Глава 26. Исход чевяка из…
– Пока Моисей водил евреев по пустыне, их жалили змеи– Маааксик, давай не будем о змеях!– Б сказал Моисею: сделай медного змея себе на знамя– Б умный! Змеи испугались и уползли!– Нет. Но все ужаленные смотрели на знамя и выздоравливали!– Как ты думаешь, если я нарисую на нашем окне гиганского комара, можно будет выкинуть фумитокс в мусорку?)))– «Гигантского» пишется через Т!«Моисей, змеи и пустыня»Четвертая книга Моисеева. ЧислаГлава 21Выдержки из SMS-переписки двух молодых людей
Поселок тщательно охранялся. Вооруженные крепыши открыли ворота только потому, что узнали Еву. А так могли бы открыть не ворота, а огонь. На поражение. Салим это понял, и ему сразу стало как-то неуютно. Надо было в метро и в Елец. Хотя… ладно, так даже лучше, интереснее. Настоящее приключение. Вот бы еще аргентинцем в ночной клуб попасть… А лихо они всех обхитрили, а? Салим подмигнул Стасу. Стас осторожно, очень осторожно улыбнулся в ответ.
На территории оказалось пусто, чисто и круто, как в кино. Они проехали по одной улице, свернули на вторую.
– Выгружаемся!
Салим выгрузился, глянул поверх мощной ограды и присвистнул. Оказалось, Ева – не хухры-мухры, а дочь олигарха!
– Скажешь тоже! – фыркнула Евгения, открывая калитку, которая и на калитку-то похожа не была, а уж калиток-то в своей жизни Салим видел море, так что эта была – олигарх среди калиток, однозначно. – Это тебе не Рублевка, а обычный поселок. Среднего уровня… Вот у нас тут так… Смотри. Ни конюшни своей нет, пи прудов, ни поля для гольфа… О подземном бункере я вообще уже молчу. Даже корты хотели сделать – и не сделали, места не хватило. Приходится на чужих играть, правда у нас ключ от них есть… Входите!
Калитка распахнулась. Машина уехала. Салим вошел вслед за Евой, держа Стаса за руку.
Ключ от соседских кортов у Вигнати действительно был. Это были соседи справа, пройти на корты можно было прямо с участка, калитка за гостевым домиком. Когда-то давно Евкин папа вовсю играл в теннис с дядей Левой. Месяца два они играли, если не больше. Потом дядя Лева уехал в Израиль, а папа в Штаты. Макс с Алкой пару раз на заброшенные корты наведывались. А Ева – ни разочка. Нет, она, конечно, тоже умела красиво махать ракеткой, куда ж современной леди без этого. Но с кем играть-то? Тем более, сейчас в соседском доме жили рабочие, достраивали этаж. Не прыгать же антилопой у них на виду! Где-то за домом залилась собака, гремя цепью.
– Это она от радости, не бойся!
Салим покачал головой. Он на дом покачал, но Ева расценила это по-сво-ему:
– Да точно, точно от радости! Лорда у нас не кусачая и не бесится. Ей просто скучно одной. И есть небось хочется. Мне вот уже хочется чего-нибудь вкусненького. Вы тоже наверняка голодные. Да?
– Я – не очень, – соврал Салим.
– А ты? – Ева нагнулсь к малышу.
Стас не отреагировал. Или слегка напрягся, кажется. «Да уж, не хотела бы я иметь такого брата!» – подумала Ева. Ее сестренки-близняшки намного прикольнее. А брат Макс – это и не брат почти, а как маленький папа. Совсем другое дело. Они вошли в дом.
– Тут у нас большая столовая, а там кухня. Мы чаще всего на кухне едим, сюда таскать далеко. А Любуня сердится, говорит, что ничего ей не далеко таскать, особенно ради гостей или большой дружной семьи.
– А Любуня – это кто?
– Бабушкина компаньонка. Да ты ж ее видел. Вы вместе ехали.
– Неа, не видел.
– Ну и ладно, мало потерял. Ничего особенного. Толстая такая. Но добрая-предобрая, и пироги печет – просто ням! Я б тебя угостила, если б они сейчас были, но кажется…
Ева заглянула в хлебницу, сделанную в виде славянской ладьи, потом в пару пакетов рядом с ней и скривилась:
– Фи! Хлеб заплесневел! Весь! Инна недоглядела. А пирогов нет, конечно…
Она собрала все в один пакет и двумя пальцами понесла вон из кухни.
– А хлеб, между прочим, выбрасывать низя-а! – подколол ее Салим.
Но Ева только плечиками повела:
– А я не выбрасывать! Я непорченое обрежу, а остальное собаке в кашу добавлю.
– Ага, щаз, уже поверил! Если обрежу и в кашу, то зачем уносить с кухни?
