчания в комнате. – Открою вам дверь и не пущу свинью в дом.
Свинья ожидала их за дверью. Но Тео был наготове. Он распахнул дверь и кинулся на нее, своим напором оттеснив животное назад и давая возможность пройти миссис Расселл.
Им придется еще раз зайти в дом, чтобы занести ребенка, а потом выйти. Так что следовало придумать два новых способа перехитрить свинью. Неужели всем джентльменам, уезжавшим из Лондона, приходилось заниматься такими вещами?
– Надеюсь, вы не собираетесь похитить ребенка? – Изрядно напугав свинью, мистер Мирквуд нагнал Марту и пошел с ней рядом. Свинья трусила следом за ними.
– Конечно, нет. – Ей нужен был ребенок поменьше. – Я просто хотела дать миссис Уивер возможность отдохнуть.
– С ним что-то не так? Всякий раз, как сюда захожу, он жутко кричит.
Марта покачала головой:
– Нет-нет, один из младенцев моей сестры был в точности таким же. Это бывает. Потом дети вырастают. Но матери приходится нелегко. Особенно той, которая не может нанять няню. – Бедняжка Китти могла бы нанять, но была ужасно упряма. Это их семейная черта.
Внезапно Тео схватил ее за руку, и ее сердце гулко забилось. Воспоминания о вчерашнем дне и прошедшей ночи она запрятала подальше, а теперь они вдруг вырвались наружу. На мгновение Марта подумала, что он все знал. Знал, что она делала ночью и какую роль он во всем этом сыграл. Может, теперь собирался призвать ее к ответу? Но нет, он всего лишь провел ее мимо гуся, развалившегося на тропинке. Марта снова отогнала ненужные воспоминания.
Они обошли гусака стороной, а свинья по-прежнему трусила следом.
– Значит, вы – тетушка, – заметил Тео, отпуская ее руку. – Почему-то это никогда не приходило мне в голову.
– Уже несколько раз тетушка. – Сердце ее успокоилось, и дыхание снова стало ровным. Она дружески беседовала с мужчиной, которого надеялась исправить. – У моего старшего брата тоже есть дети.
– Это тот самый брат, с которым вы будете жить, если у вас не родится сын?
– Да, Эндрю. – Она опустила голову.
– Вашего старшего брата зовут Эндрю? А сестру?
– Китти, Кэтрин. Она средняя в семье.
Они дошли до конца двора и, повернув налево, зашагали вдоль изгороди. Свинья послушно повернула за ними – словно объезженная лошадь. Оглушительные крики младенца перешли в прерывистый плач.
– Эндрю и Китти… И кроме них, у вас еще есть двое братьев, верно?
– Откуда вы знаете? – Она с удивлением вскинула голову.
– Вы мне сами говорили. Разве не помните? – Солнце светило слишком ярко, и ей было трудно смотреть спутнику в лицо. Но казалось, что вокруг его светлых волос появился ореол. – Когда я пришел к вам во второй раз, то спросил про ваших братьев и сестер.
– Правда? И вы до сих пор помните?
– Только это. Остальное забыл. Можете спросить, что я помню из Лаудона, которого мы читали три дня назад. – Если бы Марта посмотрела на него сейчас, то увидела бы на его лице мальчишескую улыбку, радостную улыбку человека, отказывавшегося принимать что-либо всерьез.
– Мне кажется, было бы лучше запомнить кое-что из мистера Лаудона, чем количество моих братьев и сестер.
– Не сомневаюсь. Так как же зовут ваших братьев?
– Николас и Уильям. Адвокат и офицер. – Марта переложила ребенка на другое плечо и легонько похлопала его по спине. – А что еще вы забыли? Способы оптимального севооборота? Чертеж теплицы с регулируемой крышей?
