Глава 43
Увидев взвившееся над домом пламя, Федор и Веселовский немедленно выскочили из машины, кинулись через поле к частоколу. Снова полыхнуло, осветило далекий лес, лизнуло небо, и выскочил из огненного водоворота Вольский, целый и невредимый. От него несло дымом, рукав тлел, и Вольский, матерясь, сбивал с него искры. В отблесках пожарища Федор увидел, что у Аркадия нет больше бровей, а волосы торчат надо лбом нелепыми опаленными клочочками. Но это была ерунда. На самом деле, просто ерунда.
Пока Вольский тушил тлеющий рукав, пока верный Федор оглядывал его со всех сторон, пытаясь понять, все ли у Вольского цело, Веселовский стоял в сторонке, поглядывая на горящий дом, от которого в небо уносились золотыми мотыльками искры. Глаза защипало от дыма, и Веселовский, жмурясь, отошел подальше. Мелькнуло что-то по кустам, зашелестело близко, в десяти шагах. Веселовский обернулся, и прямо перед собой увидел товарища Савского, бывшего своего наставника и руководителя. Савский шел по краю поля пружинистой походкой хищника, перебросив через плечо звезду отечественной журналистики Анну Афанасьевну Слободскую.
– Валерьян! Савский! – заорал Веселовский во все горло, и кинулся навстречу означенному Валерьяну. Но тот, заметив Виктора Николаевича, проворно скинул на землю свою ношу, и, по лошадиному всхрапнув, размашистой рысью припустил к лесу. Через секунду Савский скрылся в темноте, как не было.
Федору и Вольскому оставалось лишь удивляться рассказу Веселовского и радоваться, что все так счастливо закончилось.
Определенно, это был хэппи энд. В сказках царевич, отведавший пищи мертвых, может победить бабу Ягу. В сказках он бросает ее в печь, и коварная ведьма сгорает заживо. После этого жизнь немедленно налаживается, мертвая царевна оживает, в честь чего они с царевичем устраивают пир на весь мир и счастливо живут до гробовой доски.
Едва Прошин сгинул в пламени, у Вольского отлегло от сердца. Все было кончено. Колдун повержен, чары рассеялись.
Вольский набрал номер больницы.
– Боря! – заорал он в трубку – Боря, это я! Нет, не в Москве! Борь, скажи мне, Соньке лучше?
Но Соньке было хуже. Видимо, со смертью колдуна чары рассеиваются только в сказках. Законы жизни и смерти объективны, как законы оптики или термодинамики. От того, что доктора Прошина, преемника хвостовского деда Ставра, не существовало больше на этом свете, для Сони ничего не изменилось.
