Глава 2
– Но кто такая эта миссис Расселл и что ей от меня нужно?
Тео Мирквуд держал в своих длинных пальцах визитную карточку – первую, появившуюся на подносе со дня его переезда за город. Он внимательно рассматривал карточку со всех сторон. Черные буквы, выгравированные на белой бумаге… Но ни рамки, ни изысканного шрифта. Ни маленьких завитков или цветочков. Ничего такого, что могло бы хоть что-то сказать об этой даме, кроме ее фамилии. Точнее – фамилии ее мужа.
– Она ваша соседка, – ответил мистер Гранвилл. – Хозяйка Сетон-парка.
Тео уселся на стул и откусил кусочек тоста с маслом, по-прежнему удерживая карточку двумя пальцами. Его управляющий, точнее, управляющий его отца, добросовестно просматривал какие-то унылые бумаги, которые принес с собой.
– Должно быть, она оставила ее чертовски рано, – сказал Тео, проводя по карточке большим пальцем. Хорошая бумага. Плотная. – Вы ее знаете?
– Немного. – Управляющий поднял взгляд от бумаг. – Она живет здесь менее года и примерно неделю назад овдовела.
Тео перестал жевать. А может, речь шла о какой-то другой вдове? Нет-нет, теперь он вспомнил, что поместье Сетон-парк находилось к западу от них – там, где стояла церковь из плитняка.
– Неделю назад, говорите? – Он проглотил тост. – Тогда какого черта она наносит визиты – да еще неженатому джентльмену?
– Миссис Расселл одна из самых порядочных женщин. Уверен, это имеет отношение к делам. Мне кажется, новый сосед должен быть польщен, что удостоился ее внимания. И не следует придавать значения небольшим нарушениям траура.
– Да, я польщен, – буркнул Тео. А что еще ему оставалось сказать? Длительность его пребывания здесь зависела от того, что доложит его отцу этот человек. Он снова перечитал карточку. – А что случилось с мистером Ричардом Расселлом?
– Упал с лошади и сломал шею. Несчастный случай. Вы готовы начинать?
– Да. Почему бы и нет? – Тео вздохнул и положил визитную карточку рядом с тарелкой. – Говорите, что делать.
«Затащите меня своими рассказами еще глубже в этот вынужденный плен ссылки», – мог бы он добавить, будь чуть более легкомысленным и менее склонным к тому, чтобы произвести хорошее впечатление на соседку.
Но вскоре он уже не обращал внимания на монотонную речь управляющего. Гостиную залил солнечный свет, приносивший с собой ощущение приятной расслабленности. Его тост с маслом нагрелся, и теперь поверх него можно было намазать три различных вида джема. Тео оставалось лишь кивать и время от времени приподнимать брови, изображая внимание, в то время как его мысли уносились к событиям вчерашнего утра в церкви.
Как все странно сложилось… Вдова – и все последующие происшествия. Он приехал в церковь поздно. Заснул. А потом забылся и позволил себе улыбнуться.
В отличие от многого другого, чему он был виной, случившееся не имело к нему отношения. Для новых привычек требовалось время. Воскресные службы проходили так невероятно рано… К тому же он ожидал больше пения и меньше проповедей.
– …И вы видите, сколько нам удалось сэкономить, забив ненужные окна и уменьшив налоги. – Гранвилл протягивал ему документ.
– Очень впечатляет. – Тео взглянул на бумагу и взял с подноса очередной тост. Разве кто-нибудь когда-нибудь слышал о ненужных окнах? В своей лондонской квартире он постоянно держал шторы раздвинутыми. В это время года свет был особенно ясным, и порой он манил его лечь в постель так же нежно, как женщина.
Не нужно ему было улыбаться этой вдове. Кстати, о женщинах и их ловушках… Разве какой-нибудь мужчина смог бы его упрекнуть? Она была прекрасной иллюзией. Такая серьезная и прямая в своем траурном наряде. Перелистывающая молитвенник, словно ребенок в поисках картинок. Когда же она резко повернулась к нему с глазами испуганной лани, то понравилась ему еще больше. Он представил, как шутливо упрекнет ее в отсутствии должного внимания, а в ответ покорно выслушает упреки за то, что заснул. Он представлял себе приятную череду поддразниваний, которые закончатся…
Гранвилл наконец замолчал. Надолго ли? Теперь он что-то писал на листе бумаги.
– Прошу прощения, – произнес управляющий, – я как раз подсчитывал оконный налог и, боюсь, прослушал ваши последние слова. – Он задумался. – Что-то о фехтовании?..
При чем тут фехтование? На многие мили вокруг не было ни одного зала. К тому же фехтование было уже не в моде. Сейчас самым подобающим занятием для джентльмена являлся бокс.
– А кое-какие части изгороди необходимо починить. И еще – два или три дома, которые потребуется покрыть соломой до наступления зимы.
– Да-да, конечно. Новые соломенные крыши. – О Боже! Он не мог бы сделать более глупого замечания, если бы даже постарался. Похоже, ему никогда больше не увидеть Лондона.
