Глава 12

Мисс Уэстбрук опаздывала. Надо же! Та, которая так страстно желала посещать светские приемы в то время как он, кто предпочел бы тихий вечер дома с книгами, был вынужден снова находиться здесь, потому что не имел уверенности, что леди Харрингдон станет присматривать за девушкой должным образом… а она до сих пор не соизволила явиться.

Ник бесцельно слонялся вдоль стены, пока парочка дородных джентльменов не закрыла его от глаз лорда и леди Кэткарт, тогда он украдкой взглянул на часы. В том, что мисс Уэстбрук прибудет, он не сомневался. Было жаль только, что о ее опоздании он ничего не знал заранее, иначе использовал бы эти полчаса с куда большей пользой, чем шатание без дела и наблюдение за тем, как другие развлекаются.

«Если бы ты поговорил с ней, она, возможно, сказал бы тебе, что приедет позже». Последнюю неделю Ник без устали занимался самобичеванием. В тот день, когда он был у Уэстбруков с Баркли, ему было бесконечно трудно видеть ее неловкость в его присутствии, так что он в конце концов решил держаться в стороне. Он бы предпочел вообще ее не видеть, чтобы побыстрее стереть в памяти воспоминания о том поцелуе.

Ник отошел от стены и начал свой четвертый круг по залу с момента прибытия. Пройдя половину пути, он вышел на лорда Баркли, который разговаривал с царственного вида господином в очках. Заметив Ника, барон жестом пригласил его подойти.

— Вот человек, взявший на себя труд сделать из меня способного оратора, — сказал Баркли, представив Ника своему собеседнику, которым оказался лорд Литтлтон. — Вам следовало бы посмотреть на него в суде. Блестящий оратор, скорый умом, защитник обездоленных, обладающий всеми важными для профессии юриста качествами.

— Судя по всему, и вправду человек вашего склада. — В глазах говорящего что-то промелькнуло, и, прищурив глаза, он уставился на Ника. — Блэкшир, говорите. А вы не родственник Эндрю Блэкшира?

Сердце Ника ответило гулкими ударами. Эндрю не был политиком. Его могли знать по светским приемам или по клубу. Следовательно, человек мог быть осведомлен о семейном скандале Блэкширов, положившем конец их посещениям светских салонов.

— Да, он мой старший брат.

Избегая смотреть на Баркли, Ник приготовился к худшему.

Сопоставив факты, лорд Литтлтон кивнул:

— Полагаю, вам есть что сказать барону касательно того, что можно сделать для людей, которых служба в армии настолько изменила, что они не в состоянии жить в приличном обществе.

Вот он — резкий удар в грудь. Чтоб ему неладно было, хотя лорд вряд ли имел дурные намерения. Просто сделал логическое, на его взгляд, заключение, соответствующее теме беседы. Несомненно, ему не приходило в голову, что от лорда Баркли это сочли за благо утаить.

Не важно. Литтлтон имел все основания злорадствовать и потирать руки. Притом что Ник продолжал смотреть на Литтлтона, боковым зрением он уловил недоумение Баркли, достигшее его, как шелест листьев на ближайшем дереве.

Ник перевел дух.

— Вовсе нет. — Его слова окрасились фальшивой оживленностью. — Мы много беседовали, чтобы уяснить, что у нас нет значимых политических разногласий. Кроме того, я считаю себя не вправе навязывать ему свое мнение. — Ник сложил руки за спиной и слегка вскинул подбородок, показывая своим видом, что настало время шутки. — К тому же я стараюсь ограничиваться замечаниями по поводу того, что барон неправильно дышит, либо советую выдерживать драматические паузы в нужных местах.

Баркли и Литтлтон рассмеялись, хотя эта шутливая реплика вряд ли того стоила.

— Совершенно справедливо, совершенно справедливо, — сказал Литтлтон. — Уверен, что у меня появился самый опытный наставник, хотя со мной ему приходится нелегко.

