Книга: Разбуженная страсть
Назад: Глава 17
Дальше: Примечания

Глава 18

Нет, Лондон по-прежнему радовал его. Магазины на Бонд-стрит, бильярд и карточные игры в клубе «Уайтс», суета Ковент-Гардена после наступления темноты – все это, как и прежде, восхищало его. Он вернулся в свою квартиру, освещенную печальным осенним солнцем, – она была спланирована так, чтобы после пробуждения медленно и мягко заставить человека подняться с постели. И, как всегда, опера чудесным образом перенесла его в иной мир, и по телу его пробегали мурашки, а глаза часто моргали, когда он смотрел на публику внизу, пытаясь разглядеть, какие известные люди пришли в театр.
Беда в том, что к любому удовольствию теперь примешивалась легкая грусть – особенно когда он представлял, как бы Марта восприняла что-либо новое для нее. Он бы хотел прийти к ней и рассказать какую-нибудь забавную историю, случившуюся в клубе. А потом он бы сводил ее в оперу, обнимая за плечи, когда они будут идти среди толпы. И она бы сидела в кресле рядом с ним, постукивая его по колену закрытым веером, если его внимание вдруг начинало бы рассеиваться.
Нет, этого бы не случилось. Ее положение помешало бы ей какое-то время выходить в свет.
Тео беспокойно поерзал в кресле, когда глупая певица-сопрано начала свою арию, оплакивая потерю неверного мужа. Он пробыл в Лондоне пять дней, и порой его посещала мысль о том, что он бросил женщину, беременную его, Тео, ребенком.
Конечно, это был ее выбор. Так они договорились. И вряд ли «бросил» – подходящее слово, поскольку он, как джентльмен, просил руки дамы, а она ответила отказом. И все же…
Сейчас он был в Лондоне, и если когда-нибудь случится так, что его ребенок или его мать окажутся в опасности или в сильной нужде, то он не узнает об этом. Он никак не сможет помочь им. Но если даже забыть о любви и семейных узах, то ведь остается еще вопрос долга. Это единственное понятие, которое он привез из Суссекса.
Ему не давали покоя и другие мысли… Он вспоминал Гранвилла, помогавшего ему с молочной фермой и теперь вынужденного осуществлять его, Тео, план. И еще – работники. Да, он говорил им, что когда-нибудь вернется в Лондон, но они рассчитывали, что он останется хотя бы до того дня, когда купят коров.
По правде говоря, он ждал этого дня. Ждал, когда сможет послушать мистера Барроу или другого достойного человека, когда узнает, как отличить хорошую корову от плохой. Разве это менее интересно, чем оценивать лошадей на аукционе «Таттерсоллз»?
– Мирквуд! – раздался голос. – Черт возьми, что с тобой?! Я надеялся, что ты принесешь немного веселья в нашу ложу, но лучше бы я пригласил свою бабушку. – Его друг строго взглянул на него своими темными глазами и нахмурился.
«Ха-ха! Я-то видел настоящую строгость и темные глаза под нахмуренными бровями. Вы, сэр, даже отдаленно не похожи на нее», – подумал Тео.
– Лучше бы ты, Мирквуд, остался в Суссексе. Что за мысли так поглотили тебя?
Его друг прекрасно все выразил. Действительно, какого черта? Что он тут делает? Он должен был остаться. Ему казалось, что его привязанность к Суссексу была лишь привязанностью к миссис Расселл, и поэтому, когда эта история закончилась, он уехал. Но неужели им управляли лишь чувства? Черт возьми, ему надо многому учиться и воплощать в жизнь свои планы. Он не тот человек, который вот так возьмет и оставит свою затею с фермой.
– Коровы… – произнес он, когда оркестр заиграл особенно громко. – Я думаю о коровах. – Да, он знал, что ему делать. – Вернее, о стаде. Так, наверное, говорят, когда коров много.
– О чем ты? – Брови его приятеля поползли вверх, а глаза расширились.
– Саммерсон, – Тео решительно встал, – ты знаешь какие-нибудь молитвы?
– Молитвы? – Друг пристально посмотрел на него. – Я как-то выиграл приз в средней школе за то, что выучил стихи из Библии, но…
– Отлично! – Пульс Тео бешено бился. Он одернул сюртук и направился к выходу из ложи. – Выбери самые лучшие и прочитай их за меня.
– О чем ты? Боже, Мирквуд, куда ты?
Положив руку на дверную ручку, Тео обернулся.