Тео отложил бумаги с оконным налогом и коснулся маленькой визитной карточки. Затем снова взял ее в руки.
– Как думаете, в данных обстоятельствах мне удобно нанести ей визит?
Очень хорошо. Обращение за советом вкупе с беспокойством о приличиях.
– Полагаю, это будет признаком вежливости. Возможно, у вас найдется время сегодня днем.
– Сегодня днем? Хорошо. Мы уже почти покончили с бумагами? – Тео снова ощутил прилив радости. Он вполне способен на визит вежливости. Ему удастся произвести лучшее впечатление на эту вдову, нежели в церкви, а также произвести впечатление на Гранвилла. И чем больше хороших впечатлений он произведет, тем быстрее вернется из своего заточения в Лондон.
Вдова Расселл, очевидно, решила жить в уединении и поэтому отказалась от приема посетителей в гостиной.
Тео проводили в обклеенную розовыми обоями комнату наверху, где хозяйка расположилась в кресле, обитом белым ситцем с нежными переплетающимися розами. Конечно, она была с ног до головы в черном, и на мгновение у него возникла странная ассоциация с пауком, спрятавшимся в розовом букете. Но не следовало забывать, что ее нельзя было винить за траур. Возможно, она бы украсила собой эту комнату в одежде иного цвета, но похоже, что сейчас вдову не заботила мысль о том, как она должна выглядеть.
Она поднялась с кресла и пожала ему руку. На минуту ее глаза встретились с его глазами. Когда же они обменялись приветствиями, она и вовсе отвернулась, указав на маленький столик из розового дерева, на котором стояли чайник и тарелка с двумя видами пирожных.
– Я как раз пила чай, когда вы пришли, – сказала она, снова усаживаясь и расправляя платье. – Могу я предложить вам чашечку?
– Было бы неплохо. Благодарю. – Довольно смело с ее стороны предлагать чай. Но возможно, в провинции всегда так поступают. А пирожные выглядели очень аппетитно.
Тео уселся во второе кресло, обитое ситцем, и стянул перчатки. Слуга тотчас принес вторую чашку, и хозяйка взяла чайник, чтобы налить гостю чаю. Показалось, она избегала его взгляда.
Тео откашлялся.
– Мне сообщили, вы совсем недавно понесли утрату, миссис Расселл. – Возможно, ему следовало сказать это раньше. – Весьма сожалею.
– Да, совсем недавно. И неожиданно. – Она продолжала наливать чай, следя за уровнем жидкости в чашке. – Спасибо за сочувствие. Молоко или сахар?
– Ни то ни другое, спасибо. – Что ж, очень интересно. Говоря о случившемся, Гранвилл тоже не проявил особой печали. Но люди не всегда открыто демонстрируют свои чувства. И если она даже радовалась, то и этого не показывала.
– Я слышала, вы приехали из Лондона. – Она подняла голову, чтобы передать ему чашку, и наконец взглянула ему в глаза.
На миг его охватило смятение, и Тео даже отчасти смутился. Какие у нее глаза! Темные и настороженные, словно у какого-то лесного существа. Впрочем, он подумал об этом еще в то мгновение, когда впервые увидел ее в церкви. И она смотрела на него так, будто… Он не мог подобрать нужного слова.
– Да, из Лондона. – Тео с легким поклоном принял чашку.
Внезапно в дверях появилась служанка, которой зачем-то понадобился слуга. Когда же они оба наконец ушли, Тео сделал глоток чая. Воспользовавшись передышкой, чтобы взять себя в руки, он спросил:
– А вы много времени провели в Лондоне?
– Только часть сезона. Когда встретила своего будущего мужа. – За ее спокойствием скрывалось напряженное внимание, а также… Тайны. Множество тайн скрывалось в глубине этих сладостно печальных шоколадных глаз. – Боюсь, по сравнению с тем, к чему вы привыкли, Суссекс может показаться вам довольно скучным. – Она медленно поднесла чашку к губам и сделала глоток, не сводя с него глаз.
О Господи! Неужели она не понимала, о чем в этот миг мог думать мужчина? Очевидно, нет. Если бы она думала о том же, о чем и он, в ее позе был бы вызов, а в ее голосе – сладостные намеки. Кроме того, она была уважаемой женщиной. И вдовой. Какие бы тайны она ни скрывала, они предназначались не для него.
– Да, тут поспокойнее, чем в Лондоне. – Он чуть подвинулся в кресле, как бы отстраняясь от нее. – Но у меня здесь достаточно занятий.
– Вы занимаетесь изучением обязанностей баронета? – Руками, казавшимися белоснежными на фоне черных рукавов, она чуть отодвинула чашку и положила на тарелку два ломтика пирожного. У нее были очень проворные изящные пальцы. Немного прохладные – он это почувствовал даже через перчатку, когда она пожала ему руку. Мужчина мог бы согреть эти руки в своих, а потом…
А потом – ничего. Он не позволит себе думать о подобных вещах. Он выше этого.