Затем он задал барону несколько вопросов о его брате, окончательно стерев воспоминания о неловкой теме.

Изящный джентльменский маневр, безупречно исполненная фигура менуэта всеми тремя персонажами, и стало абсолютно ясно, что нежелательный предмет разговора уже никогда не будет упоминаться.

Боже. Мог ли Ник презирать себя больше? Теперь он всецело зависел от деликатности барона. Оставалось надеяться, что честь не позволит барону позже поинтересоваться у Литтлтона, что скрывалось за возникшей неловкостью, когда речь зашла о Блэкшире.

В памяти возник образ жены Уилла, глядящей на него с предубеждением. Совсем недавно Ник считал, что превосходит ее по своим личностным качествам. Однако он боялся, что люди узнают правду, в то время как она защищала его брата, презирая мнение общества.

Пока Ник увязал в болоте неудовлетворенности собой, вставляя время от времени в светский разговор любезности, которых от него ждали, его внимание привлекло долетевшее до его сознания слово. Произнесенное голосом дворецкого, оно прозвучало из дверного проема зала: Харрингдон. Наконец-то прибыла компания мисс Уэстбрук.

Ник повернул голову. Возможно, это было не слишком вежливо по отношению к его двум собеседникам, но, черт подери, Ник знал лучше, чем кто-либо другой в этой комнате, что этот момент значил для нее: долгожданное официальное появление с объявлением ее имени. В то время как его собственный вечер катился по наклонной к катастрофе, Ник мог по крайней мере порадоваться триумфу мисс Уэстбрук.

К тому же Баркли тоже повернулся на слова дворецкого. Следовательно, ей все же удалось произвести впечатление на барона. Ник сделает все, чтобы помочь ей утвердиться в новом качестве.

Поначалу его обзор закрыла фигура леди Харрингдон, затем незнакомая дама средних лет со следующей за ней прелестной молодой особой, оказавшейся все той же мисс Смит, что сидела напротив него за ужином в Крэнборн-Хаус. Он бы ни за что не узнал ее, если бы не назвали ее имя. С последнего раза, когда он ее видел, она сотворила что-то со своей внешностью, что-то изменила. И получилось совсем неплохо.

Но тут все мысли вдруг пропали, как пух, унесенный порывом ветра, когда мисс Смит сделала шаг в сторону.

— Мисс Уэстбрук, — объявил дворецкий.

Ник сглотнул. У него внезапно пересохло во рту.

Что за наваждение, как ей удается так влиять на него, что он места себе не находит? За три года можно было выработать если не безразличие, — он на это не надеялся, — то хотя бы некое подобие привычки. «Ах да, я знаю эти глаза, в них нет ничего нового, и волосы, к которым я давно присмотрелся, и алебастровая кожа». Даже если столько алебастровой кожи он никогда не встречал. Точнее, он никогда прежде не видел, чтобы ее грудь столь высоко вздымалась округлым совершенством над вырезом платья. Внезапно его руки заныли от сожаления, что не прикоснулся к ней, когда имел такую замечательную возможность.

«Держи себя в руках. Подумай, насколько хуже тебе было бы сейчас, если бы ты не упустил тот шанс. И бога ради, прекрати таращиться на ее грудь. Как школьник».

Ник заставил себя отвести глаза, любуясь красным шелком, что изящно облегал ее фигуру. Где, черт подери, она прятала это платье? На прошлой неделе в бело-розовом наряде она выглядела утонченной красавицей, похожей на гостью из сказочной страны, где девушки растут среди роз в саду.

Сегодня она представляла собой зажигательную смесь, облаченную уже не в цветочную, а в человеческую форму. Нельзя было сказать, что платье было провокационным. Глубина декольте не превышала допустимых в обществе норм. Но цвет платья притягивал взгляд и, притянув, уже не отпускал. А если этот взгляд принадлежал мужчине, то неминуемо должен был распознать под щелком достоинства девичьей фигуры.

