На мягком лице старого астронома появилось довольное выражение; он осмотрел стол: все были захвачены его словами. Лаки тоже осмотрелся. Он наблюдал за тем, как встречают заявление доктора Певерейла. На широком лице Эртейла было презрение, доктор Гардома удивленно хмурился, Майндс выглядел мрачно. На лицах остальных были любопытство и интерес.

Внимание Лаки особенно привлек один человек. Это был Хэнли Кук, заместитель доктора Певерейла. Он смотрел на кончики своих пальцев с усталым отвращением. Но когда он поднял голову, выражение лица его изменилось и стало вежливо равнодушным.

Тем не менее Лаки подумал:

«Надо с ним поговорить».

И снова обратил внимание на доктора Певерейла.

А тот говорил:

— Саботажник не может быть одним из нас, конечно. Доктор Майндс сказал мне, что проверял всех и уверен в этом. Но даже без проверки я абсолютно убежден, что никто из нас не способен на подобные преступные действия. Но саботажник должен быть разумным, поскольку его деятельность целенаправленна, и исключительно против проекта «Свет». Поэтому…

Его возбужденно прервал Верзила:

— Эй, вы считаете, что на Меркурии есть туземная жизнь? Это делают меркуриане?

Послышались возгласы, кто-то рассмеялся, и Верзила покраснел.

— Разве не это говорит доктор Певерейл? — спросил маленький марсианин.

— Не совсем, — мягко заметил доктор Певерейл.

— Никакой туземной жизни на Меркурии нет, — сказал с ударением один из астрономов. — В этом мы абсолютно уверены.

Лаки вмешался: — Насколько уверены? Кто-нибудь проверял?

Астроном, казалось, смешался. Он сказал:

— Были исследовательские группы. Несомненно.

Лаки улыбнулся. Он встречался с разумными существами с Марса, о которых никто не знал. Он открыл полуразумные существа на Венере, о которых до него никто не подозревал. И поэтому он не принимал на веру утверждения об отсутствии жизни на любой планете, даже разумной жизни.

Он спросил:

— Сколько исследовательских групп? Насколько тщательно проводилось исследование? Обследована ли каждая квадратная миля?

Астроном не ответил. Он посмотрел в сторону, подняв брови, как будто говоря: «Какой в этом смысл?»

Верзила, улыбнулся, лицо его стало напоминать лицо веселого гнома.

Доктор Певерейл сказал:

— Мой дорогой Старр, исследователи ничего не обнаружили. Мы не исключаем полностью наличия жизни на Меркурии, но вероятность ее существования очень низка. Допустим, мы согласимся, что единственное разумное существо в Галактике — это человек. По крайней мере единственное известное нам существо.

Помня о марсианских энергетических существах, Лаки не был согласен с этим, но промолчал и дал возможность старику продолжать.

Вмешался Эртейл, понемногу обретавший самообладание.

— К чему это вы клоните? — спросил он. И добавил свою любимую фразу: — Если уж на то пошло.

Доктор Певерейл не ответил Эртейлу непосредственно. Он переводил взгляд с одного лица на другое, сознательно игнорируя следователя сенатора. И сказал:

— Дело в том, что люди живут не только на Земле. Люди есть во многих звездных системах. — Лицо старого астронома странно переменилось. Оно осунулось, побледнело, ноздри раздулись, будто его внезапно охватил гнев. — Например, люди есть на планетах Сириуса. Что, если это они саботажники?

— Зачем это им? — сразу спросил Лаки.

— А почему бы и нет? Они и раньше совершали агрессии против Земли!

Это было верно. Лаки Старр сам недавно участвовал в отражении сирианской флотилии высадившейся на Ганимеде, но тогда сирианцы покинули Солнечную систему без пробы сил. Но, с другой стороны, у многих землян вошло в привычку во всем плохом винить жителей Сириуса.

Доктор Певерейл энергично продолжал:

— Я там был. Я был на Сириусе всего пять месяцев назад. Очень много было канцелярской волокиты, потому что Сириус не одобряет ни иммигрантов, ни гостей, но проводилась межпланетная астрономическая конференция, и я все-таки получил визу. Я во что бы то ни стало хотел увидеть сам и должен сказать, что не разочаровался. Планеты Сириуса малонаселенны и исключительно децентрализованы. Там живут изолированными семейными группами, и у каждой свой источник энергии и все службы. У каждой группы есть механические рабы — другого слова не подберешь — рабы в форме позитронных роботов, которые выполняют всю работу. Сами сирианцы представляют собой воинственную аристократию. У каждого свой космический крейсер. Они никогда не успокоятся, пока не покорят Землю.