– Да, управление поместьем… и прочее. – Тео взял предложенную ему тарелку с серебряной вилкой. – Надо чинить изгороди. Заниматься окнами. И еще – оконный налог. Следует убедиться, что с этим все хорошо. Да и во всех других отношениях. – Он сунул в рот кусочек пирожного, чтобы перестать говорить и не показаться самодовольным болваном.
Она взяла вилкой кусочек пирожного со своей тарелки и, прожевав его, поджала губы. Жаль. Потому что так не было видно ее полных губ. А еще потому, что даже человек, носящий траур, имеет право насладиться вкусным пирожным.
– Вам нравится? – спросила она, проглотив еще кусочек.
– Да, отличное пирожное. Спасибо. – Он говорил чистейшую правду. Лимонная начинка. Сладкая и одновременно бодрящая.
– Нет, сэр, вы не поняли. – По ее лицу скользнуло едва заметное скорбное выражение. – Я имела в виду ваши занятия. Обучение будущим обязанностям. Вас это привлекает?
– Вполне. Вне всякого сомнения. – В следующий раз она сможет повторить этот его ответ Гранвиллу. – Мне это очень подходит.
Она молча съела еще одно пирожное. Ее взгляд останавливался то на тарелке, то на нем, на Тео, отчего он чувствовал себя очередным пунктом в меню, к тому же сомнительного свойства.
– Это похвально, – наконец произнесла хозяйка и слабо улыбнулась. – Хотя на вашем месте я бы только и думала о том, как бы сбежать в Брайтон.
– В Брайтон? – Это было совершенно неожиданно.
Хозяйка утвердительно кивнула:
– Да, в более интересное место. – Она разрезала пирожное вилкой и снова отвела взгляд. – В такое место, где я была бы в обществе более энергичных людей. Где нашлись бы более разнообразные занятия. Привыкнув к подобной жизни, я предпочла бы именно это. Если бы я была мужчиной. – Наивная бедняжка! Она наполняла причудливый морской курорт всеми прелестями и блеском, которых не хватало в ее жизни.
– Уверен, что жизнь в Брайтоне прекрасна. – Он отставил пирожное в сторону и отпил чаю, скрывая под снисходительной улыбкой то, что ему уже было известно. – Для юной леди и для молодого человека, конечно же.
Это был неправильный ответ. Он понял это по ее лицу. Но почему в подобном разговоре вообще должны быть правильные ответы? Очевидно, происходило нечто такое, чего он не мог понять.
– Мне рассказывали, что в Брайтоне хорошие магазины. – Она говорила так, словно ожидала, что он в ту же минуту поднимется со своего стула и отправится в Брайтон.
– Не сомневаюсь. – Тео осторожно поставил чашку на блюдце. На что, черт возьми, она намекала? Хотела сказать, что он должен уехать из этого места? Но они ведь только встретились… Неужели его случайная улыбка в церкви стала причиной такого недовольства?
– И много развлечений. – Она взяла ситечко и принялась наливать ему еще чаю. – Говорят, в Брайтоне такие развлечения, которые придутся по вкусу молодым людям.
Тео задумался над ее словами. Но от его взгляда не укрылся ее корсет. Кстати, о развлечениях… На ней не было кружевной косынки или шали, и его взгляду открывалось достаточно, чтобы представить, как он обхватывает ее груди руками. Впрочем, эти ее прелести были весьма скромными по размерам.
Однако все это не имело значения.
– Если бы я мог помочь вам, испробовав развлечений Брайтона и подтвердив ваши слова, я бы с радостью это сделал. – Поразительно, насколько может изменить его настроение один взгляд на женское платье. – Однако я вряд ли туда попаду.
– Потому что у вас нет денег? Ведь отец лишил вас содержания, не так ли? – мягко сказала она, положив ситечко на блюдце.
Сплетни! Теперь ее ранний визит в его дом предстал в новом свете, и в том не было ничего лестного для них обоих. Ей хотелось посмотреть на лондонского повесу и вытянуть из него побольше историй, чтобы потом пересказывать их своим знакомым. Что ж, придется ей поискать другого рассказчика.
– Признаюсь, не понимаю, почему это вас интересует. – Его голос был холоден, как колодезная вода. И он отправил в рот кусочек другого пирожного. Грецкий орех. Очень полезно. Но он не сменил гнев на милость.
– Прошу прощения. – Она сидела неподвижно, сложив руки на коленях. – Мне не стоило поднимать вопрос о деньгах. Просто сейчас это важно именно для меня.
Что за глупая игра?!
– Я не очень-то деликатный человек, миссис Расселл. Если вы хотите мне что-то сказать, говорите прямо. – Он отложил пирожное и снова взял чашку с чаем.
– Что ж, пусть будет прямо. – Она сделала глубокий вдох и внимательно взглянула на него. – Я смогу обеспечить вас деньгами, мистер Мирквуд, в обмен на услугу. Мне нужно зачать ребенка.
