Книга: 1812. Полководцы Отечественной войны
Назад: Манифест императора Александра I
Дальше: Международное значение Отечественной войны

Русские в Европе

Многие русские люди полагали, что с изгнанием Наполеона из России война окончена, и что можно спокойно выжидать дальнейших событий. Сам Кутузов, по-видимому, был такого мнения, приведя войска к Неману, откуда началось вторжение Наполеона, издал приказ:
«Храбрые и победоносные войска! Наконец вы – на границах империи. Каждый из вас есть спаситель отечества. Россия приветствует вас сим именем: стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, подъятые вами в сем быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную Славу…»
Из приказа М. И. Кутузова по русской армии 31-го декабря 1812-го года, после изгнания наполеоновской армии из России.
Но Александр I приказал Кутузову немедленно перейти с войском границу, несмотря на зимнее время года, мало того, он сам прибыл в армию и оставался в ней до полного низложения Наполеона.
По поводу перенесения войны в Европу между Александром и Кутузовым возникло непримиримое противоречие. Александр мечтал стать судьёй, спасителем, ангелом-хранителем обескровленной Европы; он хотел продолжить кампанию за русскими границами. Естественно, не последнюю роль при этом сыграло и оскорблённое самолюбие императора, решившего возобновить российское влияние на дела европейские, а Наполеону отплатить за слёзы и унижение при Аустерлице.
Когда начался зарубежный поход, Михаил Илларионович ворчал: «Самое лёгкое дело идти теперь за Эльбу. Но как воротимся? С рылом в крови!» Но он не просил отставки и продолжал командовать армией, вошедшей в Польшу, затем Силезию и Пруссию. Теперь рядом с ним постоянно находился император Александр. Решение Александра 1 двинуть армию дальше на запад Кутузов встретил без энтузиазма: его беспокоили будущие людские потери и возможное усиление европейских соперников Франции.
«Зачем, – говорил Кутузов, – проливать русскую кровь ради спасения Европы? Пусть она сама себя спасает, своими собственными средствами!.. Падение Наполеона, будет, кстати, более выгодно Англии, нежели России!..» Он понимал, что война в Европе будет продолжена, но считал, что основные силы должны выделить сами европейцы.
Но, 12-го декабря Кутузов не только знал о неизбежности заграничного похода, но начал делать соответствующие распоряжения: «Ныне предпринимается общее действие на Пруссию, ежели сие удобно произвести можно. Известно уже, что остатки французской армии ретировались в ту сторону, а потому одно только преследование туда только может быть полезно», – писал фельдмаршал Чичагову 24-го декабря, то есть ещё до виленских споров с Александром.
Это неопровержимо доказывает, что самые споры касались совсем не существа вопроса о заграничном походе, а лишь сроков, т. е. того, переходить ли границу немедленно или позже… Самый же вопрос был решён Кутузовым утвердительно. Цитируемое письмо решает и уточняет всё: Кутузов хотел освобождения Европы и явно считал дело победы незавершённым, пока Наполеон в Европе распоряжается по-хозяйски, но он желал, чтобы немцы могли активно включиться в дело собственного освобождения (по материалам Е. В. Тарле).
Император Александр I так определил свои цели: захватить Париж, с помощью союзных держав свергнуть Наполеона. Царь говорил: «Народам и королям напоминаем мы об их долге и интересах… Воспользовавшись нашими победами, мы протянем рук помощи угнетённым народам…»
Е. В. Тарле пишет о позиции М. Е. Кутузова после изгнания агрессора из России:
«Кутузов знал, что конечная победа над Наполеоном в Европе будет одержана, и шёл к этой победе, но он не хотел щедро платить русской кровью за излишне нетерпеливое желание союзников ускорить своё освобождение от Наполеона, от его поборов и притеснений, от его континентальной блокады. Союзники же хотели ускорить это освобождение, тратя по возможности меньше своей крови и по возможности больше крови русской. И Кутузов хотел полной победы над Наполеоном, но у него и тут был свой план, и он противился навязываемому ему другому, чужому плану.
Величие гениального стратега и дипломата, величие прозорливого русского патриота, разгромившего армию Наполеона в 1812 г., имевшего всегда твёрдое намерение покончить с его империей и именно поэтому желавшего лучше подготовить окончательный удар, – это величие выявляется ярко не только в 1812, но и в 1813 г. «Потщимся довершить поражение неприятеля на собственных полях его!» – сказал Кутузов, изгнав французов из России. Но он хотел, чтобы в 1813 г. русской армии пришлось впредь уже не в одиночку сражаться с Наполеоном, как она сражалась против него в 1812 г…
Александру, проведшему всю войну 1812 г. в уютных залах Зимнего дворца, не терпелось начать поход за границу немедленно, из Вильны. Но Кутузов, гениальный расчёт которого и привёл русскую армию в Вильну, несравненно лучше знал, чего стоило русскому солдату только что победоносно закончившееся контрнаступление» (Михаил Илларионович Кутузов – полководец и дипломат»).
Переходя в Германию, император Александр I был уверен, что угнетённая страна поднимется в борьбе за своё освобождение и присоединится к России в борьбе, но страх перед Наполеоном был столь велик, что только один прусский король присоединил свои войска к русской армии.
Тем временем Наполеон с быстротой необыкновенной сумел вооружить новую огромную армию (до трёхсот тысяч человек) и, придя в Германию, начал разбивать войска союзников.
Александру I Кутузов больше не был нужен, мешала его слава, мешало нежелание подчиняться вздорным приказам императора, возомнившего себя великим воином – победителем Наполеона. Иными словами: «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить» (из драмы Ф. Шиллера «Заговор Фиеско в Генуе» (1783). Эту фразу произносит мавр, оказавшийся ненужным после того, как он помог графу Фиеско организовать восстание республиканцев против тирана Генуи).
Постепенно Александр I освобождал теряющего силы и больного Кутузова от его обязанностей, передавая их другим генералам, но, привыкший скрывать свои истинные чувства, император внешне проявлял полное уважение к фельдмаршалу.
Когда в пограничном силезском городке Штейнау жители поднесли царю лавровый венок, он приказал отдать его Кутузову со словами: «Лавры принадлежат не мне, а ему!» В это время Кутузов уже совсем ослаб, когда армия двинулась дальше, Кутузов окончательно слёг и остался в городке Бунцлау (ныне это город Болеславец в западной Польше, неподалёку от границы с Германией), где он и умер. Незадолго до смерти император Александр навестил умирающего Кутузова.

