– Какие основания? – спросил Дэвид.

Бенсон выглядел смущенным. Он медленно провел рукой по голове, приглаживая редкие волосы, почти не закрывавшие лысину. Сказал:

– Не такие, чтобы я смог убедить Совет Науки. Не такие, которые смогли бы убедить мистера Макиана. Но я считаю, что я прав.

– Хотите поговорить об этом?

– Не знаю. Откровенно говоря, я давно не разговаривал ни с кем, кроме фермеров. А вы, очевидно, окончили колледж. В чем вы специализировались?

– В истории, – быстро ответил Дэвид. – Моя тема – международная политика в раннеатомный период.

– Ага. – Бенсон выглядел разочарованным. – Какие-нибудь естественнонаучные курсы?

– Несколько химических, один зоологический.

– Понятно. Мне пришло в голову, что я мог бы убедить мистера Макиана позволить вам помогать мне в лаборатории. Работы немного, учитывая, что у вас нет научной подготовки, но это лучше того, что вам предложит Хеннес.

– Благодарю вас, мистер Бенсон. Но что же марсиане?

– А, да. Все очень просто. Вы, должно быть, не знаете, но под поверхностью Марса, в нескольких милях, есть огромные пещеры. Это установлено наблюдениями за землетрясениями, вернее, за марсотрясениями. Некоторые исследователи считают, что они появились естественным путем в результате действия воды, когда на Марсе еще существовали океаны. Но потом было уловлено излучение, идущее снизу. Источник его может быть только разумным. Сигналы слишком упорядочены.

Если подумать, все станет ясным. В молодости на планете было дастаточно воды и кислорода для поддержания жизни, но сила тяжести здесь только две пятых земной, поэтому и вода, и кислород медленно улетучивались в космос. Если здесь существовала разумная жизнь, она должна была предвидеть это. Марсиане построили гигантские пещеры под поверхностью своей планеты и переселились туда с достаточным запасом воды и воздуха, чтобы жить бесконечно долго, если сохранять одинаковый уровень населения. Теперь предположим, что эти марсиане обнаруживают на поверхности своей планеты новый разум – жизнь с другой планеты. Предположим, они отвергают нас или боятся нашего неизбежного вмешательства. То, что мы называем пищевыми отравлениями, может быть бактериологической войной.

Дэвид задумчиво сказал:

– Да, я вас понимаю.

– Но поймет ли Синдикат? Или Совет Науки? Ну, неважно. Вскоре вы будете работать со мной, и, может, вместе нам удастся убедить их.

Он улыбнулся и протянул короткую руку, которая потонула в большой руке Дэвида.

– Наверно, теперь вас выпустят, – сказал Бенсон.

Его выпустили, и впервые за все время Дэвид смог наблюдать жизнь марсианской фермы. Она, разумеется, была укрыта куполом, как и город. Дэвид был уверен в этом, как только к нему вернулось сознание. Нельзя свободно дышать воздухом и чувствовать привычную тяжесть, если не находишься под крытым куполом.

Естественно, купол был гораздо меньше городского. В самом высоком месте он едва достигал ста футов, его прозрачная поверхность видна была во всех подробностях, полоски белого флюоресцирующего света перекрывали слабый свет солнца. Закрытая территория занимала около половины квадратной мили.

Впрочем после первого вечера у Дэвида было мало времени для наблюдений. Ферма полна людей, и всех их нужно кормить трижды в день. По вечерам, когда дневная работа заканчивалась, им, казалось, нет конца. Дэвид стойко держался за раздаточным столом, а мимо него проходили фермеры с пластиковыми тарелками. Дэвид со временем узнал, что такие тарелки изготовляются специально для Марса. От тепла человеческой руки они размягчаются, их можно согнуть и закрыть пищу, если необходимо нести ее в пустыню. Так они сохраняют тепло и не дают проникнуть песку. В куполе они снова распрямляются и используются как обычные тарелки.

Фермеры обращали на Дэвида мало внимания. Только Бигмен, чья маленькая фигурка скользила среди столов, заменяя бутылочки и баночки с соусами и пряностями, махнул ему. Для малыша это было значительное понижение в социальном статусе, но он отнесся к нему философски.

