Дэниел не разрешил Бейли действовать немедленно.

– Завтра! – сказал он почтительно, но твердо. – Предлагаю все отложить до завтра. Сейчас уже поздно, и вам нужен отдых.

Бейли пришлось признать, что Дэниел прав – и кроме того, нужно было еще многое подготовить. Он был уверен, что нашел разгадку убийства, но его версия, как и версия Дэниела, основывалась только на дедукции. Недоставало самой малости – доказательств. Вся надежда на соляриан.

Ему придется предстать перед ними – один землянин против полудюжины космонитов – так что надо быть во всеоружии. Во-первых, нужно отдохнуть, во-вторых, все подготовить.

Бейли был убежден, что уснуть, конечно, не удастся. Не поможет ни мягкая постель, которую специально для него постелили искусные роботы, ни разлитые по комнате ароматы, ни тихая, мелодичная музыка. Да, он попросту не сомкнет глаз.

Дэниел скромно уселся в темном уголке его спальни.

– Вы все-таки боитесь Глэдии? – спросил Бейли.

– Мне кажется неразумным оставлять вас на ночь одного, без охраны.

– Ну как знаете. Вы поняли, что вам надо сделать, Дэниел?

– Да, партнер Элайдж.

– Надеюсь, помех со стороны Первого Закона не будет.

– Меня немного беспокоит собрание, которое вы хотите провести. Вы ведь возьмете с собой оружие? Позаботитесь о своей безопасности?

– Да, непременно.

Дэниел испустил вздох облегчения, до того человеческий, что Бейли напряг зрение, пытаясь рассмотреть во мраке выражение лица робота.

– Я нахожу, что люди не всегда ведут себя логично, – сказал Дэниел,

– Нам бы тоже не повредили Три Закона, но я рад, что их у нас нет.

Бейли уставился в потолок. От Дэниела зависело многое, и все же Бейли мог открыть ему только малую часть истины. Роботы слишком зависимы. Планета Аврора имела основания выбрать своим представителем робота, однако аврорианцы все же дали маху. У роботов есть свои границы.

Так или иначе, если все пройдет хорошо, через двенадцать часов его миссия закончится. А через двадцать четыре часа он сможет вылететь на Землю, чтобы принести туда надежду. Странную надежду. В свое открытие он и сам верил с трудом, но в нем есть выход для Земли. Должен быть!

Земля! Нью-Йорк! Джесси и Бен! Уют, родные лица, дом!

Бейли думал о них, засыпая, но мысли о Земле не принесли ему привычного успокоения. Между ним и Городами пролегло отчуждение.

А в какой-то неуловимый миг все померкло, и он уснул.

Проснувшись, Бейли принял душ и оделся. Физически он был вполне бодр, но ощущал неуверенность в себе. Не потому, что собственные выводы показались ему менее убедительными в бледном утреннем свете, нет. Неуверенность вызывалась скорее предстоящей встречей с солярианами.

Разобрался он в них наконец или так и будет действовать вслепую?

Глэдия появилась первой. Ей это было проще – она ведь пользовалась внутренней связью. Бледная и замкнутая, облаченная в белое платье, она была холодна, как статуя. Представ перед Бейли, она бросила на него беспомощный взгляд. Бейли ласково улыбнулся ей, и она как будто приободрилась.

Один за другим начали появляться прочие участники встречи. Следом за Глэдией возник Аттлбиш, заместитель директора Службы Безопасности, стройный и надменный, с неодобрительно выпяченным тяжелым подбородком. За ним роботехник Либич, сердитый и нетерпеливый, приспущенное веко периодически подергивается. Социолог Квемот, немного усталый, заговорщически улыбнулся Бейли, как бы говоря: мы встречались, мы свои люди.

Клорисса Канторо, кажется, чувствовала себя неловко в обществе других. Увидев Глэдию, она громко фыркнула и уставилась в потолок. Врач, доктор Тул, появился последним. Вид у него был изможденный, почти больной.

Все были в сборе, кроме Грюера, который поправлялся медленно и потому не мог присутствовать на встрече. Что ж, придется обойтись без него, подумал Бейли. Все участники встречи были в официальных костюмах и сидели в плотно занавешенных комнатах.

Дэниел хорошо все организовал. Бейли горячо надеялся, что он так же хорошо справится и с оставшейся частью своей задачи. Инспектор переводил взгляд с одного космонита на другого. Сердце у него глухо колотилось. Они смотрели на землянина из разных комнат, и от разного освещения, разной мебели, разных стен рябило в глазах.

– Я хочу рассмотреть убийство доктора Дельмара. – начал Бейли, – с точки зрения мотива, возможности и средств, именно в таком порядке.

