Книга: Одаренная
Назад: Глава 25
Дальше: Глава 27

Глава 26

Дэй
К ТОМУ ВРЕМЕНИ КАК Я ДОБИРАЮСЬ ДО КЭПИТОЛ ТАУЭР, вся моя одежда пропитана потом. Мышцы горят от боли. Я обхожу вокруг здания, к месту, не выходящему на главную площадь, затем оглядываю толпу людей, проходящих мимо в разных направлениях. Повсюду стоят ослепляющие Информщиты, показывающие одно и тоже — молодой Электор, уговаривающий людей вернуться домой и там оставаться в безопасности, до того, как все выйдет из под контроля. Он пытается утешить их словами о новых реформах в Республике, отказе от Испытания и смене выбора профессий для каждого. Но я точно могу сказать, что эти чертовы политические бредни не смогут удовлетворить толпу. И хотя Андэн старше и мудрее нас с Джун, он не понимает саму суть происходящего
Люди не верят ему, и они не верят в него.
Могу поспорить на что угодно, что сейчас Конгресс наблюдает за всем этим с нескрываемым восторгом. И Рэйзор тоже. Знает ли Андэн вообще, что именно Рэйзор стоит за всем? Я подпрыгиваю и хватаюсь за выступ второго этажа. Я представляю, как Джун стоит за моей спиной, поддерживая меня.
Динамики расположены именно там, где и говорила Каэде, когда мы были в Ламаре. Я слегка наклоняюсь на краю уступа, чтобы лучше рассмотреть места, где проходят провода. Да. Они расположены почти так же как на тех зданиях в ночь, когда я впервые встретил Джун, когда я просил ее отдать мне лекарство от чумы через громкоговорители. Только в этот раз я буду вещать свой голос не на маленькую аллею, а на всю столицу Республики. На всю страну.
Ветер с силой режет лицо и свистит в ушах как ураган, заставляя меня балансировать на краю. Я ведь могу сейчас умереть. Я не могу знать заранее, что солдаты на крышах смогут подстрелить меня еще до того, как я окажусь за пуленепробиваемым стеклом балкона, в десятках метрах над головами толпы. Или может быть они узнают меня и не станут открывать огонь.
Я карабкаюсь вверх, пока не оказываюсь на десятом этаже, на том же этаже, где сейчас стоит Электор, затем пригибаюсь на секунду, чтобы посмотреть вниз. Я уже достаточно высоко — как только я зайду за угол, они увидят меня. Большинство людей, не отрываясь, смотрят в эту сторону, подняв головы к Электору, грозно размахивая кулаками. Даже отсюда я легко могу разглядеть, что у многих выкрашена красная прядь в волосах. По-видимому, попытка Республики запретить это провалилась, они не смогли подавить стремление всех людей.
По краям площади уличная полиция и солдаты нещадно орудуют дубинками, отпихивая людей назад за ограничительные щиты. Я удивлен, что они еще не начали стрелять. Меня трясет от злости. Эта пугающая картина, когда сотни Республиканских солдат разодетые в специальную форму, стоят с мрачными лицами, готовые ко всему против безоружных демонстрантов. Я прижимаюсь к стене, делая несколько глубоких вдохов, впитывая в себя холодный ночной воздух, стараясь успокоиться. С трудом заставляю себя вспомнить о Джун, ее брате, Электоре, что позади всех этих Республиканских масок скрываются хорошие люди, которых дома ждут родители, братья, сестры и дети. Надеюсь это из-за Андэна до сих пор никто не выстрелил, что это он приказал солдатам не открывать огонь по толпе. Я должен в это верить. Иначе я не смогу убедить людей в правильности своих слов.
— Не бойся, — шепчу я себе под нос, с силой закрывая глаза. — Ты не сможешь этого избежать.
Я делаю шаг вперед из тени, быстро прохожу по уступу, заворачиваю за угол и запрыгиваю на ближайший балкон. Передо мной открывается вся площадь. Защитное стекло возвышается у меня над головой, но я все равно чувствую холодные порывы ветра. Я снимаю кепку и перебрасываю через стекло. Она летит к земле, подхваченная ветром. Волосы теперь ореолом развеваются вокруг меня. Я наклоняюсь, подтягиваю один из проводов и держу громкоговоритель в руках как мегафон. И жду.
Сначала никто не обращает на меня внимания. Но затем сначала одно человек поворачивает голову в мою сторону в мою сторону, возможно привлеченный светом, отражающимся от моих волос, затем другой и еще один. Небольшая группа людей. Затем несколько десятков человек уже показывают руками в мою сторону. Гневные выкрики начинают стихать. Интересно, Джун тоже видит меня. Солдаты на крышах направляют на меня оружие, но не стреляют. Они застыли вместе со мной в этой гнетущей тишине. Мне хочется убежать. Это то, что я всегда делаю, всегда делал, последние пять лет жизни. Бежать, бежать и скрыться в тени.
Но в этот раз я не сдвинусь с места. Я устал убегать.
Все больше и больше людей поворачиваются посмотреть на меня. Сначала я слышу лишь недоверчивое бормотание. Даже редкие смешки. Это не может быть Дэй, представляю, как они шепчут друг другу. Какой-то самозванец. Но чем дольше я стою, тем громче становятся их голоса. Тем уже вся толпа смотрит на меня. Я смотрю в сторону, где на балконе стоит Андэн; даже он теперь смотрит на меня. Я задерживаю дыхание, надеясь, что он не отдаст приказ застрелить меня. На моей ли он стороне?