Верзила беспокойно заерзал в кресле.

— Пески Марса, пусть только попробуют! Пусть попробуют, вот все, что я скажу!

— И, попробуют, когда будут готовы, — сказал Певерейл, — и, если мы не сделаем что-нибудь побыстрее, что бы встретить опасность, они победят. Что у нас есть, чтобы противостоять им? Многомиллиардное население — правда, но сколько человек могут сражаться в космосе? Мы — шесть миллиардов кроликов, а они — миллион волков. Земля беспомощна и с каждым годом становится все беспомощней. Нас кормит зерно с Марса и дрожжи с Венеры. Наши минералы мы получаем с астероидов и получали с Меркурия, когда работали шахты. Да, Старр, если проект «Свет» удастся, Земля будет зависеть от космических станций даже в получении солнечного света. Разве вы не понимаете, какими мы становимся уязвимыми? Армия сирианцев, расположившись на окраинах Системы, вызовет панику и уморит нас голодом, даже не сталкиваясь непосредственно. И чем мы сможем отплатить? Сколько бы мы их ни убили, оставшиеся сирианцы способны на самостоятельные действия и независимы в отношении припасов и энергии. Любой из, них может продолжать войну.

Старик почти задыхался от волнения. Нельзя было усомниться в его искренности. Он как будто избавлялся от душившей его тайны…

Лаки снова взглянул на заместителя Певерейла Хэнли Кука. Тот опирался лбом на большую руку. Лицо его раскраснелось, но Лаки не показалось, что это краска гнева или негодования. Скорее смущения.

Скептически заговорил Скотт Майндс:

— Но какой смысл, доктор Певерейл? Если им хорошо у Сириуса, зачем им Земля? Зачем мы им нужны? Допустим, они завоюют Землю. Тогда им придется нас содержать…

— Вздор! — рявкнул старый астроном. — Зачем это им? Им нужны земные ресурсы, а не население. Вбейте это себе в голову! Они дадут нам умереть с голоду. Такова будет их политика.

— Послушайте, — сказал Гардома. — Это невероятно.

— Не из жестокости, — продолжал доктор Певерейл, — а исходя из политики. Они нас презирают. Считают нас не выше животных. Все сирианцы расисты. Со времени первой колонизации они целенаправленно выращивают себя и теперь свободны от болезней и тех особенностей, которые считают нежелательными. У них одинаковая внешность, тогда как земляне разных форм, размеров, цветов, разновидностей. Сирианцы считают нас низшими Существами. Они не допускали меня на конференцию, пока не надавило наше правительство. Приветствовали астрономов всех систем, только не с Земли. Человеческая жизнь для них не много значит. Они помешались на роботах. Я наблюдал за ними и их механическими людьми. Они больше заботятся о сирианских роботах, чем о самих сирианцах. Робота они считают ценнее ста человек с Земли. Они балуют своих роботов. Они их любят.

Лаки сказал:

— Роботы дорогие. С ними нужно обращаться бережно.

— Может быть, — ответил доктор Певерейл, — но когда люди привыкают слишком заботиться о машинах, они становятся черствыми к нуждам других людей.

Лаки Старр наклонился вперед, Опираясь локтями о стол, темные глаза его были серьезны, вертикальные морщины делали красивое, слегка мальчишеское лицо строгим: Он сказал:

— Доктор Певерейл, если сирианцы расисты и вырабатывают у себя единообразие, в конечном счете они потерпят поражение. Разнообразие человеческих рас — источник прогресса. Земля, а не Сириус — на переднем фронте научных исследований. Земляне заселили Сириус; и мы, а не сирианцы ежегодно даем новые направления в исследованиях. Даже упоминаемые вами позитронные роботы изобретены на Земле и землянами.

— Да, — согласился астроном, — но земляне не стали их использовать. Это расстроило бы нашу экономику, а мы ценим удобства сегодняшнего дня превыше безопасности завтрашнего. Мы используем свои научные достижения, чтобы стать слабее. Сириус с их помощью становится сильнее. В этой разнице и заключается опасность.

Доктор Певерейл снова опустился в кресло. Выглядел он мрачно. Механическая тележка очищала стол.

Лаки указал на нее.

— Это тоже робот, если хотите, — сказал он.

Механическая тележка продолжала свое занятие. Она ровно двигалась на диамагнитном поле, так что ее основание не касалось пола. Ее гибкие щупальца осторожно снимали тарелки, некоторые ставили на верхнюю плоскость, другие — во внутренние отделения.

— Это простой автомат, — фыркнул доктор Певерейл. — У него нет позитронного мозга. Он не может приспосабливаться к обстановке, не может менять задание.

