Глава 47
Гарет проснулся от того, что жена трясла его за плечо. Слышались крики, кто-то нещадно колотил в дверь.
– Гарет, сию минуту открой!
Отец. Гарет, болезненно поморщившись, скинул одеяло.
– Лучше бы тебе одеться, любовь моя, – сказал он. – Боюсь, нам предстоит весьма утомительное утро.
Гарет выбрался из постели и натянул халат. Вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.
– Иду, – крикнул он, поскольку граф продолжал стучать. Повернув ручку замка, распахнул дверь и едва не получил кулаком в лицо – отец занес руку для очередного удара.
– Теперь уже точно вы весь дом на ноги подняли, – сказал Гарет и вздохнул. Лицо отца имело свекольный оттенок, на лбу выступили бисеринки пота. Ничего хорошего его появление не предвещало.
Отец бросил на сына недобрый взгляд и отодвинул его плечом.
– Мне какое дело? Если бы у тебя был приличный дом в городе, не пришлось бы тревожиться о покое соседей.
Гарет решил набраться терпения. Спорить со стариком все равно бесполезно, а указывать ему на то, что приличный дом ему не по средствам, вообще опасно. Таким разгневанным Гарет его никогда не видел, хотя мирным нравом граф никогда не отличался.
– Это безумие, – сказал отец, и в голосе его Гарет уловил нотки растерянности. – Чистой воды безумие.
– О чем это вы, сэр? – спросил Гарет, хотя уже знал ответ. Наверняка речь шла о Суттаре. Граф видел главный смысл жизни в том, чтобы подготовить себе надежную смену, которой в его глазах и являлся старший сын – наследник титула и состояния.
– Какая-то наглая шотландка требует от Суттара развода через суд, – сказал граф. – Нам с матерью стало об этом известно вчера – слухи добрались до Бата. Готов поклясться, что леди Оливия в ярости. Когда ее отец узнает об этом, разразится страшный скандал. У твоей матери случился приступ мигрени – она не может встать с постели. Мне пришлось оставить ее в Бате. Я приехал в Лондон разобраться, в чем дело, а твой брат, как нашкодивший щенок, прячется от меня!
Гарет с сочувствием кивнул. Женские истерики – это настоящее бедствие, особенно если для истерик есть вполне законный повод. А отец, за неимением удобного объекта, чтобы на нем сорвать злость, явился сюда.
– Ты ведь знал, да? Знал, что мы погублены. Знал, что твой брат готов вывалять наше имя в грязи и сделать нашу семью посмешищем в глазах всей Англии!
– Не совсем так, отец. Я надеялся, что последствия его поступка не будут столь трагичны и что все еще можно уладить так, чтобы леди Оливия ни о чем не догадалась.
Взгляд у графа блуждал и метался, словно он не вполне понимал, что происходит, и Гарет увидел в этом тревожный симптом. Граф был опытным и искусным политиком, изворотливым и умным, и Гарет никогда, вплоть до этого момента, не видел его растерянным. Похоже, впервые в жизни его отец столкнулся с ситуацией, когда он бессилен что-либо изменить, и не мог поверить в это.
– Надо что-то делать, – произнес граф словно заклинание.
– Кое-что уже делается, – ответил Гарет. – Только это не совсем то, чего бы вам хотелось.
Взгляд графа тут же стал жестче, и Гарет понял, что зашел слишком далеко.
– Суттара необходимо спасти. Я этого не потерплю.
– И потому надо принести в жертву меня? И леди Боудисию вместо леди Оливии? Я так не думаю.
– Я так думаю, сын мой, – сказал граф с угрозой в голосе. – Суттар – наследник. Мы не можем допустить, чтобы такое случилось с ним. Вы похожи. Ты отправишься в Эдинбург, явишься в суд и сделаешь так, чтобы об ошибке той женщины никто больше не вспоминал. – Граф сделал особый упор на слове «ошибка».
– Нет, сэр. – Гарет смотрел на отца сверху вниз. – Я помог Суттару, насколько это было в моих силах. Я согласился поселить у себя в доме его сына. Я даже согласился признать в нем собственного побочного сына – все для того, чтобы сохранить брак Суттара и репутацию леди Оливии. Но тогда я поверил брату, сообщившему, что его первая жена мертва.
– Сын Суттара? – Лицо графа сделалось красно-коричневым.
Гарет ущипнул себя за переносицу. Черт бы побрал этого повесу! Сейчас-то можно выложить отцу все начистоту.
– Он все еще кое-что скрывает от вас, сэр. Если эта шотландка докажет легитимность их брака, мальчик будет признан наследником Суттара.
– Наследником? Ты что, тоже сошел с ума? Если у них есть ребенок, тогда тем более надо снять с Суттара ответственность. Чтобы сын лавочника стал восьмым графом Роксвеллом? Не бывать этому никогда!
– Но, милорд, – подала голос Боу. Она остановилась в дверном проеме между спальней и гостиной. На ней был плотно запахнутый халат, надетый поверх двух или трех нижних юбок. – Вы тут бессильны. Таков закон.
– Не лезьте не в свое дело!
– Вы считаете, что это не мое дело? – Боу подошла к графу почти вплотную. Гарет затаил дыхание, чтобы не ухмыльнуться в столь драматичный момент. Босоногая, с заплетенными в косу волосами, она казалась моложе, чем была на самом деле, – девочка, наивное дитя, которое так легко запугать.