Ник снова поднял глаза, чтобы увидеть знакомое лицо, и, задержавшись на мгновение на ее груди, обомлел. Она смотрела на него. Среди множества титулованных и иных достойных джентльменов, находившихся в этой комнате, многие из которых свернули шеи, чтобы взглянуть на нее, она выбрала его, на нем остановила свой взгляд.

Но едва их глаза встретились, как ее взгляд ускользнул и щеки вспыхнули румянцем.

Господи. Она видела, как он разглядывал ее, дважды задержав глаза на ее груди. Теперь у него появилось еще больше причин презирать себя.

Ник заставил себя обратиться к барону:

— Вам следовало бы пригласить ее потанцевать. Она мало кого здесь знает. Уверен, что мисс Уэстбрук с радостью примет приглашение человека, которого имеет все основания считать своим знакомым.

Дамы тем временем направлялись сквозь толпу на другой конец помещения.

— Следуя вашей логике, это вы должны ее пригласить, разве нет? Друг всегда более желанен, чем просто знакомый.

Не расцепляя рук за спиной, Ник пожал плечами:

— Только не в этом случае. Она может потанцевать со мной, когда ей вздумается. — За три года знакомства она ни разу не танцевала с ним. — В другой раз, когда я приду в гости к Уэстбрукам, она расскажет мне в подробностях, с кем танцевала и кто во что был одет.

— А-а, — протянул барон с улыбкой. — Значит, вы не преувеличивали, когда говорили, что в их семье на положении брата.

Он объяснил лорду Литтлтону, что связывает Ника с Уэстбруками и какую роль Чарлз Уэстбрук сыграл в их знакомстве, и, естественно, рассказал о девушке в красном, которая привлекла их внимание. Литтлтон нашел ее восхитительной.

То, что Литтлтон знал о скандале, связанном с именем Уэстбрук, как и с именем Блэкширов, было ясно по тому, как посерьезнело выражение его лица. Но, очевидно, на этот раз он решил быть более осторожным и от комментариев воздержался.

Когда барон, извинившись, отправился к мисс Уэстбрук, чтобы попросить оставить для него один из танцев, пока их все не разобрали, Литтлтон откашлялся и в извиняющемся жесте наклонил голову.

— Боюсь, я сказал лишнее. Вы предпочли промолчать на тему, на которую и я не стал бы распространяться на вашем месте. Мне не следовало думать, что этот предмет нечто такое, что вы с бароном открыто обсуждаете.

Это обходительное извинение со стороны аристократа (виконта, графа, маркиза?), занимавшего на несколько ступеней более высокое положение на социальной лестнице, чем Ник, хотя и было полной противоположностью сплетням, все же причиняло боль не менее острую.

Ник в ответ поклонился.

— Не думайте об этом. — Он мог тут же закрыть тему, но какое-то чувство противоречия заставило его продолжить: — Даже если бы я имел привычку навязывать свое мнение лорду Баркли, мне бы все равно нечего было сказать по поводу солдат с расстроенным рассудком. Мой брат сохранил разум и способность рассуждать здраво. Его выбор невесты хотя и бросается в глаза своей неординарностью, но не является таким ух редким среди здравомыслящих мужчин. Чтобы попасть в плен чар недостойной женщины, мужчине необязательно тронуться умом на войне. Английская история пестрит многочисленными примерами подобной слабости.

Ник с такой силой сжал кулаки, что ногти впились в ладони. Защитив Уилла от обвинений в безумии, он почувствовал себя немного лучше, хотя по отношению к лорду Литтлтону, великодушно принесшему извинения, это выглядело на грани дерзости.

Литтлтона вскоре отозвал другой знакомый, и Ник получил возможность снова обойти зал, только теперь с еще меньшим чувством удовлетворения, чем раньше. Наверно, его ждет очень длинная ночь, в течение которой, надзирая за мисс Уэстбрук, ему придется гадать, как быстро лорд Баркли узнает то, что Ник от него утаил.

