Глава 20. Летающий ползать
– Макс, давай с Биб попозже, я литру зубрю!– Именно зубришь?!– Именно! И шестикрылый серафим на перепутье мне явился! Жесть, а не стишог!%)– Кстати, серафимы действительно были шестикрылыми– Для чего?– Они двумя крыльями лицо прикрывали, двумя – ноги, а двумя – летали – Лол!))))– Чессло! См Исаия глава 6– Прикинь, какой дискомф: летать, прикрывая лицо и ноги!!!«Видение Исаии в год смерти царя Озии»Книга пророка Исаии. Глава 6Выдержки из SMS-переписки двух молодых людей
Частный военный аэродром встретил Макса и Аркашу по кличке Стеллз проливным дождем. Стеллз почему-то не стал парковаться поближе к длинному двухэтажному дому, построенному явно еще в советские времена и слегка облагороженному не так давно. Он также не заехал под маскировочный навес справа от «казармы», под которым уже стояли отчаянно заляпанный глиной внедорожник и гламурно оттюнингованная легким намеком на бирюзовую волну светлая спортивка. Стеллз неожиданно тормознул прямо посреди забетонированной площадки с небритой порослью одуванчико-подорожников, бросил джип метров аж за десять до крыльца. Тормознул и выругался ни с того ни с сего. Странный он типус…
Макс вылез первым. Поднял воротник, превратив ладонь в козырек, посмотрел в небо. В том, что на «МиГе» полетать не получится, он был почти уверен. Зря ехал. Как бы не превратилась эта поездка в «особенности национальной авиации»…
Стеллз и дядя Дима, один из охранников, которого они подхватили на въезде на территорию, под дождь не вылезали. То ли звонили кому, то ли ждали звонка. Макс старательно обошел маленькую лужу, угодив в большую, остановился и огляделся. Самолетами в округе и не пахло.
– Эй, там все в порядке? Поехали!
Макс вернулся в джип.
– В порядке? – опять спросил Аркаша.
Макс пожал плечами: что с ним вдруг могло быть не в порядке?
– Да лана, их тут как грязи, – зевнул Дима. – Одного дурика весной чуть прямо на полосе не задавили.
– Не, я грех на душу не взял, мой вон, живехонек. Бежит к своей ежихе!
Теперь Максим понял, из-за кого его друг совершил странный маневр.
– А может, это ежиха наоборот, – сказал он. – К ежу чесанула.
– Ну это тебе видней, ты бросился спасать-смотреть!
– Да я просто так вылез!
– Ага, рассказывай!
– Пф, я в небо смотрел! Погодка-то нелетная…
– У нас любая летная! – отрезал дядя Дима. – Родину и в грозу защищать надо!
Макс решил промолчать, но решил поздно – до этого успел обернуться к Аркадию и даже открыть рот. Получилось глупо.
– В общем, погода средняя и ни при чем, а вот Ляльки реально нет и сёня не будет, – подытожил Стеллз, выруливая обратно.
– Ясно, – кивнул Макс.
О Ляльке – внучке той самой престарелой шишки, которая создала все это хозяйство – Максим уже был наслышан.
Стеллз вырулил на тропу, ведущую к бетонке.
– А завтра она будет?
– А я штоли пророк?
Дядя Дима сидел сзади и помалкивал. Наверное, думал о Родине.
– Значит, едем обратно?
– Почему обратно? Оседлаем яков…
– Яков? Тут что, и коррида наличествует?!