Граф презрительно хмыкнул, и Боу, сделав глубокий вдох, выдала одним махом:
– Это мой брак и мою репутацию вы предлагаете положить на жертвенный алтарь, покрывая безответственность и глупость Суттара, и я этого не допущу.
– Вам нечего класть на алтарь, миледи. У вас нет репутации, – со злобной усмешкой парировал граф.
Боу улыбнулась точно так же хищно и холодно, как умел улыбаться ее отец. Ухмылка сползла с лица графа, и он даже скосил глаза на Гарета, словно искал у него поддержки.
Боу плотоядно облизнула губы.
– Вы думаете, что герцог позволит вам действовать в таком ключе? Он объявит вам войну. И, клянусь, я вытащу на свет все ваше грязное белье и дам на растерзание сплетникам. Развод леди Уорсли будет казаться сущими пустяками по сравнению с тем, что предоставлю им я. И, знайте, предоставлю с удовольствием. Помните об этом, – сказала она и, подавшись навстречу графу, понизив голос до шепота, добавила: – Я ничего не упущу.
– Вы можете вновь выйти замуж, как только развод будет оформлен, – с ноткой отчаяния в голосе предложил граф.
– Так же как и Оливия, – парировала Боу.
– Леди Оливия не вертихвостка вроде вас, – огрызнулся граф, стащил с головы парик и принялся мять его в руке. – И с какой стати наследнице выходить замуж за того, у кого уже есть наследник? Это было бы бездумным расточительством. Ее отец никогда этого не допустит. Значит, придется вам идти на жертвы. – Сделав упор на слове «вам», он потряс париком перед ее носом.
– Я думаю, вы недостаточно хорошо все обдумали, отец, – вмешался Гарет, решив, что сейчас граф и Боу перейдут от слов к действиям. – Замена не пройдет, даже если судьи окажутся слепыми.
– Это еще почему? – не сдавался граф.
– Все дело в датах, сэр. В датах. – Гарету было даже неловко за отца. Неужели ему, такому проницательному и умному политику, надо объяснять столь очевидные факты? Уже одно это говорило о том, что граф от всего случившегося явно не в себе. – В исковом заявлении даты уже проставлены, а беда в том, что, пока Суттар тешил свою плоть в Шотландии, я занимался тем же за пределами Британии.
Боу праздновала триумф. Граф выдал целую тираду отборных ругательств.
– Только посмотри на нее. Истинная леди сочла бы себя оскорбленной, а с этой как с гуся вода.
– Истинный джентльмен не заставил бы леди краснеть, так что давайте считать, что счет у нас равный, милорд.
– Вот стерва, – сквозь зубы процедил граф.
Боу сделала реверанс так, как если бы перед ней был король. Сама элегантность, а босые ноги и домашний халат тому не помеха. Действительно стерва. Она буквально нарывалась на то, чтобы отец ее ударил. Но доводить до этого Гарету совсем не хотелось.
– Отец, я предлагаю вам подготовиться к худшему. Когда скандал разразится, а он разразится, теперь это уже неизбежно, наверное, лучше, чтобы матери не было в городе.
Граф окинул их обоих сердитым взглядом, словно это они были виноваты в случившемся, словно он пытался найти логическое объяснение тому, что в произошедшей катастрофе надо винить именно их.
– Пожалуй, я все же отвезу твою мать на воды. – Граф развернулся и, нахлобучив парик, направился к двери. Но на пороге снова обернулся.
– Я о мальчике. Хочу увидеть его перед отъездом.
– Боюсь, что это невозможно, сэр, – сказал Гарет.
– Отчего это, позволь спросить?
– Он пропал, – сказала Боу. – И нам пока не удалось его вернуть.
Граф побледнел.
– Этого не может быть! Вы же не хотите сказать, что просто взяли и потеряли наследника титула! Вы понимаете, что это значит?
– Это означало бы отсутствие претендента на титул после смерти Суттара, – ответил Гарет, и тогда им овладел ужас, подобный тому, который охватил его отца. До сих пор Гарету не приходило в голову подумать об этом. Проклятие!
– Мы не можем этого допустить, Гарет. Ты найдешь ребенка. Найди его и привези в Эшбурн. Чего бы тебе это ни стоило, сделай это.
– Все, что может быть сделано, уже делается, милорд, – сказала Боу. – Когда найдем Джейми, мы обязательно привезем его к вам, чтобы вы познакомились.
– Джейми? – недовольно поморщившись, переспросил граф.
– Джеймс Гарет Сэндисон, – сказал Гарет.
– Она назвала его в честь чертового самозванца, так ведь? – презрительно покачав головой, сказал граф.
– Вы назвали нас в честь рыцарей Круглого стола, сэр. Уж лучше быть названным в честь первого шотландского короля, занявшего английский трон, или его смещенного преемника, вы не находите? – возразил Гарет. – И что бы вы стали делать, если бы один из нас родился девочкой?
– Назвал бы ее Вивьен, – огрызнулся граф и вышел, хлопнув дверью.
– Дева Озера, погубившая Мерлина, – сказала Боу, потирая затылок. – Я подумала, что он предпочтет Элейн, которая умерла в тоске. Похоже, ему все-таки нравятся сильные женщины. – Боу захлопала ресницами, изображая детскую наивность.
– Только в теории, – поправил ее Гарет. – И уж точно не тогда, когда они дают ему отпор.
