Подталкивая Бориса в спину, парень-чеченец отвел его на место. Усевшись, Борис задумался. Вот уж, действительно, не повезло – зачем рейс поменял. Летел бы сейчас спокойно на рейсе 418… А впрочем, разве угадаешь – эти нелюди могли оказаться и там.

О каком «задании» говорила девица в белом платочке? Наверное, о втором акте все той же трагедии под названием «11 сентября». Самолет летит в Вашингтон. Что там за цель может быть у них – Белый дом, Капитолий? Врезаться самолетом в Капитолий, конечно, легче, он на холме стоит. Но теперь задание вряд ли будет выполнено. Тот, кому надлежало пилотировать «Аэробус», в последний момент испугался, не пришел на регистрацию. А девица эта, наверное, лишь подстраховывала первого пилота, на всякий случай. Она и по прямой ведет самолет с трудом, все в брошюрку заглядывает. Хотя для пассажиров данного рейса это уже значения не имеет. Для них конец один – попадет ли самолет в цель или рухнет в другом конце Вашингтона… А ведь остальные бандиты пилота этого, который испугался, пожалуй, и в глаза не видели. Его подготовка отдельно проходила. Парень-чеченец, когда во Франкфурте самолет еще только начал двигаться в сторону взлетной полосы, задал Борису дурацкий вопрос о погоде в Исламабаде. Это – пароль, в ответ должен был прозвучать отзыв.

Левое крыло «Аэробуса» резко дернулось кверху. Труп мужчины в кресле 30-С качнулся, голова высунулась в проход. Затем «Аэробус» снова принял горизонтальное положение… Видимо, та девица проверяла на практике свои скромные познания в управлении самолетом.

А почему зарезали этого мужчину – в кресле 30-С? Нож ему в горло воткнул, конечно же, парень-чеченец, он сзади сидел… Воткнул-то почему? Да, наверное, убитый «маршалом» был. Теперь, после терактов 11 сентября 2001 года, такие одетые в штатское охранники сопровождают все пассажирские рейсы. Борис вспомнил, как мужчина этот долго прогуливался вдоль проходов – то ли просто ноги хотел размять, то ли высматривал, нет ли чего подозрительного. Но, с другой стороны, в какой-то газете Борис читал, что «маршалу» обычно отводят место в салоне первого класса, чтобы под контролем был вход в кабину пилотов. Хотя в той статье речь шла об американских авиакомпаниях. А это – немецкая «Люфтганза». Может, у них свои правила игры… Но откуда же бандитам стало известно, на каком месте сидит «маршал»?.. Да потому, что у них свой человек был в экипаже – толстяк с тонкими усиками. С его помощью они и ножи на борт пронесли. Или, может, запрятали лезвия в подошвы ботинок и спокойно прошли через рентгеноустановку. Месяца три назад в телевизионных новостях рассказывали о журналисте, который сумел проделать то же самое, посрамив службу охраны какого-то американского аэропорта… А пистолет у бандитов, вроде бы, в единственном экземпляре – наверное, позаимствовали у зарезанного «маршала».

Ну, вот и все… Выходит, не случайно потянуло его на воспоминания сегодня. Еще полчаса, еще час – и конец. Длилась жизнь, длилась, да вся вышла. На восьмом десятке лет. Кажется, это про Авраама сказано в Библии: «И умер в старости доброй, насыщенный жизнию». Согласно Библии, было Аврааму сто семьдесят пять лет… И до половины Авраамова века Борис не дотянул. А все-таки грех жаловаться. Того хорошего, что было в жизни, у него уже не отнимешь.

