Глава 7
Страсти по оружию
Если бы не необходимость списывать
устаревшие вооружения,
войн бы вообще не было.
Ганнибал. Докладная записка
«О необходимости миротворческой
операции на территории
Римской империи»
Карета Сфорца третий час стояла на границе. Леонардо и Бестолоччи мирно спали, а герцог сидел на земле возле шлагбаума и хриплым голосом повторял:
— Я важный политический деятель Милана. Мне срочно нужно покинуть территорию Флорентийской Республики.
— Не положено, — бодро отвечал часовой.
В отличие от Людовико, часовые сменялись каждый час.
Начальник стражи досадливо хмыкнул и подошел к герцогу.
— Ваша светлость. Ехали бы вы назад, во Флоренцию. Сегодня точно никого не пропустим.
— Я важный политический…
Начальник стражи наклонился к самому уху Сфорца и что-то прошептал. Тот вздрогнул и возвратил взгляду осмысленность.
— Вот как? — герцог поднялся на ноги. — Тогда понятно… Кучер! Разворачивай.
Леонардо проснулся от не слишком вежливого тычка.
— Есть тема! — Сфорца имел вид таинственный и возбужденный.
— Мы уже в Милане? — зевнул да Винчи.
— В Милан мы пока не попали. Дороги перекрыты. Медичи сцепился с папой. Вот-вот начнется настоящая война.
Изобретатель всегда был миролюбив, а спросонья — особенно.
— Плохо. Будут гибнуть люди, пострадают пашни…
— Отлично! Хлеб подорожает! И это еще не все, — герцог облизнулся и наклонился еще ниже. — Обеим сторонам потребуется оружие. Много оружия. А тут как раз мы. Усекаешь?
Обычно Лео усекал стремительно, но сейчас его мыслительных способностей хватило только на обширный зевок. Проснувшийся кот зевнул вслед за хозяином.
— Мы, — нетерпеливо пояснил Людовико, — будем разрабатывать новые типы оружия. И продавать за хорошие деньги!
— Война, — наконец родил что-то великое Лео, — это несправедливость.
Сфорца на мгновение утерял оптимизм в глазах, но тут же встрепенулся.
— А чтобы было справедливо, будем продавать обеим сторонам. И хороших денег станет в два раза больше. Договорились? Ну давай, придумывай.
— Ага, — сказал да Винчи и прикрыл веки.
Бес повертел головой и перевернулся на бок. Минут пять герцог терпел, а потом дернул Леонардо за руку. Изобретатель вздрогнул и открыл глаза.
— Ну? — спросил Людовико. — Придумал?
— Конечно! — ответил да Винчи сонным голосом. — Средство для мытья посуды. Концентрированное. Справляется с жиром быстрее, чем обычное средство.
— Какое обычное средство? — не понял Сфорца. — Песок, что ли? Ты не отвлекайся, про войну думай.
— Ага, — и Лео снова закрыл глаза.
По пути во Флоренцию он успел приду мать «Гринпис», кофе из ячменя, низкокалорийную колу, песенку «Crazy Frog», антигравитатор и прочую чепуху, не имеющую коммерческого смысла. Изобретения военного характера упорно не желали приходить в голову изобретателя.
Мастерскую Лео нашел в. том же состоянии. Видимо, люди Медичи не успели ворваться сюда и навести порядок. Или успели и перевернули все вверх дном. Словом, беспорядок в мастерской царил самый обыкновенный. Леонардо свалил дорожные вещи возле двери (все равно придется паковать) и выпустил кота из корзины.
Бесголоччи немедленно заявил миру, что пора подкрепиться, а заодно получить компенсацию за одиночное заключение и лишение свободы передвижения.
— Заткнись, — сказал да Винчи, разгребая стол, — мне нужно работать над срочным заказом.
Бес заорал еще громче.
— Дай сосредоточиться! Значит, на выбор: артиллерия, холодное оружие, оружие массового поражения…
— Мауууууу!
— С артиллерией много возни. Холодное оружие… этого добра и без меня хватает. Да и ерунда все это: какой серьезный урон можно нанести холодным оружием? А-а-а!
Изобретатель запрыгал на одной ноге, пытаясь стряхнуть со второй Бестолоччи. Кот, демонстрируя эффективность холодного оружия, вцепился в хозяйскую лодыжку зубами и когтями. Оторвать его удалось с большим трудом и частью собственной кожи. Леонардо за шкирку отнес Беса в угол, где хранились припасы, налил в миску молока и ткнул туда кота носом.