– Пф! Ну я ж не тут буду кашу варить!
– А где же?
– Пошли покажу, если интересно.
Они пошли. Для варки собачьей еды и прочих грязных работ было отведено отдельное чистое помещение. На плите стояла гигантских размеров кастрюля со следами многочисленных побегов овсянок-перловок. Ого!
– А ты Лорду увидишь – поймешь, зачем такие размерчики! И потом, глупо ведь варить на один раз.
В углу притулились к стене несколько мешков каких-то круп, один из мешков оказался початым. Впрочем, и коробки с фирменными собачьими кормами и добавками тут тоже водились. В углу деликатно гудел трехкамерный холодильник.
– Надо же, какое совпадение, – рассмеялся Салим. – Мало того, что наших обеих бабушек Верами зовут, они еще и холодильники ухитрились одинаково на разных этажах поставить!
– В смысле?
– В смысле у моей бабушки холодильник стоит не на кухне, а на другом этаже. И у твоей тоже. Только у моей бабушки к холодильнику нужно подняться на один этаж, а у твоей – спустится на пол-этажа!
– У вас холодильник для собаки стоит на втором этаже? – удивилась Ева.
Это холодильник… специально для собаки?! Салим не нашелся, что ответить. У него получилось что-то вроде:
– Аумн… Слушай, а вот тут дома никого нет. А кто бы кормил собаку, если бы ты не приехала?
– Если бы я не смогла приехать, я бы… позвонила Инне, или Алле, или нашим соседям в крайнем случае. Еще есть специальная служба. Мы ею не пользовались никогда, но кто мешает? А вообще-то один разгрузочный день пошел бы псине на пользу. Подумаешь – денек не поесть!
– А не пить?
– А у нее поилка с автонаполнением. Эй, ты что, собаководом к Вигнате решил устроиться?
Ева, пока отвечала на вопросы, успела включить под кастрюлей электроплиту и налить в нее несколько кувшинов воды из-под крана, расположенного тут же.
– Я наверх пойду, там Стас один, – сказал Салим.
– А я тоже иду. Пока еще тут это корыто разогреется!
Ева впервые оставалась в бабушкином доме одна, то есть не одна, а одна-без-взрослых, за хозяйку. Впервые сама собиралась готовить еду Лорде. Но после недавно лихо прокрученного похищения незнакомого ребенка из клиники ей не то что море по колено, океан был по щиколотку. Хозяйка так хозяйка. Все равно этот дом считай что ее собственность. Не отойдет ведь он постороннему никому, в самом деле! Максудом не нужен, сестренки из Америки сюда не прилетят, значит, она – единственная наследница. Будет тут тусняки устраивать. Вот бы тут забацать крутой Хеллоуин для всего класса! Ужин при свечах, а свечи – в тыквах, и всякое такое… Увы, с Вигнатей это невозможно.
– Предлагаю пообедать, а потом позвонить твоей бабушке насчет Стаса.
– Ага. Сначала надо попробовать накормить ребенка. Он почти ничего не ел до больницы. А как сейчас – не знаю. Вряд ли они его вылечили.
– Это точно. Он у вас такой страшненький, тощий… Но очень славный!
Салим только фыркнул: слишком уж поспешно и слишком уж вдогонку
было это «славный».
– А хочешь сначала на Лорду посмотреть?
– Хочу.
…Стасик ждал-ждал брата и незаметно стал потихоньку путешествовать по кухне, пока ждал. Он сразу понял, что это кухня. Солнышкина кухня. Сначала в машине он думал, что они едут домой. Не домой к бабушке, а домой к маме. А потом догадался, что они едут к солнышку. Наверное, мама еще болеет в больнице. Теперь Стас знал, как это – болеть в больнице. Это на много-много-много-много дней, а иногда и навсегда. Стас провел в больнице всего пару суток, но уже знал, что некоторые лежат там по полгода. Мама болеет в больнице, и домой к маме нельзя. А раз не домой к маме, то все равно куда. Стасу было на самом деле почти все равно. Свой мамин дом стал уже забываться. Даже лагерь помнился лучше. В лагере было хорошо, хотя и очень жарко. Там у него в животе еще не было чевяка. Вот бы они опять поехали в лагерь!
Середину кухни занимал стол на двух массивных ножках. Стас обошел вокруг стола. Большой стол! Как остров из мультика.
Раз домой и в лагерь нельзя, то тут тоже хорошо. Главное – тут ему не будут делать уколы, особенно такие страшные, со шлангом-чевяком в руку.
Мало того, что один чевяк уже сидел в нем, эти врачи еще в руку ему хотели второго добавить. Но Стас в больнице ни на секунду не отводил глаза от шланга. Следил. И им не удалось обмануть его!
