Глава 4
Абигайль почувствовала какое-то движение, едва только оказалась в огромном холле. Она уже испытывала это ощущение. Когда расплывчатые очертания замка Святой Агаты проступили из влажного тумана, ей показалось, что он переливается и колышется на фоне облаков, точно фантом. Что-то загадочное витало в воздухе, пряталось в покрытом лишайником полуразвалившемся фонтане во дворе и кованых воротах. Какое-то ожидание, будто бы кто-то затаил дыхание.
Взгляд Абигайль заскользил по голым каменным стенам, широкой лестнице, ведущей на галерею второго этажа, и толстым балкам под потолком. Вокруг ни одного предмета мебели. Ни одного коврика под ногами. И тут Абигайль дала волю воображению, наполняя величественный дом историей и жизнью.
Она пересекла холл и подошла к окну, украшенному длинными старинными портьерами. Отодвинула их в сторону и выглянула во двор.
— Какое восхитительное приключение! Какая чудесная пыль! Готова поклясться, эти окна не мыли несколько лет. Как думаешь, здесь есть привидения?
— Конечно, нет, — ответила Александра. — Что за вздорное предположение?
— А мне кажется, их здесь множество. Только оглянись вокруг: какая древность! И не забывай, что мы в Италии. Итальянцы всегда травили друг друга. Я буду очень разочарована, если не обнаружу здесь ни одного привидения. — Абигайль обернулась и увидела, как Филипп разглядывает помещение ставшими огромными, как у совы, глазами. Завязав потуже шерстяной шарф, Лилибет недовольно хмурила брови.
— Просто удивительно, что ты до сих пор не подыскала себе мужа, — сказала Александра.
— А мне муж не нужен. Идем осмотрим дом. — Абигайль взяла Филиппа за руку и быстрым шагом направилась к коридору на дальнем конце холла.
— Подожди! Не торопись! — со смехом сказал Филипп, стараясь поспеть за Абигайль.
— Скорее! Скорее! — отозвалась Абигайль, ускоряя шаг и наполняя гулкую тишину смехом.
Под сводами эхом разнесся голос Лилибет, умоляющей сына и кузину подождать, но сгорающая от нетерпения Абигайль не желала ждать. Исходящая от нее веселость, казалось, пропитывала древние камни и дерево этого удивительного замка.
— Абигайль!
Она заставила себя остановиться и поднять глаза.
В коридоре перед ней неожиданно возникла женщина, фигура которой таинственно светилась в полумраке.
— Здравствуйте, — сказала Абигайль, крепко сжимая руку Филиппа.
— Buon giorno .
Незнакомка шагнула ближе. Под ее белым передником виднелось платье из домотканой шерсти, а голову покрывал простой белый платок. Карие глаза этой довольно миловидной женщины с опаской осматривали гостей.
Подоспевшая Александра поспешила вмешаться:
— Buon giorno. Вы владелица замка?
Женщина в переднике улыбнулась в ответ и скромно покачала головой. При этом от нее исходил сладковатый аромат, словно она целый день провела на кухне, выпекая хлеб.
— Нет, нет. Я — как это будет по-английски? Я поддерживаю порядок в доме. А вы английские гости?
— Да, — кивнула Александра. — Вы нас ждали?
Подошедшая Лилибет взяла руку Филиппа в свою.
— О да, — произнесла женщина. — Добро пожаловать. Только вот мы ждали вас завтра. Вам нравится замок? — Она взмахнула рукой, указывая на огромный пустой холл и мрачную каменную лестницу. Ее лицо осветилось гордостью, словно кто-то вдруг зажег внутри нее свечу.
— А разве можно устоять перед столь гостеприимным убранством? — ответила Александра.
— Здесь так давно не было людей. — Итальянка выразительно пожала плечами. — В замке живу лишь я одна.
— Неужели у вас нет помощников? — с ужасом в голосе спросила Александра.
— Служанки ночуют в деревне. Они не живут здесь в отсутствие хозяина. Им слишком одиноко. А Джакомо следит за… — экономка щелкнула пальцами, подбирая нужное слово, — за землей.
— За подсобными помещениями, — подсказала Александра. — Замечательно. А как зовут вас, добрая женщина?
Экономка присела в реверансе:
— Меня зовут синьора Морини.
Синьора Морини. Абигайль вздрогнула, услышав это имя. Было что-то необычное в этой женщине, в ее напевном голосе, в свечении кожи, во взгляде темных глаз. Абигайль даже показалось, что неподвижный воздух холла вдруг собрался вокруг нее, и от этого стало светлее.
Тайна. Здесь есть какая-то тайна. И она каким-то образом связана с этой невозмутимой загадочной женщиной, источающей аромат свежеиспеченного хлеба.