– Это надолго? – перебил Аттлбиш.

– Все может быть, – отрезал Бейли. – Меня вызвали сюда расследовать убийство – это моя работа и моя профессия. Мне лучше знать, что нужно делать. – Не давай им спуску, подумал он, иначе ничего не выйдет. Подавляй их! Подавляй! И продолжал, стараясь подбирать слова пожестче и поязвительнее: – Начнем с мотива. Мотив – по-своему, самый трудный этап следствия. Возможность и средства – понятия объективные и легко подтверждаются фактами. Мотив же – понятие субъективное. Он может быть известен окружающим – например, месть за публичное оскорбление, а может быть и совершенно неизвестен: скажем, иррациональная ненависть, которую сдержанный человек никому не открывает.

Итак, почти все вы в беседах со мной заявили, что считаете виновной Глэдию Дельмар. Других подозрений ни у кого не было. Имелся ли у Глэдии мотив? Доктор Либич назвал его. Он сказал, что Глэдия часто ссорилась с мужем, и Глэдия сама призналась мне, что это правда. Бешенство, вызванное ссорой, безусловно может толкнуть человека на убийство. Прекрасно. Но вопрос в том, только ли у одной Глэдии был мотив? Например, доктор Либич…

Роботехник так и подскочил, потом ткнул в Бейли пальцем.

– Поосторожнее, землянин.

– Я только теоретизирую, – холодно сказал Бейли. – Вы, доктор Либич, работали с доктором Дельмаром над новыми моделями роботов. Вы лучший специалист по роботехнике на Солярии. Вы сами так сказали, и я вам верю.

Либич улыбнулся, не скрывая своего снисхождения.

– Но я слышал, – продолжал Бейли, – что доктор Дельмар собирался порвать с вами из-за некоторых ваших поступков, которых не одобрял.

– Это ложь! Ложь!

– Кто знает? А если правда? Чем не мотив – избавиться от него, пока он не нанес вам публичного оскорбления? Мне кажется, вам нелегко было бы перенести подобное. Теперь вы, госпожа Канторо, – быстро продолжил Бейли, не дав Либичу возразить. – Смерть доктора Дельмара сделала вас ведущим фетоинженером, вы получили ответственную должность,

– Праведное небо, да мы ведь уже обсуждали это! – сердито крикнула Клорисса.

– Знаю, но тем не менее ваш мотив тоже следует принять во внимание. Что касается доктора Квемота, он постоянно играл с доктором Дельмаром в шахматы. Может быть, его злили слишком частые проигрыши.

– Проигрыш в шахматы вряд ли может служить мотивом для убийства, инспектор, – спокойно заметил социолог.

– Зависит от того, насколько серьезно вы относитесь к игре. Мотив, который для убийцы заслоняет весь мир, другим может показаться совершенно незначительным. Впрочем, дело не в том. Я лишь, старался показать вам, что одного мотива недостаточно. Мотив мог быть у любого – особенно для убийства такого человека, как доктор Дельмар.

– Что вы хотите сказать? – негодующе спросил Квемот.

– Только то, что доктор Дельмар был «хороший солярианин». Все вы сами о нем так отзывались. Он строго придерживался солярианских моральных норм. Он был идеалом, почти абстракцией. Кто же мог любить такого человека или хотя бы чувствовать к нему симпатию? Человек, лишенный недостатков, только заставляет других почувствовать собственное несовершенство. Древний поэт Теннисон выразил это так: «Тот весь изъян, кто вовсе без изъяна».

– Нельзя же убить человека только за то, что он слишком хороший, – нахмурилась Клорисса.

– Это вы так думаете, – отозвался Бейли и вернулся к прерванному рассуждению: – Доктор Дельмар раскрыл (или думал, что раскрыл) на Солярии заговор, ставивший целью завоевание Галактики. Дельмар хотел вмешаться, поэтому люди, входившие в заговор, могли счесть необходимым убрать его. В заговоре мог состоять кто угодно – в том числе, конечно, и госпожа Дельмар – а также и заместитель директора Службы Безопасности Корвин Аттлбиш.

– Я? – процедил тот.

– Не вы ли пытались закрыть следствие, став главой ведомства после происшествия с Грюером?

Бейли отпил несколько глотков из пакета, который вскрыл сам – ни человек, ни робот его не касался, – и собрался с силами. Пока что он тянул время и был благодарен солярианам за то, что они ведут себя тихо. Впрочем, они не привыкли, как земляне, спорить друг с другом и не умели драться врукопашную.