– Думаю, и то и другое. – Яркое солнце скрылось за облаком, и Марта увидела, что ее спутник смотрит на нее с жадным любопытством. – А ребенку это нравится? Ну, когда его так похлопывают…
– Большинство детей любят. Да, он немного успокоился. – Теперь плач перешел в редкие прерывистые вздохи, и голова младенца упала на плечо Марты. – Вы сами никогда не держали на руках маленьких племянников и племянниц?
– Таких маленьких – никогда. – Они заговорили тише, чтобы не нарушить сон Джоба. – С ними становится интереснее, когда они уже умеют ходить. А еще лучше – когда начинают сносно говорить.
– Когда-нибудь у вас будут собственные дети. По крайней мере от вас станут ожидать наследника. – Она остановилась. – Вам надо практиковаться. – Возможно, он действительно хотел подержать ребенка, но ему неудобно было об этом просить. Что ж, она позволит ему. – Держите руки вот так, и я положу его вам на плечо.
Но Тео поспешно отступил, как будто Марта предлагала подержать мешок с гнилыми помидорами.
– Спасибо, но я не хочу, чтобы он использовал мой сюртук в качестве носового платка. Подожду, пока не появится более аккуратный ребенок.
Они пошли дальше, и через несколько секунд Тео добавил:
– Возможно, я смогу попрактиковаться с вашим, когда он появится на свет.
– Полагаю, к тому времени вы уже будете в Лондоне.
Он пожал плечами:
– Я смогу вернуться. Думаю, иногда мне придется приезжать по делам в Суссекс.
От этой мысли по ее телу пробежал озноб. Тео был добрым, но беспечным человеком. Неужели ему не приходило в голову, что кто-нибудь может заметить его интерес к ребенку, который будет походить на него?
– Не думаю, что это было бы благоразумно. – Ее голос звучал холодно. – Не хочу, чтобы кто-то заподозрил, что вы – отец ребенка. Если, конечно, мне повезет и он появится на свет.
Наступило молчание. А солнце снова выглянуло из-за туч, скрыв лицо Тео. Когда же он наконец заговорил, то лишь предложил изменить маршрут прогулки.
Проклятая свинья! Злобное, жестокое, хитрое животное!
Свинья трусила за ними следом, словно верный спутник, но на самом деле только и ждала, когда Тео захочет тайком войти в дом через окно или заднюю дверь. Или же готовилась прыгнуть на него, если он случайно споткнется. Эта свинья принимала его за дурака, и ужасная правда состояла в том, что она почти не ошибалась.
Но он не станет предъявлять никаких прав на рожденного от него ребенка. Он знал это с самого начала и сейчас не собирался спорить.
Он ведь и не пытался предъявлять свои права, не так ли? Он лишь, как вежливый сосед, хотел когда-нибудь зайти и полюбоваться младенцем в гостиной, вдали от любопытных глаз.
Дети его любили. Дети Энн считали его самым лучшим дядей на свете, когда он в прошлом месяце приезжал к ним. Крепкий маленький Гарри, которого он учил прыгать по камням, хрупкая Джейн, умолявшая его читать рассказы смешным голосом… И самые младшие, которые принимались виснуть на нем, стоило ему сесть. Эти дети были рады ему, так почему же такого не может случиться с ребенком миссис Расселл?
– Вы собираетесь заменить тут крышу? – Марта смотрела на коттедж Уиверов, совершенно забыв о предыдущем разговоре. – Наверняка она кое-где протекает.
– Думаю – да. Но точно пока не знаю. Наверное, Гранвилл хотел, чтобы я с вами об этом поговорил. Во всех ваших домах новые крыши?
– Мы заменили их этим летом. Вам надо встретиться с моим управляющим, и он вам все подробно расскажет. Поделится своими соображениями насчет рабочих, которых мы нанимали. Я вас познакомлю.
Что он мог сказать в ответ на это предложение, которое выставит его в нелепом виде? Тео кивнул на младенца.
– Кажется, он заснул. Не думал, что такое возможно. Отличная работа, миссис Расселл.
