ЭЙ, ТАМ, НА ХУТОРЕ!
Сцены с участием потусторонних сил
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
СТАРЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН (призрак) – покойный хозяин хутора Тетеревищи, бывший управляющий именьем Катуар Павел Иннокентьевич Бобровский.
ДАМА С ПОРТРЕТА (призрак) – его покойная жена Юлия Николаевна.
Их дети: АПОЛЛОН ПАВЛОВИЧ (тень) – расстрелянный физик.
АНАТОЛИЙ ПАВЛОВИЧ – профессор, ныне здравствующий, но на сцене не появляющийся.
АРИАДНА ПАВЛОВНА – владелица щитового домика.
Их внуки: РАДИЙ АПОЛЛОНОВИЧ БОБРОВСКИЙ, он же
РУДОЛЬФ АЛЕКСАНДРОВИЧ БОБЫКИН, без определенных занятий.
КОНСТАНТИН (КОСТИК) – сын Ариадны Павловны, прежде ассистент кафедры общей химии, теперь, в 1980-ом году, разнорабочий дома отдыха Катуар.
Их правнучка АСЯ, дочь Константина, подросток.
ИННА – жена Константина, зубной врач.
МАРУСЯ – гостья Ариадны Павловны.
ЗАХАР – друг Маруси.
КИРА – внучка вовремя умершего старого большевика, до недавних пор воспитательница колонии для несовершеннолетних преступников.
ЛЕШКА – воспитанник колонии.
ЧЕЛОВЕК ИЗ РЕСТОРАНА.
ИВЕТТА – рыжая кобыла.
ЗЛОДЕЙ – дворовая собака.
ЛИСА (без имени).
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Перед закрытым занавесом Маруся сражается со stocken-pferd. Лошадка наклонила рыжую голову, палочка задралась сзади между джинсовых штанин Маруси. За сценой из магнитофона доносится по ходу дела настоящее ржанье. Ася из последних сил сдерживает огромную игрушечную собаку Злодея. Его лай тоже звучит за сценой.
АРИАДНА ПАВЛОВНА (высовывается из окна, открывшегося в правой кулисе): Маруся! Иветта! Иветта! Маруся!
ИВЕТТА: И-го-го!
ЗЛОДЕЙ: Гав! гав!
АСЯ: Злодей, гад ползучий, стой!
МАРУСЯ: Н-ничего… я держусь… ппошла, пошла… заходи в ограду… ай! (Падает с размаху наземь, встает, пошатываясь. Поет.) Вы плачете, Иветта, что Ваша песня спета…
АРИАДНА: Руки, ноги целы? Слава Богу. Страдать некогда. Надо бежать искать Костика.
МАРУСЯ (нетвердо): Ага… ноги в руки… какой там адрес?
АРИАДНА: Точно не знаю. Дачный поселок старых большевиков, улица Маркса-Энгельса, старая двухэтажная деревянная дача. Там такая, по-моему, одна.
МАРУСЯ (бодро): Найду! язык до Киева доведет. Найду и водворю в лоно семьи… хоть бы там в него вцепилась сама Цирцея. (Ковыляет по авансцене, постепенно ускоряя шаг.)
ЛИСА (обгоняет Марусю, преследуемая выводком собак; волочит по земле хвост, вымазанный глиной): Всё… кранты!
МАРУСЯ: Несчастная!
ЛИСА (оборачивается, скаля зубы): От такой же слышу! (Передняя собака хватает ее за хвост. Убегают все вместе в левую кулису.)
МАРУСЯ: Как ни крути, она права. Вечно мне во чужом пиру похмелье. Пожалела жену красивого Костика – так другая не пожалела. Добродетель всегда в накладе… имя ей одиночество. Шкандыбай, Маруся, не то жизнь схватит тебя за хвост.
В левой кулисе распахивается окно Киры. Маруся останавливается перед ним, задирает голову, потирает поясницу, оглядывает дом. Наконец решается постучать по стеклу. Навстречу Марусе, растрепанной, в футболке и джинсах, выглядывает дама помоложе – завитая головка, кружевная блуза, павловская шаль.