 

Памятник М. И. Кутузову в Бунцлау

 

«Прости меня, дорогой Михайло Илларионович, что порою был несправедлив к тебе», – просил царь.
«Я прощаю, государь… Да простят тебя Бог и Россия!», – еле слышно отвечал Кутузов.
Прусский король поставил М. И. Кутузову в Бунцлау памятник с надписью: «До сих мест князь Кутузов-Смоленский довел победоносные российские войска; но здесь смерть положила предел славным дням его. Он спас отечество своё и отверз путь к избавлению Европы. Да будет благословенна память героя!»
Царь извещал княгиню Кутузову: «Болезненная и великая не для одних Вас, но и для всего Отечества потеря. Не Вы одна проливаете о нём слёзы: с Вами плачу я и плачет вся Россия!» Император приказал забальзамировать тело покойного и отправить его в Петербург, туда, где Михаил Илларионович родился: «Мне кажется приличным положить его в Казанском соборе, украшенном его трофеями». Целых полтора месяца гроб с телом Кутузова двигался к Петербургу, всюду хотели оказать ему достойные почести. В пяти верстах от северной столицы гроб сняли с повозки и далее до самого Казанского собора несли на плечах. Прав был Александр – вся Россия оплакивала своего героя, спасшего её от одного из самых страшных вражеских нашествий.
Нужно сказать, что во время его болезни в конце марта и в течение всего апреля Александру, принявшему на себя полностью бразды правления армией, удалось всё-таки вопреки желанию фельдмаршала осуществить некоторые меры и отдать кое-какие приказы, вредоносно впоследствии, в мае, сказавшиеся под Лютценом (отмечал Тарле), где союзные войска отступили перед Наполеоном за Эльбу, но это было уже после смерти М. И. Кутузова.
С присоединением к антинаполеоновскому союзу Австрии, Англии и Швеции военный перевес появился на стороне союзников. Последовал ряд битв, в которых союзники по большей части одерживали победы. Под Лейпцигом Наполеон проиграл большую битву, которая продолжалась три дня, в ней участвовало полмиллиона войск разных национальностей и 2000 пушек. Наполеон потерял до половины своей армии, после чего бежал во Францию, пытаясь создать новую армию.

 

Могила М. И. Голенищева-Кутузова в Казанском соборе

 

А. С. Пушкин писал в стихотворении «Перед гробницею святой…»:
Когда народной веры глас
Воззвал к святой твоей седине:
«Иди, спасай!» Ты встал – и спас…

В России после горя, вызванного сдачей и пожаром Москвы, вести о поражениях и отступлении захватчиков вызывали радость и воодушевлению. Война заканчивалась, что императору нужно было делать дальше? Последовать совету Кутузова, канцлера Румянцева и пойти навстречу желанию большинства русского народа – быстро заключить мир в обмен на присоединение к России Польши и Восточной Пруссии?
Александру I захотелось стать «освободителем Европы» и «благодетелем человечества», как его уже называли приближённые Штейн и Поццо ди Борго. Царь же так определил свои цели: захватить Париж, с помощью союзников свергнуть Наполеона. Ещё в 1804-м году Александр говорил послу Новосельцеву, что он не гневается на французский народ, а «единственно на его правительство».
Союзники предложили мир Наполеону, оставляя ему Францию с границами до Рейна, но Наполеон не принял этих условий, после чего, весной 1814-го года союзники подступили к Парижу, защищали его только два отряда, но окружавшие его с востока и севера высоты создавали хорошую позицию для обороны. Утром 30-го марта союзные войска, большинство которых составляли русские, пошли на приступ, к вечеру позиции были захвачены.
Учебник «Отечественная история» 1895-года издания пишет:
«…на Париж наведено было более сотни пушек. Одно слово Александра – и Париж мог бы быть превращён в груду развалин. Но русский император мстил Наполеону, притеснителю царств и народов, а не Франции. Париж сдался на другой день, Александр вместе с королём прусским и австрийским генералом Шварценбергом, торжественно въехал в него и даровал Франции мир».
Но, этим дело не кончилось, и после известных исторических событий, после битвы под Ватерлоо, русская армия во второй раз вошла в Париж.
Назад: Манифест императора Александра I
Дальше: Международное значение Отечественной войны