– Як-18, классическая спортивная двойка, идеальный вариант для новичков…
Они подрулили к одному из трех ангаров. Собственно, ангаров было как таковых два: один – новенький и поменьше, второй – добротный, классический, 20—30-летней давности. Третий ангар представлял собой обветшалую ангаромумию, верой и правдой хранящую под разлохмаченными гигантскими ребрами полупрозрачную душу «Аннушки», чудом сумевшую в последний раз приземлить себя и своего боевого двуногого друга в далеких пятидесятых. Этот двуногий друг «Аннушки» был одновременно прадедом Ляльки, без которой полетать на реактивках Максу не светило ни за какие бабки. Именно по его личной просьбе (прадеда, разумеется, а не Максима) ни ангар, ни «Аню» не реставрировали и не ремонтировали. Не трогали. «Правильно, – подумал Макс. – Пока на Земле есть вещи, нарушать покой которых нельзя, пока конфуцианское “ли” не метаморфонизировало повсеместно в драйв как в свою естественную диалектическую противоположность, мир в нас и мы в мире будем допол…»
Ему что-то сказали, но что именно, Макс не расслышал, хотя от дум оторвался. Поняв, что это был не вопрос, а… а не вопрос, переспрашивать не стал, а кивнул неопределенно:
– Ну тык…
Прокатило.
Стеллз сказал:
– Ща я тогда тебе для начала фильмак поставлю обучающий. Посмотришь…
– А можно на нее взглянуть?
– На кого? – не понял Стеллз.
– На «Аннушку».
Стеллз развел руками, что означало одновременно «вэлкам», «а кто тебе мешает» и «не знаю, на фига тебе эта рухлядь, но ты уже взрослый мальчик»:
– Там не заперто.
– А я вот что подумал: ежи – это тоже Родина! – вдруг не к месту и не в тему сказал дядя Дима.
Макс вышел в моросятину.
Летать ему и хотелось, и не хотелось. Хотелось очень-очень потому, что мечтал еще с детсада, в который, кстати, никогда не ходил. Не хотелось немногонемного потому, что… потому что одно дело – пассажиром-туристом, и совсем другое – учить все это, не ударить лицом в грязь, особенно перед другом. Еще и Лялька эта…
Трава перед прохудившимся ангаром оказалась по пояс. Передней стены не было совсем, боковые полуразрушены. Стены вообще показались Максу стенами коровника – каким он представлял себе коровник советских времен: несущие столбы белого кирпича, пространства между ними заложены по грудь серым кирпичом, выше, по голову, – красным, а еще выше – синие рамы с грязными стеклами. Отстой.
«Много ты понимаешь в коровниках!» – подумал кто-то.
На столбах держался треугольный каркас крыши. Крыша (покрытие, не сам каркас) обвалилась справа: там на потрескавшемся и частично заросшем полу, в ряд, размещалось семейство луж: папа, мама, отпрыск (к которому вели два ручейка – от папы и мамы) и… будем считать, и лужа-бабушка.
«Креативно!» – подумал Макс и тут же нахмурился: при чем тут креатив, отстой это всё и безалаберность, а балки, хоть и металлические, могут рухнуть в любой момент. Разве так полагается хранить реликвии?
«Сам ты – реликвия, а я – живое существо!» – подумал кто-то.
Макс полагал, что стоящая в самом центре просторного пустого помещения «Аннушка» – детище Великой Отечественной войны. Во-первых, на ней летал аж прадедушка; во-вторых, Стеллз назвал его (прадедушку) «боевым другом» «Аннушки» – значит, они вместе воевали.
«Придурок и невежа!» – презрительно подумал кто-то.
Макс и в самом деле заблуждался. «Аннушка», она же «Ан-2», она же «Кукурузник», она же «Colt», она же «Самолет № 4» была послевоенным детищем профессора Олега Антонова, знаменитого советского авиаконструктора. А прадед Ляльки летал на «Аннушке» потому, что в пятидесятые на боевые самолеты его по состоянию здоровья категорически не пускали, о частной серьезной авиации в те времена и речи идти не могло, а вот заиметь «Ан-2» для сельскохозяйственных колхозных нужд оказалось возможно. А куда летал и какие лихие пируэты во имя этих сельскохозяйственных нужд выписывал в небе прадед, никого особо не трогало. На это можно было с чистой совестью закрыть глаза.
Переднего винта у Ани не было. Ее нос под фасеточной, похожей на глаз гигантской мухи, кабиной, был срезан. Под круглым срезом торчала ржавая труба. Вторая труба, из относительно свежей нержавейки, торчала справа буквой «Г» и напоминала то ли еще ноздрю, то ли уже ухо.