МАРУСЯ: Тысяча извинений… Ариадна Павловна отрядила меня за Костиком… воленс ноленс.
КИРА: Да, конечно… он сейчас на работе. Вы, должно быть, Маруся?
МАРУСЯ: М-мм. Так я побегу в дом отдыха. Где он там? в котельной?
Уходит быстро, прихрамывает сильно. Из правой кулисы уж вышел Костик с разводным ключом и обрезком трубы. Кладет эти предметы наземь, кланяется Марусе.
КОСТИК: А, фрау недотрога… как успехи в верховой езде?
МАРУСЯ: Костик, тебя на ковер. Пошли вместе. Дорогой объяснишь, почему Инночка решилась за тебя выйти. И уж коли так, зачем превращаешь брак в бардак.
КОСТИК: Изволь. Не сходя с места. Когда она за меня шла, я еще не деклассировался. Представь – мне двадцать восемь, я ленивый ассистент на кафедре общей химии в стоматологическом институте. Дальше можешь вычислить. Родилась Ася, моя мать ее нянчила, Инна училась. Потом я устроил взрыв в лаборатории, отсюда у меня вот это. (Показывает, разгладив бороду, на уголок губы, словно надорванной). В общем, меня уволили.
МАРУСЯ: По сумме очков? Не заливай, Костик. У Аси точно такая же рваная губа. И я видела фотографию твоей бабушки. Семейная трагическая гримаса. Как в воду гляжу – никакого взрыва не было, kein, а была еще одна первокурсница. От живой жены, небось, не расписывают.
КОСТИК: М-да. Но и взрыв тоже был.
МАРУСЯ: Похоже на правду. У тебя взрывная энергетика. Ладно, верю. Две причины. Так ты пойдешь или нет?
КОСТИК: Не сейчас. Возможно, позже. Ступай, Маруся. Не тащить же меня силком. Сама всю жизнь разводишься… два сапога пара. Ты что, прихрамываешь? Иветта? Я ей покажу. Ладно, иди-ка ты на хутор.
МАРУСЯ: Костик, ты неудачно выразился. А почему хутор называется Тетеревищи? здесь что, глухари водились?
КОСТИК: Мало ли чего тут водилось.
МАРУСЯ: И привиденья?
КОСТИК: Много будешь знать - скоро состаришься.
МАРУСЯ: Ты от кого сбежал? от них или от жены? Отчего у старого дома одно крыло пустует? а мебель оттуда вынесена к вам... это что, Ариаднины комнаты? тогда займите их… тесно же вчетвером.
КОСТИК: Ходячая инфантильность, уймись. Старый дом – спорный между матерью и дядей.
МАРУСЯ: А завещанье? не нашли?
КОСТИК: Нашли, когда уж не было в живых того, на чье имя оно составлялось. Кончай задавать вопросы.
МАРУСЯ: Угу… но ТОТ, КТО ЖИВЕТ НА СКЛОНЕ… как его имя-отчество? Отчего Ариадна всегда говорит о погоде, когда речь заходит о нем? что там за сараюшка? для кого выстроена?
КОСТИК: Хоть господин наш Новгород Великий перед тобой ответа и не держит, но, вдовью честь твою блюдя я так и быть тебе отвечу. Не сараюшка, а мастерская художника…
МАРУСЯ (так и рвется): …который писал ПОРТРЕТ!
КОСТИК (настороженно): Кто тебе сказал про портрет?
МАРУСЯ: Ася! Мы с ней вместе ловили минуты, когда солнце светит прямо в щель шторы и луч падает на лицо дамы. Это твоя бабушка? такой же рот… не спутаешь.
КОСТИК: Выкладывай, что еще ты видела.
МАРУСЯ: Лично я – ничего… но Ася…
КОСТИК (обрывая): Асю и спросим.
МАРУСЯ (не сдается): Правда, что там был роман? художник – модель? твоя бабушка держала портрет вне дома… дед несколько раз пытался его уничтожить…
КОСТИК: Ну, Ася!
МАРУСЯ (закусив удила): … домик на склоне был приютом любви… этот человек без имени, которого Ариадна называет «квартирант» – ведь он же призрак!