Бестолоччи брезгливо облизался, фыркнул и смерил хозяина полным презрения взглядом. Лео понюхал молоко.
— Скисло, — констатировал он. — Надо бы придумать устройство для хранения продуктов в холоде…
— Мяу, — без особой надежды сказал Бес.
— Еды нет, — твердо ответил Леонардо. — А если станешь мне мешать, то и не будет. Сегодня позаботься о пропитании сам.
Изобретатель вернулся к столу. Кот посидел еще немного и начал заботиться о пропитании. Вернее, об экономии подкожных запасов, — Бес запрыгнул на подоконник, свернулся калачиком и уснул.
— Что я там еще думал? — да Винчи попытался раскрутить логическую цепочку в обратном направлении. — Сохранение в холоде… холодное оружие… массовое поражение! Черт, что это такое?
В памяти маячили только слова «массовое поражение» и ощущение, что это было круто.
Изобретатель уже почти поймал идею за хвост, когда за спиной раздался вкрадчивый голос.
— Не помешал?
Лео вздрогнул, но оборачиваться не стал. Так незаметно подкрадываться умел только дядя Франческо. Таинственный тип, который мог месяцами где-то пропадать, а потом появиться в самый неожиданный момент — как сейчас, например. Франческо был известным авантюристом. Считали, что он связан то ли с организованной преступностью, то ли с неорганизованным правительством. Сегодня дядя решил подтвердить первую версию.
— Синьора Лиза при встрече упомянула, что ты уже закончил ее портрет.
— Не совсем, дядя. Там осталась… кое-какая доработка. Хочешь вина?
— Хочу, — ответил Франческо и, вроде бы невпопад, добавил: — Недавно под Турином нашли одного скульптора с отрезанными ушами. Говорят, работал на мафию. Наверное, плохо работал.
Рука Леонардо, наливающая вино, дрогнула.
— Спасибо, — сказал дядя, принимая бокал, и снова переменил тему. — Твои идеи по поводу оружия очень своевременны. Кое-кто в правительстве заинтересовался бы перспективными оборонными разработками. А еще лучше — наступательными.
«Похоже, — подумал да Винчи, — дядя работает и на мафию, и на правительство. Коррупция».
— Ну и что? — Леонардо пожал плечами. — Судя по твоим сведениям, сейчас я должен все бросить и заняться дописыванием портрета Моны Лизы.
Лео налил себе и покосился на груду вещей, среди которых был и упакованный холст с набросками злосчастной картины.
— Не спеши, — Франческо сделал небольшой, но вкусный глоток, — кое-кто в правительстве смог бы договориться с синьорой Лизой по твоему поводу.
— Не смог бы, — Леонардо опрокинул в себя весь бокал. — Даже Медичи не хочет с ней связываться.
— Разве я сказал «Медичи»? — слегка поднял брови дядя. — Я сказал «кое-кто». Ого! Кажется, кого-то привлек запах твоего вина.
От дальнейшей беседы родственников отвлек приход генерала Точчино с солдатами. Генерал был в костюме жениха (который выглядел как мундир жениха), солдаты — в парадной форме, но с дубинками.
— Джинни нет? — шепотом спросил Точчино. — Отлично! Я должен препроводить этого дезертира…
Но тут вперед выступил Франческо. Небрежным жестом он показал генералу что-то, прикрепленное на оборотной стороне лацкана. Точчино побледнел.
— Простите, я перепутал, — улыбнулся дядя и отвернул второй лацкан.
Генерал попятился.
— А еще… — Франческо начал закатывать штанину.
— Не надо, — хриплым голосом сказал Точчино. — Я все понял. Кру-гом.
И бледный, как фата невесты, жених стремительно покинул помещение.
— Вот видишь, — дядя вернулся к бокалу, — все под контролем. Так что можешь спокойно изобретать… А, ты уже?
Лео заканчивал какой-то чертеж.
— Интересно… — Франческо прищурился. — Попробую угадать. Это трубка для поражения неприятеля отравленными иглами?
— Почти, — изобретатель добавил несколько штрихов. — Это прибор для определения концентрации алкоголя в дыхании.