— О, какое красивое имя! — воскликнула Абигайль. — Мне так нравятся итальянские имена. А меня зовут мисс Харвуд. Я считаю этот замок просто восхитительным. Может быть, устроите нам экскурсию? — Абигайль указала рукой на лестницу. — Наши комнаты наверху?
— Да, наверху. — Синьора Морини слегка нахмурилась и поинтересовалась: — Но… где же джентльмены?
Александра презрительно поджала губы.
— Джентльмены? Почему вы о них спросили?
— Вы хотите сказать, что ждали и джентльменов тоже? — взволнованно промолвила Абигайль. О, приключение становилось все интереснее. — Синьор Россети сделал это специально?
Синьора Морини пожала плечами и развела руками:
— Я знаю лишь, что в замок должны прибыть три леди и три джентльмена. Они не ваши мужья?
— Упаси Господи! — возмутилась Александра.
— Стало быть, они ваши братья?
Абигайль радостно рассмеялась:
— Нет, вовсе нет.
В разговор вступила Лилибет:
— Произошла ужасная ошибка. Мы думали, что единолично арендовали этот замок на год, но оказалось, что джентльмены подписали точно такой же договор аренды. Вы знаете, как отыскать синьора Россети, чтобы он объяснил…
Морини задумчиво сдвинула брови, затем склонила голову набок и забрала за ухо прядь темных волос, выбившихся из-под платка. Она выглядела так, словно пыталась решить какую-то очень запутанную головоломку.
— Так-так… Очень странно. Наш господин очень внимателен и точен. Очень странная ошибка. — Экономка выпрямилась и хлопнула в ладоши. — Но ведь это прекрасно! Шестеро англичан — это очень хорошо! Мы будем разговаривать, смеяться. Замок… преобразится. Я подыщу вам комнаты.
Она решительно повернулась и направилась к лестнице, покачивая подолом шерстяного платья. При этом взмахнула рукой, приглашая дам следовать за ней.
Абигайль не нужно было просить дважды, а вот Александра выкрикнула в отчаянии:
— Но моя добрая женщина! А как же насчет слуг? Вы подготовились к нашему приезду? Ужин готов?
Однако синьора Морини даже не остановилась, чтобы ответить. Она лишь повернула голову и бросила через плечо:
— Мы ждали вас завтра. Слуги придут из деревни лишь утром.
— Утром? — ошеломленно спросила Александра. — Вы хотите сказать, что ужина нет? И ничего не готово?
— Где Россети? — добавила Абигайль.
— Его здесь нет. Я все устрою. Идемте же. Уже поздно. — Экономка начала подниматься по лестнице.
«Россети здесь нет», — радостно подумала Абигайль, перескакивая со ступеньки на ступеньку следом за ней.
Так где же он, этот загадочный Россети?
Фонарь отбрасывал мерцающий свет на вход в конюшню, от чего камни, из которых были сложены стены, плясали и подрагивали. Ну или по крайней мере Абигайль так казалось.
Впервые ей пришла в голову мысль, что, возможно, она не слишком умно поступила, выскользнув из этого странного замка под покровом ночи, чтобы отправиться туда, где, как она подозревала, живут привидения и призраки всех мастей.
Но что еще ей оставалось делать? Ведь она собственными глазами видела из окна спальни, как по двору пробирался дрожащий огонек, который потом скрылся в дверях конюшни. Так что, если она хочет раскрыть тайну замка, лучше всего начать прямо сейчас. Мысль об опасности даже не приходила ей в голову. Ведь это не какая-то злая тайна. Абигайль была в этом уверена. Озорная, возможно, даже трагичная, но никак не злая.
Однако она не могла отрицать того, что по ее спине то и дело пробегал холодок. А ведь тело еще ни разу ее не обмануло.
И все же она толкнула дверь конюшни. Иначе она просто не была бы Абигайль Харвуд.
— Кто здесь? — выкрикнул кто-то громко и повелительно.
Абигайль вздохнула с облегчением.
— О, это всего лишь вы, — сказала она. — Стоило догадаться, кто именно разгуливает по двору в полночь.
— А мне стоило догадаться, что вы поступите точно так же, мисс Харвуд.
Абигайль направилась к широкому пятну света в дальнем конце конюшни.
— Похоже, у нас с вами одинаковые привычки. Он хорошо устроился?
— Вполне.
Теперь Абигайль отчетливо видела герцога — высокого, романтично закутанного в черный плащ. Он смотрел вовсе не на нее, а на Люцифера, продолговатая отметина на лбу которого отчетливо белела в тусклом свете фонаря.