КОСТИК: Мели, Емеля, твоя неделя. А лучше отправляйся бабочек ловить. Пора.
МАРУСЯ: Ты неудачно остришь. Костик!
КОСТИК: Напротив! очень удачно.
Маруся плетется в левую кулису, бабочки садятся ей на плечи – лимонницы, шоколадницы и капустницы.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Занавес открывается. Маруся сидит за столом с двумя телефонными аппаратами. На конце одного провода, возле левой кулисы – Инна в белом халате с каким-то инструментом в руке. На конце другого, у правой кулисы – Захар в фартуке, держит мокрую вымытую тарелку.
МАРУСЯ ( в свою левую трубку): Захар, голубчик, ни свет ни заря - не хочешь ли, братец, жениться?
ЗАХАР (отставляя тарелку): Вообще говоря – да… смотря на ком…
МАРУСЯ (не кладя левой трубки, говорит в правую): Инночка, заинька, ты не находишь, что Костика пора проучить посредством некоего третьего лица?
ИННА (отложив инструмент): Да, я запишу его завтра на прием.
Маруся кладет трубки и смежает глаза. Звонит левый телефон.
ЗАХАР (уже без фартука): Моя Марусечка… я так не могу… от нее не исходит никаких флюидов.
Маруся тихо лепечет что-то успокоительное в левую трубку. Не успевает ее положить – звонит правый телефон.
ИННА (уже без белого халата): В жизни не видала такого… такого… (Плачет.) Маруся чуть слышно лопочет одно и то же в обе трубки. Слова ее не ясны зрителю. На протяженье этой беседы втроем Захар и Инна боком-боком совершают вместе со стульями дрейф к середине авансцены. Наконец, оказываются почти рядом и поворачивают головы друг к другу. Не выпуская из рук телефонных трубок, слушают бормотанье Маруси. Тут выходит Костик. Несколько высокомерно смотрит на троих заговорщиков. Легко поднимает стул с миниатюрной Инной, переставляет его обратно к левой кулисе. Захар подхватывает свой стул и сам ретируется в правую кулису. Маруся, положив левую (Захарову) трубку, по-деревенски закрывается рукавом.
КОСТИК (берет телефонную трубку из рук Инны; издевательским тоном): Маруся, что пропала? приезжай, Иветта стала как шелковая.
ЗАНАВЕС
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Занавес открывается. На горе хутор Тетеревищи – приземистый старый дом, слева маленький щитовой. Ниже по склону сарай не сарай, баня не баня – «мастерская художника». Под горой течет ручей. Летние сумерки. В зарослях ольхи Кира сталкивается с Лешкой, обритым наголо, в тюремной робе с номером.
КИРА: Дружочек мой… как это ты выбрался… поверки еще не было…
ЛЕШКА: Вас искал (Берет ее за руку.) Туда, в поселок, я боюсь… думал, может здесь. Прутья десять дней пилил и пилку сломал… завтра заварят. Хоть разочек, думал, увижу… вернусь, не беспокойтесь… мне бежать некуда.
КИРА (не отнимает руки): Я тут впервые… что это тебя толкнуло…
ЛЕШКА: Не знаю. Как Вас (с гордостью в голосе) за нашу любовь уволили, (упавшим тоном) они меня совсем задолбали.
КИРА (гладит его по голове): Бедный мой… ведь я завтра уезжаю. Далеко и насовсем.
ЛЕШКА: Парни Вашу фотокарточку украли. Я другой не прошу. Всё равно не уберегу. Вы (гордо) как киноартистка.
Стоят обнявшись. Мимо, не замечая их за кустами, пробегает Маруся. Взбирается по склону, задевая на ходу рукой ветки елей с розовыми шишками.
МАРУСЯ: Как он любил родные ели своей Савойи дорогой!
Кира торопливо целует Лешку, он уходит, оглядываясь на нее.
Из «мастерской художника», точно зверь к водопою, спускается человек. Маруся загораживает ему дорогу.
ТОТ, КТО ЖИВЕТ НА СКЛОНЕ (пытаясь ее обойти): Извините…
МАРУСЯ (не пропуская его): Как Ваше имя-отчество? Ариадна Павловна никак не хочет мне их назвать.