Кухня была со всех сторон… ровная. Если бы Стас знал слово «квадратная», он бы сказал: квадратная. Но он такого слова не знал. И кухня была ровная. Стас присел и еще раз посчитал ножки: раз-два. И все, больше ножек не было. Стол был целиком, а ножек у него наполовину не было. Интересно. Стас встал и посмотрел на стол. На столе стояла такая как бы миска. С цветами. Наверное, Солнышко их кушает. Вместо груш. Если бы Солнышко ела груши, на столе были бы груши. А цветы стояли бы в вазе. Цветы должны стоять в вазе. Их нельзя есть. Но Солнышку, наверное, можно.
Стас еще раз присел, чтобы разглядеть столовые ножки. Каждая ножка была похожа на толстое дерево. Внизу – корни-лапы. Вверху– ветки-крыш-ка.
– Где он?!
– Стасик!!! Ста-ас, ау!
Салим оббежал кухню по часовой стрелке, а Ева против. За креслом нет, за холодильником нет, за шторкой на окне нет, за…
– А, вот ты где сидишь! Что ты тут делаешь? А ну вылазь давай!
– У тебя тут домик, да?
Ребенок вылезать не собирался. Сидел диким зверьком. Потом вдруг взял и показал два пальца – указательный и средний. «Хорошо, что не один показал, а то с идиота сталось бы!» – со злостью подумал Салим. У него сводило живот от голода. С утра он съел один бублик – и все. И бублик, зараза, оказался такой свежий и ароматный, что только подхлестнул аппетит. Потом из-за Стаса и от волнения он забыл про еду, а сейчас опять вспомнил.
– Это он показывает, что – победа! – догадалась Ева. – Победа, да, Стасик?
Она засмеялась и тоже показала два пальца:
– Виват! Ага?
Но Стасик задумался, потом отрицательно покачал головой, потом открыл рот и посидел так немного с открытым ртом, сосредотачиваясь, а потом вдруг отчетливо сказал:
– Два!
– Заговорил! – обалдел Салим. – Он опять заговорил!
– Тихо, не спугни! – цыкнула на него Ева и засветилась в сторону Стасика: – Два! Конечно. А чего два?
Стас молчал.
– Что два?
– Сто-ол… Ножки. Два.
– Аааа!!! Ты хочешь сказать, что у стола две ножки! Молодец! Точно! У этого стола две ножки.
И Ева полезла под свисающую почти до пола розовую скатерть с синими розами. А Салим почувствовал, что его раздражает тут все. И то, что розы на скатерти синие. И то, что для каждой собаки – свой холодильник. И то, что брат стал разговаривать первым не с ним, а с этой самоуверенной противной девчонкой. И особенно то, что девчонка эта вовсе не противная, а со всех сторон суперная…
Салим сделал шаг в сторону и посмотрел в окно, отодвинув занавеску. За окном был осенний сад с неправдоподобно зеленой, летней травой. У них ни у кого в Осечках, да и во всем Краснодарском крае, наверное, этим жутким жарким летом не было такой травы, все выгорело под палящим солнцем до сухих жалких волосин. А ведь тут, в Московской области было еще хуже, сплошные пожары.
– Ни фига у вас трава растет!
– Что? – Ева вылезла из-под стола вся растрепанная и раскрасневшаяся, сдула со лба рыжую прядку. – А, трава! Да, ты прав, ее косить пора, но я этим заниматься не буду, однозначно!
– Ты умеешь косить траву? – с уважением и недоверием уточнил Салим.
– Пф! А что там уметь-то, три кнопки с половиной… Ладно, всё! Давай звони своей бабушке, а мы со Стасиком пока на стол накроем. Накроем на стол?
Последний вопрос предназначался Стасу. Стас кивнул.
– Нак-о-о-ем.
– Тогда пошли искать в холодильнике всё самое вкусное! Ты что вкусное любишь?
– Знаете что, я, пожалуй, выйду во двор звонить бабушке! – заявил Салим. – А то вы тут слишком громко болтаете…
После еды (Стаса удалось накормить ванильным пудингом с ложки, а волшебный чай с волшебным молоком он выпил сам, потому что иначе волшебное печенье не подействовало бы) Ева заявила:
– Ну, теперь – купаться! После больницы обязательно надо выкупаться и надеть все чистое.
– Мне бы тоже под душ, – попросил Салим. – Если можно…
– Раз под душ, то иди наверх, к спальням. А я Стасика тут в ванне выкупаю. Как ты думаешь, он джакузи не испугается?
– Думаю, лучше не рисковать. А ты мне полотенце дашь?
– Да ты сам найдешь, там в шкафчике стопка.
Салим ушел наверх.
Ева открыла кран, проверила воду, критически оглядела Стаса, который в это время с любопытством оглядывал ванную, и спросила:
– Ты много пены любишь?
