Доктор Яцек Качмарски осмотрелся по сторонам. Посетителей не было. За окном разливалось зимнее солнце и валил снег. Он пришел первым. За барной стойкой хозяин старательно натирал вилки. На барной стойке прилежно спал кот.

Доктор Яцек Качмарски сделал глоток. Чай оказался крепким и горячим. Доктор Яцек Качмарски не любил такой чай. Такой чай подавали в советских поездах. Не чай, но чифирь. После него всегда болела голова. Подташнивало. Оставался неприятный привкус во рту. Доктор хорошо помнил этот привкус еще с тех времен, когда студентом ездил на учебу в Москву, чтобы стать тем, кем он стал.

Доктор Яцек Качмарски устал. Операция длилась всю ночь. Человек не хотел умирать. Но умер. Утром. Доктор Яцек Качмарски решил зайти в бар.

Закрыв лицо руками, Яцек Качмарски принюхивался к собственным ладоням. Они чем-то пахли. Ржавчиной, или кровью – доктор Яцек Качмарски не мог понять. Яцек обнюхивал пальцы и ногти, запястья и обручальное кольцо, которое до сих пор не снял. Запах не поддавался. Словно мусульманин в молитве, доктор Яцек Качмарски несколько минут гладил свое лицо.

– Яцек, что ты делаешь?

– Руки чем-то пахнут. Не могу понять чем…

Отложив в сторону белое полотенце, лысый, полный мужчина вышел из-за барной стойки и подошел к столу.

– Дай сюда! – Яцек протянул руки.

– И правда, – принюхавшись, озадаченно сказал хозяин.

– Первый раз в жизни чувствую этот запах.

– Приятный запах, надо сказать…

– Да, запах довольно приятный… – согласился Яцек.

– Ты сегодня оперировал?

– Да.

– Успешно?

– Нет.

– Прямо совсем плохо?

– Совсем…

– Может, так пахнет смерть?

– Что за пошлости ты говоришь, Войтек? Смерть так не пахнет…

– А как пахнет смерть?

– Смерть вообще не пахнет.

– Ну… тогда не знаю, мне вообще надо приборы протирать!

– Сделай мне еще чай, пожалуйста! Только не такой крепкий…

– Всё ты сики святой Вероники пьешь. Я не умею так заваривать!

– Войтек, сделай, пожалуйста, так, как я прошу…

Пан Войтек вернулся за стойку. Яцек посмотрел на друга, затем на правую руку. Запах не выветривался. Он был в подушечках и заусенцах, в маленьком шраме, в родинке и в фалангах. Доктор Яцек Качмарски безуспешно пытался понять его, но ничего не выходило. Когда в бар зашел пан Лукаш Буравски, безработный, как все антропологи, антрополог, хозяин заведения Войтек Лабиевски попросил помочь:

– Лукаш, понюхай руки Яцека!

– Вот еще! Он что, королем стал?! С какой стати я должен нюхать его руки?!

– Они очень интересно пахнут! Мы не можем понять чем!

– Это что за шуточки?! Это что, какой-то розыгрыш?!

– Да нет! Никакой это не розыгрыш! Тебе что сложно?! Понюхай, тебе говорят!

Пан Лукаш подошел. Доктор Яцек протянул левую руку. Пан Лукаш понюхал.

– Мылом пахнет!

– Нет! Это не мыло! Мыло, которым я мою руки в госпитале, пахнет не так.

– Вы у меня спрашиваете, чем пахнет – я вам отвечаю! Пахнет мылом!

– Нет, это не мыло!

– Откуда вы можете знать, что это не мыло, если сами не знаете, что это за запах?!

– Не знаю – согласился Яцек, но про себя лишь утвердился во мнении, что его руки пахнут чем-то другим.

Пан Мацей Цибульский, флорист, который зашел в бар сразу после пана Лукаша Буравского, заявил, что руки доктора Качмарского пахнут женой.

– Чьей женой? – поинтересовался Яцек.

– Твоей конечно! – ответил Мацей.

– Откуда тебе известен запах моей жены?

– Не знаю. Но как только я понюхал твои руки, сразу вспомнил о твоей жене. И о розах.

Версия Мацея Цибульского всем понравилась. Войтек и Лукаш еще раз понюхали руки Яцека и сошлись во мнении, что запах вполне себе женский. На это наблюдение Яцек Качмарски заметил, что пани Качмарска ушла от него три года назад, а последние два года вообще живет во Вроцлаве. Этот ответ чрезвычайно воодушевил антрополога Лукаша Буравского. Он объявил, что все сходится и дальнейшее расследование следует немедленно прекратить:

– Вот видишь Яцек: жены нет, а руки помнят!

– Не говори чепухи, это не ее запах!

– Ну… дело твое, – с улыбкой ответил Мацей и выпил первую за утро стопку водки.

В течение дня появилось еще несколько версий. Биолог Кшиштов Бош полагал, что руки Яцека пахнут Вислой. Экскурсовод Дональд Фабьянски настаивал на том, что ладони доктора отдают медью. Каждому вошедшему в бар гостю вменялось понюхать руки доктора Качмарского и незамедлительно дать ответ. Одни чувствовали «только» кожу, другие улавливали нотки мороза, сукна и горностая.

К вечеру двадцать первого января тысяча девятьсот девяносто восьмого года доктор Яцек Качмарски услышал порядка сорока версий. Все они имели право на существование, и ни одна из них не устраивала Яцека. Около одиннадцати вечера, обессиленный и разочарованный, доктор Яцек Качмарски решил поехать домой.

В дороге пассажир разговорился с таксистом. Яцек Качмарски перечислил водителю все озвученные за день версии: рыба, хвоя, асфальт; пластмасса, сера, миндаль. Выслушав доктора, понюхав его руки, Ежи Стефанович, таксист с сорокалетним стажем, с уверенностью заявил:

– Ваши руки, доктор, пахнут Краковом, приехали.