ТОТ, КТО ЖИВЕТ НА СКЛОНЕ: Я ими не пользуюсь.
МАРУСЯ: Не можете ли Вы мне объяснить…
ТОТ, КТО ЖИВЕТ НА СКЛОНЕ: Я не подходящий для этого человек.
МАРУСЯ: Вы действительно человек, не призрак?
ТОТ, КТО ЖИВЕТ НА СКЛОНЕ: Не вполне уверен. (Делает решительный шаг в сторону и, оставив Марусю, нисходит к ручью. Маруся поднимается к домам.)
КИРА (выступает из зарослей у воды): Радик, родной… (Порывисто обнимает ТОГО, КТО ЖИВЕТ НА СКЛОНЕ.)
РАДИЙ (не отстраняясь): С кем ты пришла проститься – со мной или с ним (показывает на щитовой домик)?
КИРА (в сторону): Получилось, что не только с вами двумя. (Радию): Кто ж тебя теперь по имени назовет?
РАДИЙ: Так решено? это запоздалое разрешенье на выезд или высылка?
КИРА: Скорей второе.
РАДИЙ (целует ее закрытые глаза): За имя не стоит держаться. Я его узнал в тридцать лет.
КИРА: Ты так мало рассказывал.
РАДИЙ: Нам было не до разговоров. (Кира отстранилась и ждет.) Ну, слушай. В детдоме меня зашифровали кое-как. Радий Аполлонович Бобровский – Рудольф Алексаныч Бобыкин. Родители-физики надо мной подшутили. Зато и с ними сыграли шутку… в подвале, на расстоянии десяти шагов. В шестьдесят четвертом я увидел Костика в электричке. Он тогда еще бороды не носил, и фамильная черта была налицо – на лице. Вышел вместе с ним, прокрался следом на хутор. Вот с этой нижней дороги увидал гигантские ели, осыпанные шишками, и вспомнил их. Дальше до выясненья имени оставались считанные шаги. Ариадна признала меня, поселила на склоне и просила молчать. Документов я не менял.
КИРА: Они с братом только что судились за дом, и Ариадне почему-то досталась только треть. Что там сыграло роль – кто где прописан или у кого какой состав семьи? не знаю. Верней всего, повлияло наличие щитового домика. Странные советские законы. Ты мог бы получить хотя бы треть… половину того, что оттяпал профессор. Единственный законный наследник – ты… завещано было на твоего покойного отца… дед доверял лишь ему.
РАДИЙ: У меня нет сил настаивать… опять попаду в психушку – раньше, чем будет решено мое дело. Мне хорошо здесь. (Показывает на «мастерскую».) Тут живет призрак любви. Он встречал меня на пороге, когда я возвращался от тебя. А тот голубчик (указывает на щитовой домик) весь в своего родителя… который донес на моего. Потом будущий профессор (тычет на правое, дальнее от щитового домика крыло большого зданья) донес на доносчика. Все трое работали вместе… два брата и муж сестры… не поделили какого-то открытия. Деда хватил удар… шестидесяти не было. Бабушка внесла проклятый портрет в свои покои (показывает на левую, Ариаднину часть старого дома) и еще пожила в воспоминаньях. В сорок первом рыла окопы… уже немолодая, чуть-чуть за пятьдесят. Попала под бомбежку.
КИРА: А художник?
РАДИЙ: Дуэль с плохим концом… не спрашивай. Призрак на пороге «мастерской» был мужчина – борода… шляпа. Ну, хватит, пора прощаться. Что разлука… мы уж разлучены. Для того, обделенного подростка мне не жалко было твоей ласки. Теперь другое дело. Не оправдывайся незнаньем… тебя бы ничто не остановило.
Махнув рукой, хочет скрыться в ольшанике. На сей раз Ася заступает ему дорогу.
АСЯ: Дядя Радя, я Вам рада. Вам не отвертеться и не отвернуться. Меня зовут Ася, и я Вас люблю. Вы поселились тут до моего рожденья. Нужна дьявольская изворотливость, чтобы четырнадцать лет со мной не здороваться. Ну, ну, смелее. Нас теперь двое. Дайте лапу. (Радий протягивает ей руку. Кира безмолвно наблюдает эту сцену.)