Стас слегка пожал двумя плечами сразу, и Ева не поняла: то ли ему все равно, то ли он никогда в пене не купался, то ли это он испугался и потому повел плечами.
– Ладно, – сказала Ева. – Давай так. Пустим самую капельку пены, чисто чтобы вымыться, а потом уже будем играть. Ты любишь играть в ванне?
На этот раз ребенок даже плечами не повел. Евгения хмыкнула, приготовила губку, пену, гель, свой старый детский банный халатик… Не старый, почти новый, просто она из него сразу выросла. Стас в нем утонет, наверное, но ничего более подходящего под рукой не было. Через пару минут игра «я купаю ребенка» была в самом разгаре.
– Ну-ка уши помоем, чтобы паутиной не заросли наши уши… Ох, какая тут паутина! Ну-ка потрем ее мочалкой как следует. Ура-а-а! Уплыла паутина!
Стасик никак не реагировал, но не сопротивлялся и не плакал. Стоял несколько напряженно, держась за левую Солнышкину руку, пока правой его терли.
– А что это у тебя за букашка-бактерия на спине ползает такая? Ну-ка вон отсюда, букашка, смывайся скорее! Ура! Уплыла!
Букашка-бактерия смылась. Дело дошло до деликатного: попу тоже полагалось намылить. Евгения не смущалась, конечно, но с непривычки… Не куклу же все-таки купаешь. Что-то пены много набралось… Ева вытащила пробку. «Ну и подумаешь – попа! – подумала Ева. – Это же детская, не взрослая…»
– А вот что тут еще за грязюка осталась такая? Ну-ка потрем-намылим! Уплыла грязюка! А кто с ней вместе уплыл, знаешь?
Стас не знал. Ева тоже не знала. Так, вспоминаем: паучок уплыл с ушами, таракашка – с шеей, букашка – со спинкой, муравьишка – с животиком. Кто ж уплыл с попой?
– Червяк у нас уплыл!
– А-а-а!!! – завопил Стас. – Чевя-а-ак?!
Стас дернулся так, что Ева едва его удержала, одной рукой-то.
– Эй, стой тихо, а то шлепнешься. Червяк уплыл, ага! С грязью.
Но Стас не стоял, он вопил, прыгал, трясся, выглядывал в пене кого-то…
– Чевяк?
– Нуда.
– Упыл?!
– Нуда! Уплыл! Испугался такого чистого Стасика – и уплыл навсегда! Ты что, не знал? Все червяки чистоты жутко боятся. И бактерии тоже. Как увидят мыло или шампунь, так сразу – фьють! – и привет! В слив! Туда!
Стасик был в шоке. Он с ужасом смотрел в слив.
– Эй, парень, ты чего в меня вцепился? Вода, что ли, холодная? Сейчас погорячее сделаю, погоди…
Но Стас не отцеплялся. Все купание, и вытирание, и даже одевание он смотрел в слив, не отрываясь.
«Ужас, а не ребенок!» – думала Ева, суша Стасу волосы феном. Когда с прической было покончено, Стас неожиданно улыбнулся. А потом засмеялся. Ну, почти засмеялся. В этот момент в ванную вошел Салим. Посмотрел на брата и сказал:
– Правильно мы сделали, что забрали его из больницы!
– Кто спорит! Конечно, правильно. Сейчас мы еще одно правильное дело сделаем, – отозвалась Ева. – За хлебом поедем.
……………………………………………………………………………………САЙТ УБЕЖДЕННЫХ АТЕИСТОВГлавная Новости Ссылки Авторы Статьи Форум Проекты ЮморЛетающий Макаронный Монстр (ЛММ, англ. Flying Spaghetti Monster) – божество пародийной религии, основанной Бобби Хендерсоном в 2005 г. в знак протеста против решения департамента образования штата Канзас, требующего ввести школьный курс концепции «Разумного замысла» как альтернативу эволюционному учению. В открытом письме на своем вебсайте Хендерсон возвещает веру в сверхъестественного Создателя, похожего на макароны и тефтели – Летающего Макаронного Монстра, и призывает к изучению пастафарианства в школах, тем самым используя аргумент reductio ad absurdum (сведение к абсурду) против учения «разумного замысла».Последователи Летающего Макаронного Монстра (ЛММ) называют себя пастафарианцами (игра слов, основанная на растафарианстве и итальянском слове «паста» (pasta), означающем макаронные изделия).Благодаря своей популярности Летающий Макаронный Монстр часто используется атеистами и агностиками. Но часто используются и другие варианты: Сферический Конь в вакууме, Чайник Рассела, Невидимый розовый Единорог и др.См. далее:Влияние количества пиратов на глобальное потеплениеМатематическое доказательство существования ЛММ……………………………………………………………………………………
Назад: Глава 25. Похищение
Дальше: Глава 27. Супермаркет
