Семейная сцена
Раньше мы все жили на Никицкой.
На Никицкой бабушка главная. А папа тоже хотел быть главным.
И мы уехали в Сокольники жить отдельно. А на Никицкую переехала тетя с собачкой. Эта собачка все время тявкает. И в тетину комнату без разрешения ходить нельзя.
Я люблю больших собак. А таких не люблю. Маленькие собаки злые и кусаются. От них никакой пользы.
Люди бывают счастливые и несчастливые. Я счастливый.
У меня самая красивая Мама на свете. У меня самый веселый Папа. Он всегда говорит:
— Сынище-парнище! Если кто-нибудь тебя хоть пальцем тронет, я ему голову оторву.
И оторвет! Будьте уверены.
Вот сейчас они собираются в гости. А я остаюсь дома с Нюрой.
Маме в гости идти не хочется. У нее нет настроения. А папа берет со стола, что под руку попало, и швыряет на пол. Папа всегда колотит что-нибудь, когда у мамы нет настроения. Прошлый раз он дедушкин чайник расколотил.
Я реву:
— Только не расходитесь. Пожалыста!
— Откуда ты это взял, малыш, — удивляется мама. — Кто тебе мог сказать такую чушь?
— Двор-ни-чи-ха!
— Вот я твоей Дворничихе голову оторву! — это уже папа говорит.
— Видишь, до чего ты довел ребенка! Прекрати сейчас же!
Папа быстренько перестает швыряться посудой.
Тут они обнимают меня с двух сторон. У мамы появляется настроение. Они мирятся и уходят в гости.
А я начинаю изо всех сил думать. Если папа с мамой расходятся — куда деваются дети?
Чтобы я побыстрей заснул, Нюра поет мне свою любимую песню:
Как на кладбище Митрофановском,
Отец дочку зарезал свою…
Я представляю себе это кладбище. Страшного мужика с топором. Девочку. Девочку жалко.
Мне хочется плакать.
И я засыпаю.
Утром появляется торт во весь стол и целая гора конфет.
— Эт-самое, — говорит папа и хохочет. Как сумасшедший.
Мама говорит, что папа совершенно невозможный человек. И с ним нельзя ходить к приличным людям в гости.
Но она уже не сердится. Потому что он все это свистнул для меня.