РАДИЙ: Ты вылупилась из детсва. Я любовался тобой, сидящей в деревянной тележке.
АСЯ: Дядя Радя, идите, а то там соберут все бутылки – у опушки с видом на магазин. Завтра вечером пойдем на дело вдвоем. Даю слово взрослого человека.
Радий плетется в левую кулису. Ася, стоя у подножья холма, смотрит ему вслед. Кира отвернулась. С противоположной стороны снова появляется Лешка. Увидав, что Кира не одна, хочет сбежать.
КИРА: Лешка, это друг… подойди… отстоял поверку?
ЛЕШКА (Асе): Здрассьте.
АСЯ: Я про тебя знаю. Завтра же приду к дыре в заборе возле вахты. Жди. После поверки. И принесу свою фотокарточку. Украдут – еще десять принесу.
КИРА: Лешка, бегом! скоро будет обход по спальням! (Лешка убегает.) Ася, ты очень много знаешь… про меня, Лешку… наверно, и всё остальное. Ты не сердишься?
АСЯ: Это их дела… моих родителей. Если у них отношенья не фонтан, что я могу поделать?
КИРА: Ты не права. Тут дело не в фонтане. Просто объективная реальность такова.
АСЯ: Знаю, знаю… любовь выдыхается, от этого никуда не уйдешь. Либо изменяй, либо впадай в депрессию и спячку. Еще неизвестно, что лучше. Вон там (кивает на «мастерскую») как раз и разыгралось. Мы с Марусей смотрим в щелку на портрет, а он шевелится. То есть Маруся не уверена… но я разглядела ясно… у меня глазок смотрок. И злодей рычит. Художника тоже видела на склоне… мягкая шляпа, как у Чехова.
КИРА (не слушает): Ася, вызови мне отца… меня завтра отправят в изгнанье… прощусь с ним при тебе.
АСЯ: Конечно, вызвала бы. И не стала бы глазеть, как вы прощаетесь. Но он с мамой в ресторане… чья-то свадьба.
КИРА: Они пошли вдвоем… как ни в чем не бывало?
АСЯ: Ну да, напоказ. Куда иголка, туда и нитка. Так делают, когда хотят кого-то отшить. (Идет Радий, нагруженный бутылками). Вон дядя Радя возвращается из тех краев. Дядя Радя, я спрячу. (Отбирает у него бутылки, прячет в кустарник.) Пошли с Кирой, вызовем папу. Я скажу, что у Вас к нему срочное дело. Вы ни в чем не замечены, нигде не засвечены. Идем. Бежим.
Радий покоряется ее натиску. Спешат втроем туда, откуда он только что пришел. Четвертым за ними увязывается неизвестно откуда взявшийся Злодей.
ЗАНАВЕС
На левой кулисе вывеска «РЕСТОРАН». Человек из ресторана в белой куртке маячит в дверях. Кира останавливается не доходя и низко опускает голову.
АСЯ: Нельзя ли позвать моего отца, Константина Бобровского? к нему приехали по важному вопросу. (Показывает на Радия.)
ЧЕЛОВЕК ИЗ РЕСТОРАНА (смотрит на прическу и шаль прячущей лицо Киры и хмыкает, обращаясь к ней): Гражданочка, Вы бы шли куда подальше… он тут с женой… могут выйти неприятности… нам это ни к чему.
КИРА (вскидывается, простирает руки): Пожалуйста… умоляю… я завтра на рассвете улетаю в Америку…
ЧЕЛОВЕК ИЗ РЕСТОРАНА: Хоть бы и на Аляску… здесь всё про всех известно… он к Вам не выйдет.
Кира, опустив голову, отходит. Радий с Асей идут следом. Злодей лижет Кирины болтающиеся плетьми руки.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Занавес открывается. Одна из двух Ариадниных комнат в старом доме. Дверь в профессорские апартаменты завешена портьерой. Маруся, поджавши ноги, беспокойно спит на неудобной козетке. Появляется СТАРЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН. Стоит возле женского портрета. ДАМА слегка меняет позу, но застывшая улыбка остается на ее лице.
СТАРЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН: Ты улыбаешься ему… ты оставила здесь улыбку, обращенную к нему… я сожгу твое изображенье.
Поджигает портьеру и проходит сквозь запертую дверь на профессорскую территорию. Маруся вскакивает, срывает портьеру, затаптывает огонь. Подобравши ноги, ложится снова и закрывает глаза. ДАМА на портрете встает во весь рост.
ДАМА: Маруся, Вы напрасно пытаетесь играть какую-то роль в этой семье. Вам это не удастся. Здесь все сильней Вас. Те, кто жив, и в особенности те, кто умер.
ДАМА снова усаживается на написанную маслом Марусину козетку и стихает. Маруся подымается, вешает слегка опаленную портьеру и убирает свою постель. Выскальзывает из комнаты с полотенцем на плече. Входит Ариадна с подносом, ставит на стол три чашки перед тремя плетеными креслами. Возвращается Маруся. Садятся вдвоем к столу.
МАРУСЯ (несколько неуверенно): Что, старый джентльмен еще не переоделся к столу?
АРИАДНА: П-погода сегодня отличная…
Входит Ася и хочет сесть на стул СТАРОГО ДЖЕНТЛЬМЕНА. Собирается отодвинуть стул, но рука ее повисает в пустом пространстве. Ася храбро придвигает четвертый? третий? стул и, поплевав на руку, льет чай в чашку СТАРОГО ДЖЕНТЛЬМЕНА. Но тут же снова дергает вверх носик чайника – чай течет на стол и капает с клеенки на пол: тук… тук… тук… Маруся бросается к буфету и ставит перед Асей еще одну чашку. Ася наливает себе чай. Маруся снова отходит, разглядывает на полке с посудой фарфоровую статуэтку.
АСЯ: Аполлон…
За окном внезапно темнеет, рама распахивается ветром, по комнате проходит ТЕНЬ.
АРИАДНА: Такая погода долго не удержится… (ТЕНЬ разворачивается и уходит с затихающим ветром. Снова выглядывает солнце. Чаепитье с призраками продолжается.)
АСЯ: Кира уехала. Дача сегодня уже заколочена, я ходила.
АРИАДНА: К вечеру будет дождь.
АСЯ: И Захар уезжает туда же.
АРИАДНА: С утра парит.
АСЯ (упрямо): Я попрощалась с Кирой. И дядя Радя тоже. И Лешка.
АРИАДНА: Дядя Радя… ты так называешь нашего квартиранта Рудольфа? скорей уж дядя Рудя.
АСЯ (жестко): Я так называю твоего племянника Радия.
МАРУСЯ: Да, погода и впрямь хороша. Но я сегодня ночевать не останусь. Дела, знаете ли.
АСЯ: Похоже, СТАРЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН не одобряет раздела дома. Иль вновь послал вызов призраку в чеховской шляпе? А это тоже его рук дело? (Указывает на горелую портьеру.) Хочет поджечь Джоконду?
АРИАДНА: Погода…
АСЯ: Да, да, погода!
МАРУСЯ: Боже мой, Ася так рано взрослеет…
АСЯ: Повзрослеешь тут…
ЗАНАВЕС
ЭПИЛОГ
На авансцене вывески по-английски. Проходит Захар, углубленный в свои мысли. Навстречу ему Кира с невидящим взором. Разминулись, развернулись каждый у своей кулисы. На этот раз Захар уткнулся в американскую газету, Кира трет ладонями веки. Снова поворот на сто восемьдесят градусов у разных кулис. Теперь на полпути в рассеянности чуть не сталкиваются лбами.
ЗАХАР: Простите, мы с Вами…
КИРА: Нет, мы там не встречались… я уж и не знаю, была ли в той стране.
ЗАХАР: Всё же… я видел Ваше лицо… быть может, на экране?
КИРА: Нет, нет, я никогда не играла… всё было всерьез.
Захар безо всяких объяснений поворачивается и далее следует рядом с Кирой, отставая на полшага. Уходят в одну кулису.