– Сейчас домой, чтобы поспать. А завтра… – Последовала короткая пауза, во время которой голос певицы достиг своего пика и обрушился на них, словно океанские волны. – А завтра я отправлюсь в логово ко льву.

 

Марта стояла у парадной двери, когда закрытый экипаж, покачиваясь, выехал на подъездную аллею. Ужасно нервничая, Марта кончиком туфельки нащупала ступеньки. Их всего три. Она быстро спустится со счастливой сестринской улыбкой на лице. Первой протянет руку. «Как прошла твоя поездка?» – спросит она у Китти. И после этого начнется привычный обмен любезностями.
Вскоре экипаж остановился, и слуга подскочил, чтобы открыть дверцу. Затем опустил ступеньки.
«Иди и улыбайся», – сказала себе Марта. Она заставила себя ступить на первую ступеньку. Из экипажа вышла спокойная темноглазая женщина. И тут же все стало на свои места. Марта соскочила вниз и бросилась прямиком в теплые объятия. От Китти, как всегда, пахло жасмином.
– Господи, Марта! – Ах, такой родной и такой знакомый голос! – Ты сама не своя!
– Просто я очень рада тебя видеть. – И это была чистейшая правда.
– Я отправилась в тот же день, когда получила твое письмо. – Китти повернула голову и кивнула в сторону экипажа. – Я ехала через Лондон, и вот, смотри, кого тебе привезла.
– Ник! – Марта бросилась в объятия брата, который только что спрыгнул на землю. – Я не знала, что ты приедешь.
– Боже! – Этот голос так напоминал ей детство и родительский дом. – Но кто эта женщина? – Ник улыбнулся. – И куда она спрятала нашу сестру?
Наверное, она выглядела глупой, потому что вела себя как девчонка, будучи уже взрослой. Что ж, пусть будет так. Она и так слишком долго была сдержанной, и теперь ничто не могло радовать ее больше дружеской беседы с близкими людьми.
– По правде говоря, я рад видеть тебя такой. Признаюсь, после похорон я за тебя беспокоился. – Ник выпустил ее из объятий и повернулся к Китти: – Ты бы ее видела. Такая была бледная, изможденная и почти не говорила.
– Прости, что не смогла приехать, – пробормотала Китти. – Бедняжка Марта… Тебя некому было утешить, кроме двоих неловких братьев.
– Ничего. – Тут из экипажа выбрались слуги, и Марта отступила в сторону, уступая дорогу няне с крошечным свертком на руках. – У тебя была самая лучшая отговорка на свете.
– Милая, у меня не было никаких отговорок. Скажи, кто-нибудь из вас слышал хоть что-то об Уилле?
Ник последним получил письмо от брата и сообщил, что тридцатый батальон пехоты был по-прежнему расквартирован в Антверпене.
– О чем они только думают? – пробурчала Китти. – Я бы могла понять, если бы они расположились на Эльбе, чтобы лично следить за Наполеоном. Но ведь война уже закончена, и английским солдатам пора вернуться домой.
Ник решил поспорить, и до самого дома они пререкались по этому поводу. Марта же следовала за ними, низко склонив голову и вдыхая запах своего крохотного племянника. Примерно через год у Чарльза появится маленький кузен, если так будет угодно судьбе и она сумеет это выдержать. На севере Англии, откуда известия вряд ли дойдут до Суссекса, поэтому и не нарушат ее сделку с мистером Джеймсом Расселлом.
И через какое-то время, когда ее положение станет явным для всех, она придумает, что сказать Китти и ее мужу. А пока она понятия не имела, как собирается поступить.

 

«Это уже не первый раз, когда ты разочаровываешь отца, – говорил себе Тео. – И скорее всего не последний». Он решительно поднялся по ступенькам лондонского дома своей семьи. Конечно, прибыв в город, он тут же отправил отцу свою визитную карточку, но решил прийти лично только сейчас. И с такими новостями!
Впереди него молча шагал слуга, словно гостю надо было показывать дорогу. Сейчас – налево, на площадку второго этажа. А потом направо – в заднюю часть дома. Сэр Фредерик наверняка в гостиной, и, конечно, там будут присутствовать и другие члены семьи, чтобы было еще больше свидетелей его позора.
Что ж, значит, так суждено. В конце концов, доброе мнение его отца недорого стоит, если оно основано на лжи или недомолвках. И если он окончательно потеряет уважение сэра Фредерика… Что ж, он и так почти всю жизнь прожил без него.