– Отлеталась, подруга? – Макс похлопал Аню по холодному боку.
Аня молчала. Макс стал размышлять о том, как он, на месте хозяев, починил бы Аню, покрасил в желтый, непременно в желтый, как «еллоу сабмарин», и снял бы в каком-нибудь фильме. Или клипе. Можно даже под Битлов. «Ви олл лив ин ды еллоу сабмарин… Ин ды еллоу… сабмарин…»
– Разница только в размерах, – добавил Макс.
– Что? – не понял кто-то.
– В размерах подводной лодки.
Кто-то подумал-подумал и возразил:
– Чушь! Мир – это не подводная лодка!
– А что? – усмехнулся Макс и полез в карман за жвачкой.
«Допрыгался до разговоров вслух с самим собой!» – констатировал он.
И кто бы мог подумать, что его внутренний голос-ответчик такой высокий, чуть ли не фальцет!
– Мир – это колыбель! – наконец серьезно ответил кто-то.
Макс рассмеялся: «Ну да, ну да, колыбель! Я не с ума схожу, я в старческий маразм впадаю. От Вигнати заразился!».
– Ничего смешного! – продолжил кто-то, медленно материализуясь человекообразной тенью в дальнем углу ангара, там, где находился памятник прадедушке. – Еще Циолковский говорил, что мир – это колыбель человечества, но…
Тень окончательно оторвалась от памятника, сгустилась до коричневых красок и полной непрозрачности и стала огибать Аннушку. «Чтоб я сдох! Полтергейст!» – подумал Макс и храбро произнес окончание цитаты:
– Но нельзя же вечно жить в колыбели!
– Точно! – подтвердил полтергейст, выходя на свет и превращаясь в девушку. – Я – Лялька.
– Очень приятно, Макс.
– Друг горе-летчика Аркаши?
– Друг.
Девушка безразлично кивнула и вышла в дождь. Впрочем, дождь уже почти выдохся, небо посветлело, поплыло клочьями в разные стороны. Верхние слои – на север, нижние – на северо-восток, самые нижние – на восток. «Мальчики – направо, девочки – налево, Вовочка: Марьиванна, а можно спросить, а те, кто пока не определился?» Макс подумал, что нужно немедленно записать новый анекдот, а то потом забудется, как не раз уже бывало.
– Простите, Елена, а можно спросить? – докрутив анекдот до требуемой лаконичности и выкинув из него «а можно спросить», Макс выскочил за Лялькой, но той уже и след простыл.
Макс вернулся в ангар с Яками.
– Ну, как тебе наша девочка? – спросил Стеллз.
– Красавица! – чистосердечно признался Макс. – Просто влюбился с первого взгляда! Хотя вообще-то я шатенок не очень… Но тут… Похожа на Натали Портман! И как только такое хрупкое существо летает?
Похожий на Марка Цукерберга Стеллз и похожий на Александра Мамута дядя Дима удивленно переглянулись и в непонятках уставились на Макса, похожего на Хью Лори.
– На кого похожа? – недоверчиво переспросил Стеллз.
– Так она сто лет уже не летает! – одновременно с ним заморгал дядя Дима.
Макс рассмеялся:
– Да не Аннушка похожа, а Лялька. Я Ляльку там встретил. Ну, Елену вашу, Васильевну или как ее там…
– Где встретил?
– Не может быть!
Стеллз и дядя Дима опять произнесли все хором.
– Ну там… Возле Аннушки.
– Не может быть! – повторил дядя Дима. – Нет ее тут сегодня. Тут бы уже на ушах все стояло. Она за тыщу кэмэ отсюда.
– За пятьсот, – поправил какой-то паренек-техник, копошащийся над какими-то штуковинами за одним из «Яков». – Она час назад Сергеичу звонила.
– Ну вот видишь!
