Глава 25

Улыбаясь про себя, Роуленд проводил бабушку в бальный зал и усадил на почетное место возле камина, где стояло несколько кресел. Вскоре к ней присоединился ее давний обожатель, старый герцог Росс. Чуть ранее его светлость подарил графине браслеты, сверкавшие теперь на ее запястьях.

Старуха властно махнула рукой, делая знак Роуленду.

– Пошли одного из лакеев за портвейном для его светлости.

– И только для его светлости, – с нажимом произнес Роуленд.

Вдовствующая графиня, прищурившись, презрительно поджала губы. Она хорошо знала, что лекарь запретил ей пить портвейн, но не в ее правилах было подчиняться чьим-то указаниям.

Она собиралась ответить внуку язвительной колкостью, но его спасло появление отца, за которым следовал лакей с графином хереса на серебряном подносе. Коротко поклонившись, Роуленд поспешил ретироваться. Графиня сердито фыркнула ему вслед, но он уже устремился навстречу потоку гостей, ища глазами золотистую головку Оливии.

За ужином они сидели далеко друг от друга, в разных концах стола. А после бабушка потребовала, чтобы внук проводил ее в бальный зал, предоставив гостью заботам Фростера. Видя, как брат с Оливией оживленно беседуют за столом, Роуленд недоумевал, о чем они могут разговаривать, да еще так увлеченно.

После долгих поисков он наконец обнаружил Ливи. Окруженная плотным кольцом его кузенов, она весело спорила о преимуществах охотничьих лошадей ирландской породы перед их собратьями континентального происхождения.

– Для псовой охоты такого размаха, как «Куорн» в Лестершире, я бы без колебаний выбрал ирландского гунтера, – заявил кузен Роуленда Джерард. – Но если речь идет о равнине, об открытой местности, где нет ни холмов, ни оврагов, возможно, английская чистокровная лошадь – именно то, что нужно.

– Чистокровки легко ломают ноги на грубой земле, – возразила Оливия и рассмеялась, когда в ответ послышались громкие возгласы – как одобрительные, так и протестующие.

– Боюсь, лорд Хейтроп не согласился бы с вами, миледи, а этот человек знает толк в лошадях, – запальчиво заметил Стивен, младший брат Джерарда. Его непререкаемый тон подразумевал, что этим все сказано.

Оливия покачала головой. Роуленд не мог видеть выражение ее лица, но не сомневался, что она смерила Стивена снисходительно-насмешливым взглядом.

– Хейтроп отправил на живодерню больше лошадей, чем кто-либо из тех, кого я знаю. – Она предостерегающе подняла руку, когда несколько мужчин попытались ей возразить. – В последний раз к нам в Холиншед он привез легкого тонкокостного мерина, на котором впору кататься в Гайд-парке, а не охотиться на оленей в лесу.

– Вы говорите в точности, как лорд Леонидас, миледи, – вмешался Роуленд.

Повернув голову, Оливия улыбнулась ему через плечо и жестом предложила занять место в кругу ее поклонников. Оттеснив в сторону разом помрачневшего Джерарда, Роуленд встал рядом с Оливией, будто утверждая свои права на нее. Мужчины невольно отступили, признавая его первенство.

– Я непременно должен показать вам вороного коня, которого недавно купил у Вона, – добавил Роуленд, меняя тему разговора, пока его юный кузен не попытался возобновить спор.

– Это тот могучий мерин, что стоит в конюшне? – оживился Стивен. – Великолепное животное. Я видел его, когда мы прибыли, и еще указал на него Джерри. Правда?

Джерард согласно кивнул и, встретив взгляд Роуленда, выразительно закатил глаза. Стивен был славным пареньком, хотя и лез из кожи вон, добиваясь признания, – бедняга переживал, что никто не принимает его всерьез, ему так хотелось, чтобы его считали настоящим мужчиной. Роуленд хорошо помнил себя в девятнадцать лет, он знал, что значит впервые почувствовать вкус свободы в большом городе, полном соблазнов.

– Да, это тот самый мерин. Хотя Разбойник – обычная верховая лошадь, а не один из знаменитых гунтеров Дарема, об улучшении породы которых так ревностно заботится лорд Леонидас.

Разговор прервало появление лакея с бокалами шампанского на подносе. Роуленд услышал, как в другом конце зала отец призывает гостей уделить ему минуту внимания. Взяв с подноса два бокала, он передал один Оливии и вывел ее из круга воздыхателей. Отойдя на несколько шагов, они встали так, чтобы лучше видеть семью Роуленда, собравшуюся перед высоким мраморным камином, который занимал значительную часть стены, притягивая взгляд всякого, кто входил в этот зал. Площадка перед ним напоминала сцену.