Помнишь, ты сказал, что кто-то идет на запах вина, вот я и решил…
— Ну ладно, — плавным жестом дядя перебил племянника. — Изобрел и изобрел. Теперь давай вернемся к оружию.
«Ничего, — думал Лео, сворачивая чертеж в трубочку, — герцогу продам. Нутром чую, что с помощью этой трубки огромные деньги можно заколачивать».
— Давай, думай! — дядя вышагивал по мастерской. — Ты же с детства к оружию тянулся. Помню, я тебя учил из арбалета стрелять.
Франческо сухо рассмеялся. Лео не разделил его веселья — уже час он пытался придумать что-нибудь военное, но в голову лезли какие-то распашонки и жевательные резинки без сахара.
— Первым же выстрелом, — продолжил дядя, — ты попал в цель. Правда, не в ту, которая висела на дереве. Но зато все окрестные деревни сбегались посмотреть на единственного в мире трехрогого козла.
И Франческо снова захихикал, как будто барабан покатился по ступенькам.
— Арбалет… — пробормотал Леонардо. — Это мысль. А ну-ка…
Дядя мгновенно перестал хихикать и подскочил к Лео. Но увидев, что именно рисует племянник, он разочарованно протянул:
— Но это же… обычный арбалет.
— Не обычный, — Лео нарисовал на фоне оружия маленького человечка, — а громадный. Чудовищной пробивной силы. Бесшумный.
Дядя скривил губы, прищурился и скрестил руки на груди. Словом, сделал все, чтобы не показать своего интереса к чертежу.
— Не знаю, не знаю, — сказал он, — по-моему, это бесперспективно.
Тут к обсуждению присоединился некстати проснувшийся Бес. Он запрыгнул на стол, сел в центре рисунка боевой машины и обвел собравшихся строгим взглядом.
— Дядя, — решил Леонардо, — забрал бы ты этот чертеж, а? В моем доме у него одна перспектива — быть разодранным в клочья неким животным.
— Мяк, — добавил Бес, что означало «голодным животным».
Франческо сделал вид, что подчиняется воле обстоятельств. Однако схему из-под кота он добыл быстро и с пугающей расторопностью. Да и домой дядя отбыл, не допив вино.
Леонардо осушил свой кубок, подумал и воровато допил за Франческо. Бес обнюхал опустевшую посуду, остался недоволен и тронул один из бокалов лапой. Бокал угрожающе звякнул.
— Понятно, — Леонардо поднялся из-за стола. — Шантажируешь? Так и быть, пойду за провизией. У меня еще остались подъемные от Сфорца.
Бестолоччи недоверчиво уркнул и прыгнул на штору. Да Винчи не стал его снимать, так и ушел, оставив Беса, раскачивающегося все с большей амплитудой.
Но по дороге мозг продолжал генерировать, обдумывать и отбрасывать все новые идеи. В результате Леонардо пришел в себя не в лавке мясника, а у дома учителя Тосканелли. Видимо, пока мозг был занят, ноги решили, что решение проблемы лучше всего искать именно здесь.
Тосканелли был бодр и мечтателен. Леонардо уже научился угадывать причины такого настроения учителя.
— Кокаин или Архимед? — спросил он.
— Архимед, — ответил бодрый мечтатель, — великий грек. Он вошел в историю. А кто будет помнить о нас через двести лет? А через пятьсот? А…
— Есть шанс войти в историю, — перебил да Винчи. — Всего-то нужно изобрести какое-нибудь оружие. Желательно массового поражения.
Тосканелли моргнул сразу двумя глазами и сказал значительно:
— Предлагаю химическое оружие.
Лео искоса посмотрел на учителя. Тот начал торопливо излагать.
— Посылаем лазутчиков с коксом… кокаином в стан врага. Они подмешивают наркотик в пищу солдатам. На следующий день враг в эйфории идет в атаку, разбивает нас наголову.
— Минуточку, — попытался возразить Леонардо.
— Дальше слушай! Через день мы снова посылаем лазутчика. Опять кокс — эйфория — победа. Повторяем диверсию раз десять. А потом перестаем посылать лазутчиков.
Тосканелли довольно отвалился в кресле.
— И что? — не понял да Винчи.
— Как что? Наступает дикая ломка, солдаты врага бросают оружие и разбредаются по окрестностям в поисках дозы. Победа!
