Прекрасно, — сказал Верзила. — Значит, приступаем?

— Подожди, — сразу ответил Лаки. — Подожди, друг мой. Это особое оружие. Мы сможем улавливать сильные эмоции, но, возможно, так и не уловим ту, что служит ключом к разгадке. Все равно, что глаза. Мы видим, но можем увидеть не то.

— Ты увидишь все, что нужно, — уверенно заявил Верзила.

Спуск на Юпитер-9 очень напомнил Верзиле маневры в астероидном поясе. Лаки объяснил ему, что астрономы считают этот спутник настоящим астероидом — большим астероидом, много миллионов лет назад захваченным чудовищным полем тяготения Юпитера.

Вообще Юпитер захватил множество астероидов, и в пятнадцати миллионах миль от гигантской планеты располагается миниатюрный пояс астероидов, принадлежащих только Юпитеру. Четыре самых больших астероида этого пояса имеют в диаметре от сорока до ста миль — это Юпитер-12, 11, 8 и 9. Существует также больше ста спутников свыше мили в диаметре; они не пронумерованы и обычно игнорируются. Их орбиты вычислили только десять лет назад, когда было решено разместить на Юпитере-9 центр антигравитационных исследований; необходимость связываться с этим спутником заставила обратить внимание на население окружающего пространства.

Приближающийся спутник заполнил небо и превратился в жесткий мир вершин и пропастей, не смягченных прикосновением атмосферы за миллиарды лет своей истории. Верзила, все еще задумчивый, спросил:

— Лаки, а почему вообще его называют Юпитер-9? Судя по атласу, он не самый близкий к Юпитеру. Например, Юпитер-12 гораздо ближе.

Лаки улыбнулся.

— Беда в том, Верзила, что ты избалован. Ты родился на Марсе и потому считаешь, что человечество бродит по космосу с сотворения мира. Послушай, парень, человечество изобрело первый космический корабль всего тысячу лет назад.

— Это я знаю, — возмущенно ответил Верзила, — я не невежа, Я ходил в школу. Не разбрасывай свои большие мозги повсюду.

Лаки улыбнулся еще шире и постучал костяшками двух пальцев по черепу Верзилы.

— Есть кто-нибудь дома?

Кулак Верзилы устремился в живот Лаки, но тот перехватил его в воздухе, и маленький товарищ Лаки неподвижно застыл.

— Все очень просто, Верзила. До изобретения космического корабля люди были прикованы к Земле и знали только то, что можно увидеть в телескоп. Спутники нумеровали в порядке их открытия, понятно?

— Ага! — сказал Верзила и высвободился. — Бедные предки! — Он рассмеялся, как всегда, когда думал о человечестве, привязанном к одной планете и с тоской глядящем в космос.

Лаки продолжал:

— Четыре самых крупных спутника Юпитера имеют номера один, два, три и четыре, хотя по номерам их обычно не называют. Это Ио, Европа, Ганимед и Каллисто. Самый близкий спутник — маленький номер пять, а потом были открыты спутники ПО двенадцатый. Все последующие были обнаружены уже тогда, когда люди вышли в космос, побывали на Марсе и в поясе астероидов… А теперь внимание. Начинаем посадку.

«Поразительно, — думал Лаки, — во что превращается крошечный астероид восьмидесяти девяти миль в диаметре, когда находишься от него в непосредственной близости. Он становится настоящим миром. Конечно, этот мир мал по сравнению с Юпитером или даже Землей. Положить его на Землю, и он поместится в штате Коннектикут; вся его поверхность меньше Пенсильвании, И все же, когда оказываешься на этом мире, когда гигантские захваты (гравитация тут ничтожна, но инерция сохраняется в полной мере) помещают твой корабль в большую пещеру, способную вместить сотню таких кораблей, как «Метеор», этот мир больше не кажется крохотным. А когда видишь на стене подробную карту Юпитера-9, всю эту сложную сеть подземных коридоров и помещений, сооруженных по сложной программе, мир начинает казаться большим».

