Глава двадцать первая
Здесь?
На стук прибежал солдат.
— Отойдите отсюда! — приказал он раздраженно.
Они стояли напротив друг друга.
Дверей в этих маленьких каютах, приспособленных под камеры, не было, их заменяло силовое поле. Его можно было потрогать рукой: сначала оно немного подавалось, словно резина, но потом становилось твердым, как сталь.
Поле слегка подрагивало у Байрона под ладонью. Непроходимое для предметов, оно спокойно пропускало лучи нейронного хлыста. Как раз такой хлыст и был в руке у стражника.
— Мне необходимо видеть наместника Аратапа, — заявил Байрон.
— И ради этого вы поднимаете такой шум? — стражник был не в духе. Ночная вахта — не подарок, к тому же он проигрался в карты. — Доложу, когда кончится дежурство.
— Ждать нельзя. — Байрон почувствовал, как его охватывает отчаяние. — Это очень важно!
— Придется подождать. Вернетесь на место или хотите отведать хлыста?
— Послушайте, — сказал Байрон, — вот этот человек со мной — Джилберт Хинриад. Он болен. Может быть, умирает. Если Хинриад умрет на тиранитском корабле из-за того, что вы не дали мне поговорить с офицером, вам придется несладко.
— Что с ним?
— Не знаю. Побыстрее, если вам не надоело жить.
Стражник что-то пробормотал и ушел. Байрон следил за ним, пока мог видеть в полутьме. Он напряг слух, пытаясь уловить гудение двигателей, готовящихся к прыжку, но ничего не услышал.
Затем подошел к Джилберту и осторожно приподнял его голову за волосы.
С искаженного ужасом лица на него взглянули безумные глаза. В них не было мысли — один только страх.
— Кто вы?
— Это я, Байрон. Как вы себя чувствуете?
Джилберт с трудом пришел в себя.
— Байрон? — безучастно спросил он и, немного оживившись, добавил: — Скоро прыжок? Смерть не страшна, Байрон.
Байрон выпустил его голову. Не было смысла сердиться на Джилберта, уверенного в том, что он совершил героический поступок. Тем более что этот подвиг окончательно сломил его.
Но Байрон не мог успокоиться, Почему ему не дают поговорить с Аратапом? Почему не выпускают отсюда? Он обнаружил, что снова бьет по стене кулаком. Если бы здесь была дверь, он сломал бы ее, если бы были прутья решетки, он отогнул бы их, вырвал бы из гнезда, черт подери! Но силовое поле не сломаешь. Он снова закричал.
И снова послышались шаги.
Байрон подбежал к силовой перегородке. Он не мог выглянуть, чтобы увидеть, кто идет по коридору. Ему оставалось только ждать.
Это опять оказался стражник.
— Назад! — рявкнул он. — Шаг назад, руки вытянуть перед собой!
Рядом с ним стоял офицер.
Байрон попятился. Нейронный хлыст стражника неотступно следовал за ним.
— Человек рядом с вами — не Аратап, — сказал Байрон. — Я должен поговорить с наместником.
— Если Джилберт Хинриад болен, вам нужен врач, а не наместник, — возразил офицер.
Мелькнула слабая голубоватая искра, означавшая, силовое поле снято. Офицер вошел в каюту, и Байрон увидел на его мундире знаки различия медработника.
Байрон шагнул к нему.
— Выслушайте меня. Корабль не должен совершать прыжок. Приказ об этом может отдать только наместник, поэтому мне необходимо его видеть. Вы понимаете это? Вы офицер. Разбудите его.
Доктор хотел отстранить Байрона с дороги, но тот отбросил его руку.
— Стражник, уберите его отсюда! — завопил офицер.
Солдат шагнул вперед, и в этот момент Байрон прыгнул и подмял его под себя. Оба покатились по полу. Он сдавил сначала плечи противника, потом кисть, пытавшуюся повернуть оружие.
На мгновение они застыли, напряженно пытаясь пересилить друг друга. И тут Байрон краем глаза увидел, как офицер бросился к двери, чтобы поднять тревогу.
Свободной рукой юноша схватил его за лодыжку. Стражник в это мгновение чуть было не вырвался на свободу, офицер яростно брыкался, но Байрон, со вздувшимися от перенапряжения венами, изо всех сил подтягивал противников к себе, не разжимая рук.
Офицер с хриплым криком упал. Хлыст стражника с глухим стуком ударился об пол.
Байрон рухнул, накрыл его собой, перекатился и привстал на коленях, опираясь об пол одной рукой. В другой руке он держал хлыст.