Леонардо прошелся вдоль шкафа с книгами. Он пытался подобрать вежливые контраргументы. Не смог и сказал просто:
— Бред. Во-первых, у нас войск не хватит на десять поражений. Во-вторых, толпа наркоманов в период ломки… Уж лучше неприятельская армия.
Тосканелли надулся и уткнулся в книгу с греческим профилем на обложке.
— Ну и пожалуйста, — буркнул он. — Сам придумывай. Чего тогда пришел?
— Я вообще-то, — признался Лео, — коту за едой пошел. А то он буянит. Забрался на штору и раскачивается туда-сюда.
Вдруг голос Леонардо приобрел стеклянный тембр.
— Туда-сюда… туда-сюда.
Старик мигом покинул кресло, подскочил к ученику и тщательно повел носом.
— Унюхал чего? — с надеждой спросил он.
— Не унюхал, а удумал! Дайте-ка бумагу.
Когда чертеж был готов, Тосканелли отреагировал странно — захихикал.
«Что-то все смешливые сегодня, — огорчился да Винчи. — Или его просто на хи-хи пробило».
— Пойдем, — махнул рукой учитель, — чего покажу.
Тосканелли раскрыл книгу Архимеда и положил ее рядом с чертежом нового оружия. «У меня линия тверже, — попытался утешить себя Лео, — и почерк зеркальный». Но утешало это мало: схемы совпадали даже в деталях.
— Катапульта, — продолжал хихикать старик, — изобретение тысячелетней свежести. Хотя могу подсказать, как ее использовать в новом качестве. Давай зарядим ее коксом…
Тосканелли забился в смехе. Но Леонардо это не смутило.
— Не коксом, — сказал он, — а, например, мелкими камнями. Или чугунной дробью. Битым стеклом каким-нибудь…
— ЛСД.
— При чем тут ЛСД? Гвоздями, обрезками металла… Можно поражать по сотне пехотинцев за раз. Да хватит кривляться, учитель. Мы только что придумали первое в мире оружие массового поражения!
К двери мастерской Леонардо пришел в отличном настроении. Чертеж он оставил Тосканелли: пристыженный учитель взялся доработать детали, в частности присобачить к орудию лебедку, которую он видел где-то у Архимеда.
Но только изобретатель вставил ключ в дверь, настроение моментально испортилось. Этому в немалой степени способствовал тонкий нож, приставленный к горлу Леонардо. За рукоятку стилета держалась рука в черной перчатке. Хозяин руки сливался с темнотой.
— Денег нет, — сказал да Винчи как можно убедительнее, — вот, есть кошачий корм.
Но человек в темноте не позарился на аппетитные куски ливера и рыбьи головы.
— Привет от Моны Лизы, — прохрипел он, — я за портретиком.
— Как привет? Дядя Франческо ведь обещал! И герцог…
Нож уперся в кадык.
«Срочно изобрести бронежилет со стоячим воротником», — мелькнула мысль.
«И наушниками», — мелькнула вторая после того, как Лео вспомнил рассказ дяди. И вдруг вся жизнь Леонардо прошла перед его мысленным взором. «Плохая примета», — подумал изобретатель и сказал со всей возможной уверенностью:
— А все уже готово! Завтра сможете забрать.
— Сейчас, — сказал черный человек и пошевелил стилетом. — Открывай.
«Минуту жизни отыграл, — постарался подбодрить себя да Винчи, — 1:0».
Медленно, стараясь не делать резких движений, Лео повернул ключ и потянул дверь на себя. Внутри он тоже двигался максимально заторможено, пока зажигал свечу. Таким образом удалось довести счет до 2:0.
— А вот и наш портретик, — произнес художник, надеясь черт-те на что.
Свет свечи выхватил мольберт в дальнем углу мастерской.
— Черт-те что! — сказал сиплый.
Весь холст был залит густой красной краской.
— Как же так! — ликующему Лео было очень трудно изображать горе, но он очень стараяся. — Портрет уничтожен! Это была моя лучшая картина. Бестолоччи, сволочь кошачья, вылезай! Прими свою смерть как мужчина!
В процессе пламенного монолога да Винчи почувствовал, что нож у горла исчез. Воспользовавшись этим, он повернулся к посланцу мафии и не удержался от удивленного восклицания:
— А вы что, мавр?