Макс пожал плечами:
– Значит, не Лялька. Может, меня разыграли. Девушка, красивая, хрупкая, похожая на Натали Портман, была возле Аннушки.
– Нет тут других девушек, – покачал головой дядя Дима. – Не положено тут девушкам быть!
– Да была она!
Дядя Дима заволновался. Стали выяснять приметы. Приметы с Лялькой совпадали. Но Лялька находилась за пятьсот кэмэ. Позвонили на всякий случай Сергеичу, о таинственной незнакомке не спрашивали, спросили еще раз о Ляльке. Сергеич отсутствии Ляльки подтвердил, а полеты на «Яках» разрешил. «С чего б ему не разрешить?» – хмыкнул Стеллз. «Ага, стабильная статья дохода!» – подумал Макс.
Пока Макс проходил короткий инструктаж, что можно трогать и что нельзя во второй кабине, дядя Дима нарезал круги по окрестным кустам и постройкам. Вернулся он через час, когда пристегнутый к парашюту и креслу Макс уже вполне освоился в тесной кабине, в десятый раз поправил наушники с микрофоном и запомнил главное: на кнопку слева нажимать только для ответа инструктору Сане и ногами не касаться тросиков вдоль пола, проходящих по обе стороны от штурвала, похожего на джойстик.
Хмурый, взъерошенный и еще более похожий на Мамута дядя Дима подобрался к крылу ровно в тот момент, когда Саня устало гаркнул первое «от винта».
– Парень, ты точно не сочиняешь? Была там девчонка?
– Что? – Макс сдвинул наушник.
– Дядь Дим, ну ты еще на крыло влезь, а? – недовольно предложил Саня.
– Ухожу, ухожу! – поднял руки вверх Дима. – Может, не было там никого, а? Может, не девушка, может, не разглядел ты в темноте?
– Была, дядь Дим! – с сожалением произнес Макс. – Девушка. Лялька или нет – не знаю, но опознать смогу, если что. Таких красавиц не забывают! Похожа на Натали Портман.
Тут инструктор Саня, похожий на Федора Бондарчука так выразительно посмотрел на похожего на Мамута дядю Диму, что тот немедленно стал больше походить на Сергея Мавроди в момент ареста. Макс вернул наушник на место, нашарил шарик за затылком и потянул за него прозрачный полукруглый верх кабины вперед, до щелчка, строго по инструкции. Одновременно со щелчком Лялька вылетела у него из головы, а освободившееся место немедленно оказалось занятым сладким предвкушением неба…
Ляльку на аэродроме так и не нашли. Нашли ее на фотографиях в папке со старательно зачеркнутым названием «БЖЕГ».
– Она, точно она, – уверенно кивнул Макс, рассматривая фотографии. – Впрочем, есть одна странность: вот фото всего двухмесячной давности, тут у не стрижка довольно короткая. А у девушки в ангаре волосы были длинные, ниже плеч. И натуральные.
– Наращивала она месяц назад, – махнул рукой Дима.
– А что такое «бжег»?
– Да-а… Ничего. Папка пустая была, ну и…
Таинственная девушка а ля Лялька не выходила у дяди Димы из головы. У Макса – тоже. Только у дяди Димы она не выходила из головы ни на минуту, а у Макса – только между полетами. А летал он в этот день трижды: 30 минут в зоне 3, 40 минут в зоне 3 и еще 20 в зоне 4, над рекой. В третий раз еле упросил. Зато упросил, и даже увидел закат, поскольку к вечеру распогодилось.
В первом же полете Максу «дали подержать» штурвал и «порулить». До педалей дело, конечно, не дошло. Но подняться «на 300 по спирали» и прочие глупости для новичков стали теперь для Макса пройденным этапом, и это было здорово. Также Саня его от души «покрутил»; и хотя в бочках, полубочках, петлях, горках и боевых разворотах Максим немедленно запутался и просто воспринимал происходящее, как крутой аттракцион, аттракцион этот ему тоже безумно понравился.