Ник занял место у одной из декоративных колонн, откуда открывался широкий вид на танцующих, особенно на то место в зале, где среди других матрон обосновалась леди Харрингдон со своим двором. Мисс Уэстбрук уже танцевала с каким-то незнакомым Нику господином.

Как жаль, что Эндрю не граф. Сколько времени понадобилось лорду и леди Харрингдон, чтобы оправиться от последствий отказа от досточтимого Чарлза? Сезон, не более. Если бы Блэкширы имели титул, он бы тоже мог сейчас разгуливать с Баркли, знакомиться со всевозможными политиками и создавать сеть знакомств для осуществления своих грандиозных амбиций, а не стоять столбом, избегая общества, и тайком надзирать за дочкой барристера, обладающей, к своему несчастью, несравненной красотой.

— Я бы на твоем месте нашла возможность привлечь ее внимание, — донесся голос с другой стороны колонны, испугав его, как внезапно взметнувшаяся в воздух стая голубей. — На расстоянии у тебя нет шансов.

— Миссис Симкокс. — Господи, он не видел ее уже несколько месяцев. — Я не имел представления, что вы здесь.

Она выглядела превосходно в зеленом с золотом наряде и драгоценностях, с золотисто-каштановыми волосами. Ее внешность, вернее, ее молодость, поразила его при первой встрече. В силу своей невежественности, услышав слово «вдова», он представил матрону, но никак не яркое создание с непомерным плотским аппетитом, старше его всего на несколько лет.

— Я тут играла в карты и, должно быть, не слышала, когда тебя объявили. — Она послала ему шаловливую улыбку, пробуждая всякого рода приятные воспоминания. — И «миссис Симкокс»? Я для тебя больше не Анна?

— Сомневаюсь, что ваш мистер Стюарт одобрит мое обращение к вам по имени.

Несмотря на добрые намерения, он против воли перешел на шутливый тон.

— Мистер Стюарт. — Она отвернула лицо в сторону и произвела громкий выдох сквозь сомкнутые губы. — Если бы ты не сидел затворником в своей норе, Блэкшир, то, вероятно, слышал бы, что мистер Стюарт вбил себе в голову, что я должна выйти за него замуж, и стал в связи с этим таким назойливым, что я послала его на все четыре стороны.

— Правда?

Ник повернулся к ней лицом, положив ладонь на колонну между ними.

— Истинная правда. — Она скользнула взглядом по его руке, прежде чем сосредоточиться на его лице, и приблизила к его ладони свою. — Ты все еще всецело принадлежишь вдове Марбери или же расширил круг своих знакомств?

— На самом деле я переживаю период затишья.

Миссис Марбери последовала вашему примеру и принимает респектабельное внимание одного известного джентльмена. Что касается новых знакомств, то я, похоже, последнее время не вызываю интереса у дам.

— Из-за брата, думаешь? — Она пренебрежительно взмахнула второй свободной рукой. — Умным женщинам до этого нет никакого дела, Ник. Если ты что и приобрел, так это заманчивую нотку непристойности вдобавок к своим остальным чарам. А их у тебя, насколько помню, великое множество.

Ее взгляд скользнул вниз по его фигуре, произведя такой же эффект, как если бы она проделала это пальцами.

Как же давно он не развлекался с женщинами, свободными от предрассудков. Он устал — хотя до сего момента не сознавал всей меры своей усталости следить за каждым своим шагом ради сохранения женской невинности, взаимной дружбы и доверия ее родителей. Он устал раскаиваться из-за так некстати случившегося поцелуя.

Ник откашлялся.

— К несчастью, чары, на которые вы ссылаетесь, имеют значение для женщины только в непосредственной близости. Но семейный скандал воздвиг на пути к этой близости существенный барьер.