– Всего лишь на месяц, – объяснил он как-то, когда они на кухне готовились к обеду, а повар вышел по каким-то делам, – и большинство парней знают, в чем дело, и не пристают ко мне. Конечно, есть Гризволд, Зукис и вся их банда: крысы, которые лижут сапоги Хеннеса. Но во имя космоса, какое мне дело? Я здесь на несколько недель.

В другой раз он сказал:

– Не беспокойся, что парни не ладят с тобой. Они знают, что ты землянин, но не знают, что для землянина ты слишком хорош, как я это знаю. Хеннес постоянно за мной подглядывает, и Гризволд тоже; не хотят, чтобы я разговаривал с парнями, а то бы я им все объяснил. Но они поймут.

Однако для этого требовалось время. Для Дэвида все оставалось по-прежнему: порция тушеной картошки, черпак гороха, маленький кусочек мяса (продуктов животноводства на фермах мало, их привозят с Земли). Затем фермер сам брал кусок печенья и чашку кофе. Потом другой фермер с тарелкой, еще порция тушеной картошки, еще черпак гороха и так далее. Для них, похоже, Дэвид Старр был всего лишь землянином с черпаком в одной руке и большой вилкой в другой. У него не было даже лица, только черпак и вилка.

Повар просунул голову в дверь, его свиные глазки смотрели поверх свисавших щек.

– Эй, Вильямс, бери ноги в руки и тащи еду с особую столовую.

Макиан, Бенсон, Хеннес и некоторые другие, занимавшие более высокое положение или долго прослужившие, обедали в отдельной комнате. Они сидели за столами, и пищу им приносили. Дэвид уже проделывал это. Он подготовил специальные тарелки и доставил их в столовую на сервировочном столике.

Он спокойно продвигался между столами, начиная с того, за которым сидели Макиан, Хеннес и еще двое. У стола Бенсона он задержался. Бенсон с улыбкой взял тарелку, сказал «Здравствуйте» и продолжал с аппетитом есть. Дэвид с добросовестным видом стряхнул невидимые крошки. Рот его оказался возле уха Бенсона, губы едва двигались:

– Кто-нибудь здесь на ферме отравился?

Бенсон вздрогнул, услышав это, и взглянул на Дэвида. И тут же отвел взгляд, стараясь выглядеть равнодушным. Он отрицательно покачал головой.

– А овощи ведь марсианские, – прошептал Дэвид.

Новый голос прозвучал в комнате. Грубый крик с дальнего столика:

– Клянусь космосом, долго ли этот земной осел будет идти ко мне?

Это Гризволд, с лицом, по-прежнему заросшим щетиной. Вероятно, он все же иногда бреется, подумал Дэвид, потому что щетина не становится ни длиннее, ни короче.

Гризволд сидел за последним столиком. Он продолжал что-то бормотать, кипя от гнева.

Губы его раздвинулись.

– Тащи тарелку, жокей с подносом. Быстрее, быстрее.

Дэвид продолжал неторопливо двигаться, и рука Гризволда с вилкой поднялась и ударила. Но Дэвид двигался быстрее, и вилка ударилась о поднос.

Держа поднос одной рукой, Дэвид второй перехватил запястье Гризволда. Сжал. Остальные трое встали из-за столика, оттолкнув стулья.

Послышался голос Дэвида, негромкий, ледяной, смертельно ровный:

– Опусти вилку и попроси прилично, не то получишь все сразу.

Гризволд дергался, но Дэвид продолжал держать его. Коленом он прижимал стул Гризволда, не давая тому откинуть его.

– Проси прилично, – сказал Дэвид. Улыбка его была обманчиво мягкой. – Как воспитанный человек.

Гризволд дышал с трудом. Вилка выпала из его онемевших пальцев. Он проворчал:

– Дай мне поднос.

– И все?

– Пожалуйста. – Он выплюнул это слово.

Дэвид опустил поднос и выпустил побледневший кулак Гризволда, из которого отхлынула вся кровь. Гризволд потер его другой рукой и потянулся за вилкой. Он оглянулся в ярости, но на лицах присутствующих было только равнодушие или насмешка. Фермеры Марса жесткие люди: каждый должен уметь постоять за себя.

Макиан встал.

– Вильямс, – позвал он.

Дэвид подошел.

– Да, сэр.

Макиан ничего не сказал о происшествии, только внимательно оглядел Дэвида, как будто увидел его впервые. Потом спросил:

– Хотите участвовать в завтрашней проверке?

