Глава 37
Дыхание Боу выровнялось – она уснула. Гарет осторожно опустил ее на кровать. Вначале она напугала его своим молчанием и уставленным в пустоту взглядом, но потом начала плакать и слезы уже нельзя было остановить.
Она всхлипывала, уткнувшись лицом ему в грудь, стиснув обезьянку – игрушку Джейми. Гарет понятия не имел, какими словами ее успокаивать. Она свалилась с утеса. Едва не утонула. И Джейми пропал. Возможно, навсегда.
Сейчас Грэнби мог быть где угодно, хотя у Гарета имелись некоторые предположения относительно его маршрута. Смахнув последнюю слезу со щеки спящей жены, он осторожно, чтобы ее не разбудить, встал с кровати. Если действовать, то без промедления. На счету каждая минута.
Гарет заботливо подоткнул одеяло и задернул полог балдахина. Пусть поспит. Сон сейчас для нее лучшее лекарство. Лежащий на коврике у камина гигантский ньюфаундленд помахал хвостом. Гарет наклонился и почесал его голову. Гулливер занял почетное место в их спальне по полному праву. Похоже, свои теплые чувства к Джейми он перенес и на прочих жителей этого дома.
Ближайшим возможным пунктом назначения был Дувр. Если удастся добраться туда до отправления ближайшего пассажирского судна, то, во всяком случае, сбежать во Францию у Грэнби не получится. Если же Грэнби уехал в Лондон, то догнать его и отыскать сейчас уже не выйдет.
Надвигалась ночь. Двум смертям не бывать, а одной не миновать, решил Гарет, отпустив поводья. Пусть Монти сам выбирает дорогу. Умный конь понесся вскачь.
До Дувра Гарет добрался уже глубокой ночью. Монти блестел от пота и дышал так, что бока его раздувались словно кузнечные мехи. Гарет притормозил коня, и Монти перешел на шаг.
К тому времени как они добрались до доков, конь уже успел остыть. Гарет передал коня заботам конюха на самом большом постоялом дворе города, а сам зашел внутрь, чтобы поговорить с хозяином. Нет, не было ту ни одноглазого, ни кого другого с маленьким ребенком. Тот же ответ Гарет получил и во всех остальных гостиницах.
И тем не менее Гарет направился в порт и стал ждать посадки на пакетбот. Среди пассажиров не оказалось ни Грэнби, ни Нолана, ни Джейми.
Проклятье.
Теперь шансы найти Грэнби сводились почти к нулю. В Лондоне, самом большом городе мира, затеряться труда не составит. А может, они рванули в Ирландию. Нолан ведь оттуда родом. Но отправляться на поиски в Ирландию смысла нет. Там он их все равно не найдет.
У Гарета на душе было тоскливо и мерзко. Стараниями Суттара он был лишен возможности просить помощи у родных, увязнув в паутине полуправды и лжи во спасение.
Гарет чувствовал себя изгоем. Он пытался убедить себя, что ему все равно, но это было не так. Он тосковал по друзьям, ему как воздуха не хватало их общества, их поддержки. Давно пришло время уладить разногласия. А значит, он должен каким-то образом убедить Лео не только его простить, но и помочь найти и вернуть Джейми.
Гарет вернулся в Мортон-Холл уже за полдень. В доме было тихо. Слишком тихо. Гарет передал шляпу и пальто Пиблсу.
– Как леди Боудисия?
– Она еще не встала, сэр.
Перепрыгивая через ступеньки, Гарет помчался наверх. В своей спальне обнаружил штопавшую носки горничную. Она подняла глаза на хозяина и тут же, ни слова ни говоря, схватила корзинку с рукоделием и шмыгнула за дверь. Умная девочка. Весть о его провале, скорее всего, вызовет у Боу истерику.
Гарет отодвинул полог. Боу лежала, свернувшись калачиком, с головой укрывшись одеялом. Пес лежал рядом, поверх одеяла, положив голову на лапы.
– Их не было в Дувре, – сказала Боу, не потрудившись откинуть одеяло. Она, похоже, с самого начала не верила в то, что Гарету удастся отыскать мальчика.
– Их не было в Дувре.
Боу никак не отреагировала на его слова. Она даже не спросила у него, что он намерен делать дальше. Не заявила, что сама займется поисками. Она лишь еще больше съежилась под одеялом.
У Гарета екнуло сердце. Он был готов к крикам, слезам, истерике, к самым нелепым требованиям, к чему угодно, но только не к этой удручающей покорности судьбе, и потому не имел ни малейшего представления, как быть и что делать с ней теперь.
– Боу? – только и произнес он.
– Это все я виновата. Только я. Во всем. Лео меня предупреждал.
Гарет наклонился над кроватью и попытался повернуть ее к себе лицом. Боу оттолкнула его руку.
– Не прикасайся ко мне!
Пес взвыл и тревожно поглядел на него.
– Боу, – сказал Гарет, понимая, что голос его звучит раздраженно и устало. Он просто ничего не мог с собой поделать. В том, что произошло, Боу была виновата меньше всех.
Боу развернулась к Гарету лицом и откинула одеяло. Она смотрела на него почти с ненавистью.