Только с помощью героического усилия воли и оказавшейся под рукой салфетки Тео сумел не разбрызгать чай себе на колени. Он поперхнулся и закашлялся, нашаривая новую салфетку. Хозяйка тут же подала ее ему и проговорила:
– Я готова заплатить пятьсот фунтов за вашу помощь, невзирая на исход, и еще пятнадцать сотен, если родится сын.
– Постойте-постойте. – Тео промокнул рот салфеткой. – Я вас правильно понял?
Она пожала плечами:
– Не знаю… Мне остается только надеяться.
– Насколько я понял, вы только что предложили мне стать вашим платным любовником. – Тео снова откашлялся. – Верно?
Она нахмурилась.
– Лучше сравним это с племенным жеребцом. Меня волнует только исход дела, я не рассчитываю на удовольствие.
– Прекрасное уточнение. – Он сурово посмотрел на нее. – Вы собираетесь заплатить мне за то, чтобы я с вами переспал, так?
– Да, так. Если только вам не известен иной способ помочь мне забеременеть, это будет необходимо, – ответила она, явно недовольная тем, как до него все медленно доходило.
Наконец-то он все понял! Уединенная комната… Ушедший слуга… Ее внимательный взгляд… Отсутствие косынки на плечах и открывшийся вид на ее декольте. Господи, как же до него сразу не дошло?!
Тео рассмеялся и покачал головой. Затем встал и прошелся по комнате.
– Простите, что утратил спокойствие, мисс Расселл. Нечасто оказываешься участником такой поразительной мелодрамы. – Он оперся локтями о спинку кресла. – Разве вы не должны были сначала соблазнить меня? Или что-нибудь подсыпать мне в чай, чтобы я проснулся, привязанный к кровати?
Она чуть покраснела и с укором посмотрела на него.
– Но ведь это деловое соглашение. Поэтому мне бы хотелось устроить все подобающим образом.
– Деловое соглашение? Так вы называете обман ожиданий вашего покойного мужа? – Если она считала, что он не упомянет об этом, ей следовало хорошенько подумать.
– Да. – Она пристально посмотрела на него. – От этого обмана зависит очень многое.
В ее взгляде скрывались тайны, и она была необыкновенно хороша собой. Она завораживала его. Но он отнюдь не таким образом собирался провести время в Суссексе.
– Черт побери, – пробормотал Тео и отвернулся. Он рассеянно провел пальцем по ситцевой обивке кресла, коснувшись вышитой розы. – Но почему именно я? Может, вы где-то слышали, что я готов переспать со всем, что движется?
– Если откровенно, то да. Я слышала, что о вас говорили как о сластолюбце. – На ее поджатых розовых губах это слово казалось восхитительно порочным. – Полагаю, у вас в Лондоне была любовница. И вам должно быть известно, что здесь подобных женщин мало. Но даже если вам удастся найти такую, то как вы сможете обеспечивать ее, не имея денег? А я предлагаю вам любовницу без излишних затрат. В дополнение к упомянутой компенсации.
Тео представлял, как она заранее готовилась, чтобы произнести эти слова. Возможно, даже записала их.
Но ему явно не стоило соглашаться. Зачем ему это?
Он вышел из-за кресла и подошел к картине, висевшей на стене напротив, чтобы избавиться от мыслей, возникавших у него при взгляде на ее губы.
В этой комнате висела всего одна картина – набросок залитого солнцем луга, уходящего вдаль, к горизонту. Но кого такой пейзаж мог заинтересовать, когда то же самое виднелось в окне – только еще и оживленное ветром и порхающими бабочками?
– Полагаю, ваш план зависит от рождения сына. – Он стоял спиной к хозяйке. – А что, если родится дочь?
– Вы станете на пятьсот фунтов богаче.
– А вы – беднее. Ведь вам придется кормить еще один рот. – Да, у него были веские основания отклонить ее предложение. – Мне это не нравится. – Он покачал головой и снова подошел к креслу. – Я всегда делал все возможное, чтобы избежать рождения детей. Чтобы им не пришлось расти в нужде. Полагаю, завещание вашего мужа поставило вас в невыгодное положение, если вы готовы прибегнуть к подобным мерам, чтобы помешать его планам.
– О нужде не может быть и речи. – Она была готова к этому возражению. – Моя дочь получит свою долю наследства, и мы сможем спокойно жить с моим братом или с сестрой. Брат уже предложил мне переехать в его дом.
– Тогда зачем вам все это? – Он снова сел и потянулся к оставшемуся чаю. – Почему бы вам сразу не уехать к брату?
Она сложила руки на коленях и замерла. Наконец сказала:
– Потому что я приняла другое решение. – Она говорила так отчетливо, словно рубила слова крошечной гильотиной. – Помимо жадности, у меня есть другие причины… Я не стану распространяться о них, но вы можете поверить мне на слово.
– М-м-м… Если бы вы руководствовались только жадностью, у нас с вами все могло бы получиться лучше. Я люблю женщин, которые берут то, что хотят. – Тео произнес эти слова, глядя в свою чашку, и его голос звучал неровно.