— Глупости. Дамам нравится некая доля скандальности. Особенно ее обожают юные особы в красных платьях. Иначе надевали бы белое, не так ли? Либо какой-нибудь невинный оттенок розового. — Женщина убрала руку с колонны и, повернувшись, стала к ней спиной так, чтобы видеть танцующих. Ее плечо находилось в дюйме-двух от все еще лежащей на колонне ладони Ника. — Она на тебя поглядывает. — Стоя рядом, миссис Симкокс позволила своему голосу понизиться до сумеречных тонов. — Особенно теперь, когда ты со мной разговариваешь. Уверена, она считала тебя одной из своих побед, но теперь видит, что, возможно, поспешила с выводом. Таким образом, ее интерес к тебе удваивается.

— Анна, ты очень далека от истины, смею тебя заверить — Его слова окрасились смехом. Ник забыл, какое удовольствие ему доставляла эта женщина даже в простой беседе. — А поглядывает она на меня потому что мы знаем друг друга много лет. Я друг ее отца и, уверяю тебя, мы давно прошли с ней ту точку когда кто-либо думал о завоевании другого.

И было уже не важно, что ее вид в красном наряде едва не поверг его наземь.

Миссис Симкокс повернула к Нику голову. Она стояла так близко, что ему почудилось, будто он ощущает ее дыхание.

— Она видела тебя вблизи, разговаривала с тобой и не заинтересовалась?

Правая бровь женщины изогнулась в красноречивом сомнении относительно правдивости его утверждения или, возможно, относительно здравомыслия мисс Уэстбрук.

— С чего ей проявлять интерес? Она может беседовать со мной как с другом. И что это за сомнительное удовольствие лицезреть меня вблизи. Наши теперешние отношения позволяют ей это.

— И она находит это достаточным? Разговоры и взгляды с близкого расстояния? Я тоже была когда-то невинной девочкой, которая не представляла, что брачный союз может быть приятнее, чем просто терпимый, и не имела представления, как выбрать мужа, которой превратит обязанность жены в удовольствие — На ее губах вновь промелькнула улыбка, дразнящая и дерзкая. — Возможно, мне следует сказать твоей подруге слово или два на заданную тему и проверить, удастся ли пробудить в ней к тебе более конкретный интерес.

— Ты ничего такого не сделаешь. Это ни к чему. — Ник взял ее за локоть. — Идем лучше потанцуем. Надеюсь, что рядом с приличными людьми ты будешь вести себя прилично.

Они пошли танцевать, и напряжение в его мышцах под влиянием физического удовольствия ослабло. Вернее, оно было лишь одной из составляющих его радости. Он не только давно не находился в компании с женщиной, которая ничем не рисковала, общаясь с ним, но и, казалось, целую вечность не наслаждался обществом человека, который знал все его секреты и считал их не важными. Нужно было больше проводить времени с такими людьми. Теперь, когда ее ухажер мистер Стюарт получил отставку, он непременно воспользуется этой возможностью. Почему бы и нет?

Ник взглянул на мисс Уэстбрук. Она с партнером шла вдоль ряда пар, ожидающих начало танца. На этот раз он сумел послать ей невинную улыбку и не отвести глаз от ее лица. Сегодня он, как и собирался, порадуется ее триумфу, а если шальное настроение миссис Симкокс не изменится, то, возможно, ночью даже порадуется еще и триумфу собственному, а то и двум.

Оказывается, мистер Блэкшир все же танцевал. Сначала с дамой с каштановыми волосами в зеленом наряде, которая так долго с ним разговаривала, не скрывая своего интереса; потом с черноволосой леди с пышным телом, которой его представила первая дама. Следующий танец он простоял, смеясь, с виконтом в противоположном углу зала. Затем настал черед вальса, и он снова танцевал со своей первой партнершей с каштановыми волосами.

Нет, она не производила никаких подсчетов. Все эти танцы она танцевала, ведя светскую беседу со своими партнерами. Даже сейчас она бы вальсировала в кругу танцующих, если бы капитан Уильямс на том настоял. Но вернуться на место со скромным видом девушки, которой не придет в голову спрашивать у сопровождающей разрешение на тур вальса, представлялось более эффектным средством воздействия. Леди должна производить впечатление некоторой неприступности, чтобы, добиваясь ее, джентльмен получал удовольствие.