– Прошу всех вас поднять бокалы, – произнес отец Роуленда, подавая пример, – и выпить вместе со мной за здоровье моей матери, вдовствующей графини Моубрей, которой сегодня исполнилось восемьдесят восемь лет. – В ответ послышался оглушительный гул приветствий и поздравлений: гости единодушно поддержали тост. – Однако нынче вечером нам предстоит отпраздновать не только это событие, – продолжал граф. – Я хочу поделиться с вами новостями, касающимися обоих моих сыновей. Уверен, матушка не обидится, если мы похитим у нее толику вашего внимания. – Лицо лорда Моубрея расплылось в улыбке.

Роуленд вдруг почувствовал, что задыхается, все поплыло у него перед глазами. Ему захотелось ослабить узел галстука, рука уже потянулась к горлу, он с трудом совладал с собой. То, чего он боялся, случилось. Оставалось лишь принять неизбежное. Как только отец публично объявит о помолвке, пути назад уже не будет.

Оливия настороженно посмотрела на него. В глазах ее читался вопрос.

– Вы обсуждали…

Он молча покачал головой. Нет, отец не потрудился поставить его в известность, но не в характере лорда Моубрея было спрашивать разрешения. Роуленд ожидал, что отец огласит знаменательную новость, касающуюся Фростера, – днем брат пригласил его в библиотеку, чтобы самому рассказать о радостном событии. Однако ничто не предвещало, что отец собирается объявить о женитьбе младшего сына на богатой наследнице.

– Во-первых, – заговорил граф, лишая Роуленда возможности вмешаться, – лорд и леди Фростер собираются к концу лета подарить нам наследника.

Невестка Роуленда застенчиво улыбнулась, вцепившись в локоть мужа, когда головы всех в зале повернулись к ней. Даже излишне громогласная реплика вдовствующей графини «Давно пора!» не согнала улыбку с лица Кэролайн. Поймав взгляд будущей матери, Роуленд улыбнулся в ответ. Глаза леди Фростер сияли законной гордостью. Новость о ребенке принесла Роуленду облегчение. Ему вовсе не улыбалось провести долгие годы, играя роль «запасного наследника».

– За леди Фростер, – громко воскликнул он, прежде чем осушить бокал. Зал наполнился веселым шумом, оживленными возгласами родственников и друзей. Несколько кузенов направились к Фростеру, чтобы лично поздравить. Роуленд знал, что брат счастлив. В библиотеке будущий отец чуть не плакал от радости. Отсутствие наследника у Фростера после нескольких лет брака стало горьким разочарованием для лорда Моубрея. Граф не скрывал досады, обращаясь с сыном и невесткой холодно, будто те не желают подарить ему внуков из чистого упрямства.

Когда шум голосов затих, граф торжественно откашлялся, призывая всех к вниманию.

– Вслед за радостным известием о моем старшем сыне спешу сообщить вам хорошую новость о младшем. Роуленд заключил помолвку с леди Оливией Карлоу, и мы с его матерью от души поздравляем его с этим счастливым событием.

Роуленд бросил взгляд на мать. На лице ее застыло любезное выражение – привычная маска почтенной великосветской матроны, но фальшивая, вымученная улыбка графини составляла разительный контраст с оживленным, ликующим тоном графа. Роуленд почувствовал, как желудок стягивается тугим узлом. Его охватило отчаянное желание защитить Оливию и отстоять помолвку, пусть речь шла всего лишь о сделке, не более.

Его отца заботили только размеры приданого Оливии. Громкий скандал вокруг ее первого замужества ничего не значил в глазах графа, коль скоро состояние невесты оценивалось в пятьдесят тысяч фунтов. К несчастью, склонить на свою сторону графиню Моубрей оказалось куда труднее. «Что ж, по крайней мере она испытает облегчение, когда Оливия расторгнет помолвку», – подумал Роуленд.

Марго, стоя рядом с матерью, насмешливо стрельнула глазами в сторону брата, затем приветственно подняла бокал и отпила глоток. Если объявление о помолвке и стало неожиданностью для лорда Арлингтона, тот ничем этого не показал: отец Оливии невозмутимо кивал обступившим его гостям, отвечая на поздравления.

Роуленд несказанно удивился бы, если б отец условился с Арлингтоном о дне оглашения помолвки. Лорд Моубрей не привык обсуждать свои решения с кем бы то ни было. Это значило бы признать, что кто-то заслуживает подобной чести. Впрочем, граф поступил весьма умно, объявив новость на семейном торжестве, в кругу родственников и друзей. Он верно рассчитал: известие, представленное в самом благожелательном свете, быстро облетит Лондон.

Подошедший Джерард дружески хлопнул кузена по спине, заставив его отвести взгляд от родителей.

– Поздравляю, Роуленд. Леди Оливия, примите мои наилучшие пожелания. Добро пожаловать в наше семейство. Надеюсь, вам удастся приручить моего беспутного кузена. От всего сердца желаю вам удачи.

– Благодарю вас, сэр. – Допив шампанское, Оливия повертела в руках пустой бокал. – Но я вовсе не собираюсь совершать подобную глупость. Вдобавок Роуленд нравится мне таким, каков он есть. Мне не хотелось бы ничего менять.