Глава тринадцатая
Роботехник усмиряется
– Невозможно! – воскликнула Клорисса. – Праведное небо, это просто невозможно!
– Праведное там или неправедное – есть у вас на ферме животное, которого не жалко? Поцарапайте его этой стрелой и посмотрите; что получится.
– Но зачем кому-то…
– Зачем, я знаю, – отрезал Бейли. – Вопрос в том, кто.
– Никто.
У Бейли снова все поплыло перед глазами. Он со злостью швырнул стрелу в сторону Клориссы, та проводила ее взглядом.
– Поднимите, – крикнул Бейли, – и уничтожьте, если не хотите проверять. Не то на нее наткнутся дети, и произойдет несчастье.
Клорисса поспешно взяла стрелу, зажала между большим и указательным пальцами.
Бейли бросился к дому и нырнул в ближайшую дверь, Клорисса последовала за ним со стрелой в руке. Немного восстановив душевное равновесие в четырех стенах, Бейли спросил:
– Кто отравил стрелу?
– Представления не имею.
– Не сам же мальчик. Вы не могли бы установить, кто его родители?
– Можно справиться в картотеке, – буркнула Клорисса.
– Так вы сохраняете записи о родстве?
– Да, для геноанализа.
– А парень не мог знать, кто его родители?
– Исключено,
– А вдруг он как-то выяснил?
– Ему пришлось бы взломать дверь в комнату: где хранятся записи Исключено.
– А если бы в имение явился взрослый человек и пожелал узнать, кто его ребенок?
– Крайне маловероятно, – вспыхнула Клорисса.
– И все же предположим. Ему бы ответили?
– Не знаю. Собственно, законом это не возбраняется. Просто не принято.
– Вот вы бы ответили?
– Постаралась бы уклониться. Доктор Дельмар не ответил бы; я знаю. Он был убежден, что родственные связи нужны только для геноанализа. До него, возможно: порядки были помягче. А почему вы обо всем этом спрашиваете?
– Мне непонятно, какой мотив мог быть у самого пария – может, он действовал по наущению родителей?
– Ужас какой, – Клорисса в расстроенных чувствах подошла к Бейли на небывало близкое расстояние и далее протянула инспектору руку. – Как это все могло произойти? Босс мертв, вас чуть не убили. А ведь на Солярии нет причин для насилия. У всех есть все, что хочется, – значит, нет зависти. Нет родственных связей – значит, нет и семейных распрей. У всех отменное генетическое здоровье. – Вдруг ее лицо прояснилось, – Погодите-ка. Стрела не могла быть отравлена. В обратном вы меня не убедите.
– Почему?
– С Биком был робот. Он не допустил бы никакого яда. Он ни в коем случае не мог совершить ничего такого, что причинило бы вред человеку. Гарантия – Первый Закон Роботехники.
– Да? Что это за Первый Закон?
– То есть как? – уставилась на него Клорисса,
– Да так. Велите проверить стрелу и убедитесь, что она отравлена, – Самого Бейли проверка мало заботила – он и так знал, что стрела отравлена. – Вы все еще верите, что госпожа Дельмар виновна в смерти мужа?
– Там никого не было, кроме нее.
– Понятно, А здесь не было ни одного взрослого человека, кроме вас, когда в меня выстрелили отравленной стрелой.
– Я к этому не имею никакого отношения, – энергично возразила Клорисса.
– Возможно, Возможно также, что и госпожа Дельмар невиновна. Вы разрешите воспользоваться вашим видеофоном?
– Да, конечно.
Бейли точно знал, с кем собирается говорить – и это была не Глэдия, И вдруг, неожиданно для себя, сказал роботу:
– Соедини меня с Глэдией Дельмар.
Робот молча подчинился, и Бейли стал наблюдать за ним, сам удивляясь, почему так распорядился.
Потому, что о ней только что шел разговор, потому, что его немного беспокоила их недавняя ссора или просто потому, что, насмотревшись на пышущую здоровьем, донельзя практичную Клориссу, он стремился для разнообразия взглянуть на Глэдию?
Иосафат! Иногда приходится играть по слуху, примирительно подумал он.