— Значит, вы утверждаете, что сирианцы саботируют проект «Свет», — сказал Лаки.

— Да.

— Зачем им это?

Доктор Певерейл пожал плечами.

— Может, это часть их общего плана. Не знаю, что делается по всей Солнечной системе. Может, это пробная попытка, подготовка к вторжению и завоеванию. Проект «Свет» сам по себе ничего не значит, а сирианцы опасны везде. Хотел бы я внушить свою тревогу Совету Науки и правительству, чтобы они узнали правду.

Хэнли Кук кашлянул, затем впервые заговорил.

— Сирианцы люди, как и мы. Если они на Меркурии, то где они?

Доктор Певерейл холодно ответил:

— Это задача исследовательской экспедиции. Хорошо подготовленной и оборудованной экспедиции.

— Минутку, — сказал Майндс, глаза его возбужденно блестели, — я был на солнечной стороне и готов поклясться…

— Хорошо подготовленной и оборудованной экспедиции, — твердо повторил астроном. — Ваши одинокие подвиги ничего не значат, Майндс.

Инженер на мгновение застыл, потом смущенно смолк.

Лаки неожиданно сказал:

— Вам это как будто не нравится, Эртейл. Что вы думаете о словах доктора Певерейла?

Следователь поднял взгляд и долго с откровенной ненавистью и неприязнью смотрел на Лаки. Очевидно, он не забыл и никогда не забудет происшествие за столом.

Он сказал:

— Я держу свои мнения при себе. Но скажу: меня не одурачит то, что происходит сегодня.

Он сжал рот, и Лаки, подождав немного продолжения, повернулся к Певерейлу и сказал:

— Я сомневаюсь, нужна ли нам такая экспедиция, сэр. Если предположить, что сирианцы здесь, нельзя ли умозаключить, где они могут находиться?

Доктор Певерейл спросил:

— Что вы имеете в виду?

— Ну, где сирианцам было бы лучше всего? Если они в течение месяца неоднократно через короткие промежутки саботировали проект «Свет», им нужна для этого какая-то база поблизости от проекта. В то же время база не должна быть легко обнаруживаемой. Второе условие они, несомненно, выполнили. Где может находиться такая удобная, но тайная база? Разделим Меркурий на две части: солнечную и темную стороны. Мне кажется, глупо устанавливать базу на солнечной стороне. Слишком жарко, слишком много радиации, слишком негостеприимно.

Кук заметил:

— Не более негостеприимно, чем на темной стороне.

— Нет, нет, — немедленно возразил Лаки, — вы ошибаетесь. Солнечная сторона представляет очень необычную среду. Люди к такому не привыкли. Темная сторона гораздо привычнее. Это просто поверхность в космическом пространстве, а условия космоса нам знакомы. На темной стороне холодно, но не холоднее, чем в космосе. Темно и нет воздуха, но в космосе, не под прямыми лучами Солнца, так же темно и гораздо меньше воздуха. Люди научились жить в космосе с удобствами, они могут прожить и на темной стороне.

— Продолжайте, — сказал доктор Певерейл, в его старых глазах светился интерес. — Продолжайте, мистер Старр.

— Но организовать базу, которая служила бы больше месяца, не так просто. Нужен корабль или корабли, чтобы со временем вернуться на Сириус. Или даже если их подберет прилетевший специально корабль, все равно нужны достаточные запасы пищи и воды, нужен источник энергии. Для этого нужно место, и в то же время они должны быть уверены, что их не обнаружат. Остается только одно возможное место.

— Какое, Лаки? — спросил Верзила, чуть не прыгая на стуле от возбуждения. По крайней мере он не сомневался в словах Лаки. — Какое?

— Когда я впервые появился здесь, — сказал Лаки, — доктор Майндс упоминал неработающие шахты. Несколько минут назад и доктор Певерейл говорил о неработающих шахтах. Отсюда я заключаю, что на Меркурии есть пустые шахтные стволы и коридоры и они должны находиться здесь и на Южном полюсе, потому что только в районе полюсов перепады температуры не так велики. Я прав?

Кук, запинаясь, сказал:

— Да, здесь есть шахты. До основания обсерватории в Куполе находился центр управления шахтами.

— Значит, мы сидим на большой дыре в Меркурии. Если сирианцы успешно прячут большую базу, где же ей еще находиться? Здесь направление опасности.

Одобрительный гул послышался за столом, но его быстро прервал гортанный голос Эртейла.

— Прекрасно, — сказал он, — но что из этого следует? Что вы собираетесь делать?

— Мы с Верзилой, — ответил Лаки, — собираемся посетить шахты, как только будем готовы. Если там что-то есть, мы отыщем.