– Рассмотрим далее, у кого была возможность совершить убийство. Существует общее мнение, что возможность была только у госпожи Дельмар, поскольку лишь она могла достаточно близко подойти к мужу. Но так ли это? Предположим, что кто-то другой решился убить доктора Дельмара. Неужели столь отчаянное решение не отодвинуло бы на второй план неприятную необходимость личного контакта? Если бы кто-то из вас задумал убийство, разве он не согласился бы потерпеть несколько минут ради того, чтобы совершить его? Разве он не мог пробраться в имение Дельмара…

– Вы не знаете, о чем говорите, землянин, – ледяным тоном прервал Аттлбиш, – То, что мог или не мог сделать предполагаемый преступник, значения не имеет. Дело в том, что сам доктор Дельмар никогда бы не позволил приблизиться к себе – уж вы мне поверьте. Если бы кто-нибудь вздумал явиться к нему, доктор Дельмар не посмотрел бы на самую близкую и старую дружбу и выгнал бы этого человека вон, а при необходимости позвал бы роботов и велел бы вышвырнуть его.

– Да, – сказал Бейли, – все верно – при условии, что доктор Дельмар понял бы, что видит перед собой живого человека.

– Что вы говорите? – дрогнувшим голосом спросил удивленный доктор Тул.

– Когда вы после убийства оказывали помощь госпоже Дельмар, она думала, что видит ваше изображение, доктор, пока вы не дотронулись до нее. Она сама говорила мне это, и я ей верю. Скажу и про себя – я не привык к видеоконтактам, и когда по прибытии на Солярию беседовал с агентом Грюером, то думал, что он в самом деле здесь. Когда же после разговора он исчез, я крайне удивился. А теперь обсудим обратную возможность. Человек всю свою взрослую жизнь общается только по видео, никогда и ни с кем не видится лично, за исключением редких встреч с женой. И вдруг перед ним появляется кто-то – не жена. Конечно, он подумает, что это видеосеанс – тем более если робота научили сказать Дельмару, что он сейчас соединит его с таким-то.

– Ничего подобного, – сказал Квемот. – Пришедшего выдал бы фон.

– Возможно – но кто из вас в такие мгновения обращает внимание на фон? Прошло бы несколько минут, прежде чем Дельмар почувствовал бы неладное, а за это время его приятель успел бы подойти к нему и ударить по голове.

– Это невозможно, – не уступал Квемот.

– Я другого мнения. Я считаю, что возможность не является неоспоримым доказательством вины госпожи Дельмар. Да, у нее была возможность, но она была и у других.

Бейли снова сделал паузу. На лбу у него выступила испарина, но вытереть ее означало показать свою слабость. Нельзя было упускать бразды правления – тот, в кого он метил, должен был сознавать превосходство Бейли, а землянину нелегко добиться такого от космонита. Бейли посмотрел на всех по очереди и счел, что пока дела идут неплохо. Даже Аттлбиша проняло, и он проявлял вполне человеческие признаки волнения.

– Наконец, перейдем к средствам – самому загадочному моменту во всем деле. Орудие убийства так и не было найдено.

– Знаем, – сказал Аттлбиш. – Если бы не это, мы бы уже предъявили обвинение госпоже Дельмар и никакого следствия не понадобилось бы,

– Допустим, – сказал Бейли, – Итак, рассмотрим вопрос о средствах. Существуют две возможности. Либо убийство совершила госпожа Дельмар, либо кто-то другой. Если убила госпожа Дельмар, орудие осталось бы на месте преступления – при условии, что кто-то не унес его позднее. Мой партнер, господин Оливо с Авроры, сейчас отсутствующий, предположил, что такую возможность имел доктор Тул. Я спрашиваю доктора Тула в присутствии всех: вы действительно сделали это? Вы унесли оружие, оказав предварительно помощь лежащей без чувств госпоже Дельмар?

– Нет, нет, – затрясся доктор. – Клянусь вам. Допрашивайте меня, как хотите – клянусь, что ничего не уносил.

– Полагает ли кто-либо из присутствующих, что доктор Тул солгал? – Все промолчали. Либич взглянул на что-то за кадром и произнес какие-то слова.

– Второй вариант: преступление совершил кто-то другой и унес оружие с собой. Если так – зачем он это сделал? Унести оружие – значит объявить всем, что госпожа Дельмар невиновна. Если убийца – третье лицо, с его стороны было вопиющей глупостью не оставить оружие рядом с телом и не обвинить тем самым госпожу Дельмар. Итак, орудие в любом случае должно было находиться на месте преступления! Просто его никто не заметил.

– Мы что, по-вашему, дураки или слепые? – спросил Аттлбиш.