Борис провел ладонью по лбу. Лоб покрыт потом – вроде как температура поднялась в салоне. Девица за штурвалом, наверное, опять не ту кнопку нажала. А, может, температура в салоне не при чем, и пот выступил от страха?.. Нет. Даже странно, но страха нет. Видимо, перед смертью человек испытывает страх, если есть еще хоть самый малый шанс этой смерти избежать. Тогда как у Бориса и всех остальных людей на этом самолете шансов нет. Окончательно и бесповоротно. Даже если представить, что сами террористы в последний момент испугаются смерти, будут готовы сдаться властям, это уже неосуществимо. Для этого надо сперва посадить «Аэробус». А посадить некому… Какое емкое словосочетание придумал когда-то Толстой – «живой труп». Сидят в салоне самолета три сотни трупов, хотя еще несколько десятков минут они и будут выглядеть, как живые… Воистину, мир все больше сходит с ума.

Борис достал носовой платок, вытер вспотевший лоб. Засовывая платок обратно в карман, нащупал там какую-то бумажку. Вытащил ее. На бумажке чьим-то незнакомым почерком написаны в ряд десять цифр. Что за цифры?.. Потом вспомнил: это же телефонный номер, который позавчера дала ему Соня, номер ее сына в Чикаго. Борис еще обещал позвонить, напомнить тому об отце и матери. Теперь уже не позвонит… Теперь собственным отцу и матери надо бы напоследок хоть несколько слов сказать. И Лизочке тоже… «Папочка, мамочка, Лизочка, если вы где-то есть, значит, скоро вас увижу. А если вас нет нигде, то прощайте. Навсегда»… И всетаки неужели их нет нигде? Мелькнули в быстротечном времени души дорогих ему людей и канули, превратились в ничто. Как обидно и несправедливо. Ведь каждая живая душа – это целый мир!.. А как же Андрюшка-то один останется? Уж он отца с матерью никогда не забудет. Добрый мальчик…

Бабушка, что сидела впереди, вдруг встала и протянула руку к дверце багажной полки над головой. К ней по проходу подскочил усатый толстяк с пистолетом в руке.

– Нельзя! Сидеть!

– Мне с сердцем плохо… Лекарство из сумки достать надо, – забормотала она.

– Сидеть, старуха! Застрелю!

Прижав ладонь к груди, бабушка вдруг побелела, глаза под очками замерли, уставившись в потолок… Ее тело медленно завалилось на кресло, где сидела внучка. Стараясь выбраться из-под тела бабушки, внучка в ужасе стала карабкаться на спинку кресла. Борис приподнялся на мгновение, подхватил ее на руки, погладил по голове.

– Не плачь, не плачь… Я знаю: тебя Лайза зовут. Хорошее у тебя имя… А меня зовут Борис.

– Моя бабушка умерла? Этот дядя меня убьет тоже?

– Нет, нет, не бойся. Ты – маленькая, тебе еще жить надо долго, долго… Давай лучше я тебе сейчас сказку расскажу, – Борис усадил девочку к себе на колени и продолжил, медленно подбирая английские слова. – Сказку про льва и собачку… Вот слушай. Жил-был лев – в клетке, в зоопарке. И однажды в зоопарк забежала маленькая собачка. Лев как раз в это время обедал. А собачка была голодная. Она прыгнула между прутьев в клетку ко льву и, как ни в чем не бывало, тоже принялась за обед. Люди, которые стояли возле клетки, испугались, что лев сейчас разорвет собачку на части. Но тот ее не тронул. И они стали жить вместе. И стали друзьями.

– Эту сказку мне бабушка читала… И потом собачка умерла?

– Нет, Лайза. Я не хочу тебе грустную сказку рассказывать. Моя сказка веселая. Подружившись с собачкой, лев стал таким добрым. Люди подходили к клетке, через прутья гладили его по голове, а он в ответ только жмурил глаза от удовольствия и махал хвостом. Хозяин зоопарка понял, что льва незачем держать взаперти – теперь он ничего плохого не сделает. Клетку открыли, и лев с собачкой убежали в лес и стали там жить самостоятельно. Только на обед они приходили в зоопарк и терпеливо ждали, когда их покормят. И люди в этом городе, увидев, каким добрым стал лев, тоже стали добрее. Никогда больше они не кидались друг на друга и не рычали, как звери…