От взгляда Профа я весь покрылся потом. Треск, порой он внушал настоящий страх, хоть ему и хотелось делать вид, что его группа состоит из спокойных, уравновешенных людей, – как оно, собственно, и было, если не считать его самого. Он был похож на меня. И всегда был таким.

И потому я прекрасно понимал, насколько он серьезен.

– Я планирую захватить в плен одного из эпиков Регалии, – облизнув губы, сказал я. – Я хочу нейтрализовать Ньютон, а не убивать ее. Как Эдмунда в Ньюкаго.

Несколько мгновений Проф пристально смотрел на меня, а затем, похоже, слегка расслабился – словно ожидал чего-то намного худшего.

– Какой в этом смысл?

– Ну… мы знаем про коварство Регалии. Она замышляет нечто большее, чем нам удалось понять.

– Возможно.

– Вы сами говорили, что она хитра. И намекали, что она очень осторожна и умна. Треск, Проф, вам не кажется, что она с нами во что-то играет? Даже сейчас?

Он отвернулся:

– Признаюсь, у меня была такая мысль. У Эбигейл есть привычка… заманивать людей, включая меня, туда, куда ей хочется.

– Она же вас знает. И что вы станете делать – тоже знает, – возбужденно заговорил я, чувствуя, что, возможно, мне удастся выкрутиться из неловкой ситуации. – Вряд ли она ожидает, что вы решитесь на поимку эпика. Слишком смело, к тому же совершенно непохоже на мстителей. Но только представьте, чего этим можно добиться! Возможно, Ньютон известно, что замышляет Регалия, – по крайней мере, она наверняка знает, каким образом Регалия нанимает себе на службу других эпиков.

– Вряд ли нам многое удастся выяснить, – заметил Проф. – Эбигейл не станет ни с кем делиться такой информацией.

– Ну… Ньютон хотя бы может показать нам места, где ей являлась Регалия, – сказал я. – Это поможет нам составить карту. И есть шанс, что она знает и больше.

Проф постучал пальцами по ручке управления. Сквозь похожее на пузырь окно перед ним сочился падающий сверху свет.

– И как ты собираешься заставить ее говорить? Пытками?

– В общем… я надеялся, что, если не давать ей пользоваться своими способностями… ну, вы знаете… она может перейти на сторону добра или вроде того.

Он удивленно поднял бровь.

– С Эдмундом же получилось, – сказал я.

– До трансформации Эдмунд не был убийцей.

Что ж, верно.

– Кроме того, – продолжал Проф, – Эдмунд добр, поскольку делится своими способностями, как и я. Он не «стал хорошим» – он просто никогда не становился плохим. Ты ведь имел в виду – хоть и не говорил прямо, боясь меня рассердить, – что Огнемет тоже казалась хорошей, когда была с нами? Ты надеешься, что, не давая Ньютон использовать свои способности, сумеешь доказать, что, если поступить так же с Огнеметом, Меган вернется к тебе.

– Может быть, – пробормотал я, съежившись в кресле.

– Это-то меня и беспокоило, – сказал Проф. – Ты мог подвергнуть опасности всю команду, преследуя свои собственные цели, Дэвид. Неужели ты этого не понимаешь?

– В общем, да, – кивнул я.

– Все? – спросил Проф. – Больше никаких тайных замыслов?

Я похолодел. Меган…

– Все, – услышал я собственный голос.

– Что ж, в таком случае все не так страшно. – Проф облегченно вздохнул.

– Значит, я остаюсь в Новилоне?

– Пока – да, – ответил Проф. – Напасть! Ты либо именно тот, кто был нужен мстителям все эти годы… Либо воплощение безрассудного героизма, который разумно избегать. Никак не могу решить.

Он направил подлодку к затопленному зданию с зияющей в стене дырой. Оно выглядело почти так же, как и то, из которого мы отправились в путь. Мы вошли в дыру, словно большой кусок попкорна – в пасть разлагающейся туши какого-то зверя. Проф повернул рычаг, и в воду вылился поток жидкого мыла, ослабляя поверхностное натяжение и препятствуя способностям Регалии. Затем он выключил свет, и мы всплыли.

Держась за веревочные поручни, мы на ощупь добрались по предательскому, наполовину затопленному полу до лестницы. Я почти ничего не видел, хотя именно так и задумывалось.

– Поднимайся, – прошептал по связи Проф. – Мы проводили разведку в этом здании, прежде чем найти для базы другое, получше. Им никто не пользуется, и оно расположено достаточно далеко от соседних, так что к нему не ведут никакие мосты. Наверху находится офисное помещение, из которого хорошо видна нужная нам крыша.

– Понял, – ответил я. Держа в руке винтовку и закинув на плечо рюкзак, я нашарил дверь.

– Я вернусь в подлодку на случай, если придется спешно отчаливать, – сказал Проф. – Что-то мне тут не по душе. Будь готов бежать – я оставлю люк открытым. – Он помолчал, и я почувствовал, как его рука сжимает мое плечо. – Только без глупостей.

– Не беспокойтесь, – прошептал я в ответ. – Я спец по глупостям.

– Ты…

– В смысле, могу заметить глупость, поскольку прекрасно в них разбираюсь. Примерно как дезинсектор прекрасно разбирается в насекомых. Вот и я также. Разрушитель глупостей.

– Не произноси больше этого слова, – сказал Проф.