А миссис Расселл после своих последних слов стала казаться еще более величественной – сильная воля и решимость какое-то время скрывались за светскими манерами, но теперь она походила на зловещую волшебницу, сорвавшую в критический момент маску вежливости.
А что, если она такая и в постели? Суровая и требовательная, хотя и такая нежная с виду… Проклятие! А впрочем… Это было бы неплохо. Даже очень интересно.
Тео откинулся на спинку кресла, скрестил перед собой свои длинные ноги и отставил в сторону чай.
А она продолжала сидеть неподвижно, словно собираясь с силами встретить его очередной отказ.
Или его согласие? Да и какой вред от этого? Он мог бы освободить ее от мрачного черного одеяния, если бы произнес всего одно слово. Он бы узнал, на что способны ее изящные руки. Он посадил бы ее на себя – наверняка она любила быть наверху, эта свирепая волшебница. И она бы шептала ему строгие указания, а ее волосы волнами спадали бы на его лицо и…
– Какого цвета у вас волосы? – спросил Тео, потому что все пряди хозяйки были скрыты под чепцом.
Между ее бровей появились две чуть заметные складки.
– Это будет иметь значение?
– Возможно. – Какой позор! Не следовало так глупо заигрывать с леди. Ведь ему были известны лучшие способы.
Тео поерзал в кресле. Какие у него имелись причины, чтобы отказать ей? Да, конечно, если об этом станет известно Гранвиллу или его отцу, его отправят в еще более отдаленные места, возможно, до конца жизни. Но помимо этого? Какие еще были причины?
Она поднесла руку к резинке, стягивавшей чепец, и помедлила. Он видел, как она пыталась выработать линию поведения. Он почти слышал ее мысли, словно работающие ткацкие станки на ланкаширской фабрике. Наконец она опустила руку и вскинула голову, отчего на ее лице появилось выражение кокетства и вызова.
– Сэр, вы можете легко узнать цвет моих волос. Поэтому я вам не отвечу.
– Вот теперь вы заговорили на языке, который я понимаю. – Откуда-то из глубины возникла улыбка, окрасившая каждое его слово. – И как часто вам понадобятся мои услуги, если я соглашусь? – Да, если. Потому что он мог и не согласиться. О Боже, она была сейчас так прелестна! И она изо всех сил старалась заманить его в свою постель.
– По одному разу каждый день. У нас будет почти целый месяц. – Она заговорила быстрее, с трудом скрывая радость: – И я надеялась, что мы сможем начать уже сегодня.
– В качестве завершения визита? – Почему бы и нет? Черт возьми, почему нет?!
– Да, если вы согласитесь.
Он был согласен, уже когда она говорила. Был почти готов согласиться в течение всего визита.
– Что ж, миссис Расселл… – Тео распрямил скрещенные ноги. – Кажется, вы только что купили себе любовника.
Прежде чем она успела его поправить, он быстро поднялся и склонился над ней, упершись руками в подлокотники кресла. Вблизи ее губы казались еще привлекательнее. Возможно ли заставить ее снова повторить слово «сластолюбец»?
– Что вы делаете? – Она посмотрела на него, и ее глаза потемнели.
– Хотел начать с поцелуя.
– В этом нет необходимости. – Внезапно на ее лице появилась тень неуверенности. – Если только вы этого не хотите…
– Вовсе нет. – Он выпрямился. Ситуация становилась все понятнее. – Где ваша постель?
– В эту дверь, затем в следующую… – Она поднялась с кресла и прошла мимо него. Подол ее платья шуршал, задевая за туфли. – Я пойду, а вы приходите через двадцать минут. В буфете есть немного красного вина, если оно вам требуется.
– Требуется? – Неужели она думала, что наняла сопляка? – Дорогая, в тот день, когда мне понадобится вино, вы сможете копать для меня могилу.
Она не нашлась с ответом на его остроумную реплику. И, загадочно помедлив, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Через двадцать минут Тео последовал за ней.
Должно быть, она уже успела позвать служанку. Во всяком случае, когда он вошел, она лежала в постели, судя по всему, раздетая. Лежала, крепко сжимая простыню под подбородком. Когда Тео открыл дверь, она бегло взглянула на него и тут же отодвинулась к стене.
Он подошел поближе. Ее распущенные волосы разметались по подушке волнами. Золотисто-каштановые волосы, не темные и не светлые. Волосы, которые светились в лучах солнца, но за дверями дома хранили свои тайны.
Эта женщина была полна тайн. И кое-какие из них предназначались ему.
– Миссис Расселл… – произнес он, и она снова взглянула ему в глаза.
– Да, слушаю. – Если в спальне у нее и был другой голос, то сейчас она не использовала его. Пока.
– Судя по тому, что мне видно, вы очень красивая женщина.
– Да, хорошо. Спасибо, – монотонно ответила она, чуть запнулась и поспешила замолчать – будто говорила на чужом языке.
И скорее всего язык обольщения был новым для нее. Мало кто из мужей утруждал себя подобным.
Тео подошел к ней еще ближе.
– Позвольте мне взглянуть на вас.