Кто-то должен поделиться этой мудростью с подругой мистера Блэкшира. Ей будет неловко потом, когда, устав от ее чрезмерного внимания, он променяет ее на более сдержанную леди либо будет стоять в одиночестве у колонны, как стоял до ее появления.

— Думаю, что распространение налога на доход было бы самым справедливым решением, — перебил ее мысли голос лорда Баркли. Он танцевал последний танец с Луизой и великодушно предпочел просидеть вальс, составляя им компанию. Следующий танец ему предстояло танцевать с Кейт. — Но обладатели собственности терпели этот налог в ожидании, что в конце войны его отменят. Полагаю, существовала опасность, что принятый однажды, он мог легко перерасти в категорию постоянную. — Барон кивнул Луизе, сидевшей справа от него. — Ваш брат, безусловно, знает больше меня, поскольку в то время уже заседал в парламенте и участвовал во всех дискуссиях.

— Да, насколько помню, ему было что сказать по поводу этой меры. — Обсуждая эту тему, Луиза вся разрумянилась, хотя и не достигла того азарта, с которым рассуждала о прочитанных романах. — Он упоминал, что среди тех, кто выступал против налога, царило мнение, что наше правительство должно сконцентрировать свои усилия на сокращении публичных расходов и поиске путей экономного управления.

— Вполне оправданное ожидание для любого правительства. — Леди Харрингдон по левую руку от Кейт, очевидно, обнаружила, что обладает компетентным мнением по данному предмету, как и по многим другим. — Меня удивляет, что этот вопрос вообще вынесли на обсуждение. Хочется в первую очередь надеяться, что наше правительство не транжирило деньги и не вело себя чересчур легкомысленно.

Вальсирующие пары перемещались по залу по широкому кругу. Вот мимо пролетел мистер Блэкшир в обнимку со своей подругой. Его рука обнимала ее за лопатки, ее пальцы лежали на его правой руке чуть пониже плеча. Кейт знала, что там было место, где бугрились мышцы с углублением между плечом и бицепсом, куда так хорошо вписывалась женская рука. Даже сквозь рукав сюртука леди Доступность с легкостью обнаружит это углубление, это безмолвное приглашение для руки.

Вальс выглядел вполне приличным. Вальсировать этой даме было вовсе не обязательно с мистером Блэкширом, хотя он довольно искусно и даже с некоторым изяществом вел свою партнершу. Фалды его фрака летали при каждом быстром повороте. Он, похоже, обладал каким-то особым чутьем, которое указывало, как далеко находятся от него танцующие пары, потому что ни разу не оценивал расстояние взглядом, как другие кавалеры. Все внимание до капли он уделял своей партнерше. Ее запрокинутое к нему лицо и вся ее фигура, послушная его лидерству, говорили ему красноречивее слов, что он уже ее добился, что она всецело принадлежит ему.

Следовало, однако, признать, что ничто в нем не указывало, что она может ему скоро прискучить.

Кейт опустила глаза, чтобы поправить браслеты, когда двое пролетали, кружась, мимо, хотя при прошлых приближениях ни один из них не замечал ее присутствия. Золотые обручи на запястьях и без того были в порядке, но парным украшениям надлежало выглядеть симметрично. Итак, Кейт поправила левый браслет и вновь позволила своему взгляду блуждать.

Она ничуть не сомневалась, что могла бы находиться в его объятиях, если бы захотела. Он был без ума от нее вначале, как и любой из папиных учеников, и, по его собственному свидетельству, еще довольно долго продолжал чувствовать к ней влечение, после того как она лишила его бесплодных надежд. Потом еще была история с поцелуем. И… как он посмотрел на нее сегодня, когда впервые увидел в этом платье. Но Кейт не позволяла себе об этом думать. Это было равносильно попытке смочить пальцы в озере, наклонившись к нему с возвышения, откуда легко было свалиться в воду и пойти ко дну.

