День шестой

Рука все время тянется прикрыть голый подбородок. В памяти возникает тюрьма – ее разместили в учебных корпусах заброшенного института. Корпуса стоят каре, их окружают пальмы и забор с колючей проволокой. Классные комнаты разделены кирпичной кладкой на ячейки. Стены между ячейками высотой до подбородка, но поскольку узники прикованы к полу, увидеть друг друга они не могут.

Пол в тюрьме кафельный. В каждой ячейке прикручена к полу железная койка с наручниками. Под сеткой бурые пятна. Стекол в окнах нет, днем, когда солнце палит нещадно, сетка раскаляется и обжигает голую спину.

Из окна комнаты, где ведется допрос, видно спортивные снаряды. Ржавые турники и кольца, баскетбольные корзины.

Вопрос:

– Откуда вы выехали по указанному адресу?

Вопрос:

– Во сколько?

– Что делали в доме? – спрашивает следователь. – В какой последовательности?

– Покажите, как вы ее держали?

– Покажите на схеме, где стояли вы, когда она пыталась выбежать из комнаты?

– Работал ли вентилятор, когда вы схватили ее?

– В какой момент вы зажгли свечи?

– Есть ли у вас в городе знакомые?

– С кем вы виделись накануне?

Через сутки вызов повторяется. Еще сутки – снова вызов. В один из дней появляются эти. Переговоры идут по связи, установленной в огромной комнате, похожей на актовый зал. Голос на ломаном языке уведомляет, какое наказание предусмотрено. Они показывают видеозапись. Кадры с голым мужчиной и маленькой девочкой отвратительны, тошнотворны – но оторваться от экрана невозможно.

Голос предлагает сотрудничество.

– Что будет в случае отказа?

– Пожизненное заключение вам и вашей сообщнице.

– О какой сообщнице вы говорите?

Пауза.

– За что борется ваша организация?

– За свободу и равенство народов.

– Что вы предлагаете в обмен?

– Мы закрываем ваше дело и не трогаем вашу сообщницу.

Пауза.

– Это все?

– Мы возвращаем вас домой к жене и сыну.

Пауза.

– Откуда вы знаете, что у меня сын?

Пауза.

– Вы согласны?