К счастью, у дверей гостиной слуга остановился, не стал представлять его. И ушел, откланявшись. Тео открыл дверь.
Несмотря ни на что, его охватило ощущение радости, как только он переступил порог. Он провел в этой комнате так много приятных часов… И проиграл тут немало карманных денег, играя в шашки с братьями и сестрами. Или просто ничего не делал, в то время как сестры вышивали, а кто-то из младших братьев, любитель чтения, читал вслух.
Сегодня братьев в комнате не было, зато его старшая сестра София отложила вышивку и поднялась с дивана, выражая свой восторг по поводу того, что они оба оказались в городе. Мама тоже присутствовала и тоже была рада. Отец сердечно кивнул ему из-за письменного стола в углу, где всегда сидел, окруженный важными бумагами и другими примечательными вещами.
Пора! Тео извинился перед матерью и сестрой, пересек комнату и сел рядом со столом баронета, положив шляпу на колени.
Его отец всегда казался задумчивым, даже в зрелые годы. Тот же мрачный профиль и глаза с нависшими веками – как на всех его портретах в галерее Браутон-Холла. Жаль, что он полюбил женщину, похожую на нордическую принцессу, так что в результате Мирквуды приобрели слишком уж светлую кожу и светлые волосы.
– Да, слушаю тебя, – произнес сэр Фредерик, по-прежнему не отрывая руки с пером от бумаги.
«Я решил любить его, и пока ему не удалось изменить мое мнение о нем», – сказал себе Тео. Любовь была частью его натуры, и он ничего не мог с этим поделать.
– Я пришел сказать тебе, что намерен поселиться в Пенкарраге. Я отказался от своей квартиры в Лондоне и планирую пробыть в Суссексе все следующее лето. Решил, что ты должен знать об этом.
Отец кивнул, и казалось, его губы вот-вот растянутся в улыбке.
– Привык к этому месту, верно? – спросил он, укладывая перо в специальный желобок на столе. – Работа на земле, да? Что ж, я подозревал, что все именно так и повернется.
Тео в смущении откашлялся.
– Думаю, Гранвилл написал тебе о нашем предприятии. Надо еще очень много сделать для осуществления моего плана, и мне бы хотелось присутствовать.
Он мог бы остановиться, мог бы помолчать. Для его возвращения не было надуманных причин, только искренние. Но за двадцать шесть лет жизни он уже устал избегать неприятностей. В последнее время ему хотелось стать таким человеком, который не прячется от ответственности. Человеком, который стал бы достойным отцом своего ребенка. Поэтому он продолжал:
– Но есть и другая причина. Другое обязательство. – Тео покрутил в руках шляпу. – Дело в том, что я поставил в затруднительное положение одну даму. – В дальнем конце комнаты послышался звон – София уронила ножницы. Значит, все внимательно слушали. Великолепно!
Выражение гордости за сына исчезло с лица сэра Фредерика. Он пристально уставился в стол, и его губы сжались. Он принялся перекатывать лежащее в желобке перо. Наконец он резко поднял голову и спросил:
– Это не та вдова?
Тео почувствовал, как екнуло его сердце.
– Откуда ты знаешь?
– Я попросил Гранвилла следить, чтобы подобных затруднений не возникало. Он заверил меня, что не видел, чтобы ты проводил время с какой-либо женщиной – только с живущей по соседству вдовой. Но он был уверен в ее… благонадежности.
– И он был прав. – Тео снова принялся вертеть шляпу в руках. – Мне никогда еще не было так трудно кого-то соблазнить.
– Хотя бы попытался вести себя прилично в присутствии матери. – Этот упрек прозвучал словно гром среди ясного неба. Баронет оказался в своей родной стихии. – Чего она требует? Денег? Чтобы ты женился на ней?
– Ничего подобного. Совсем ничего. – Теперь – самое сложное. – Она овдовела совсем недавно, так что ребенок может считаться отпрыском ее покойного мужа, а полученное в результате состояние окажется для них вполне достаточным.
– О Господи! Что же это за женщина? – По голосу отца было ясно, что он уже все решил.
– Честная и достойная женщина, которая была потрясена своей потерей и стала жертвой прожженного авантюриста. – Да, прожженного – лучше не скажешь. Тео множество раз повторял эти слова перед зеркалом и теперь в искреннем раскаянии склонил голову, избегая взглядов матери и сестры.