Она явилась перед ним, сидя на большом стуле с прямой спинкой, который делал ее еще меньше и еще беззащитнее. Волосы были зачесаны назад и собраны в пучок. В ушах висели серьги с камнями, похожими на бриллианты. На ней было простенькое платьице, узкое в талии. Она тихо сказала:
– Хорошо, что вы меня вызвали, Элайдж. Я сама пыталась вас найти.
– Доброе утро, Глэдия. – (Или день? Или вечер? Он не знал, сколько сейчас времени у Глэдии, и не мог угадать по ее платью.) – Зачем вы меня искали?
– Чтобы извиниться перед вами за то, что вышла из себя на последнем сеансе. Но господин Оливо не знал, где вы.
Бейли представил себе Дэниела под неусыпной охраной роботов и спрятал улыбку.
– Ничего страшного. Через несколько часов я буду у вас.
– Конечно… то есть как – будете?
– Собственной персоной, – отрезал Бейли.
Она широко раскрыла глаза и впилась пальцами в гладкие пластмассовые подлокотники.
– Что, так нужно?
– Необходимо.
– Не думаю, что…
– Вы разрешаете?
– Это совершенно необходимо? – спросила она, глядя в сторону.
– Да. Но сначала я должен встретиться кое с кем еще. Ваш муж интересовался роботехникой – вы сами говорили мне, да и другие тоже – но ведь он не был профессионалом?
– У него было другое образование, Элайдж, – ответила она, все еще избегая смотреть на него.
– И ему помогал какой-то роботехник, верно?
– Джотан Либич, – тут же ответила она. – Мой близкий друг.
– В самом деле? – воскликнул Бейли.
– Я, наверное, зря это сказала, – смешалась Глэдия.
– Почему же зря, если это правда.
– Все время боюсь сказать что-нибудь такое, что покажется… Вы не представляете, как тяжело, когда все думают, что вы в чем-то виноваты.
– Не обращайте внимания, В чем проявляется ваша дружба с Либичем?
– Ну, как сказать… Он живет в соседнем поместье. Затраты видеоэнергии практически равны нулю, так что мы можем постоянно общаться в движении без всяких хлопот. Мы с ним гуляем вместе – точнее, гуляли.
– Никогда бы не подумал, что вы способны с кем-то прогуливаться,
– Я же сказала – с помощью видео, – вспыхнула Глэдия, – Все время забываю, что вы землянин. При видеосвязи в свободном движении фокус сосредоточивается на человеке, и можно ходить где угодно, не теряя контакта. Я гуляю в своем имении, он в своем, но мы как будто вместе. Это так приятно. – Она вдруг хихикнула. – Бедный Джотан.
– Почему бедный?
– Вспомнила, как вы подумали, что мы по-настоящему гуляем вместе. Он бы просто умер, если бы знал, что кто-то о нем так подумает.
– Почему?
– У него на этом пунктик. Он говорил мне, что уже в пять лет прекратил личные встречи – настоял на том, что будет общаться только по видео. Бывают такие дети. Рикэн, – она смутилась, но продолжала, – Рикэн, мой муж, однажды сказал мне по поводу Джотана, что таких детей будет все больше и больше. Он сказал, что это нечто вроде социальной эволюции и что у видеоконтактов большое будущее. А вы как считаете?
– Я здесь не авторитет.
– Джотан даже не женился. Рикэн сердился на него, говорил, что Джотан ведет себя антисоциально и что его гены нужны обществу, но Джотан не слушал.
– А имел он право не вступать в брак?
– Не то чтобы… Но знаете, он блестящий роботехник, а роботехники на Солярии ценятся. Думаю, на это просто закрыли глаза. Но Рикэн, по-моему, больше не хотел работать с Джотаном. Он мне сказал, что Джотан плохой солярианин,
– А Джотану он это говорил?
– Не знаю. Он работал с ним до самого конца.
– Но считал плохим солярианином за то, что тот не женился?
– Рикэн раз сказал, что брак – самое трудное в жизни, но надо терпеть.
– А вы что думаете на этот счет?
– О чем вы, Элайдж?
– Вы тоже полагаете, что брак – самое трудное в жизни?
С ее лица исчезло всякое выражение, точно она старательно смыла его.
– Никогда об этом не думала.
– Вы сказали, что гуляете с Джотаном Либичем, а потом поправились, изменили время с настоящего на прошедшее. Значит, прогулки прекратились?