Она улыбнулась ему поверх детской макушки в редких волосах, и в ее глазах светилась гордость.
– Может, попробовать уложить его в кровать? Надеюсь, свинья не попытается проникнуть в дом и не разбудит его.
– Ты ведь слышала, что сказала леди. Так что не притворяйся. – Тео повернулся к свинье, и та тут же вскинула щетинистую морду. – Мы не потерпим никаких глупостей. Лучше тебе смириться и остаться на улице.
Свинья улеглась на землю; она даже не шевельнулась, когда Тео взял миссис Расселл под локоть и провел ее в дом. Джоб громко вздохнул, но не проснулся.
Вдова оглядела комнату.
– Где ваша мать? – обратилась она к детям, не увидев миссис Уивер.
– Пошла прилечь, – ответил один из старших мальчиков.
Марта бросила взгляд на Тео, затем подошла поближе к детям.
– У вас есть кровать или колыбель, куда бы я… – Марта осеклась. К ней подошла старшая девочка, и на лице гостьи сначала отразилось смущение, но она быстро взяла себя в руки. – Так куда же положить ребенка?
Какой-то мальчик молча указал на дверь в глубине комнаты, и Марта прошла к ней. Тео же улыбнулся детям, но никто не улыбнулся в ответ. Наконец, когда, казалось, прошла целая вечность, миссис Расселл вернулась.
– Хозяйка крепко спит. – Она подошла к Тео с выражением беспокойства на лице. – Не думаю, что нам следует оставлять сейчас детей. – Заходя к своим работникам, Марта никогда не сталкивалась с подобным затруднением.
– Уверен, что они к этому привыкли, – тихо ответил Тео. – Но если вам так будет легче, то мы можем остаться.
– Думаю, стоит остаться. Возможно, остальные семьи мы навестим в другой раз. В любом случае этим людям понадобится все содержимое моей корзины.
Вдова ничего не сказала про книги. Тео тоже промолчал. Марта же отошла в сторону и обратилась к детям:
– Кто мне поможет убрать посуду со стола?
Некоторые из хозяйских детей подняли головы. Но никто не ответил.
Тео уже был сыт по горло этой семейкой.
– Вот ты. – Он указал на девочку лет десяти. – Иди покажи миссис Расселл, где вы моете посуду.
Девочка тут же отреагировала на его приказание и подчинилась. Как и свинья до этого. Вероятно, только так можно было с ними обращаться. Когда Марта отказалась от помощи Тео, он уселся за стол и принялся наблюдать за ней и за девочкой. Вдова расспрашивала ее – имя, возраст, любимые занятия. И вскоре девочка стала отвечать довольно бойко. Конечно, миссис Расселл не могла затронуть в этом разговоре свои любимые темы, отчего ее усилия выглядели особенно трогательно.
Когда тарелки унесли, Тео заметил на столе то, чего не видел прежде, – листок бумаги, наполовину сложенный складками. Его сердце забилось быстрее, и теперь он неотрывно смотрел на листок.
Девочка ошиблась, сложив его два раза в одном направлении. Видимо, после этого она забросила свое занятие. С минуту он сидел не двигаясь. Потом, стараясь не смотреть в угол, где находилась старшая девочка, перегнулся через стол и взял листок.
Исправить ошибку было делом нескольких секунд, и он быстро закончил складывать бумагу. Его руки были рады этому простому занятию. Тео чуть передвинул стул, чтобы девочка увидела, чем он занимается, если случайно посмотрит в его сторону. Потому что сам он смотреть на нее не собирался.
Тео провел пальцем по каждой из складок – прежде он забыл девочку этому научить. Конечно, ему было сложно, потому что пришлось складывать бумагу у себя на коленях. Но все же вскоре бумага была правильно сложена и разглажена, и тогда Тео, потянувшись, положил ее на стол. Внезапно что-то привлекло его внимание.