Черный (в буквальном смысле) человек строго поправил:
— Афроитальянец. Это что, твой кот натворил?
— Конечно!
Лео торопливо принялся зажигать свечи.
Глазам открывались все новые детали разрушений: битая посуда, перевернутые стулья, рассыпанные книги. На всякий случай художник не стал уточнять, что большую часть этих разрушений он произвел сам при попытке спешного отъезда.
— Какой породы? — спросил афроитальянец.
— Сволочной. Ты где, животное?
Бес, в отличие от мафиозо, прекрасно разбирался в оттенках голоса хозяина. Кроме того, он учуял еду. Кот бесстрашно выпрыгнул откуда-то из темноты и принялся с урчанием тереться о ноги обоих мужчин.
— Ну, — развел руками да Винчи, — и что прикажете мне с этой образиной делать? Кастрировать или сразу утопить?
— Сибирский, — в голосе наемного убийцы послышалась теплая нотка. — Редкая порода. Слушай, ты его пока не кастрируй, а? У меня кошечка, Маруся, тоже сибирская. Хорошо бы породу поддержать.
Мафиозо Наклонился к Бесу и почесал его за ухом. Кот заурчал так, что вызвал в фантазии Леонардо красивое в своей непонятности слово «трансформатор». Мавр поднял Бестолоччи на руки и принялся гладить ему пузо.
— Да Винчи понял, что сейчас самый удобный момент для решения проблемы с портретом.
— Ну что ж… Забирай его к своей Марусе. Я-то уже не жилец.
Леонардо покорно повесил голову. Минуты две было слышно только раскатистое урчание Беса. Итого изобретатель жил на пять минут дольше, чем был должен. «5:0», — поздравил себя Лео.
— Нет, — наконец произнес мафиозо, — двоих я не потяну. На одну жратву буду работать. Знаешь, сколько получает киллер? А стражникам плати, в профсоюз плати… А оружие! Знаешь, сколько стоит хороший инструмент?
Не выпуская кота, наемник продемонстрировал набор блестящих приспособлений под плащом.
— Так что ж делать-то будем? — да Винчи продолжал изображать покорность судьбе.
Чтобы усилить впечатление, он сунул в карман наемнику деньги, оставшиеся от посещения лавки.
— Давай так, — сказал убийца, — я скажу, что тебя не дождался. Ты потом проговорись, что всю ночь… ну, гулял. А за ночь картину восстановишь, я утречком загляну и заберу.
Когда Лео остался наедине с Бесом, то первым делом подпрыгнул до потолка. Это было несложно — в подвале потолки были низкие. Потом, потирая ушибленную макушку, выложил в кошачью миску кусок печени. Наблюдая за урчащим животным, Леонардо обратился к нему с речью:
— Вот видишь, Бестолоччи, твой хозяин неимоверно крут. Бедный художник сумел откупиться от богатой мафиозной бизнесвумен. И выиграл восемь часов жизни! Это… 480: 0! Кстати, Бес, не вздумай повторить этот фокус с настоящей картиной!
Леонардо подошел к двери и принялся распаковывать заготовку портрета Моны Лизы.
— Вот, — сказал он жующему коту, — запомни: это трогать нельзя. Понял? Фу! Нельзя.
Бес никак не реагировал.
— Да, проблема… Пора изобрести копировальный аппарат.
В эту ночь Леонардо работал с нечеловеческой скоростью. Он подправил пейзаж на заднем плане — правда, линию горизонта, когда-то нарисованную неровно, решил не исправлять за недостатком времени. Он выписал руки Джиневры, резонно решив, что кисти-то у всех одинаковые. Он наделил Мону Лизу стандартной фигурой, напялив на нее среднестатистическое платье.
К утру картина была готова почти полностью.
Только на месте лица по-прежнему белел пустой овал.
«Пошло оно все, — подумал обессилевший да Винчи, — пусть убивают, раз такое дело. Не могу я лицо из головы выдумать. В крайнем случае, вырежу дырку, пусть синьора мафиозо туда свое личико просовывает. Скажу, что это модерн, новое слово в искусс…»
На этом Леонардо провалился в сон.
Ночью ему приснилась Мона Лиза. Она выглядела точь-в-точь как Джиневра, только с родинкой на верхней губе.
«Что ж вы не сказали, — упрекнул ее художник, — что вы сестра-близнец Джинни? Я бы давно все нарисовал!»