— Ни звука! — выдохнул он. — Бросайте оружие!
Солдат в изодранной форме поднялся на ноги, с ненавистью взглянул на Байрона и бросил короткую и тяжелую пластиковую дубинку. Доктор был безоружен.
Байрон подобрал дубинку и сказал:
— Прошу прощения, но мне нечем вас связать, да и времени нет.
Тускло блеснул нейронный хлыст — раз, другой. Вначале стражник, потом и доктор застыли в мучительной неподвижности, а затем свалились, нелепо разбросав в стороны руки и ноги.
Байрон повернулся к Джилберту, который тупо смотрел на него.
— Простите, но вы тоже, Джил.
Хлыст ударил в третий раз. Отсутствующее выражение так и застыло на лице у Джилберта.
Силовое поле было по-прежнему открыто, и Байрон вышел в пустынный коридор. На корабле стояла ночь, бодрствовали только дежурные.
Искать Аратапа не было времени. Нужно идти прямо в машинное отделение. Оно скорее всего на корме.
Мимо него торопливо прошел человек в форме техника.
— Когда прыжок? — спросил Байрон.
— Примерно через полчаса, — бросил тот через плечо.
— Машинное отделение прямо?
— И вверх по лестнице. — Неожиданно техник обернулся: — Кто вы такой?
Байрон не ответил. Хлыст ударил в четвертый раз. Байрон переступил через лежащего и поспешил вперед. Значит, через полчаса.
Поднимаясь по лестнице, он услышал шум. Из помещения, перед которым он очутился, лился яркий свет. Байрон, немного поколебавшись, сунул хлыст в карман. Они заняты, и у них не будет причины подозревать его.
Он вошел и оказался в просторном зале. Люди, суетившиеся около огромных преобразователей материи в энергию, выглядели пигмеями на фоне громоздких машин. В помещении мерцало множество циферблатов, предлагавших свою информацию любому, кто захочет взглянуть. Да, этот корабль, приближавшийся к классу пассажирского лайнера, сильно отличался от маленького тиранитского крейсера, к которому Байрон уже успел привыкнуть. Там почти все было автоматизировано. Здесь же, где энергии хватило бы на целый город, приборы контролировались еще и людьми.
Байрон находился на балконе с перилами, окружавшем машинное отделение. В одном углу он увидел маленькую комнатку, в которой два человека колдовали у компьютера.
Байрон устремился туда. Инженеры сновали мимо, не обращая на него внимания. Он шагнул в комнату. Двое, сидевшие за компьютером, уставились на него.
— Что вы здесь делаете? — спросил один из них, с лейтенантскими лычками. — Вернитесь на свой пост.
— Выслушайте меня, — сказал Байрон. — Гиператомные двигатели замкнуты. Их нужно отремонтировать.
— Держите его! — воскликнул второй. — Я его видел! Это один из пленников. Держи его, Лэнси!
Он метнулся ко второму выходу. Байрон перемахнул через стол с компьютером, ухватил беглеца за пояс и втянул обратно.
— Верно, — согласился он, — Я один из пленников. Меня зовут Байрон Вайдемос. Но я говорю правду. Осмотрите двигатели, если не верите мне.
Лейтенант, не сводивший глаз с нейронного хлыста, осторожно заметил:
— Этого нельзя сделать, сэр, без приказа дежурного офицера или наместника. Осмотр означал бы изменение расчетов прыжка и задержку на многие часы.
— Тогда свяжитесь с наместником!
— Я могу воспользоваться коммутатором?
— Поторопитесь!
Рука лейтенанта потянулась к микрофону, но на полпути повернула и нажала кнопку на столе. По всему кораблю зазвенели колокола тревоги.
Дубинка Байрона опоздала. Она яростно обрушилась на запястье лейтенанта, тот со стоном отдернул руку, но тревожный сигнал продолжал звучать.
В машинный зал через все входы врывались стражники.
Байрон быстро осмотрелся и перепрыгнул через ограждение балкона. Приземлился на четвереньки и, не вставая, покатился в сторону, стараясь двигаться как можно быстрее, чтобы не дать возможности прицелиться в себя. Прямо над ухом он услышал шипение луча, выпущенного из лучевого ружья, а через мгновение оказался в укрытии за одним из двигателей.
Съежившись, он прижимался к выступу машины. Правая нога сильно болела: здесь, вблизи от корпуса, гравитация была весьма ощутимой, а прыгать ему пришлось с большой высоты. Он здорово растянул связки. Значит, дальнейший побег исключается. Если он хочет выиграть время и остаться в живых, надо что-то делать прямо сейчас.