– Вы – соляриане. Потому-то и не смогли распознать то орудие, которое осталось на месте преступления.

– Ничего не понимаю, – с отчаянием сказала Клорисса.

Даже Глэдия, которая не подавала признаков жизни в продолжение всего разговора, удивленно смотрела на Бейли.

– Мертвый мужчина и женщина в обмороке – не единственные, кто остался на месте преступления. Там был еще и вышедший из строя робот.

– Ну и что же? – сердито спросил Либич.

– Разве не очевидно, что, если мы исключим невозможное, нам останется истина, хоть и невероятная? Тот робот и был орудием убийства, которое никто из вас в силу своего воспитания не сумел распознать.

Все заговорили разом, кроме Глэдии, которая продолжала молча смотреть на Бейли. Инспектор поднял руки.

– Подождите. Тихо. Дайте объяснить! – И он повторил свою версию того, как могло быть организовано покушение на Грюера, и рассказал, как пытались убить его самого на детской ферме.

– И это, надо полагать, осуществили таким образом, – нетерпеливо сказал Либич, – один робот отравил стрелу, не ведая, что творит, а другой вручил отравленную стрелу мальчику, предварительно сказав ему, что вы землянин – и не подозревал, что стрела отравлена.

– Вероятно, да. Обоих роботов должны были тщательно проинструктировать.

– Притянуто за уши, – сказал Либич,

Квемот побледнел: казалось, он вот-вот лишится чувств.

– Ни один солярианин не способен использовать роботов во вред другому человеку.

– Может, и так, – пожал плечами Бейли, – но главное в том, что роботов, как выяснилось, можно применять в подобных целях. Спросите доктора Либича – он роботехник.

– Но к убийству доктора Дельмара ваша теория неприменима, – сказал Либич, – я уже говорил вам вчера. Как можно заставить робота раздробить человеку череп?

– Хотите объясню?

– Если сумеете.

– Дельмар испытывал робота новой модели. Значение этого факта ускользало от меня до вчерашнего вечера, когда я случайно сказал роботу, желая, чтобы он помог мне встать со стула: «Дай руку». Робот в недоумении уставился на свою руку, точно подумал, что я прошу его снять руку и дать ее мне. Пришлось сформулировать команду по-другому. Но это напомнило мне о том, что я слышал от доктора Либича. Они экспериментировали с роботами, у которых были съемные конечности. Допустим, что робот, которого испытывал в тот день доктор Дельмар, был как раз такого типа и мог менять одни конечности на другие в зависимости от рода выполняемых работ. Предположим, убийца знает о том и внезапно говорит роботу: «Дай свою руку». Робот снимает руку и подает ему. Тяжелая рука робота – превосходное оружие. Сделав свое дело, убийца ставит руку на место.

Сначала все в ужасе молчали, потом поднялся возмущенный ропот – последнюю фразу Бейли пришлось прокричать, и все равно его чуть не заглушили. Аттлбиш, весь красный, встал со стула и шагнул вперед.

– Даже если так, все равно убийца – госпожа Дельмар. Она была там, она поссорилась с мужем, она видела, как муж работает сроботом, и знала, что у робота съемные конечности – если такие роботы и впрямь существуют. Как бы вы ни старались, землянин, все указывает на нее.

Глэдия тихо заплакала. Бейли, не глядя на нее, сказал:

– Напротив – легко доказать, что это преступление она никак не могла совершить.

Джотан Либич с презрительным видом скрестил руки на груди. Бейли, заметив это, сказал:

– И вы мне поможете, доктор Либич. Как роботехник, вы знаете, что управление роботами с целью заставить их совершить убийство против воли требует незаурядного мастерства. Вчера я хотел посадить кое-кого под домашний арест. И дал троим роботам подробные инструкции на предмет его охраны. Простое, казалось бы, дело – но я в роботах профан. В моей инструкции оказался пробел, и мой арестованный ушел.

– А кто это был? – спросил Аттлбиш,

– Неважно, – отмахнулся Бейли. – А важно то, что дилетант не способен мастерски командовать роботами. Дилетантов же вполне достаточно и на Солярии. Много ли, например, понимала в роботехнике Глэдия Дельмар? Доктор Либич!

– Что? – не понял роботехник.

– Вы пытались обучать ее роботехнике. Что же, она была способной ученицей? Научилась хоть чему-нибудь?

– Нет, – смущенно сознался Либич и умолк.

– Она была совершенно безнадежна, не так ли? Или вы предпочитаете не отвечать?

– Она могла притвориться непонимающей, – холодно сказал Либич.

– И вы, как роботехник, готовы заверить, что госпожа Дельмар способна заставить роботов совершить непреднамеренное убийство?