Часов до двух ночи Макс читал мануал по управлению «Як-18» с пометками на полях, сделанными лет пять назад уверенным почерком Стеллза: «нет, отрыв переднего шасси на 127 можно на 80» или «магнето 1 + 2!!!». Почему 127? По инструкции отрыв переднего – на скорости 90 километров в час. При чем 127? А магнето? Магнето – это такая штучка слева в кабине, но если 1 + 2, это же просто 3, почему Аркадий не написал просто 3? Максиму были непонятны поправки. В таких подробностях он еще нескоро разберется, с этим надо смириться. Ничего, прорвемся!
Стеллз летал давно и много, даже участвовал в каких-то соревнованиях, выписывал в небе всякие кренделя, а штучки-дрючки типа «бочки» или «петли» считал банальщиной и уверял, что Макс сможет их повторить с полпинка, после двух-трех часов налета. «Интересно, что же творит в небе на папочкиных военных крыльях эта легендарная Лялька, если сам Стеллз считает себя рядом с ней салагой?» – думал Макс, рассматривая на большом фото устройство первой кабины. Пока что он все три раз сидел только во второй кабине, за спиной инструктора, и ничего, кроме штурвала, похожего на большой джойстик, не трогал. Но завтра – при условии, что выучит расположение приборов – его обещали посадить в первую. Руление, взлет и посадку, конечно, будет проводить инструктор – оказывается, из второй все это возможно – но вот наверху, в воздухе… Сам! Ура! Макс старательно вызубрил все приборы – их было 53, и назначения некоторых курсант Богачев так и не понял, – и лег спать.
Во сне он продолжал летать и кувыркаться над полями, лесом, игрушечными домиками, двумя реками, сливающимися в одну, и становиться штопором, вращаясь вокруг своей оси, и пикировать на теплицы за деревянным мостом, с высоты напоминающим спичку. Это был такой кайф, такой бесконечный кайф, какого у Макса не было со времен детства, когда они с ребятами обнаружили сломанные качели, без стопора, и крутили на них «солнышки» до позеленения в мозгах, на спор, кто больше кругов сделает.
Макс летал, просыпался, смеясь от счастья, вспоминал Ляльку, и тут же опять засыпал, и снова летал, и несся на теплицы, и едва не задевал крылом мост-спичку, и самолет превращался в качели без стопора, и никаких тормозов не было вообще, потому что их нет на самом деле, их нет, их не существует в природе, так же, как правил, норм, запретов, табу, и не надо выдавливать из себя раба, потому что в тебе нет раба, и выдавливать нечего, и вот опять небо, и земля плюс небо по очереди, через правое крыло, в одну сторону, и вот уже в другую, через левое, и опять теплицы, и качели…
И опять просыпаясь, вспоминая уходящую в последождие Ляльку и мечтая о «МиГах», Макс ни на миг не вспомнил ни о Вигнате, ни о Еве, ни даже об Алке, хотя все три по очереди звонили ему накануне вечером, справлялись о том, как дела. И что-то он им вроде вполне даже впопад отвечал.
……………………………………………………………………………………..Аэроклуб *****Главная о нас авиапарк услуги цены галерея видео ссылки соревнования статьи контакты задать вопросРЛЭ(Руководства полетной эксплуатации)РЛЭ Як-54Руководство по летной эксплуатации самолета Як-54СкачатьРЛЭ Як-52Руководство по летной эксплуатации самолета Як-52СкачатьРЛЭ Cessna 150Руководство по летной эксплуатации самолета Cessna 150СкачатьРЛЭ Ла-5 ФНРуководство по летной эксплуатации самолета Ла-5 ФН с двигателем АШ-82 ФНСкачать………………………………………………………………………..………………………………………………………………………..РТЭ МиГ-19Самолет МиГ-19. Инструкция по эксплуатации и техническому обслуживанию.Скачать 1 частьСкачать 2 частьСкачать 3 частьСкачать 4 частьСкачать 5 часть……………………………………………………………………………………..
Назад: Глава 19. Алка и гадалка
Дальше: Глава 21. Я иду тебя искать