Глаза ее тотчас насторожились, и она спросила:
– Это поможет вам… подготовиться?
– Да, поможет. – Он улыбнулся. – Значит, можно?
Она закрыла глаза и разжала пальцы, позволив ему сдернуть с нее простыню.
Что-то дрогнуло в нем, когда он увидел ее обнаженное тело. Он столько раз видел нагих женщин, что мог бы уже спокойно воспринимать это зрелище. От многократного повторения первая радость могла давно померкнуть. Но, Бог свидетель, всякий раз у него захватывало дух.
Все женщины были красивы по-разному. Красота миссис Расселл говорила с ним шепотом и была словно скрыта дымкой. Как будто она предполагала удержать ее для себя и надеялась, что на изгибы ее тела, такие плавные, не будет устремлен мужской взгляд. Ей нужен был проницательный любовник. Тот, кто разглядел бы все скрытое в ней обещание чувственности. Тот, кто знал, как извлечь сладострастную сердцевину из скромной формы.
Что ж, она выбрала нужного человека. Правда, она не рассчитывала на удовольствие. А он ведь мог столько сделать, чтобы привести ее в восторг… Мог сделать так, чтобы ее податливое тело извивалось в его руках.
Указательным пальцем он коснулся ее груди и медленно провел дорожку между ребер прямо ко впалому животу – и еще ниже, к светлым завиткам волос между ног.
– Перевернитесь, – хрипло произнес он.
Она широко раскрыла глаза и пробормотала:
– Я не просила вас делать… что-либо необычное. – И в ее голосе прозвучала тревога.
– Я просто хочу посмотреть. Обещаю, мы будем лицом к лицу, как подобает христианам. – Тео с трудом удержался от смеха. – Но дайте мне увидеть все.
Она нахмурилась, но все же перевернулась и легла на живот, а он с жадностью смотрел на ее выступающие лопатки, изящную спину и на этот никогда не перестававший удивлять его изгиб у поясницы, которого так приятно касаться даже у одетой женщины и где тело будто нисходит в одну точку, прежде чем завершиться очередным пикантным изгибом.
– Вам будет это нужно всякий раз? – Ее голос был чуть приглушен подушкой.
– Уже не терпится? – Он развязал галстук. Не было причин заставлять леди ждать.
– Да, не терпится зачать ребенка. Вы должны быть уже готовы.
Готов?.. Если бы она хотя бы бегло взглянула на него, то была бы лучше осведомлена о его готовности. Но возможно, ее муж всегда приходил к ней в темноте, и ей было неловко смотреть. Часто в браке именно так и происходит, все делается втайне и украдкой, и удовольствие окутано стыдом.
Теперь она познает истинное наслаждение. Ловким движением, происходившим от долгого опыта, Тео избавился от одежды.
– Можете снова повернуться, если хотите.
Она повиновалась и посмотрела на него, но тут же отвела взгляд, словно по глупости посмотрела на солнце или на одного из тех богов, на которых нельзя взирать простым смертным. На Аполлона или кого-то подобного. Меркурия, например, на того из них, у кого были самые широкие плечи и самое прекрасное тело.
Он опустился на колени на кровати, с жадностью оглядывая ее, словно перед ним была роскошная трапеза. Его первая вдова. Даже в Суссексе его ожидали сюрпризы! А он – ее платный любовник. Его рука нетерпеливо дернулась, и он коснулся изящной груди.
Грудь легла в его ладонь в точности так, как он и ожидал. Прохладная, гладкая и, вне всякого сомнения, сладкая, словно конфета, точнее – две конфеты, изготовленные специально для него и изысканно поданные. Хм… Какая умная маленькая соблазнительница. У него не было шансов противиться ей.
– Деловое соглашение, говорите? – Он произнес эти слова не задумываясь, как всегда бывало, стоило ему достичь определенного момента, и его голос прозвучал глубоко и чувственно. – Но вы ведь хотели, чтобы я все у вас увидел. Вы ведь собирались меня соблазнить… – Он отнял ладонь и двумя пальцами провел под изящным изгибом ее груди.
Ее губы были плотно сжаты. Она пристально смотрела на полог над кроватью, и ее щеки пылали. Вероятно, прежде она никогда не слышала подобных слов.
– Что ж, это сработало. – Его слова, голос и пальцы ласкали ее. – Я увидел то, что вы мне предложили. Именно на это вы и рассчитывали, верно? – Ее грудь приподнялась и опала под его прикосновением. – Я еще в церкви представлял прохладный шелк вашей кожи. Представлял краски вашего тела. – Одной рукой он оперся о матрас и наклонился ниже. – Я представлял ваш запах. – Он закрыл глаза и сделал вдох – медленно и с наслаждением. – Запах свежих цветов… – А если быть точным, то запах сиреневой пудры. Неужели она специально ее использовала?
Он находился сейчас достаточно близко от нее, чтобы уловить ее прерывистое дыхание, ставшее единственным ответом ему. Она была взволнована и не готова. Но впереди у них – весь день. А он – умелый любовник.