— Не стреляйте! — крикнул он, — Я безоружен.
Сначала дубинка, а затем и хлыст, отнятый у стражника, полетели и шлепнулись на виду у всех в центре машинного отделения.
— Я пришел, чтобы предупредить вас, — выкрикнул Байрон. — Гиператомные двигатели замкнуты. Прыжок означает смерть для всех. Я прошу только, чтобы вы проверили двигатели. Если я ошибаюсь, вы потеряете несколько часов, но, если я прав, спасете свои жизни.
— Взять его! — послышалась чья-то команда.
— Вы погибнете, если не послушаетесь меня! — завопил Байрон.
Он услышал осторожные шаги многих ног и попятился назад. Звук послышался и сверху. По корпусу машины к нему скользил солдат, прижимаясь к нагретой поверхности, словно к любимой невесте. Байрон ждал. По крайней мере, руки у него еще в порядке.
Неожиданно с потолка раздался неестественно громкий голос, проникший во все закоулки зала:
— Все по местам! Прекратить подготовку к прыжку! Проверить гиператомные двигатели!
Это был голос Аратапа, усиленный громкоговорителями. Тут же последовал новый приказ:
— Приведите молодого человека ко мне.
Байрон и не думал сопротивляться. Однако по два солдата с каждой стороны крепко держали его, Он старался идти твердым шагом, но отчаянно хромал на ушибленную ногу.
Аратап был полуодет. Глаза его казались выцветшими и какими-то рассеянными. Байрон понял, что наместник вынул контактные линзы.
— Вы вызвали большую суматоху, Фаррил, — сказал Аратап.
— Необходимо было спасти корабль. Отошлите стражников. Пока машины не осмотрят, я ничего не собираюсь предпринимать против вас.
— Пусть пока побудут здесь. Вначале я выслушаю доклад инженера.
Они молча ждали. Минуты тянулись бесконечно медленно. Наконец на пульте под надписью «Машинное отделение» вспыхнула красная лампочка.
Аратап включил связь:
— Докладывайте.
В динамике послышался хриплый голос:
— Гипердвигатели в отсеке «В» полностью замкнуты. Производится ремонт.
— Рассчитайте прыжок через шесть часов.
Аратап повернулся к Байрону и холодно сказал:
— Вы оказались правы.
Он махнул стражникам рукой, солдаты отдали честь, повернулись на каблуках и вышли один за другим строевым шагом.
— Я жду от вас подробностей, — сказал Аратап.
— Джилберт Хинриад проник в машинное отделение и замкнул двигатели. Он не способен отвечать за свои действия и не должен быть наказан.
— Да, он уже много лет ловко пользуется репутацией человека, не способного отвечать за свои поступки, — кивнул Аратап. — Пусть это останется между нами. Однако мне интересно — почему вы помешали уничтожить корабль? Вы ведь не боитесь умереть за свои убеждения?
— Убеждения тут ни при чем, — ответил Байрон. — Планеты повстанцев не существует. Я уже говорил это и повторяю еще раз. Центр заговора — Лингейн, и это легко проверить. Я был заинтересован лишь в расследовании обстоятельств смерти отца; леди Артемизия хотела избежать нежелательного брака; что же касается Джилберта, то он безумен.
— Но Автарх верил в существование этой загадочной планеты. Ведь он сообщил мне координаты.
— Его вера основывалась на грезах безумца. Джилберт выдумал свое приключение двадцать лет назад. Автарх поверил ему и рассчитал положение вероятных планетных систем, где может находиться этот вымышленный мир. Все это ерунда.
— И все же что-то мешает мне поверить вам, — возразил наместник.
— Что именно?
— Вы слишком стараетесь убедить меня… Разумеется совершив прыжок, я все увижу сам. А может быть, один из вас задумал уничтожить корабль, а другой — спасти его, чтобы убедить меня не искать планету повстанцев? По идее, я должен сказать себе: «Если бы такой мир существовал, молодой человек не помешал бы кораблю взорваться, чтобы спасти этот мир. Юноша молод и романтичен, и для него это была бы героическая смерть. Но поскольку он, рискуя жизнью, предотвратил взрыв, значит, Джилберт безумен, никакой планеты повстанцев нет и можно возвращаться, прервав поиски». Я не слишком сложно излагаю?
— Нет. Я понял вас.
— А поскольку вы спасли нам жизни, то должны получить соответствующее вознаграждение при дворе Хана. Таким образом, вы остаетесь в живых и одновременно сохраняете тайну повстанческого мира. Нет, молодой человек, очевидное не всегда убеждает меня. Прыжок к пятой звезде будет совершен.