Что ж, разумно. Он ушел, а я открыл дверь и шагнул внутрь. Закрыв дверь, я пристегнул мобильник к плечу и включил подсветку. В темноту уходила мокрая, отчасти прогнившая лестница – как в каком-нибудь старом фильме ужасов. Вот только герои этих фильмов не были вооружены автоматической штурмовой винтовкой «готшальк» с электронным магазином и прицелом ночного видения. Улыбнувшись, я пригасил экран мобильника и поднял винтовку, включив ночной режим. Проф говорил, что этот дом заброшен, но лишняя уверенность не помешала бы.

Я осторожно поднялся по лестнице. Все-таки моя старая винтовка была лучше, чем «готшальк». Да, порой она давала осечку, не была автоматической, и как минимум раз в месяц приходилось подстраивать прицел. Но… в общем, она была просто лучше. И все.

«Меган бы надо мной посмеялась», – подумал я.

Сентиментальные чувства к явно устаревшему оружию? На такое способны только дураки. Вот только, что бы мы ни говорили, к оружию у всех у нас такое отношение. Я потянулся к бедру, внезапно поняв, что пистолета Меган у меня больше нет. Не помешало бы найти ему замену.

Наверху длинной лестницы оказалась когда-то хорошо обставленная приемная, теперь заросшая вездесущей новилонской растительностью. Окна отсутствовали, и, хотя плоды свисали с ветвей и усыпали пол, ни один из них не светился – это происходило лишь ночью.

Я осторожно двинулся вперед, перешагивая через старые ведомости и прочие бумаги. Воняло гнилью и грибами. Я с досадой вспомнил слова Профа. Что он подразумевал под «безрассудным героизмом»? Разве мы не должны быть героями?

Мой отец ждал героев. Он верил в них. И погиб, потому что верил в Стальное Сердце. Можно было считать его глупцом – но отчего-то я все больше жалел, что сам не такой же. Уж точно я не испытывал бы угрызений совести, помогая людям. Проф мог говорить что угодно, но в глубине души чувствовал то же самое. Он согласился убить Стальное Сердце, полагая, что мстители приносят недостаточно пользы.

Он принял бы верное решение. Он спас бы город. Проф действительно был героем. Эпиком, сражавшимся за человечество. Ему просто следовало это признать. И…

Под моей ногой что-то хрустнуло.

Застыв, я снова оглядел маленькую комнатку в прицел. Ничего. Опустив винтовку, я включил подсветку. Что, во имя Напасти…

Оказалось, что я наступил на кучку небольших плодов, росших на лианах у подножия одного из деревьев. Из ствола вырастали странные усики, похожие на щетину на лице человека в маске. Приглядевшись повнимательнее, я вдруг понял, что на их концах висят… печенья.

Да, именно печенья. Присев, я пошарил среди них и вытащил клочок бумаги.

«Печенье с сюрпризом, – подумал я. – Растущее на дереве».

Перевернув бумажку, я прочитал: «Помоги мне».

Здорово. Я снова очутился в фильме ужасов.

Я отступил на шаг, быстро подняв винтовку, и снова оглядел комнату, подсвечивая мобильником темные углы за древесными стволами. Никто на меня оттуда не прыгнул.

Убедившись, что вокруг никого нет, я снова наклонился и поискал среди обломков печенье, обнаружив еще несколько бумажек. На всех них было написано «Помоги мне» или «Она держит меня в плену».

– Дэвид? – послышался в наушнике голос Тиа. – Ты на месте?

Я подпрыгнул чуть ли не до потолка.

– Э… пока нет, – ответил я, запихивая в карман бумажки и кусочки печенья. – Я тут наткнулся на что-то интересное. Никто, случайно, не сообщал о печенье, которое растет на плодовых деревьях?

На мгновение в наушнике наступила тишина.

– Печенье? – переспросила Тиа. – Дэвид, ты здоров?

– Ну… недавно у меня было несварение желудка, – заметил я, направляясь к другой двери позади разваливающегося секретарского стола. – Но вряд ли из-за этого мне привиделось печенье. Обычно при несварении бывают галлюцинации в виде творожного пудинга.

– Ха-ха, – сухо сказала Тиа.

– Возьми образец, – велел Проф, – и иди дальше.

– Есть, – ответил я.

Прислушавшись у двери, я распахнул ее и проверил все углы помещения, в которое она вела. Там было пусто, хотя из двух широких окон падал свет. Офис был завален книгами и металлическими штуковинами вроде шариков, которые приподнимаешь с одной стороны, а они отскакивают с другой. Здесь росли лишь два дерева, от которых ползли лианы по книжным полкам у каждой стены.

Я двинулся дальше, перешагивая через мусор и пригибаясь как можно ниже, чтобы меня не заметили через окна. Здание одиноко торчало посреди океана. Внизу пенились волны, ударяясь о его основание. Вдали, на противоположной стороне залива, над поверхностью выступали другие здания – настоящий Новилон.

Присев, я положил рядом рюкзак и выставил ствол винтовки в разбитую часть окна. Глядя в прицел, я настроил его на десятикратное увеличение. Аппаратура работала превосходно – я с легкостью видел на расстоянии пятисот метров, и это без дополнительного увеличения.

Треск! С такого расстояния мне еще стрелять не приходилось. Я хорошо владел винтовкой, но обученным снайпером не был. Впрочем, я сомневался, что «готшальк» способен стрелять на такую дальность, несмотря на великолепный прицел.

– Я на месте, – сказал я. – Какое здание?

– Видишь остроконечную крышу? – спросил по связи Эксель. – Возле двух плоских?

– Угу, – ответил я, подстраивая прицел.

И там сидел он.