До рассвета мне удается поспать несколько часов, и снится мне дом.

По крайней мере, таким, каким я его помню. Джон сидит за столом с мамой и читает ей книгу со старыми республиканскими сказками. Он приобнимает маму за плечи. Я улыбаюсь, глядя на них из угла. Из всех нас Джон самый сильный, но в нем есть сентиментальность, которую я не унаследовал. Черта нашего отца. На другом конце стола Иден выводит на листке бумаги какие-то каракули. В моих снах Иден всегда рисует. Он ни разу не поднял голову, но тоже слушает сказку Джона и смеется шуткам.

А потом я понимаю, что рядом со мной стоит Девчонка. Я держу ее за руку. Она улыбается, отчего комната наполняется светом, а я улыбаюсь ей в ответ.

— Я хочу познакомить тебя со своей матерью, — говорю я.

Девчонка мотает головой. Я снова смотрю на обеденный стол, Джон с мамой все еще сидят там, но Иден исчез.

Улыбка Девчонки угасает. Она смотрит на меня печальными глазами.

— Иден мертв, — шепчут ее губы.

Из сна меня вырывают отдаленные звуки сирен.

Некоторое время я тихо лежу с открытыми глазами и пытаюсь восстановить дыхание. Сон все еще стоит у меня перед глазами. Чтобы отвлечься, я прислушиваюсь к сиренам. Это не обычный вой полицейских машин. И не сирены скорой помощи. Сигнал принадлежит медицинскому военному грузовику, на которых в больницу увозят раненых. Он громче и пронзительнее, потому что остальной транспорт должен пропускать медицинские грузовики в первую очередь.

Вот только в Лос-Анджелес раненых солдат не привозят. Они получают лечение на границе военного фронта.

Сигнал сирен узнает даже Тесс.

— Куда они едут? — спрашивает она.

— Я не знаю, — шепчу в ответ. Сажусь на земле и осматриваюсь. Девчонка, похоже, проснулась раньше. Она сидит в нескольких футах от нас, прислонившись спиной к стене, смотрит на улицу, лицо сосредоточенно-серьезное. Кажется напряженной. — Доброе утро, — говорю я. Бросаю взгляд на ее губы. Неужели я и правда вчера их целовал?

Девчонка не смотрит на меня. Выражение ее лица не меняется.

— Дверь дома твоей семьи отмечена, ведь так? — спрашивает она.

Тесс удивленно смотрит на Девчонку. Я молчу и пристально ее разглядываю, не зная, что ответить. Впервые кто-то, кроме Тесс, открыто заговорил о моей семье.

— Прошлой ночью ты за мной следила, — понимаю я. Говорю себе, что должен злиться… но чувствую лишь легкое замешательство. Должно быть, Девчонка пошла за мной из чистого любопытства. Я поражен — вернее, шокирован — тем, как бесшумно она умеет передвигаться.

Сегодня утром Девчонка какая-то другая. Прошлой ночью она хотела меня так же сильно, как я ее… но сейчас она холодная и далекая. Я чем-то ее разозлил? Девчонка смотрит прямо на меня.

— Вот для чего тебе нужны деньги? На лекарства от чумы?

Она проверяет меня, но я не понимаю зачем.

— Да, — отвечаю я. — Почему тебя это интересует?

— Тогда ты опоздал, — говорит Девчонка. — Потому что за твоей семьей едет патруль. Они увезут их.