Внезапно толпа начинает скандировать мое имя. «Дэй! Дэй! Дэй!» Я не могу поверить своим ушам. Они выкрикивают мое имя и их голоса эхом раздаются на каждой улице. Я неподвижно стою на месте, по-прежнему держа в руках импровизированный мегафон, не в силах оторвать взгляда от толпы. Я поднимаю динамик к губам.
— Жители Республики! — выкрикиваю я. — Вы слышите меня?
Мои слова раздаются с каждого громкоговорителя на площади — а возможно и с каждого во всей столице. Люди внизу издают радостный клич, содрогающий землю. Должно быть, солдаты получили приказ от Конгресса, потому что я замечаю, как они направляют оружие выше. Одна пуля долетает до моего балкона, ударяется от стекло, разбрасывая искры в сторону. Я не двигаюсь с места.
Электор быстрым движением указывает на свою охрану и они, приложив руку к уху, говорят что-то в микрофон. Наверное, он говорит им не причинять мне вреда. Я заставляю себя поверить в это.
— Я этого не сделаю, — кричу я в сторону, откуда был выстрел. Сохраняй спокойствие. Выкрики людей превращаются в настоящий рев. — Вы же не хотите восстания, так, Конгресс?
«Дэй! Дэй! Дэй!»
— Сегодня, Конгресс, я ставлю вам ультиматум. — Мой взгляд перемещается на Информщиты. — Вы арестовали многих Патриотов за преступление, за которое сами несете ответственность. Освободите их. Всех. Если вы откажитесь, я призову людей к действию и начнется революция. Но возможно не такая, которую вы хотели. — Толпа выкрикивает одобрение.
— Жители Республики. — Они выкрикивают мое имя, пока я продолжаю говорить. — Послушайте меня. Сегодня, я всем вам ставлю ультиматум.
Они продолжают кричать, пока не замечают, что я молчу, и тоже начинают затихать. Я ближе подношу громкоговоритель.
— Меня зовут Дэй. — Мой голос заполняет все пространство вокруг. — Я боролся с той же несправедливостью, против которой вы здесь собрались. Я страдал от того же от чего и вы. Как и вы, я наблюдал как моя семья и друзья умирают от рук Республиканских солдат. — Я отгоняю прочь воспоминания, грозящие захватить мня. Продолжай. — Я голодал, меня избивали и унижали. Они издевались надо мной. Я жил вместе с вами в трущобах. Я рисковал ради вас жизнью. А вы рисковали своими ради меня. Мы рисковали жизнями ради нашей страны — не ради страны, в которой мы сейчас живем, а ради той на которую надеемся. Все вы, каждый из вас — герой.
Люди отвечают мне радостными криками, не смотря на то, что солдаты внизу тщетно пытаются схватить и арестовать их, в то время как другие пытаются отключить динамики. Я понимаю, что Конгресс испугался. Они бояться меня, как и раньше. Я продолжаю — я рассказываю людям, что произошло с моей мамой и братьями и что случилось с Джун. Я рассказываю им о Патриотах, о попытке Сената убить Андэна. Надеюсь, Рэйзор видит и слышит все это.
— Вы доверяете мне? — кричу я. Толпа отвечает в один голос. Море людей и их крики заполняют все вокруг. Если бы мама сейчас была здесь, или папа и Джон, улыбнулись ли они, глядя на меня? Я делаю глубокий прерывистый вдох. Закончи то, ради чего ты здесь. Я сосредотачиваю взгляд на людях и молодом Электоре. Я собираю всю волю в кулак, а затем произношу слова, которые думал, не скажу никогда.
— Жители Республики, знайте своего врага. Ваш враг — это образ жизни Республики, законы и традиции, принижающие нас, правительство, которое довело нас до этого. Покойный Электор. Конгресс. — Я поднимаю руку, указывая ею в сторону Андэна. — Но новый Электор.... Не. Ваш. Враг! — Люди на площади замолкают, не сводя с меня глаз. — Думаете, Конгресс хочет отменить Испытания или помочь вашим семьям? Это ложь. — Я указываю на Андэна, произнося это и, впервые ощущая, что действительно доверяю ему. — Электор молод и амбициозен, он не похож на своего отца. Он хочет бороться за вас, как и я борюсь за вас, но сначала вы должны дать ему для этого шанс. И если вы поддержите его, он поднимет нас всех. Ради нас он постепенно изменит все. Он сможет построить страну, на которую мы все надеемся. Я пришел сюда сегодня ради вас и ради него тоже. Вы верите мне? — Я повышаю голос. — Жители Республики, вы верите мне?
Тишина. Затем несколько выкриков. Потом еще больше. Они поднимают руки ко мне, не переставая радостно выкрикивать слова надежды на перемены.
— Тогда встаньте за своего Электора, как и я, он отдаст то, что вам принадлежит!
Возгласы становятся оглушительными, заглушая все вокруг. Молодой Электор не сводит с меня взгляда, и я наконец понимаю, что Джун права. Я не хочу видеть падение Республики. Я хочу видеть ее изменения.
Назад: Глава 25
Дальше: Глава 27