– И в чем же твои обязательства? – Сэр Фредерик откинулся на спинку стула, положив ладони на стол. – Конечно, все это очень постыдно, но если это как бы ребенок ее мужа, то в чем состоит трудность, о которой ты говоришь?
Он и это предусмотрел. «Долг требует, чтобы я нашел способ оказаться полезным ребенку, – говорил себе Тео. – Согласишься ты на это или нет, согласится или нет она, но у меня есть ответственность, и я не стану от нее убегать».
Он перевернул шляпу несколько раз и поднял на отца глаза.
– Трудность в том, что я ее люблю. Я не хочу быть вдали от нее. – Боже, о чем он говорит?! Он услышал, как кто-то ахнул. София? А может быть, и мать.
– Еще чего не хватало! – На щеке сэра Фредерика задергался мускул. – Если ты решил, будто я одобрю твою связь с женщиной, чьи моральные принципы, очевидно, еще ниже, чем…
– Я не ищу вашего одобрения, сэр. – Тео сложил руки поверх шляпы и заговорил очень тихо: – И очень прошу вас в дальнейшем воздержаться от замечаний по поводу ее моральных принципов.
– Ты мне угрожаешь? – Даже в преклонном возрасте отец Тео был способен вскочить со стула и уничтожить любого, кто посмел бы это сделать.
– Вовсе нет. Но когда вы узнаете ее лучше и полюбите как дочь, то вам не захочется, чтобы вашу привязанность омрачали воспоминания о таких недостойных словах, которые вы вот-вот были готовы произнести. – Откуда он это взял? Он вошел в комнату, точно зная, что скажет. «Долг вынуждает меня вернуться в Суссекс», – только это он и хотел сказать. Откуда же теперь эти заявления?
– Но, Тео, – наконец заговорила его мать, – как ты можешь жениться на ней, если она собирается объявить, что ребенок был рожден от ее мужа?
– И даже если бы ребенка вовсе не было, она не сможет повторно выйти замуж так скоро, – добавил сэр Фредерик. – Вас не станут принимать в приличном обществе.
– Мы с Линфилдом вас бы приняли. – София с вызовом взглянула на отца. – Уверена, дорогой брат, так поступили бы все твои замужние сестры.
Сердце Тео переполнилось нежностью, и он на мгновение утратил дар речи.
– Я надеюсь со временем воспользоваться твоим гостеприимством. – Он поклонился сестре. – Но полагаю, она не захочет и слышать о браке. По крайней мере в течение года. – Тео снова взглянул в сторону отца. – Возможно, за это время, сэр, вы сможете примириться с мыслью о том, что…
– Примириться? – перебил баронет. – Примириться с внуком, рожденным вне брака? Примириться с браком, основанном на скандале? – Он покачал головой. – Несмотря на все твои промахи, я никак не ожидал, что ты способен навлечь на нашу семью такой ужасный позор. Могу сказать лишь одно: мне жаль, что не Эдвин, а ты оказался моим старшим сыном.
Как будто он не знал об этом с тех пор, как ему исполнилось двенадцать лет. Тео надел шляпу.
– Сожалею, сэр, что мои действия расстроили вас. И я знаю, что за всю свою жизнь дал вам не так уж много поводов гордиться мной.
– Ни одного.
– Да, верно. – Тео поднялся со стула. – Но боюсь, я принял окончательное решение. Я лучше знаю миссис Расселл. То, что вам этого не понять, не умаляет всей правды. Когда вы решите изменить свое мнение, я буду только рад, но в ожидании этого дня не потеряю сон. Примите мои самые искренние извинения за беспокойство, – добавил он с поклоном.
Когда Тео прощался, на лицах матери и Софии было искреннее сочувствие. Да, у него имелись союзники. Когда сэр Фредерик встретит Марту, он тут же изменит свое мнение о ней. И вот что самое нелепое… Если бы он захотел найти себе жену, подходящую по характеру своему отцу, то не нашел бы никого лучше строгой и целеустремленной Марты Расселл.
Теперь оставалось лишь убедить ее. И если на это у него уйдет целый год, даже десять, двадцать лет или все годы его жизни, – он все равно сумеет это сделать.

 

Скромное поместье Пенкарраг показалось Тео настоящим раем. Он выскочил из экипажа, не ожидая, когда спустят ступеньки, и сразу прошел через весь дом – хотел посмотреть, что изменилось за его недельное отсутствие. Изменилось немногое, но все же он теперь словно другими глазами увидел стены, окна и паркетные полы. Отсюда он и начнет свою кампанию по завоеванию миссис Расселл. И здесь же будет праздновать, когда она наконец согласится связать свою жизнь с его жизнью.