На карте изображались горизонтальная и вертикальная проекции Юпитера-9, и хотя в основном использовалась небольшая часть спутника, Лаки видел, что отдельные коридоры уходят в глубину на две мили, а всего они протянулись на сотни миль.

— Грандиозная работа, — негромко сказал он стоявшему рядом лейтенанту.

Лейтенант Огастас Невски коротко кивнул. Его безупречный мундир сверкал чистотой. У него были маленькие светлые усики, широко расставленные голубые глаза и привычка смотреть прямо перед собой, как будто он постоянно находился в стойке «смирно».

Он с гордостью ответил:

— Мы продолжаем расти.

Когда четверть часа назад Лаки и Верзила вышли из корабля, лейтенант представился им в качестве личного сопровождающего, назначенного командующим Донахью.

Лаки, внутренне забавляясь, спросил:

— Сопровождающий? Или конвоир? Вы вооружены, лейтенант.

С лица лейтенанта исчезли всякие проявления чувств.

— Я нахожусь на службе, член Совета, и мне по инструкции полагается иметь оружие. Вы увидите, что сопровождающий здесь необходим.

Но когда прибывшие стали хвалить проект, он расслабился и как будто стал испытывать обычные человеческие чувства. Он сказал:

— Конечно, отсутствие сколько-нибудь заметного гравитационного поля позволяет применять такие инженерные хитрости, которые невозможны на Земле. Подземные коридоры сооружаются практически без подпорок.

Лаки кивнул, потом сказал:

— Я понял, что первый аграв-корабль почти готов к взлету.

Лейтенант некоторое время молчал. Лицо его снова лишилось всяких эмоций и чувств. Потом он напряженно ответил:

— Вначале я покажу вам ваше помещение. Его легко достигнуть при помощи аграв-коридора, и если вы захотите воспользоваться…

— Эй, Лаки! — неожиданно возбужденно крикнул Верзила. — Ты только посмотри.

Лаки повернулся. Это был всего лишь котенок, серый, как дым, с обычным для кошек выражением серьезной печали; он с готовностью изогнул спину под пальцами Верзилы. И замурлыкал.

Лаки сказал:

— Командующий говорил, что тут любят животных. Это ваш, лейтенант?

Офицер вспыхнул.

— Они общие. Тут есть еще несколько кошек. Их иногда привозят грузовые суда. У нас есть еще канарейки, попугай, белая мышь, золотые рыбки. Но ничего подобного вашему что-это-у-вас-такое. — И в глазах его, устремленных на аквариум с v-лягушкой, зажатый у Верзилы под локтем, мелькнула зависть.

Но Верзила не отрывался от кошки. На Марсе нет домашних животных, и пушистые любимцы землян для марсианина всегда обладают очарованием новизны.

— Я ему понравился, Лаки.

— Это она, — заметил лейтенант, но Верзила не обратил на это внимания.

Кошка, вертикально задрав хвост, так что опускался только его кончик, ходила мимо Верзилы, подставляя ему то один, то другой бок.

Но тут мурлыканье прервалось, и Верзила ощутил прилив лихорадочного голодного желания.

Вначале это его удивило, но тут он заметил, что кошка перестала мурлыкать и стоит в напряженной охотничьей позе, выработанной миллионолетней давности инстинктом.

Ее зеленые раскосые глаза смотрели прямо на v-лягушку.

Но эта кошачья эмоция исчезла почти сразу же, как появилась. Кошка потерлась о край аквариума и снова негромко и довольно замурлыкала.

Кошке тоже понравилась v-лягушка. У нее не было другого выхода.

Лаки сказал:

— Вы говорили, лейтенант, что мы доберемся до своих помещений при помощи аграва. И хотели объяснить нам, что это значит.