– Мы начнем медленно. – Тео подался назад и лег рядом с ней, опираясь на локоть. – Вы мне скажете, что любите? Или предпочитаете, чтобы я узнал об этом опытным путем?
Несколько секунд прошли в молчании, словно она не слышала его. Затем между ее бровей появились две складки. Она перевела взгляд с полога на его лицо.
– Что?..
– Дорогая, какие ласки вам понадобятся? – Он старался говорить как можно более спокойно, как бы убаюкивая ее. – Откуда мне начать? С вашей шеи? – Тео провел по ней пальцами. – А может, с ушей? Или со ступней? – Женщинам иногда нравилось, когда гладили их ступни.
На миг ее глаза расширились, но затем в них снова появилось серьезное выражение.
– Я не нанимала вас для удовольствия. Я не плачу вам… за это.
– Но мне нравится их делать. – Бедняжка была поразительно невежественна. – Так обычно и происходит между мужчиной и его возлюбленной. И это поможет вам расслабиться.
– Я уже готова. Можете начинать, как только захотите.
Тео сжал губы, с трудом сдерживая веселый смех.
– Нет, дорогая. – Он коснулся пальцем ее соска. – Я имел в виду…
– Я буду очень признательна, если вы покончите со своими обязанностями без смеха. – Ее лицо потемнело от гнева, и она добавила: – Я поняла, о чем вы говорите. Но мужчины могут справиться и так. Вы справитесь, верно?
Тео с трудом удержался от смеха – он и без того уже обидел ее своим весельем.
– Ваш муж поступал именно так? – спросил он, опустив глаза и проверяя собственную готовность. Вероятно, сойдет.
Она молчала, и он ощущал ее неуверенность. В течение целых трех секунд ему казалось, что она ответит.
– Действия моего мужа вас не касаются, – сказала она наконец. Другими словами – да.
Итак, ему придется многому ее научить. Но сейчас, поглаживая себя, Тео понял, что полностью готов удовлетворить ее нетерпеливое требование.
– Как пожелаете, – отозвался он и навис над ней.
Она чуть развела ноги, закрыла глаза и замерла. А ее рука была по-прежнему сжата в кулак у плеча. Она определенно готовилась к тому, что должно было случиться.
– Не бойтесь. – Он опустился чуть ниже, чтобы она могла почувствовать его. – Знаю, что я довольно большой, но уверяю, ни одна леди прежде не испытывала со мной трудностей…
– Я не боюсь. – Ее глаза были прикрыты, а щеки необыкновенно покраснели. – Прошу вас, начинайте.
– Как скажете. – Он подался вперед, натолкнувшись на плотно сжатые мускулы. Ни мягкости, ни легкого проникновения. Ему придется действовать с напором, если только…
С трудом переводя дух, он сделал еще одну попытку, потом пробормотал:
– Позвольте мне помочь вам расслабиться, хотя бы ради…
– Нет. Мы уже все подробно обсудили. Прошу вас, делайте свое дело.
Ее слова повисли в воздухе как холодный туман, и внезапно все его тело обмякло. Сможет ли он сладить с такой недружелюбной женщиной?
Ох, ради всего святого! Он ведь считался известным распутником! А теперь еще стал и платным любовником. И разве быка когда-нибудь заботит то, желает ли его корова?
Он быстро занял нужное положение. Оперся рукой о матрас для устойчивости. Сделал глубокий вдох. И одним мощным рывком вошел в нее. Об остальном позаботится анатомия. Немного движения, и он дойдет до точки. А цепко охватившее его лоно поможет этому случиться очень быстро.
Но ей надо коснуться его. Ее правая рука безжизненно лежала на матрасе, а левая по-прежнему была сжата в кулак.
– Вы не обнимете меня? – хрипло прошептал Тео. Черт бы его побрал! Он просит так вежливо, когда ситуация требует от него властности.
Но она выполнила его просьбу. И он тут же пожалел об этом. Ее руки коснулись его спины и остались безвольно лежать, словно две мертвые рыбы, выброшенные из моря. Или скорее одна мертвая рыба. Другая рука была по-прежнему с силой сжата – как острая раковина, скрывающая нежное живое существо.
Ладно, не имеет значения. Все это не имело значения. Наслаждение охватывало его все сильнее, и ему оставалось лишь следовать ритму, не видеть бесстрастного женского лица с закрытыми глазами и не думать о совершенно новом для него ощущении собственной ненужности. Он мог смотреть на ее волосы. А еще лучше – на красивую грудь, с каждым его толчком чуть подскакивавшую вверх. Хорошо. Превосходно. Теперь она отвечала ему – та самая часть ее тела, которой она пыталась его соблазнить, а со временем отзовется и все остальное. Все ее тело будет танцевать с ним в такт, а лицо исказится безумным экстазом. Он так отчетливо представлял это себе, так явственно слышал ее громкие крики, что постепенно все мысли покинули его, и в полном забытьи он исполнил первую часть ее заказа.