«Это тайна, — ответила Лиза. — Нас в детстве разлучили, и мы ничего не знаем друг о друге. Мне придется повесить тебя за ноги, а то ты все расскажешь индийским кинематографистам».
Да Винчи почему-то не испугался. Наверное потому, что его поразило роскошное слово «кинематографисты».
«Пора на дыбу, — ласково сказала синьора Мона, — вставай, милый».
— Вставай, милый! — услышал Лео еще раз и понял, что его будит настоящая Джиневра.
Он с удовольствием потянулся и открыл глаза. На верхней губе девушки, которая склонилась над ним, чернело пятнышко.
— Не нужно на дыбу, — запротестовал да Винчи, вскакивая, — я ничего не скажу индийским кинологам… кинестетикам…
Сон ускользал, слова и впечатления стремительно размывались.
— Тьфу ты, — с чувством сказал Леонардо, — перепугался. У тебя что-то на губе.
— Это я у тебя порядок наводила, — Джинни изящно достала пудреницу и изучила личико. — Действительно. А не буду стирать, по-моему, очень мило!
— Сотри, — хмуро посоветовал художник.
Неприятные ассоциации из сна все еще преследовали его. Джиневра со вздохом подчинилась.
— Хочешь новость? — сказала она. — Сенсация века!
Лео усмехнулся:
— Знаем твои новости… Что на этот раз? Завтра наступит конец света? Или твоя соседка видела небесных гостей?
— Абсолютно достоверно! В городе только и разговоров, что кто-то изобрел оружие массового поражения. Спецслужбы Медичи с ног сбились — ищут изобретателей!
— Что за чушь! — Лео немного помахал руками и двинулся к мольберту.
Теперь его ночные мысли казались глупыми. Нужно было срочно дописывать портрет Моны Лизы.
— Не чушь, а массовое поражение!
— Такое оружие может быть изобретено не ранее, чем через пятьсот лет! — рассеянно возразил Леонардо. — Для этого нужны лаборатории, полигоны, атомная энергия и масса всего другого.
Вдруг словосочетание «массовое поражение» заставило вспомнить некоторые подробности вчерашнего неспокойного дня. «Тосканелли настучал? Ха! Кто ему поверит. Чертежи у него, я ни при чем. Или это дядя? Тоже все чисто, схему арбалета он забрал. Стоп! Сейчас главное — портрет».
Но Джинни не пожелала мириться с отсутствием внимания:
— Ну все равно — это ведь так любопытно! А если это правда, интересно, кто бы мог быть таким гением?
— Только я, — заявил Леонардо. — Но у меня нет лаборатории, полигона и атомной энергии. Поэтому все это пустая болтовня. Пусть ищут, если им делать больше нечего. А ты что, уже уходишь?
Джинни, которая только уселась в кресло, надула губки и заявила:
— Ну и пожалуйста. Пойду к генералу.
Уже на пороге она обернулась и мстительно заметила:
— А к тебе твой друг заходил. Такой… смуглый. Очень смуглый.
— Черный, что ли? — сердце Лео в попытке уйти в пятки ударилось о ребра.
— Фу!
— Ну афроитальянец.
— Ага. Он сказал, чтобы ты насчет заказа не беспокоился, начальство отправляет его в загранкомандировку, и у тебя есть еще неделя. Очень симпатичный и мужественный. Одет стильно.
Сердце смущенно вернулось на место и застучало как ни в чем не бывало.
— Имей в виду, — сказал да Винчи, — он убийца.
— Все вы убийцы, — парировала Джинни.
— У него кошка и зарплата маленькая.
Вот эта информация Джиневру откровенно опечалила.
— Кошка — это ерунда… Жаль, я Флоренцию скоро исчерпаю. Ладно, пока.
Леонардо не глядя кивнул и уставился на незавершенную картину. Хлопнула входная дверь. «Как может выглядеть? На кого похожа?»
Дверь хлопнула повторно. Лео решил не оборачиваться: Джинни должна видеть, что он занят.
— Джиневра тут? — спросил приглушенный голос Точчино.
— Уже ушла, — художник демонстративно стоял спиной ко входу.
— А этот… со значками на одежде?
— Еще не пришел.