— Ты сегодня был очень смелым, правда, приятель? — ласково произнесла Абигайль, останавливаясь перед стойлом Люцифера и вдыхая полной грудью такой знакомый, успокаивающий запах сена и лошадей. — Скакал, точно настоящий кавалерийский конь.
— Что вы здесь делаете, мисс Харвуд? — со вздохом спросил Уоллингфорд.
— Увидела свет, направляющийся в сторону конюшни, и заинтересовалась тем, что это такое.
— Решили проверить? Посреди ночи? — Герцог наконец повернулся к ней лицом. — В ночной рубашке?
Абигайль пожала плечами и улыбнулась:
— Нужно было надеть корсет и нижнюю юбку?
— Вы поступили необдуманно. Ведь на моем месте мог оказаться кто угодно.
— Но ведь это вы. А вы никогда не причините мне зла.
Герцог обнял Люцифера за шею.
— Откуда вы это знаете?
Абигайль снова пожала плечами и повесила свой фонарь на крюк рядом с фонарем Уоллингфорда.
— Интуиция никогда меня не подводит. На вид вы очень грозный, но у вас доброе сердце.
— Доброе сердце? — скептически спросил Уоллингфорд.
Абигайль подошла ближе, положила руку на шею Люцифера с другой стороны и нежно погладила его.
— Посмотрите на себя. Вы пришли в конюшню посреди ночи, чтобы проверить, как устроили лошадей.
— Лошади — одно дело, люди — другое. — В голосе герцога послышалась горечь.
Его слова повисли между ними во влажном воздухе. Жесткая, похожая на проволоку грива Люцифера щекотала руку Абигайль, и она задумчиво перебирала ее пальцами.
— Чувствуете? — шепотом спросила Абигайль.
— Чувствую — что?
— То, что витает вокруг?
Герцог на мгновение замер. Абигайль ощущала его дыхание, согревающее ее ухо, аромат выдержанного вина, который он выпил за ужином.
— Не понимаю, о чем вы?
Абигайль не знала, говорит герцог правду или нет. Ведь ответил-то он не сразу.
— Есть в этом месте что-то странное, вы не находите?
— Нахожу. Странно уже то обстоятельство, что вы трое живете здесь с нами.
— Очевидно, это судьба. Нам вместе предстоит совершить нечто необычное.
— Никаких «вместе» нет. Об этом не может быть и речи.
Абигайль обернулась, и на ее губах заиграла улыбка.
— Вы же не приняли всерьез то глупое пари? Обет самоотречения и прочую ерунду? Мы цивилизованные люди, и вполне можем ужиться под одной крышей. Ведь за ужином мы вполне мирно все обсудили.
— Только ведь подразумевалось, что это соглашение временное, мисс Харвуд, — напомнил герцог. — И действовать оно будет до тех пор, пока не отыщется Россети.
— Ну, не знаю. Мы, дамы, обосновались в восточном крыле. Вы, джентльмены, — в западном. Так почему бы не прожить так целый год, если мы все будем следить за своей речью и стирать белье по отдельности?
Герцог фыркнул:
— Да потому, что это невозможно. Потому, что три леди и три джентльмена не могут жить бок о бок и не…
— Ну, ну, продолжайте.
— И не свести друг друга с ума! — взорвался герцог, делая шаг назад и отворачиваясь.
— О, вы имеете в виду чувственную сторону вопроса? Наверняка. Потому что я тоже думаю…
— Мисс Харвуд, — сказал герцог, не глядя на нее, — уверяю вас, что в данный момент у меня нет ни малейшего желания выслушивать ваши соображения по поводу чувственных отношений между мужчинами и женщинами. — Он пригладил свои темные волосы и раздраженно водрузил шляпу, которую держал в руке, на место.
— Почему это так вас волнует? Почему вы считаете, что необходимо сдерживать свои естественные потребности? — спросила Абигайль. — Неужели вы действительно так хотите выиграть это глупое пари? Уверяю вас, мне совершенно нет дела…
— К черту пари! К черту вообще всю эту затею! Должно быть, я сошел с ума. — Уоллингфорд уткнулся лбом в стену стойла, и Люцифер сочувственно заржал.
— В таком случае почему вы просто не вернетесь домой?
— Не могу. — Голос Уоллингфорда звучал глухо. — Слишком поздно.
— Слишком поздно для чего? — Абигайль погладила широкий лоб коня и искоса посмотрела на герцога, который покачивал головой, словно пребывал в отчаянии. Герцог ничего не ответил, и Абигайль тихо продолжала: — Почему вы здесь, Уоллингфорд? В месте, где никому никогда не придет в голову вас искать? Ведь здесь нет ни удобств, ни светских раутов. Нет даже камердинера.
Герцог вновь ничего не ответил.