Глэдия покивала головой, и на ее лице снова появилось выражение – грустное.
– В общем, да. Пару раз я вызывала его по видео, но он постоянно был занят, и мне не хотелось – ну, вы понимаете.
– Это происходило после смерти вашего мужа?
– Нет, раньше. За несколько месяцев до нее.
– Может быть, доктор Дельмар запретил ему общаться с вами?
– Как запретил? – опешила Глэдия. – Мы с Джотаном не роботы. Как нам можно что-нибудь запретить?
Бейли не стал объяснять. Объяснение было бы чисто земное, и Глэдия ничего бы не поняла. Даже если бы он ухитрился растолковать, что к чему, то ничего, кроме отвращения, у нее бы не вызвал.
– Я просто так спросил. Я свяжусь с вами снова, Глэдия, когда поговорю с Либичем. Кстати, который у вас там час? – Он тут же пожалел о своем вопросе. Робот ответил бы в земных единицах, а Глэдия, пожалуй, ответит в солярианских – Бейли уже надоело признаваться в своем невежестве.
Однако ответ Глэдии был не точным, а описательным:
– Вторая половина дня.
– И у Либича в имении тоже?
– О да.
– Хорошо. Свяжусь в вами, как только смогу, и мы договоримся о встрече.
– Это совершенно необходимо? – снова заколебалась она.
– Да.
– Что ж, хорошо, – тихо ответила Глэдия.
С Либичем Бейли соединили не сразу, и он использовал промежуток, чтобы съесть еще один сандвич, который ему принесли прямо в упаковке. Бейли был теперь настороже и внимательно осмотрел обертку, прежде чем разорвать ее, а потом старательно исследовал содержимое.
Пластиковый пакетик с молоком, еще не совсем оттаявший, Бейли разодрал зубами и стал пить прямо та него. Невесело было думать о ядах медленного действия без запаха и вкуса, которые можно впрыснуть куда угодно при помощи иглы и шприца, но Бейли отогнал эту мысль; сочтя ее ребяческой. Пока что и убийство, и оба покушения совершались донельзя открыто. Удар по голове, доза яда: которой можно отравить дюжину человек, стрела; пущенная прямо в жертву, – во всем этом не было ничего изощренного и утонченного.
Потом Бейли подумал, все так же невесело, что, если он и дальше будет прыгать между временными поясами, вряд ли ему удастся поесть по-человечески. Да и выспаться тоже, Тут к нему подошел робот.
– Доктор Либич предлагает вам повторить свой вызов завтра, У него срочная работа,
Бейли вскочил, на ноги и рявкнул;
– А ну скажи ему… – но осекся. Что толку кричать на робота? То есть кричать-то можно, но на робота крик действует не сильнее, чем шепот. И Бейли продолжал нормальным голосом: – Скажи доктору Либичу или роботу, с кем ты там ведешь переговоры, что я расследую убийство его коллеги, примерного солярианина. Скажи, что я не могу ждать, пока доктор закончит работу. Скажи, что, если он через пять минут не выйдет на связь, я сяду на самолет и встречусь с ним лично в его имении не позже чем через час. Так и скажи – встречусь лично, чтобы не было ошибки, – И Бейли вернулся к своему сандвичу.
Не прошло и пяти минут, как перед ним возник Либич – по крайней мере, солярианин, которого Бейли счел Либичем.
Это был худощавый человек, который держался прямо и чопорно. В темных глазах навыкате застыло отрешенное выражение, сейчас слегка разбавленное гневом. Одно веко было чуть ниже другого.
– Вы землянин? – спросил он.
– Элайдж Бейли; инспектор класса С-7, расследую убийство доктора Рикэна Дельмара. А вы?
– Доктор Джотан Либич. Почему вы позволяете себе беспокоить меня во время работы?
– Потому что это моя работа.
– Так занимайтесь ею в другом месте.
– Сначала мне нужно задать вам несколько вопросов, доктор. Вы, кажется, тесно сотрудничали с доктором Дельмаром?
Либич вдруг сжал кулак и направился к камину, на котором маленький, хитро устроенный часовой механизм совершал сложные, гипнотизирующие глаз периодические движения.
Видоискатель следовал за Либичем так, что тот все время находился в центре кадра – перемещалась комната, дергаясь рывками в такт его шагам.