– Как я могу ответить?

– Поставим вопрос по-другому. Тот, кто пытался убить меня на детской ферме, должен был сначала разыскать инспектора Бейли, пользуясь сетью связи роботов. Я ведь ни одному человеку не говорил, куда направляюсь, и только роботы, доставлявшие меня с места на место, знали, где я. Мой партнер Дэниел Оливо в тот день тоже пытался найти меня, и это ему удалось с большим трудом. Но убийца, должно быть, выяснил все без труда – ему ведь надо было не только разыскать меня, но еще и отравить стрелу и устроить так, чтобы ею выстрелили, пока я не покинул ферму и не отправился дальше. Сумела бы сделать что-либо подобное госпожа Дельмар?

Корвин Аттлбиш подался вперед.

– Кто же, по-вашему, покушался на вас, землянин?

– Доктор Джотан Либич сам признался, что он лучший специалист по роботам на планете.

– Это что, обвинение? – крикнул Либич.

– Да! – крикнул в ответ Бейли.

Ярость в глазах Либича медленно угасла, сменившись если не спокойствием, то чем-то похожим на облегчение.

– Я обследовал дельмаровского робота после убийства, – сказал он, – У него не было съемных конечностей – их можно было снять, как обычно, только с помощью специальных инструментов, да и то умеючи. Так что этот робот не мог быть орудием убийства Дельмара – ваш вывод ошибочен.

– А кто может подтвердить ваше заявление?

– В моем слове еще никто не сомневался.

– А я сомневаюсь. Я обвиняю вас, и ваше голословное заявление ничего не стоит, Если бы кто-то мог его подтвердить, тогда другое дело. Вы подозрительно быстро избавились от этого робота. Почему?

– Не было причины хранить его. Он был полностью выведен из строя, потерял всякую ценность.

– Почему?

– Вы уже спрашивали меня, землянин, – ответил Либич, потрясая пальцем перед Бейли, – и я сказал вам почему. Робот стал свидетелем убийства, которому не мог помешать.

– Вы сказали также, что это всегда ведет к полному разрушению, таково универсальное правило. Но робот, подавший Грюеру отравленное питье, отделался только хромотой и шепелявостью. А ведь он сам был невольным убийцей – как казалось тогда, – а не просто свидетелем. Однако сохранил достаточно рассудка, чтобы его можно было допросить. Значит, дельмаровский робот пострадал гораздо сильнее грюеровского. И неудивительно – ведь его собственную руку использовали как орудие убийства.

– Чепуха, – возмутился Либич. – Вы ничего не смыслите в роботехнике.

– Возможно. Но я предлагаю главе Службы Безопасности Аттлбишу проверить отчетность вашего завода и ремонтной мастерской. Может быть, удастся выяснить, производились ли у вас роботы со съемными конечностями – и если да, то посылали ли такого робота доктору Дельмару – и если да, то когда.

– Никто не будет рыться в моих книгах! – крикнул Либич.

– Но почему, если вам нечего скрывать?

– Да с какой стати мне было убивать Дельмара? Вот вы что мне скажите. Какой у меня был мотив?

– Могу предложить два, – сказал Бейли. – Вы были дружны с госпожой Дельмар. Более чем дружны. Соляриане по-своему тоже люди. Вы никогда не общались с женщинами, но это не уберегло вас, так сказать, от животных инстинктов. Вы видели госпожу Дельмар, – извините, по видео, конечно, – одетой весьма легко и…

– Нет! – с болью выкрикнул Либич.

– Нет, – вырвалось шепотом у Глэдии.

– Возможно, вы и сами не понимали своих чувств – или же, смутно осознавая их, презирали себя за слабость, а госпожу Дельмар ненавидели за то, что она внушала их вам. И Дельмара ненавидели – за то, что он ею обладает. Вы же просили госпожу Дельмар стать вашим ассистентом – это была уступка вашему либидо. Она отказалась, и ваша ненависть к ней стала еще сильнее. Убив доктора Дельмара таким образом, чтобы подозрение пало на его жену, вы отомстили бы им обоим.

– Кто поверит вашей грязной дешевой мелодраме? – хрипло прошептал Либич. – Разве что другой землянин, такой же скот, как и вы. Но не солярианин.

– Я не настаиваю на этом мотиве, – сказал Бейли. – Думаю, он тоже подсознательно присутствовал, но у вас имелся мотив и попроще. Доктор Рикэн Дельмар стоял на пути у ваших планов, и его надо было убрать.

– О каких планах вы говорите?

– О ваших планах завоевания Галактики, доктор Либич.