Глава 3

– Давняя привязанность? – протянул граф Арлингтон, явно не поверив ни одному слову гостя. Он вскинул брови, с сомнением наморщив лоб. В глазах его мелькнула досада.

– Да, милорд, – смиренно проговорил Роуленд, стараясь изо всех сил сохранять серьезность. С непривычки это давалось ему нелегко, приходилось тщательно следить за выражением лица, вдобавок мешала буря чувств, бушевавшая в его душе, – странная смесь волнения, страха и радостного предвкушения. Пусть его вынудили шантажом сыграть роль суженого леди Оливии, но это новое положение как нельзя лучше отвечало его целям – оно могло помочь ему выиграть пари, заключенное с Воном и Тейном. И то, что его «возлюбленная невеста» ни о чем не подозревала, придавало затее Роуленда особую прелесть.

Отец леди Оливии, далеко еще не старик, от силы лет на десять старше самого Роуленда, смерил его испытующим взглядом. Доводы «пылкого влюбленного» не убедили графа. Должно быть, Арлингтон женился, даже не достигнув совершеннолетия, ведь возраст его дочери близился к двадцати пяти.

Роуленд подавил минутное замешательство. Как убедить графа в своей искренности, прежде чем его сомнения перерастут в откровенное недоверие?

– Однажды я уже потерял Оливию, – сказал он. – Сознавая, что младший сын не лучшая партия для богатой наследницы, я не добивался ее руки, как следовало бы, но во второй раз не совершу подобной ошибки.

– Значит, вы считаете себя вполне достойным ее руки теперь, когда она слывет «гнилым товаром». – Губы Арлингтона сжались в тонкую жесткую линию, и у Роуленда невольно перехватило дыхание. Граф говорил без обиняков, не стесняясь в выражениях. Этот человек, хоть и был намного моложе отца Роуленда, явно привык, чтобы все вокруг подчинялись ему. Такова привилегия пэров. Высокое положение придает им высокомерие независимо от возраста.

– Нет, милорд. Положение мне видится иначе, хотя допускаю, что другие, возможно, не разделяют моей убежденности. – Роуленд наклонился вперед, смело глядя в глаза графу и стараясь придать голосу твердость и уверенность. События развивались слишком стремительно, чтобы он успел подготовить убедительную речь, вдобавок после ночной попойки в голове его гудел тяжелый колокол. – Леди Оливия не совершила ничего дурного. Она пострадавшая сторона, и я готов умереть, чтобы доказать это.

Хмурая гримаса Арлингтона смягчилась.

– Будем надеяться, до этого дело не дойдет, мистер Девир, – со вздохом произнес граф, откидываясь на спинку кресла. – Это я настоял на браке дочери с негодяем и теперь несу полную ответственность за последствия своего опрометчивого поступка. Видя, как жестоко я ошибся, на этот раз я готов позволить Ливи поступить согласно собственной воле, и если она остановила выбор на вас, значит, так тому и быть.

– Благодарю вас, милорд, – отозвался Роуленд. Ему вдруг показалось, что на плечи навалилась огромная тяжесть, пригибая его к земле. Грудь словно сжало тисками, стало трудно дышать. Что ж, дело сделано.

Он хотел завоевать расположение лорда Арлингтона, добиться от него согласия на брак, чтобы выполнить свою часть сделки, но теперь, когда граф уступил, обязанность защищать леди Оливию от злых нападок света ложилась на самого Роуленда. Его вдруг охватило щемящее чувство, похожее на вину. Он поспешил подавить его. В той игре, что они с леди Оливией затеяли, не было места угрызениям совести.

– Не благодарите меня прежде времени, – произнес Арлингтон. В глазах его блеснул знакомый недоверчивый огонек. – Думаю, несколько месяцев спустя вы оба, возможно, пожалеете о своей поспешности.

– Вы хотите сказать, что ваша дочь вскоре одумается и поймет: младший сын графа для нее не лучшая партия. Леди Оливия вправе рассчитывать на большее.

– Откровенно говоря, да. Вдобавок роль ее верного рыцаря может показаться вам утомительной. Знаете, это крайне мучительно – видеть, как та, кого вы любите, подвергается преследованиям и унижениям, и знать, что вы бессильны этому помешать.

Парадная дверь закрылась с негромким стуком, который остался бы незамеченным, если б Ливи не сидела как на иголках в ожидании отцовского вердикта. Она взволнованно перевела дыхание и прижала руки к животу, сдерживая тошноту. Лишь прочный панцирь корсета не давал ей безвольно поникнуть, заставляя сидеть прямо, гордо расправив плечи.

Отец прогнал Девира. Беспомощное отчаяние захлестнуло ее, страх ледяной рукой сдавил горло, не давая дышать. Если бы граф сказал «да», ее бы позвали к нему в кабинет получить родительское благословение. Во рту у нее пересохло. Без Девира ее положение безнадежно. Ей придется одной отражать оскорбительные нападки, разыгрывая бесстрашие, да вдобавок отвергать бесстыдные ухаживания светских хлыщей, избегая нового скандала.

Поднявшись с кресла, Ливи заставила себя спуститься вниз. Если объяснение Девира с отцом не закончилось дракой, у нее оставалась надежда исправить положение. Граф не умел отказывать дочери, когда ей по-настоящему чего-то хотелось.

Приоткрыв дверь отцовского кабинета, она заглянула в щель. Граф стоял у окна, привалившись плечом к раме, и смотрел на улицу. Услышав шаги дочери, он обернулся. На губах его играла кривая усмешка.

Ливи почувствовала, как напряжение отпускает ее. Что бы ни произошло, отец не был сердит.

– Что ты задумала, милая? – спросил он, прислонившись к подоконнику. – Я помню всех твоих поклонников, Роуленд Девир никогда не входил в их число.

– Младший сын? – отозвалась Ливи, закрывая за собой дверь. – Конечно, нет. Моей руки добивались пэры Англии и сыновья знатных семейств, будущие пэры, которым предстояло унаследовать по меньшей мере графский титул. Остальные не осмеливались даже приблизиться ко мне, хотя некоторым страстно этого хотелось.

Граф покачал головой, явно не одобряя легкомыслия дочери.

– Я сказал мистеру Девиру, что позволю тебе поступить согласно своему желанию, но мне хотелось бы поговорить с тобой по душам, прежде чем я дам согласие на этот брак. Ты уверена, что поступаешь правильно, Оливия? Действительно уверена? Как только объявят о помолвке, обратного пути уже не будет.

Правота этих слов привела Ливи в смятение, обида, негодование и облегчение боролись в ней.

– Я уверена, отец. Я точно знаю, чего хочу. – Вернее сказать, Оливия точно знала, чего не хочет – провести жизнь, расплачиваясь за чужие грехи.

На мгновение Ливи показалось, что она невольно раскрыла свои карты, но выражение лица графа изменилось, и ее опасения развеялись.

– У меня нет возражений против мистера Девира, – произнес лорд Арлингтон. – Но я бы предпочел, чтобы вы немного подождали, прежде чем публично объявлять о помолвке. Пусть в обществе увидят, как он открыто ухаживает за тобой. Должно пройти по крайней мере несколько недель.

– А неофициально?

– Неофициально можешь считать себя невестой. – Граф стремительно направился к дочери, бесшумно ступая по мягким турецким коврам, покрывавшим пол. Порывисто обняв Оливию, он нежно коснулся губами ее лба. – Надеюсь, он сделает тебя счастливой, дорогая.