– Не стоило мне выходить за тебя замуж.
Гарет прилег рядом с ней, согнав с кровати пса, который с недовольным вздохом улегся на коврик перед камином. Гарет ушел сразу после того, как она заявила, что зря вышла за него, и вновь увидела его только сейчас. Боу не пыталась искать его, не пыталась взять свои слова обратно, потому что сказала то, что думала. Не надо было выходить за него. Не стоило использовать его для решения своих проблем. Но она поступила так, как поступила, – и вот результат. Три безвозвратно загубленные жизни, и все из-за нее.
Как теперь с этим жить? Она хотела сделать его счастливым, она сама хотела быть счастливой, но при сложившихся обстоятельствах надежды на счастье нет и не будет.
Гарет привлек ее к себе, он обнимал ее крепко, словно боялся, что она выскользнет из кольца его рук.
– Не представляю, что ты себе придумала, детка, но знаю, что ты не виновата в том, что Джейми пропал. Это все Грэнби. Я верну Джейми. Обещаю.
Боу стиснула его руку в ладонях. Ей хотелось верить ему.
– Ты был прав, – тихо сказала она. – Надо было оставить Джейми заботам няньки. И тогда с ним все было бы в порядке.
– Глупости все это. – Гарет бережно убрал волосы с ее плеча и прижался щекой к ее щеке. Щека у него была колючая, что напомнило ей, каким долгим и трудным выдался этот день для них обоих.
– Грэнби нужна я, а не Джейми. – Во всем, что случилось, была лишь ее вина. С какой стороны ни посмотри.
– И поэтому тебе нельзя выходить из дома. Останешься здесь, под охраной целой армии слуг, а я поеду в Лондон искать помощи.
– Я не могу оставаться здесь и ничего не делать, Гарет. – Сидя взаперти, не зная, чем себя занять, она сойдет с ума от бесконечных терзаний.
– Я знаю, ты человек действия, и все же прошу тебя прислушаться. Я не смогу делать то, что должен, если буду постоянно думать, что с тобой что-то случилось.
Боу оттолкнула его руку и встала с постели. Босиком прошлась она по ледяному полу, ежась от холода. Почему он не хочет ее услышать? Это она во всем виновата. Ее вина – ей и нести ответ. Не может она сидеть сложа руки и ждать, пока ее спасут, словно принцесса в башне из слоновой кости. Она уже пыталась примерить на себя роль принцессы в башне, и вот что из этого вышло.
Гарет встал с постели и подошел к ней. Боу опустилась в кресло. Конечно, он мог без труда затащить ее обратно в кровать и заставить, пусть ненадолго, забыть все печали, но она не хотела забывать. Она уже пыталась все забыть, и вот результат.
– А ты, хочешь ли ты на самом деле вернуть своего сына? – сказала Боу, поразившись собственному тону. Она считала себя виноватой во всем, так какое у нее право обвинять Гарета?
Под скулами его заходили желваки. Он ничего ей не сказал, и по выражению его лица Боу не могла понять, чем вызвано его возмущение: тем ли, что она осмелилась задать ему этот вопрос, или тем, что слишком близко подобралась к истине. Он лишь развернулся и вышел в свою уборную.
За дверью послышался звон стекла, затем узнаваемый звук льющейся в стекло жидкости. Потом скрипнула дверь, донесся сонный голос его слуги. Она не смогла разобрать, что ответил ему Гарет, но, судя по характерному шороху, слуга помогал ему одеваться.
Боу поджала под себя окоченевшие ноги и безотчетно принялась терзать зубами ноготь большого пальца. Она зашла слишком далеко. Правду она сказала или нет, ей не следовало этого говорить. Гарет такого не заслужил.
Гулливер положил голову ей на колени, и она провела ладонью по покрытой густой спутанной шерстью шее друга. Может, Гарету и не по душе было это вынужденное прибавление в семействе, но он выполнил свой долг по отношению к мальчику. Обвинять его в том, что он рад пропаже ребенка, было нечестно. Нечестно, несправедливо и жестоко.
Боу проснулась ранним утром, дрожа от холода, с затекшим от неудобной позы телом. В предрассветной дымке очертания предметов были размыты. Боу устремила взгляд на кровать. Гарета там не было. Сунув ноги в тапки и надев халат, Боу отправилась на поиски мужа. Она должна была перед ним извиниться.
Скорее всего, он напился как сапожник и уснул в своем кабинете. Боу чуть ли не бегом спустилась вниз, но мужа в кабинете не было. Не было его ни в гостиной, ни в главном зале.
Боу побежала наверх. Заглянула в свою спальню. Пусто. Собравшись с духом, она открыла дверь в детскую. Тихо, темно, пусто и холодно как в склепе.
Злясь на него, на себя, не зная, что и думать, Боу побежала к сараю, но тут Пиблс в ночном колпаке набекрень заступил ей путь с мушкетом в руках. Узнав хозяйку, он в ужасе опустил оружие.
– Миледи? Я думал, на вас напали.
– Нет. Я искала мистера Сэндисона.
Пиблс нахмурил седые брови.
– Хозяин ускакал в Лондон несколько часов назад.