— От чего или от кого вы прячетесь, ваша светлость? — осторожно спросила Абигайль.
Пальцы герцога сжались в кулак.
— От деда, — негромко ответил он. — И от самого себя.
Абигайль показалось, что она ослышалась, настолько тихо прозвучали его слова. Кроме того, она не ожидала услышать от него ничего подобного.
— Я не понимаю. — Абигайль покачала головой.
— Конечно, не понимаете, невинная мисс Харвуд.
— Глупости, я вовсе не невинна. Я ведь уже рассказывала вам о своих похождениях. К тому же вы не знаете и половины того, чем я занимаюсь, когда сестра забывает о моем существовании, — делаю ставки на лошадей, пью пиво в пабах, читаю невероятно скандальные книги…
Герцог рассмеялся и повернулся к Абигайль, облокотившись о стену и скрестив руки на груди.
— И впрямь ужасные преступления.
— Я переодеваюсь в мужское платье и посещаю скачки. А ведь меня могут за это арестовать.
Уоллингфорд покачал головой:
— Возвращайтесь домой, мисс Харвуд. Возвращайтесь и найдите себе мужа. Какого-нибудь славного розовощекого парня из приличной семьи. Таких в Лондоне дюжины. Вы будете водить его за нос, а ему даже в голову не придет вам изменять.
— Если бы вы действительно были таким плохим, каким хотите казаться, вы бы не колебались. Просто воспользовались бы моей податливостью, а потом отправились своей дорогой.
— Не искушайте меня.
— Так почему же вы не воспользовались случаем?
— Потому что вы самая невинная женщина из тех, кого я когда-либо встречал. Потому что мне хочется думать… — Герцог взмахнул рукой, отошел от стены, а потом сунул руки в карманы и уставился в темноту. — Просто уходите.
Абигайль потрепала морду Люцифера и обняла его за шею.
— А что, если я не хочу уходить?
Уоллингфорд снял с крюка свой фонарь, при этом он даже не посмотрел на нее.
— В таком случае мне необходимо быть сдержанным за нас обоих, — сказал он.
После того как Уоллингфорд ушел, Абигайль стояла некоторое время, задумчиво гладя неподвижную голову коня. Ее глаза были закрыты. Но она чувствовала все: шорох соломы под ногами лошадей, еле заметное дуновение холодного ветра, острый запах, исходящий от шкуры Люцифера. А также покалывание в затылке, от которого шевелились волосы.
— Теперь можете выходить, — сказала Абигайль. — Я знаю, что вы здесь.
Воздух в конюшне оставался неподвижным, как если бы кто-то невидимый задержал дыхание.
— Кто вы? Полагаю, Джакомо — смотритель замка. Синьора Морини рассказывала о вас. Ведь вы с ней призраки, не так ли?
Пламя в фонаре колыхнулось и замигало.
— Я не боюсь. Посмотрите на Люцифера. Он почти задремал. Я знаю, вы не сделаете или не можете сделать мне ничего дурного, ведь в противном случае лошади очень забеспокоятся.
Люцифер тряхнул гривой и негромко фыркнул.
— Можете показаться. Я никому ничего не расскажу. — Абигайль немного помолчала. — Вы говорите по-английски? — Ответа не последовало. — Можете сказать, зачем вы здесь? Что происходит? Вы специально собрали нас всех в этом замке?
В дальнем углу конюшни, куда не попадал свет фонаря, тихо заржала лошадь.
Абигайль ждала не двигаясь, затаив дыхание и прислушиваясь. Ей казалось, что она чувствует каждую частичку воздуха, касающуюся ее кожи.
Наконец она отодвинулась от Люцифера и похлопала его по спине. Затем сняла с крюка фонарь и в последний раз окинула взглядом помещение. Лошади поглядывали на нее, щурясь от света. Что-то быстро зашуршало в соломе.
— Знайте: я не отступлюсь, — сказала Абигайль. — Все равно дознаюсь. Вы встретили себе ровню, мистер Джакомо, или кто там еще от меня прячется.
Она вышла из конюшни и аккуратно прикрыла за собой дверь. Впереди виднелись очертания замка — еле заметные на фоне чернильно-черного неба. Лишь в паре окон мерцал огонек. На пороге стоял закутанный в черный плащ мужчина, державший над головой фонарь, который отбрасывал на его лицо неровные тени. Он ждал ее.
Абигайль быстро пересекла двор. Дождь перестал моросить, укутав землю густым туманом. Уоллингфорд отворил дверь и, не говоря ни слова, пропустил ее вперед, а затем поднялся следом по лестнице. Наверху они расстались. Уоллингфорд направился в западное крыло, где располагались комнаты джентльменов.