Гранвилл сидел за своим столом в библиотеке. Тео взял несколько визитных карточек и писем, оставленных для него, и принялся просматривать их, одновременно рассказывая управляющему о своем пребывании в Лондоне.
– Когда вы уехали, до нас дошли печальные новости, – сообщил Гранвилл. – Миссис Расселл разочаровалась в своих планах и покинула Сетон-парк. Полагаю, сейчас она у своего брата или у сестры.
Письма упали на пол. Тео моргнул, но на месте управляющего увидел лишь колеблющиеся цветные пятна.
– Она потеряла ребенка? – пробормотал он наконец.
– Я услышал об этом только вчера от Кина. Поместье все-таки отойдет Расселлу. Честно скажу, мне жаль, что она уехала. Думаю, все со мной согласятся.
Тео молча встал. Ему казалось, он уже побывал на дне колодца. Но оказывается, он еще не познал всей глубины отчаяния.
– Вы видели ее? – Да, именно это он должен был спросить. – Она достаточно оправилась, можно посетить ее?
Гранвилл что-то ответил, но, возможно, это было просто пение птиц за окном. Если даже она лежит в постели, он все равно пробьется к ней. Тео принялся было собирать с пола письма, но оставил это занятие. У него нет времени на пустяки.
Он что-то сказал Гранвиллу, не думая о том, как воспримет управляющий его спешку, и вышел из комнаты. Конюшня! Лошадь! Вперед по аллее и на дорогу, по которой они шли в тот день, когда она перечисляла ему причины, по которым не может получать с ним удовольствие в постели. Он вспоминал об этом сквозь пелену отчаяния – вспоминал словно далекий берег, скрытый в тумане. Теперь у нее не было причин отказывать ему, однако… Тео вдруг стало стыдно от того, что в такое время ему в голову пришли подобные мысли.
Должно быть, у дверей Сетон-парка кто-то взял его лошадь и проводил его в дом. Все расплывалось перед глазами словно в тумане, и он, полный отчаяния, прошел мимо какого-то слуги в гостиную. И увидел там миссис Расселл.
Она сидела на диване. И смотрела на него с удивлением. В комнате находились и другие люди, но они были ему безразличны. В четыре шага Тео преодолел расстояние до дивана и подхватил ее на руки.
– Я слышал о том, что случилось, – прошептал он ей на ухо. – Мне так жаль, что меня не было рядом. Так жаль, что тебе пришлось пережить все одной.
– Черт побери, кто это? – раздался чей-то голос.
Но тут Марта проговорила:
– Не понимаю, о чем ты, Тео… – Она изогнулась в тщетной попытке вырваться из его объятий. Нет, он ни за что ее не отпустит. – Что ты слышал? И от кого?
Как она могла сразу не понять, о чем он говорил? Тео заглянул ей в глаза.
– Гранвилл сказал мне, ты потеряла ребенка, – тихо произнес он. – Это правда?
– Отпусти ее немедленно, бесстыдник!
Краем глаза Тео заметил, как кто-то приподнялся с кресла.
– Одну минутку. – Он поднял руку. – Так как же, Марта? – Внезапно в его сердце разгорелся огонек надежды – словно в дом постучал непрошеный гость. Она действительно не понимала, о чем речь. И она не выглядела несчастной и опустошенной.
Украдкой взглянув на присутствующих в комнате, она покачала головой.
– Это не так, – чуть слышно ответила она. – С ребенком все в порядке.
Его охватило облегчение, и он тяжело опустился на диван, закрыв лицо руками. И почувствовал, как она села рядом.
– Марта, что все это значит? – проговорил приподнявшийся с кресла джентльмен примерно его возраста со светлыми волосами и глазами цвета кофе. А рядом с ним с чашкой чая в руке сидела женщина с более темными волосами и такими же глазами.
Да, что это значит?! Ему бы тоже хотелось это знать.
– Почему Гранвилл так сказал? – спросил Тео. – Он сказал, ты покинула Суссекс. – Его пронзило подозрение. – А что здесь делают… эти люди?
– Как вы смеете спрашивать?! – вспылил светловолосый джентльмен. – Мы ее родственники и имеем право находиться здесь! А вот у вас нет такого права!
– Прошу… – Тео устало поднял руку. – Позвольте мне остаться на пять минут и поговорить с ней. А потом, если хотите, можете увести меня на улицу и избить за мою наглость.