– Если вы тот инопланетянин, которого грозился доставить Грюер…
– Тот самый.
– Тогда вы здесь вопреки моему совету. Сеанс окончен.
– Нет, не прерывайте сеанс. – Бейли повысил голос и наставил на роботехника палец – тот при этом заметно отпрянул, в отвращении скривив свои полные губы, – Я ведь не блефовал, говоря о встрече.
– Пожалуйста, избавьте меня от вашей земной вульгарности.
– Если я что-то говорю, я это делаю. Я приду к вам, если нельзя заставить вас говорить по-другому. Возьму за шиворот и заставлю выслушать меня.
– Вы грязная скотина, – Либич попятился.
– Это как вам угодно, но я так и поступлю.
– Если вы вторгнетесь в мое имение, я… я…
– Что вы? Убьете меня? Вы часто так угрожаете людям?
– Я вам не угрожал.
– Тогда поговорим. Мы и так уже потеряли много ценного времени. Вы тесно сотрудничали с доктором Дельмаром. Верно?
Роботехник опустил голову и стал дышать медленно и мерно. Когда он поднял глаза, то уже полностью владел собой и даже выдавил короткую безжизненную улыбку.
– Да.
– Дельмара, насколько я понял, интересовали роботы нового типа,
– Да.
– Какого именно типа?
– Вы роботехник?
– Нет. Объясните мне так, чтобы я понял.
– Не уверен, что смогу.
– А вы постарайтесь. Я, например, думаю, что ему нужны были роботы, способные заставить детей слушаться, Что для этого требовалось?
Либич поднял брови.
– Если не вдаваться в детали и опустить различные тонкости, то нужно усилить С-интеграл, управляющий двойной маршруткой реакцией Сикоровича на уровне W-65.
– Ребус какой-то.
– Тем не менее…
– Все равно ребус. Вы не можете объяснить по-другому?
– Это означает некоторое ослабление Первого Закона.
– Почему? Ведь ребенка наказывают для его же пользы – такова идея, верно?
– Для его же пользы! – Глаза Либича вспыхнули, и он, почти позабыв о своем собеседнике, заговорил более свободно. – По-вашему, все так просто? Много ли людей способно претерпеть мелкие неудобства во имя будущих благ? Попробуйте внушить ребенку, что от сладкого у него может заболеть живот, а от горького живот вскоре пройдет! И вы хотите, чтобы это понял робот? Боль, которую робот причиняет ребенку, посылает мощный разрушительный импульс в позитронный мозг. Чтобы уравновесить этот импульс другим, выражающим будущую пользу, нужно столько основных и дополнительных схем, что мозг увеличивается на пятьдесят процентов – если не пожертвовать прочими схемами.
– Значит, вам не удалось создать такого робота?
– Нет, не удалось и не удастся. Да и никому не удастся.
– В день своей смерти Дельмар испытывал именно такую модель?
– Нет, не такую. Нас интересовали и более практические проблемы.
– Доктор Либич, – спокойно сказал Бейли, – мне предстоит еще многое усвоить в области роботехники, и я хочу попросить вас стать моим учителем.
Либич затряс головой, и его приспущенное веко сползло еще ниже, будто он подмигнул, – впечатление получилось жутковатое.
– Излишне объяснять, что курс роботехники нельзя прочесть в считанные минуты. У меня нет времени.
– И все-таки вам придется позаниматься со мной. Тут у вас на Солярии все пропахло роботами. Если вопрос только во времени, я тем более должен к вам приехать. Я землянин и не могу удовлетворительно работать или думать с помощью видео.
Казалось бы, Либичу больше некуда выпрямляться, но он выпрямился.
– Ваши земные фобии меня не волнуют. Визит невозможен.
– Думаю, вы перемените свое мнение, когда я скажу то главное, о чем хотел проконсультироваться с вами.
– Что бы вы ни сказали, это ничего не изменит.
– Да? Тогда слушайте. Я убежден, что на протяжении всей истории существования позитронного робота Первый Закон Роботехники намеренно читался неверно.
– Как неверно? – дернулся Либич. – Глупец! Сумасшедший! Почему?
– Чтобы скрыть тот факт, – невозмутимо сказал Бейли, – что робот способен совершить убийство.