Тогда, охваченная огнем до самых костей, она ощутила себя избранной и теперь от одних воспоминаний испытывала головокружение.

Он же, со своей стороны, как будто ничего этого не помнил, и уже был поглощен мыслями об отношениях, которые леди Доступность ему непременно предложит. Возможно, уже предлагает, в эту самую минуту, когда новая фигура танца потребовала от них двигаться бок о бок. То, как его рука обнимала ее за талию, могло восприниматься дамой как жест собственника.

А знает ли она, что женитьба его брата навлекла позор на семью Блэкширов? Или, может, это для нее не важно?

— Вальс на континенте и вправду танцевали, но я еще ни разу не вальсировал. — Беседа продолжаюсь без участия Кейт, и, судя по всему, тема политики была уже исчерпана. Лорд Баркли отвечал на какой-то вопрос леди Харрингдон, который Кейт прослушала. — Теперь вижу, что зря. Если бы знал, что танец доберется и до наших пенат и что мне пожалуют титул, обязывающий меня посещать места вроде «Олмака», то потрудился бы выучить фигуры.

Титул. «Олмак». Прозвучавшие у ее уха слова привлекли внимание Кейт, как миниатюрные гонги. Нечего завидовать положению женщины с каштановыми волосами. Мистер Блэкшир, может, и хорош как партнер в танце или в темной комнате, но целеустремленной девушки, которая ищет не минутного удовольствия, а существенного улучшения своего социального положения, требуется от мужчины гораздо большее.

Кейт повернулась к лорду Баркли, чтобы одарить его улыбкой. Обращаясь к графине, сидевшей по другую сторону от Кейт, он немного наклонился к ней, и их лица оказались в непосредственной близости друг от друга, прежде чем он успел отпрянуть.

— Уверена, что вы там время понапрасну не теряли. — Кейт придала голосу максимальную теплоту восхищения. — Я еще не слышала, чтобы человека удостаивали титула барона в знак признания его танцевального мастерства.

Барон покраснел и пробормотал что-то оправдательное, что обычно говорят джентльмены, услышав приятную лесть от хорошенькой девушки. Его взгляд даже скользнул по ее груди, когда, повернувшись к нему, она предоставила ему возможность оценить это свое достоинство. И хотя его взгляд задержался не более чем на несколько секунд — дань врожденному мужскому рефлексу — и не относился к тем, которые пронзают женщину до мозга костей, тем не менее Кейт испытала удовольствие.

В то же время она уловила, что мисс Смит за спиной лорда Баркли несколько поникла духом. Неужели Луиза… связывала с ним какие-то надежды? После одного танца и нескольких минут беседы на политические темы здесь и на рауте Эстли? Это как-то противоречило ее идеалу продолжительной дружбы, перерастающей в любовь.

«У нее имеются и другие перспективы. А ты должна воспользоваться тем, что есть перед тобой сейчас», — посоветовал ей безжалостный внутренний голос. Его совет Кейт не понравился. Но если она откажется от лорда Баркли, то упустит человека, который знает о ее семье то худшее, что должен знать, и это его не пугает. Нужно найти себе второго такого, но упускать этого до тех пор будет неразумно.

К тому же поникший вид Луизы мог означать всего лишь реакцию на духоту. Либо она все это себе нафантазировала. Нужно будет улучить момент и спросить подругу о ее чувствах, чтобы точнее оценить ситуацию. А может быть, настроение у Луизы вовсе не ухудшилось? Чем больше Кейт размышляла на эту тему, тем более вероятным ей это представлялось.

В любом случае следующий танец ей предстояло танцевать с бароном. Не разговаривать с ним было бы невежливо.

— А вы часто бываете в «Олмаке», лорд Баркли? Это правда, что лимонад по вкусу похож на обычную воду?

Стараясь не смотреть на проплывающих мимо вальсирующих, Кейт разгладила шелк платья, любезно одолженного ей мисс Смит, и наградила барона улыбкой победительницы.