Генерал принялся откашливаться. «Сейчас опять арестовывать начнет», — досадливо подумал Лео и решил перехватить инициативу:
— А с минуты на секунду здесь будет мой друг из профсоюза киллеров. Он придет спросить, когда я напишу портрет его хозяйки Моны Лизы. Что прикажете передать?
— У меня ведь есть право на один телефонный зво… То есть на одного гонца?
Дверь хлопнула в третий — и последний — раз.
Следующие три дня прошли довольно сумбурно. Леонардо пытался всеми правдами и некоторыми неправдами раздобыть хотя бы словесный портрет Моны Лизы. Дядя Франческо периодически напоминал о необходимости оборонных исследований. Изобретатель клятвенно обещал скоренько все придумать, но пока мог похвастаться только одной разработкой — в результате модернизации и миниатюризации катапульты придумана мышеловка. Бестолоччи был очень доволен, в отличие от Франческо.
Иногда на улице попадался генерал Точчино. Арестовывать Лео он не спешил, но вздыхал с нечеловеческой тоской.
Только сильные мира сего не беспокоили изобретателя. Медичи, судя по всему, обиделся за попытку эмиграции. Сфорца, возможно, смог-таки пересечь границу — но только в одном направлении.
Впрочем, герцог очень скоро дал о себе знать.
* * *
В дверь мастерской постучали поздно вечером. Леонардо как раз удалял неудачный вариант лица Моны Лизы (набор кубов и трапеций) и поэтому крикнул: «Войдите!», забыв, что дверь заперта изнутри.
Тем не менее стучащий вошел.
Лео обернулся и с изумлением уставился на гостя.
— Привет! — белозубая улыбка на черном лице смотрелась эффектно. — У меня к тебе дело.
— Неделя еще не прошла, — прошептал да Винчи, — ты же говорил.
Афроитальянец махнул рукой, прерывая бледные речи художника.
— Да все нормально. Я по другому вопросу. Герцог Сфорца просил передать, что снимает заказ.
— Сфорца? Заказ? — Леонардо заморгал, пытаясь свести воедино все слова собеседника.
Мафиозо улыбнулся еще шире.
— А где твой котяра? Кыс-кыс-кыс!
Бес, которого хозяин не мог дозваться никакими посулами, поступил подло — явился по первому зову.
— Это от меня кошкой пахнет, — пояснил мавр, подхватывая Бестолоччи на руки. — Ах ты, теплый какой!
— Так что там Сфорца? — да Винчи по-прежнему ничего не понимал.
— Да. Людовико давеча давал тебе заказ. На производство вооружений. Пу-у-узо мохнатое! Ну лизни дядю Мбамбу в нос!
— Вооружений? — изобретатель почесал голову.
— Ты что, — удивился наемник, — не выполнил?
— Выполнил-выполнил! — заторопился Леонардо. — Целых два изобретения подготовил!
«И отдал их в чужие руки!» — с отчаянием добавил он про себя.
— Молодец. Так вот, герцог передает, что уже ничего не нужно. Ой, какой урчалка! Война-то кончилась. Так что ты больше не нужен.
Мафиозо так амплитудно погладил Беса, что все убийственные приспособления из-под плаща блеснули, словно акульи зубы. У художника подкосились ноги, он сел на табурет.
— Я больше не нужен, — произнес он с отчаянием.
— Ну-да. Эй! Эй! Ты чего такой бледный?!
Леонардо пришел в себя от кружки воды, которую вылил на него мавр.
— Зачем? — прошептал изобретатель. — Зарезал бы так. Или тебе приказали пытать?
Мне приказали, — сердито ответил наемник, — передать тебе сообщение от Сфорца. И все! А ты в обморок падаешь.
Лео с трудом сел. Мастерская двоилась и норовила уплыть куда-то в сторону.
— А почему тебе? Ты же убийца.
— Так я ж и говорю: нашему брату сейчас очень плохо платят. Приходится подхалтуривать. Вот, устроился на полставки гонцом. Все равно заказов мало.
Афроитальянец повернулся к незавершенному портрету.
— Безликая она у тебя какая-то получилась, — авторитетно изрек он, — невыразительная. Просто пустое место, а не глава мафии.
Да Винчи угрюмо уставился на холст. Действительно, на месте головы главы зияло пустое место.
— Ладно, — сжалился наемник, — вопрос деликатный, здесь торопиться нельзя.
Он вздохнул и покосился на ножи на поясе:
— Хотя нужно.