На полу у противоположной стены лежал такой же листок бумаги. Еще один оказался на подоконнике. И под печью. Какой-то торчал из-под подушки на потертом, провалившемся кресле. А среди кучи дров лежала, наверное, еще дюжина листков.
Миссис Расселл с девочкой понадобится еще несколько минут, чтобы закончить уборку. А ему, Тео, следовало чем-то заняться, иначе он будет выглядеть праздным и покажет детям плохой пример. Он поднялся с кресла и собрал бумагу. То были старые счета, обертки от чая и даже несколько писем – похоже, девочка складывала всю бумагу, попадавшую ей в руки. Тео перенес все листки на стол и принялся исправлять их.
Когда посуду вымыли, а грязную воду вылили на улицу – Тео надеялся, что она попала свинье прямо в морду, – вдова с девочкой сели у стола, увлеченно беседуя о кошке с котятами. Миссис Расселл исподтишка наблюдала за Тео. Ее взгляд то падал на его руки, то снова возвращался к его лицу. Наконец, не спрашивая, что он делает, она взяла один листок и принялась его разглаживать.
И тут Тео почудилось, что он словно парит в воздухе или плывет в каком-то необыкновенно теплом море. Время как будто остановилось, и он завис в пространстве, слушая музыку нежного женского голоса и продолжая заниматься своим делом в столь неожиданной компании. Он не мог понять, отчего вдова вдруг решила, что его усилия достойны ее внимания. Не стоило и пытаться это понять. Он просто продолжал складывать и разглаживать бумагу, и Марта занималась тем же.
Когда вся бумага была сложена, а разговор о кошках закончился, миссис Уивер наконец вышла из спальни. Вид у нее был уже не такой усталый, хотя она и не стала более разговорчивой.
Миссис Расселл поспешно поднялась.
– Боюсь, мы слишком засиделись. Меня так очаровала ваша Керри, что я позабыла о времени. – Она потянулась к корзине. – Я тут кое-что принесла. Мне будет очень приятно, если вы это возьмете. Надеюсь, вашим детям понравится.
«Как вы добры… Я ужасно вам благодарна, что вы успокоили ребенка. Прошу прощения, что заснула…» Миссис Уивер ничего этого не сказала. Вместо этого она посмотрела на гору сложенной бумаги и произнесла:
– Кристина делает такое же со всей бумагой в доме и… – Она внезапно умолкла. Казалось, разговор и на эту тему быстро утомил ее.
– Думаю, у меня есть… – Марта принялась рыться в корзине. – Есть книга с изображениями модных нарядов, которая совершенно не нужна вдове. Можете вырвать страницы и отдать их дочери. Тогда ваши счета не пострадают. – Марта положила книгу рядом с пирожными и другой едой. – Мне было очень приятно с вами познакомиться, – добавила она, и на лице маленькой Керри отразилось сожаление из-за того, что она уходит.
– Я займусь свиньей. – Тео поднялся из-за стола. Он не мог найти вежливых слов для миссис Уивер и ее потомства.
На обратном пути им уже не пришлось бороться со свиньей – теперь она, казалось, с благоговением относилась к Тео и прошла рядом с ним до самых ворот. Вот и хорошо. За три визита ему удалось произвести хотя бы одно благоприятное впечатление – на существо, давившее свое потомство. Закрыв ворота на засов, Тео с облегчением вздохнул.
– Какая я невежественная, – произнесла миссис Расселл, когда он повернулся к ней. – Ужасно невежественная.
Начало разговора, не обещавшее ничего хорошего. Он приподнял брови и хмыкнул.
– Как я могла додуматься принести книги и пирожные? Я ведь знала, что они бедняки. Нужно было принести мясо и молоко.
– Молоко пришлось бы кстати. У них нет коровы. – Тео не стал касаться темы мяса. Он слишком хорошо помнил последний тяжелый кусок в своей сумке, когда шел домой после визита к Уиверам. – По крайней мере хоть одна книга оказалась полезной. До «Уэверли» еще надо дозреть.
