После обеда я сразу начинаю раскладывать тетрадки, чтобы диктант переписывать.

Арифметика — еще куда ни шло. Ну, складывать или вычитать столбиком. Это пустяшное дело. Раз, два — и готово. А диктант! Я иногда по две ошибки в каждом слове делаю.

Вот «Лук-с-яйцами» — так у нас одну девочку в классе обзывают, потому что она Лукьянова — так у нее абсолютная грамотность прямо со дня рождения. Откуда такие берутся, даже ума не приложу. Ее мама — тоже жуткая ехидна — утверждает, что ее девочка стала читать раньше, чем научилась ходить. Ну и что? А я, например, люблю, когда мне кто-нибудь читает. Самому читать как-то скучно.

Хотя мама говорит, что Пушкина читать не скучно. Скоро я начну «Дубровского». Только в школе его проходить в третьем классе не собираются.

Так вот эта — «Лук-с-яйцами»… Возьми книжку с полки и диктуй все подряд — она любое слово нарисует без ошибки. Даже тогда, когда говорится одно, а пишется совсем другое.

Например, все говорят «дарога», а писать надо почему-то «дорога». Ни фига себе! Ну кто это решил? Ему бы руки-ноги повыдергать!

За издевательство над детьми… Да еще вакуированными!

А наша Таисия только такие слова и выдумывает для своих диктантов. Делать ей нечего. Просто тихий ужас! Она вон в том доме живет. Тоже на Советской, только напротив. А ведь у нее самой тоже дети есть. Две девчонки. Правда, они пока в школу не ходят, потому что еще не выросли.

Когда диктант пишешь, даже забываешь, что идет война и международная обстановка жутко сложная. Дома надо этот проклятущий диктант переписывать каждый божий день, чтобы без ошибок. Как же без ошибок? Шиш с маслом тебе — без ошибок!

А сливочного масла в Чкалове уже давно нет. Только русское. И то на базаре за сумасшедшие деньги. Так что мы без масла сидим уже с осени. А сейчас бы его намазать на бутерброд! До войны я и понятия не имел, что если сливочное растопить, получается «русское масло».

На нем можно не только жарить, но и прямо так есть. А еще, в это русское масло можно какаву подмешать. Получится масло шоколадное. Не верите? Пальчики оближешь!

Только где эту какаву взять? Говорят, какавы в Америке — завались. Но сам подумай — где Америка, а где Россия?

Вон она на другом конце, если на карту смотреть. А вот где ЭС-ЭС-ЭС-ЭР! Бабушка Адельсидоровна до революции всю Европу обколесила, а в Америку так и не попала.

Карту эту дядя Павлуша в кухне повесил. Чтобы все видели, какие дела на фронте. Машке это ни к чему. Она ведь у нас до сих пор неграмотная. Да и карта мелкая. На ней, кроме Москвы, никаких городов нет. Называется — физицкая карта мира. Горы, реки всякие на ней есть. А городов не видно. Ну и ладно. Со временем дядя Павлуша раздобудет еще карту с городами. У него блат в магазине.

Как завезут карту, так он ее тут же притащит. Но пока в городе с картами напряженка. Все хотят ее дома иметь.

Чтобы знать, какие города мы сдали уже фашистам, а какие еще нет.

Где теперь линия фронта проходит? По физицкой карте очень трудно определить. И по радио не поймешь. Москва, канешно, наша. Ленинград тоже наш. Про Орел — неизвестно. А в Орле у моего лучшего друга Левки — мама осталась.

Борька из Мариуполя. Герка из Гомеля…

Может, у них на радио тоже с картой напряженка? «От Советского информбюро…»

Слышите? Это наше радио так кряхтит.

Взрослые что-то знают, но нам, детям, не говорят. Лично я ничего не понимаю.

И Таисия толком ничего объяснить не может. Ерундистикой какой-то занимаемся. Идет война народная, а мы диктанты пишем. Географию мы только с пятого класса будем учить.

Интересно, а есть на свете «немецкое масло»? Только подумал и сразу под ложечкой засосало! Видите, до чего дело дошло!

— На войне как на войне, — говорит бабушка Адельсидоровна. Только по-французски:

— Алягер-ком-алягер!

— Во, старушка фикстуляет! — смеются во дворе.

Я сам по-французски пока ни бум-бум. Да… если крепко задуматься: война есть война. Это даже «Лук-с-яйцами» понимает. Хотя ничего не хочет знать, кроме уроков. Октябрятские сборы — прогуливает! Ну разве из нее человек получится?

«Антиобщественный элемент!» — как говорит мой дедушка Бориспалыч. Он терпеть не может эту девчонку после того, как мы устроили дома цельный спектакль.

Вечером «Лук-с-яйцами» притащилась к нам со своей мамочкой. Эвакуированные во время войны сразу дружились и ходили постоянно дружка к дружке в гости, чтобы чай пить, заморить червячка и скоротать время. А нам, детям, коротать время скучно. Тем более что электричества опять нет.

Мы зажгли маленькие свечки и решили подшутить над дедушкой, который коротал время у себя в ванной комнате. Повязали на голову платочки, стали на колени перед дверью к дедушке, и стали креститься и петь.

— Господи помилуй, Господи помилуй.

Дедушка выскочил в коридор. Увидел нас на коленках и заорал:

— Фуй! Фуй!

Покраснел как рак и захлопнул дверь.

Здорово? А вы думаете, во время войны никто не смеялся?

Дедушка верит только Карлу Марксу и терпеть не может эти «церковные» штучки.

Вот почему так бывает, спрашивается?

Одна бабушка в Бога верит, другая совсем наоборот — не верит. Ни та, ни другая и слышать ничего не хотят о Карле Марксе. Хотя у него на школьном портрете такая же борода, как у нашего раввина в Лосинке.

Или у бабушкиного друга, священника Введенского. Сам своими глазами видел, когда мы к нему ездили «поговорить по душам».

Это еще до войны было. А священникова дача — на берегу речки. И нас комары загрызли до ужаса. Зато на дорожку нам дали целую связку воблы. Вкуснятина!

С тех пор я очень полюбил этот «деликатес к пиву». Но в Чкалове во время войны воблы даже на базаре не было.