— Я не возражаю, — ответил Байрон.
— Вы хладнокровны, — заметил Аратап. — Жаль, что вы не родились тиранитом.
В его устах это был настоящий комплимент.
— Сейчас мы отведем вас в вашу каюту, — добавил он, — и восстановим силовое поле. Простая мера предосторожности.
Байрон кивнул.
Стражника, которого вырубил Байрон, в каюте уже не было, но врач по-прежнему находился там и стоял, склонившись над безжизненной фигурой Джилберта.
— Он еще без сознания? — спросил Аратап.
При звуках этого голоса доктор стремительно выпрямился.
— Действие нейронного хлыста кончилось, наместник. Но этот человек немолод и долго находился под стрессом. Я не знаю, придет ли он в себя.
Байроном овладел ужас. Он упал на колени, не обращая внимания на боль в ноге, и осторожно коснулся плеча Джилберта.
— Джил, — прошептал он, тревожно вглядываясь в бледное лицо.
— Отойдите, — приказал медик, доставая свою сумку. — Шприц, по крайней мере, цел, — пробормотал он.
Он склонился над Джилбертом и глубоко всадил в него иглу. Бесцветная жидкость автоматически перекачивалась в вену. Когда шприц опустел, врач выдернул иглу и застыл в ожидании.
Веки Джилберта дрогнули, он открыл глаза и еле слышно прошептал:
— Я ничего не вижу, Байрон.
— Все в порядке, Джил. Отдыхайте, — сказал Байрон, склонившись к нему.
— Не хочу. — Джилберт попытался сесть. — Байрон, когда прыжок?
— Скоро, скоро!
— Останьтесь со мной. Я не хочу умирать в одиночестве.
Пальцы его слабо сжали руку Байрона, потом отпустили. Голова откинулась назад.
Доктор наклонился к нему и тут же выпрямился.
— Мы опоздали. Он умер.
На глазах у Байрона выступили слезы.
— Прости меня, Джил, — прошептал он, — Но ты ничего не знал. Ты ничего не понял…
Это были трудные часы для Байрона. Аратап не разрешил ему присутствовать на погребении в космосе. Байрон знал, что сейчас где-то на корабле тело Джилберта сгорает в атомной печи и выбрасывается в пространство, где его атомы навеки смешаются с межзвездными туманами.
Артемизия и Хинрик должны быть на похоронах. Поймут ли они? Поймет ли она, что у него не было другого выхода?
Врач впрыснул ему хрящевой экстракт, который должен был ускорить срастание разорванных связок, и боль в колене действительно почти утихла. Но что такое физическая боль? На нее можно не обращать внимания…
Внезапно Байрон почувствовал легкий толчок, отдавшийся где-то глубоко внутри организма. Значит, корабль совершил прыжок. Тут-то на Байрона и обрушились мучительные сомнения.
Поначалу он был абсолютно уверен, что все проанализировал правильно. Все должно быть правильно! Но вдруг он все-таки ошибся? Что, если они сейчас находятся в самом центре восстания? Сообщение об этом немедленно отправят на Тиран, оттуда прилетит армада кораблей. А сам он умрет, сознавая, что мог спасти повстанцев, но вместо этого погубил их…
В эти мрачные часы он думал также о документе, который не смог отыскать на Земле.
Странно, что о нем давно никто не вспоминал. Так усиленно искали планету повстанцев и напрочь забыли о загадочном документе. Что-то тут не сходится.
Потом Байрон вдруг подумал о том, что Аратап летит к планете повстанцев на одном-единственном корабле. Откуда такая самоуверенность?
Неужели он надеется захватить целую планету при помощи одного корабля?
Автарх сказал, что документ потерян много лет назад.
Но кто им владеет теперь? Может быть, тираниты? Тогда выходит, что тайна этого документа позволяет одному кораблю справиться с целой планетой?
Если это правда, то какая разница, где находится планета и существует ли она вообще…
Так он сидел и терзался, пока не вошел Аратап. Байрон вскочил на ноги.
— Координаты Автарха верны, — сказал наместник — Мы достигли звезды.
— Ну и…
— Искать планету повстанцев мы не будем. Астронавигаторы доложили, что менее миллиона лет назад звезда превратилась в Новую. Даже если у нее и были планеты, то они уничтожены. Теперь звезда — белый карлик, а у него не может быть планет.
— Стало быть… — начал Байрон.
— Стало быть, вы оказались правы, — вздохнул Аратап, — Нет планеты повстанцев!