Лейтенант, который ласково смотрел на v-лягушку, помолчал, чтобы собраться с мыслями, потом ответил:

— Да. Это очень просто. У нас на Юпитере-девять искусственное поле тяготения, как на любом корабле. Эти поля организованы во всех главных коридорах так, чтобы можно было падать в них в любом направлении. Все равно, что прыгнуть в ствол шахты на Земле.

Лаки кивнул.

— И насколько быстро вы падаете?

— В этом-то и дело. Обычно сила тяжести действует непрерывно, и вы падаете все быстрее и быстрее…

— Поэтому-то я и задал вопрос, — сухо прервал Лаки.

— Но не при аграве. Аграв — это ведь аграв, отсутствие тяготения. Аграв используется для поглощения гравитационной энергии или для преобразования ее. Вы падаете с любой нужной вам скоростью. Если гравитационное поле направлено в противоположную сторону, вы начинаете замедляться. Аграв-коридор с двумя противоположно направленными псевдогравитационными полями использовался как начальный этап разработки аграв-кораблей, работающих в едином гравитационном поле. Помещения инженеров, где вы будете жить, всего лишь в миле отсюда, и туда можно добраться по коридору А-2. Готовы?

— Будем готовы, как только вы объясните работу аграва.

— Это не проблема. — Лейтенант Невски снабдил их чем-то вроде упряжи, закреплявшейся на поясе и плечах; прилаживая ее, он быстро объяснил способ управления.

А потом сказал:

— Пройдемте со мной, джентльмены; коридор всего в нескольких ярдах в том направлении.

Верзила остановился в нерешительности у входа в коридор. Он не боялся ни пространства, ни падения. Но за свою жизнь он привык преодолевать препятствия при марсианском или еще меньшем тяготении. А тут нормальное земное псевдополе, и коридор кажется ярко освещенной дырой, уходящей, по-видимому, прямо вниз, хотя на самом деле (сознание говорило это Верзиле) он параллелен близкой поверхности спутника.

Лейтенант сказал:

— Эта линия ведет к помещениям инженеров. Если бы мы двигались с той стороны, «низ» казался бы нам в противоположном направлении. Мы можем поменять «верх» и «низ» местами с помощью контроля аграва.

Он увидел выражение лица Верзилы и сказал:

— Привыкнете. Через какое-то время это становится второй натурой.

Он ступил в коридор и не опустился ни на дюйм. Как будто стоял на невидимой платформе.

Он небрежно спросил:

— Поставили шкалу на ноль?

Верзила сделал это, и мгновенно сила тяжести исчезла. Он ступил в коридор.

Лейтенант резко повернул кнопку своего прибора и начал опускаться, набирая скорость. Лаки последовал за ним, и Верзила, который предпочел бы упасть под двойной силой тяжести и расплющиться в лепешку, чем не сделать того же, что Лаки, глубоко вдохнул и тоже начал падать.

— Снова вернитесь к нулю, — крикнул лейтенант, — и начнете двигаться с постоянной скоростью. Привыкайте.

Периодически они пролетали мимо светящихся надписей «Держитесь этой стороны». Один раз мимо них промелькнул человек (он и правда падал) в противоположном направлении. Он двигался гораздо быстрее них.

— Бывают ли столкновения, лейтенант? — спросил Лаки.

— Нет, — ответил лейтенант. — Опытные люди следят за теми, кого перегоняют или кто перегоняет их, и легко замедляются или ускоряются. Конечно, иногда парни сталкиваются нарочно. Грубоватая игра, и может закончиться сломанной ключицей. — Он быстро взглянул на Лаки. — Наши парии играют грубо.

Лаки ответил:

— Понимаю. Командующий предупредил меня.

Верзила, который смотрел вниз в хорошо освещенный туннель, возбужденно воскликнул:

— Эй, Лаки, забавно, когда привыкнешь! — И повернул ручку своего прибора.

И начал опускаться быстрее. Его голова поравнялась с ногами Лаки, потом ушла еще ниже. Скорость Верзилы возрастала.

Неожиданно лейтенант Невски тревожно крикнул:

— Перестаньте, глупец! Переключите назад!