– В проверке, сэр? А что это такое? – Незаметно он оглядел столик. Бифштекс Макиана исчез, но горох оставался, картошка тоже почти не тронута. Очевидно, у него нет аппетита Хеннеса: у того тарелка чистая.

– Проверка – это ежемесячный объезд фермы, проверяется состояние растительности. Это старый фермерский обычай. Мы ищем случайные поломки стекла, проверяем состояние и работы ирригационного оборудования и механизмов, возможное браконьерство. В проверке должно участвовать как можно больше людей.

– С радостью, сэр.

– Хорошо! Я думаю, вы справитесь. – Макиан повернулся к Хеннесу, который внимательно слушал, глядя холодным, лишенным выражения взглядом. – Мне нравится этот парень, Хеннес. Может, их него получится фермер. Да, Хеннес… – он заговорил негромко, и Дэвид, отходя, не мог уловить ни слова, но по быстрому взгляду, который Макиан бросил в сторону столика Гризволда, он понял, что это не слишком лестное замечание по адресу фермера.

Дэвид Старр услышал шаги и действовал, еще не проснувшись полностью. Он соскользнул по другую сторону кровати и забрался под нее. Увидел в свете приглушенных флуоресцентных ламп чьи-то голые ноги. В периоды сна лампы приглушались, но продолжали гореть, иначе было бы совершенно темно.

Дэвид ждал, он слышал, как шуршат простыни, потом голос:

– Землянин, землянин, где, во имя космоса…

Дэвид коснулся одной из ног и был вознагражден прыжком и резким перерывом в дыхании.

Пауза, затем рядом с ним показалась бесформенная в полутьме голова.

– Землянин, ты здесь?

– А где мне еще спать, Бигмен? Под кроватью лучше всего.

Малыш раздраженно и сварливо ответил:

– Я мог бы закричать и оказался бы по уши в похлебке. Мне нужно с тобой поговорить.

– Давай. – Дэвид неслышно рассмеялся и забрался в кровать.

Бигмен сказал:

– Ты подозрителен для землянина.

– Еще бы, – ответил Дэвид. – Я намерен долго прожить.

– Не проживешь, если не будешь осторожен.

– Нет?

– Нет. Я дурак, что пришел сюда. Если меня застукают, пропали мои бумаги. Но ты мне помог, и теперь моя очередь. Что ты сделал этой вши Гризволду?

– Небольшая потасовка в столовой.

– Потасовка? Он вне себя от ярости. Хеннес с трудом его сдерживает.

– Ты мне это хотел сказать, Бигмен?

– Отчасти. Они стояли за гаражом перед самым сном. Не знали, что я здесь, а я им не говорил. Хеннес вынимал из Гризволда всю начинку: сначала за то, что тот начал ссору, когда присутствует Старик, потом за то, что не сумел кончить то, что начал. Гризволд ничего не слышал. Говорил, как он тебя прикончит. Хеннес сказал… – Он замолчал. – Ты разве не говорил, что, по-твоему, Хеннес чист?

– Похоже, так.

– А эти ночные поездки?

– Ты застукал его только раз.

– Этого достаточно. Если все законно, почему не говорить об этом прямо?

– Не мне это объяснять, но мне кажется, что все по закону.

– В таком случае что он имеет против тебя? Почему не отзовет своих псов?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, когда Гризволд кончил говорить, Хеннес велел ему держаться поодаль. Он сказал, что ты будешь завтра на проверке, вот тогда настанет время. Поэтому я и решил предупредить тебя, землянин. Лучше воздержись от проверки.

Лицо Дэвида оставалось спокойным.

– Для чего настанет время, Хеннес сказал?

– Я больше ничего не слышал. Они отошли, а я не мог за ними пойти, они бы меня увидели. Но мне все кажется ясным.

– Может быть. Но лучше попробуем узнать, что они в точности имели в виду.

Бигмен придвинулся, как будто хотел в полутьме получше разглядеть лицо Дэвида.

– Как это?

Дэвид ответил:

– А как ты думаешь? Поеду на проверку и дам им возможность попробовать.

– Не делай этого! – выдохнул Бигмен. – Ты на проверке с ними не справишься. Ты ведь ничего не знаешь о Марсе, землянин.

– Тогда это означает самоубийство, – флегматично ответил Дэвид. – Подождем и увидим. – Он потрепал Бигмена по плечу, повернулся и снова уснул.