3
Ещё несколько недель клиенты по привычке звали к телефону Екатерину Владимировну, но Катенька с безмятежностью Девы Марии объясняла им, что "этот вопрос исключительно в компетенции директора".
Леденцов воспрял. Он чувствовал себя отдохнувшим и полным идей. Правда, у Емельяна Павловича хватило ума сохранить методичность в деятельности фирмы, которую ввела Катенька, но теперь он добавлял к ней лёгкой сумасшедшинки. Сотрудники заражались директорским оптимизмом. Это было нелегко - в феврале-марте на самого энергичного сотрудника нападает зимняя ипохондрия на фоне весеннего авитаминоза.
Катенька прилежно выполняла диспетчерские функции, проверяла планы и готовила себе смену. Новость о грядущем прибавлении в семействе волшебным образом распространилась по небольшому городу. Все партнёры по мужской линии находили повод игриво подмигнуть Леденцову или с особенным выражением лица пожать ему руку - в зависимости от степени знакомства. Их супруги или редкие здесь женщины-руководители резко переменили своё отношение к Катеньке. Раньше они единодушно на неё шипели ("Крутит мужиком, выскочка!"), теперь - также единодушно ворковали над ней. Маргарита Станиславовна, руководитель продаж конкурирующего предприятия "Хай Текнолоджик Маркет", на восьмое марта собственноручно дозвонилась до Кати и полчаса поздравляла её по телефону. Емельян Павлович, посмеиваясь про себя, пришёл к выводу, что беременная выскочка выскочкой не считается.
Сам он просто летал. Он где-то читал о таких методиках тренировки, когда спортсменам на ноги, на руки - везде, где можно и нужно, - вешают груз. Бедолаги привыкают к такой тяжёлой жизни, а на соревнованиях снимают с себя вериги и бьют рекорды, как Кличко грушу. Что-то подобное происходило и с Леденцовым. Сжатая пружина распрямилась. Мастера силы выпустили на волю.
Правда, окончание "заморозки" имело и свои отрицательные стороны. Теперь сцена в казино возникала в памяти ярко и в неприглядных подробностях. Приходилось признаться хотя бы самому себе, что все воображаемые Ужасы и кошмары появились именно из его, леденцовского подсознания. И вызваны они были его, леденцовским страхом. Мастер сглаза Гринев гасил их по инерции, просто из принципиального противоречия, но все равно получалось, что Леденцов - плохой, а Гринев - вроде как спаситель. Емельян Павлович очень переживал, пару раз даже напивался от огорчения, однако однажды понял, кто виноват в происшедшем. Конечно, Портнов! Хитрый лис так ловко его накрутил, подготовил, заставил в нужный момент раскрыться! Был ещё, правда, вопрос: "А зачем это нужно Портнову?". От него Леденцов ответа не искал, ограничившись банальным: "Потому что сволочь!".
Это был единственный минус выхода из апатичного состояния. В остальном всё складывалось на редкость удачно. Емельян Павлович (под косыми взглядами конкурентов) принялся прокладывать прямой канал поставок из Америки и Германии. Московские оптовики как раз были заняты дележом рынка и манёвр "Мулитана" проморгали. Местное начальство и фискальные органы выжидательно принюхивались - осенью намечались губернские выборы, где все шансы на победу имел бывший главврач. "А они с Леденцовым, - говорили люди друг другу, - ну, вы понимаете…". Даже если кто-то не понимал, то делал компетентные глаза и кивал со значением.
Всего за два с половиной месяца - с марта по май - Емельян Павлович так далеко продвинулся в переговорах с акулами заокеанского империализма, что его даже пригласили на недельку в Нью-Йорк - обсудить дела лично. Леденцов попытался реанимировать институтские навыки в разговорном английском, потом расслабился и решил нанять переводчика.
Каково же было его изумление, когда одним из кандидатов на собеседование оказался Саня. По документам он значился как Леоновский Александр Владимирович. Смотрел он уже не волком, а крепко побитой собакой.
– Извините, Емельян Павлович, - начал Саня с порога, - вы, наверное, до сих пор на меня зуб держите. Я постараюсь не допустить…
– Слушай, ты, - перебил его Леденцов, - Александр Владимирович. Что-то мне твой покорный вид не внушает доверия. Что, всем уже успел надоесть?
Саня повесил буйну голову в лучших традициях русских народных сказок.
– Ты хоть язык-то знаешь?
– Два. Английский и испанский. Спецшкола, а потом иняз.
– Весь иняз?
– Три курса. Зато с отличием.
– Скажи чего-нибудь.
Саня сказал. Леденцов ничего не понял, из чего сделал вывод, что произношение у соискателя хорошее.
– Ох, не знаю. Ненадёжный ты товарищ.
– Зато, - Саня хитро посмотрел на нанимателя, - все как есть переведу. И чего сказали, и чего не сказали.
Это был решающий аргумент. В Нью-Йорк Леденцов поехал в сопровождении Александра Владимировича.