Лаки властно приказал:

— Верзила, медленнее!

Они догнали Верзилу, и лейтенант гневно объяснил:

— Никогда этого не делайте! В коридоре множество препятствий и перегородок, и вы разобьетесь об одну из них, считая себя в безопасности.

— Эй, Верзила, — сказал Лаки. — Держи v-лягушку. Это придаст тебе чувство ответственности.

— Ну, Лаки, — смущенно ответил Верзила, — я просто позабавился немного. Пески Марса, Лаки…

— Хорошо, — сказал Лаки. — Вреда ты не причинил. — И Верзила сразу просиял.

Он снова посмотрел вниз. Спуск с одинаковой скоростью совсем не то, что свободное падение в пространстве. В космосе кажется, что ничего не движется. Космический корабль может идти со скоростью в сотни тысяч миль в час, и все равно в нем будет ощущение неподвижности. Отдаленные звезды никогда не движутся.

Здесь все было пронизано движением. Мимо мелькали огни, отверстия, различные приспособления на стенах коридора.

В космосе не бывает «верха» и «низа», здесь тоже их не было, и это казалось неправильным. Когда Верзила смотрел «вниз», мимо своих ног, ему казалось, что «низ» там, и все было в порядке. Но когда он взглянул «наверх», у него мгновенно возникло ощущение, что «верх» это на самом деле «низ» и что он, стоя на голове, падает «вверх». Он быстро посмотрел себе под ноги, чтобы избавиться от этого ощущения.

Лейтенант сказал:

— Не слишком наклоняйтесь вперед, Верзила. Аграв направляет ваше падение, но если вы слишком перегнетесь, начнете вертеться.

Верзила выпрямился.

Лейтенант сказал:

— Ничего опасного во вращении нет. Всякий, кто привык к аграву, тут же может остановиться. Но для начинающих это трудно. Мы начинаем замедляться. Поставьте шкалу на минус и держите так. Примерно минут пять.

Говоря это, он замедлил свой полет и двинулся мимо них. Теперь ноги его висели на уровне глаз Верзилы.

Верзила передвинул шкалу, отчаянно пытаясь сравняться с лейтенантом. И тут появились «верх» и «низ», только неправильные. Он определенно стоял на голове.

Он крикнул:

— Эй, у меня кровь отливает от головы.

Лейтенант резко сказал:

— Вдоль коридора есть опоры. Как можно быстрее зацепитесь за одну из них ногой.

Сам он поступил именно так, и тут же его голова и ноги поменялись местами. Он продолжал поворачиваться, но остановил вращение, взявшись рукой за опору.

Лаки последовал его примеру, и Верзила, широко расставив свои короткие ноги, наконец, умудрился поймать одну опору. Он резко повернулся и сильно ударился локтем о стену, но все же сумел остановиться.

Теперь он снова оказался головой вверх. Он не падал, а поднимался, как будто им выстрелили из пушки, и поднимался все медленнее под действием силы тяжести.

Когда скорость их совсем уменьшилась, Верзила, беспокойно глядя под ноги, подумал: «Мы опять начнем падать». Коридор опять показался ему бездонным колодцем, и мышцы живота у него напряглись.

Но лейтенант сказал:

— Переключите на ноль.

Они перестали замедляться. Спокойно двигались наверх, как в ровном медленном лифте; наконец показалось пересечение; лейтенант, ухватившись за опору, легко остановился.

— Помещения инженеров, джентльмены, — объявил он.

— И комиссия по встрече, — негромко добавил Лаки Старр.

В коридоре их ждало не менее пятидесяти человек.

Лаки сказал:

— Вы говорили, они любят грубую игру, лейтенант. Похоже, они хотят поиграть сейчас.

Он твердо шагнул в коридор. Верзила, ноздри которого раздувались от возбуждения, довольный, что он снова на прочной поверхности, крепко сжал аквариум с v-лягушкой и встал рядом с Лаки, глядя на ожидающих жителей Юпитера-9.