– Этим людям не нужен «Уэверли». – Она шла быстрее обычного, размахивая корзиной. – Не удивлюсь, если их дети вообще не умеют читать. Я не видела в доме ни одной книги. Надо было это предусмотреть.
Тео ухватился за корзину и остановил свою спутницу.
– Не надо себя ругать. Не хочу этого слышать. Вы ошиблись в своих ожиданиях, но теперь-то вы все знаете. Мы ведь все так учимся. – Когда-то она сама именно так и говорила.
– Я лишь узнала всю степень своей наивности. – Марта не выпустила корзину, и они стояли, глядя друг на друга и держась за ручку. – А ведь эта семья жила со мной по соседству с самого начала. Мне нужно было узнать про их обстоятельства. Нужно было поинтересоваться будущим старшей дочери.
– Позвольте предложить вам сделку. – Тео потянул за корзину, пока вдова наконец не выпустила ее. – Если вы перестанете себя винить, я послушно выслушаю любую вашу проповедь на тему образования. Всю дорогу до дома можете говорить мне, что надо сделать для живущих на моей земле детей.
Ее улыбка пронзила его насквозь. Как странно доставить женщине такое удовольствие, даже не прикоснувшись к ней. Уже во второй раз за день Тео был вынужден отвести глаза. Когда же заговорил, голос его звучал чуть хрипловато:
– Но советую вам сказать самое важное вначале, поскольку вы сможете говорить на эту тему только до тех пор, пока мы не дойдем до дома. А там у нас будет чем заняться. – И он размашисто зашагал по дороге.
– Эндрю… – пробормотал мистер Мирквуд, лежа рядом с Мартой. Он медленно поднял руку и принялся загибать пальцы. – Эндрю, Кэтрин, Николас и Уильям.
Они вернулись к привычному ходу дел. Тео старался получить удовольствие, не предлагая ничего непристойного, и Марта этому радовалась. Конечно, именно этого ей и хотелось. Пусть даже втайне она надеялась, что любовник продолжит вчерашние вольности.
– Меня бы больше впечатлило, если бы вы помнили, что я вам говорила о школе викария, – ответила она.
– Тише. – Он прижал палец к ее губам. – Не хватает одного имени.
– Нет, это все. Мои три брата и сестра. – Но ее сердце забилось быстрее. Она знала, что он имел в виду.
– Меня зовут Теофилус. – Он повернулся лицом к ней, словно благовоспитанный мальчик на празднике по случаю дня рождения. – Правда, так меня называет только отец. Братья, сестры и смелые дамы зовут меня Тео.
– Я уже знала ваше имя. Слуга мне сказал.
– Значит, у вас преимущество. – Он ждал, не поддразнивая ее и ничего не требуя. Взял пряди ее волос и принялся накручивать их на пальцы. Глаза же его терпеливо и спокойно смотрели на нее.
Что она потеряет, если скажет, как ее зовут? Возможно, он считал себя ее близким другом, но это не так. Несмотря на их физическую близость, несмотря на то что он знал ее потаенные мысли, он не был ей близок.
– Марта, – наконец ответила она. – Эндрю, Китти, Ник, Уилл и Марта. Именно в таком порядке. А наша фамилия – Блакшир.
– Марта, – чуть слышно повторил он. На его губах играла легкая улыбка, а взгляд скользил по ее телу. – Это имя вам подходит.
– Согласна. Самое обычное имя.
– Не такое уж обычное. Оно – как музыка, созданная из дыхания и шепота, из звуков, которые никогда не смолкнут.
Неужели это правда – насчет звуков? Видимо, да.
– Какие глупости вы говорите! Я живу с этим именем уже двадцать один год, но никогда не думала ни о чем подобном.
В ответ он лишь широко улыбнулся.