Его грудь тяжело вздымалась. Ему пришлось как следует потрудиться. Он откатился в сторону и лег с ней рядом, ожидая, когда выровняется дыхание. Целый месяц. Черт возьми! Как он в это ввязался?!
– Это типично? – раздался голос рядом с ним. – Я имею в виду продолжительность.
– Типично? – Тео оторвал голову от подушки и пристально посмотрел на любовницу.
– Ну… не короче, чем обычно? – На лбу у нее собрались легкие морщинки, и она снова перевела взгляд на полог над кроватью.
– Насколько я понимаю, вы хотели как можно скорее получить порцию семени и покончить со всем этим. – Он снова уронил голову на подушку. – Но если вам нужен марафон, то так и скажите.
– Нет, я не жалуюсь. Напротив, я была приятно удивлена.
В отличие от него. Но вслух он этого не сказал. Приподнялся на кровати и взял свою подушку.
– Вот, ложитесь на нее.
Ее лицо смягчилось, когда он подсунул подушку ей под поясницу. Она легла поудобнее и пробормотала:
– Теперь понимаю. Благодарю вас.
Он оперся на локти. Сколько может продлиться это соглашение? Он не хотел показаться грубым, но, возможно, ему нужно было как следует подумать, прежде чем соглашаться.
Ему нечего было сказать лежавшей рядом женщине, и он осмотрелся. И эта комната тоже была оклеена розовым. Маленькая светлая комнатка. На эркерном окне отдернуты белые шторы. И бледно-розовые обои с темно-розовыми цветочками на каждой стене. Они напоминали наперстянку, яд. Странный рисунок для спальни.
– Я была замужем десять месяцев, – внезапно произнесла вдова. – И мне так и не удалось зачать ребенка.
– И даже не было выкидыша? – Он повернулся и внимательно посмотрел на нее.
Она покачала головой. Ее губы были сжаты, а взгляд по-прежнему направлен на полог.
Не очень-то приятный разговор.
– А у вас с мужем были регулярные отношения?
На ее лице появилось уже знакомое выражение недовольства, и она пробурчала:
– Неужели вы ожидаете, что я стану отвечать на этот вопрос?
– Уверяю вас, меня не интересуют подробности. Просто хотелось бы удостовериться, что я не стану тратить время впустую. У вас есть все основания для уверенности в том, что проблема была в нем, а не в вас?
– Он уже был женат, и за десять лет их совместной жизни у них с женой не родилось ни одного ребенка. Полагаю, дело в нем. А вы так не думаете? – За ее словами, за проницательным взглядом он ощутил легкое нетерпение. Она нуждалась в утешении, и, кроме него, у нее никого не было.
Тео помолчал, потом ответил:
– На вашем месте я бы тоже сделал подобный вывод. – Он сел на кровати, потянулся за скомканной у ног простыней и накрыл любовницу.
– Вам об этом многое известно? – спросила она. – Я имею в виду – о детях?
– Не особенно. Как я уже говорил, я всегда стремился действовать… в ином направлении.
– Но вы же знали, что после этого нужно подложить подушку… Мне это было неизвестно. – Она поудобнее устроилась под простыней и снова устремила глаза в потолок.
– О таких вещах узнаешь случайно. – Он рассеянно разгладил простыню. – Время суток. Фаза луны. Бывает ли у женщины оргазм или нет.
– Последнее – неправда. Не понимаю, какое это может иметь к нашему делу отношение.
Тео решил не спорить.
– Также значение может иметь то, что вы пьете и едите, – сказал он, помолчав. – Петрушка, крапива. И тому подобное. Вам лучше спросить об этом у женщины. – Он в последний раз пригладил простыню у ее бедра и добавил: – Но на вашем месте я не стал бы беспокоиться. – Его одежда была в беспорядке разбросана по ковру, и он вспомнил, как ему не терпелось забраться в постель и приступить к делу. – Вы молоды, здоровы, и теперь я – ваш партнер. Вы сможете зачать безо всяких трудностей. – Именно такие слова она хотела услышать. – Мне прийти завтра в это же время? – спросил он, вставая.
– Если вам так удобно. – Ее взгляд скользнул по его телу, и на лбу у нее появились две или три глубокие морщины.
– Что-то не так?
– Нет, я просто… – Она подняла внимательные глаза к его лицу. – Полагаю, вы никогда бы не согласились на это, если бы у вас была какая-нибудь нехорошая болезнь, не так ли?
Так-то она отплатила ему за все его добрые намерения!
– Я же вам сказал, что всегда был осторожен. – Тео наклонился поднять с пола рубашку и натянул ее через голову. – Я всегда встречался только с проверенными куртизанками и благопристойными дамами. – Он взял свои брюки и с шумом встряхнул их. – И ради Бога, в следующий раз задавайте этот вопрос до того, как позволите незнакомцу совратить вас.
– Я бы не сказала, что вы меня совратили, – тихо произнесла она.
Даже если бы его жизнь, ее жизнь и жизнь всех людей в Британской империи зависела от этого, Тео не смог бы с ней спорить.