– Послушай, Ник… – заговорила женщина, и ее глаза заблестели. – Давай дадим им пять минут. Полагаю, они нам потом все объяснят.
– Ты собираешься жить у кого-то из них? – Тео наклонился ближе к Марте. – Но почему, если ты не…
– Я отдала поместье миссис Джеймс Расселл и ее сыновьям, – послышался тихий шепот. – Вот только… – Марта умолкла, полагая, что он и так все поймет.
Тео резко выпрямился и в гневе проговорил:
– Ты собираешься лишить всего внука баронета?!
– Ох, Марта!.. – Женщина в кресле перевела взгляд с Тео на живот миссис Расселл. – Марта, что ты натворила?
– У меня были на то веские причины. – Она ни о чем не жалела. – Это был разумный план, и только обстоятельства все изменили.
– К черту пять минут! – Молодой джентльмен снова вскочил на ноги. – Найдите мне пару пистолетов, и мы все уладим.
– Николас, сядь. – Тео понял, что Марта, должно быть, умела управлять своими братьями и сестрами с самого раннего возраста. Было ясно, что хладнокровие никогда ее не покидало. – Ник, а если ты все же настаиваешь на дуэли, то тебе придется стреляться со мной. Вина мистера Мирквуда лишь в том, что он принял мое предложение. А твое безрассудное и хамское поведение дает ему неверное представление о нашей семье как раз в то время, когда я размышляла о его возможном присоединении к нашему семейству.
– Господи! – Тео откинулся на спинку дивана и внимательно посмотрел на Марту. – Так это… предложение?
– Более жалкого предложения я в жизни не слышала, – заявила Китти, отставляя чашку в сторону, в то время как брат снова опустился в кресло.
– Согласен, – кивнул Тео. – Я сделаю тебе предложение получше, если твои брат и сестра дадут нам побыть наедине. Хотя бы восемь минут. – Его сердце бешено билось. Значит, она все-таки хотела выйти за него замуж! А его ребенок в порядке! И все скоро узнают, что он, Тео, его отец.
– Ничего не выйдет, сэр, – решительно заявила Кэтрин. – Марта овдовела всего два месяца назад. Ни один священник, который дорожит своим местом, не согласится обвенчать вас.
– Я знаю такого священника, – заявила Марта, крепко сжимая руку любимого. – Только нам понадобится специальное разрешение, и это нужно будет сделать как можно скорее. Ради ребенка.
Кэтрин нахмурилась и проворчала:
– Подумай, какой будет скандал… Тебя не захочет знать ни один уважаемый человек.
Тео вздохнул. Он уже это слышал от отца.
– Поверьте, некоторые мои родственники нас с радостью примут. Я только что был в Лондоне и подготовил их. – При этих словах Марта снова сжала его руку. – Этого будет достаточно для начала, и я сделаю все возможное, чтобы завоевать ваше одобрение.
– И все наши соседи нас примут, – добавила Марта, все еще не отпуская его руки. – Я все продумала. – Да, конечно же!.. – Каждый слышал о моем разочаровании… и изменении обстоятельств. И все любят мистера Мирквуда. Люди поверят, что он женился на мне, чтобы спасти от жалкого зависимого существования. Он станет выглядеть еще лучше в их глазах. – С каждым словом он чувствовал, как растет ее решимость. – А если все же не поверят, я все равно выйду за него.
– Этого требует долг. – Тео сжал пальцы. Вместе они с готовностью будут противостоять всем недовольным братьям и сестрам в мире.
– Да, долг. – Марта вскинула подбородок. – И еще – мое сердце. Я люблю его. – Ее щеки вспыхнули, как будто она только что призналась в каком-то ужасном проступке.
Тео с трудом удерживался от смеха, просто ухмылялся во весь рот. Он снова сжал пальцы любимой. Только ее чувства имели значения. И не важно, как ей удалось их выразить. Ему останется лишь убедить ее говорить это почаще все последующие годы и выяснить, станет ли у нее получаться лучше после долгой практики.
Поздно вечером, когда он тихо поднялся по лестнице для слуг и прошел по трем коридорам в комнату, где она оставила гореть свечу, потому что знала, что он придет, у нее появилась возможность попробовать еще раз.
«Я люблю тебя», – говорила она мысленно, и он отвечал ей взглядом, произнося те же слова любви.

notes

Назад: Глава 17
Дальше: Примечания