Я открыл глаза в тишине. За окном имелись: ясное воскресное утро и город Антверпен. Я быстро умылся, позавтракал и вышел из отеля — обожаю заставать незнакомые города сонными и безлюдными…

На улице действительно было шаром покати. Я свернул в переулки и побрел, маленькими дольками растворяя в себе куски тишины. Антверпен был пуст. Где-то пробил колокол. Из дерева чвиркнула птичка. На пустом перекрестке стояла бабушка.

Она стояла как вкопанная, хотя машин не было вообще.

Я сначала подумал: бабушка в ступоре, а потом понял: она ждет зеленого света. Ну, я тоже остановился. Типа европеец.

Свет, однако, все не переключался. Через полминуты я понял, что сил симулировать законопослушание у меня больше нет, развел руками: миль пардон, мадам! — и пошел через пустую улицу. В спину мне донеслось несколько сердитых слов на фламандском, которого я, слава богу, не понимаю (вслед за Господом, — см. «Тиль Уленшпигель»).

Я шел и думал, что светофор, наверное, испортился, а я не дурак, чтобы стоять столбом на пустом углу. Что мозги на то и есть, чтобы адаптировать законы к реальности.

А потом я подумал, что у всего есть оборотная сторона.

Что бельгийцы, конечно, скучные люди: стоят на красный, идут на зеленый. Не задают себе последних вопросов, не переделывают карту звездного неба… Зато — почти не воруют, а убивают друг друга уже совсем в виде исключения. И я подумал: может быть, эта инертность при переходе улицы — совсем небольшая плата за жизнь без вечной кровавой юшки?

Когда я заворачивал за угол, бабушка все стояла.