Даже на Земле Лаки не часто видел такие роскошные комнаты. Она достигала тридцати футов в длину, двадцати в ширину и тридцати в высоту. Вдоль стен антресоль. Под и над ней стены уставлены книгофильмами. На пьедестале проектор, на другом – модель Галактики из материала, похожего на жемчуг. Освещение не прямое. Войдя в комнату, Лаки почувствовал тяготение псевдогравитационных моторов. Оно не было установлено на земную норму. Лаки определил силу тяготения как среднюю между земным и марсианским. Определенное ощущение легкости и вместе с тем достаточно для сохранения полной мышечной координации. Отшельник снял костюм и подвесил его над белым пластиковым корытом, в которое падали капли: когда они вступили в теплую влажную атмосферу комнаты, на скафандрах сразу образовался слой льда.

Отшельник был высокий стройный человек, с розовым, без морщин лицом, но волосы у него были седые, густые брови тоже, а вены четко выделялись на тыльной стороне рук. Он вежливо сказал:

– Разрешите помочь вам.

Лаки пришел в себя.

– Все в порядке. – Он быстро снял костюм. – У вас тут необычное место.

– Вам нравится? – Хансен улыбнулся. – Потребовалось немало лет, чтобы оно так выглядело. Но это еще не все, что есть в моем маленьком доме. – Он был полон спокойной гордости.

– Представляю себе, – ответил Лаки. – Должна быть энергетическая установка для тепла и света, не говоря уже о псевдогравитационном поле. Нужны очистители воздуха, запасы воды, пищи, многое другое.

– Совершенно верно.

– Жизнь отшельника не так плоха.

Отшельник был одновременно горд и польщен.

– Она и не должна быть плохой, – сказал он. – Садитесь, Уильямс, садитесь. Хотите выпить?

– Нет, благодарю вас. – Лаки опустился в кресло.

Внешне обычное сидение и спинка маскировали диамагнитное поле, которое подалось лишь настолько, чтобы достигнуть равновесия со всеми изгибами его тела.

– Разве что отыщете чашечку кофе?

– С легкостью.

Старик прошел в альков. Через несколько секунд он появился, неся чашку с ароматным дымящимся кофе. Потом принес другую для себя.

Хансен слегка коснулся носком ноги кресла Лаки, и ручка кресла развернулась в небольшой столик. Отшельник поставил чашку в специальное углубление. При этом он пристально взглянул на молодого человека.

– В чем дело? – спросил Лаки.

Хансен покачал головой.

– Ничего. Ничего.

Они смотрели друг на друга. Свет в других частях комнаты ослаб, и ярко освещалась только часть вокруг двоих людей.

– А теперь извините любопытство старого человека, – сказал отшельник. – Я бы хотел спросить, почему вы пришли сюда.

– Я не пришел. Меня привели, – ответил Лаки.

– Вы хотите сказать, что вы не из…

– Нет, я не пират. Пока по крайней мере.

Хансен поставил свою чашку и обеспокоенно посмотрел на Лаки.

– Не понимаю. Может, я говорил то, чего не должен был.

– Не беспокойтесь. Скоро я буду одним из них.

Лаки допил кофе и, тщательно выбирая слова, начал рассказ от посадки на «Атлас» на Луне и до настоящего времени. Хансен внимательно слушал.

– А теперь, когда вы кое-что увидели, молодой человек, вы уверены, что именно этого хотите?

– Уверен.

– Почему, во имя Земли?

– Точно. Из-за Земли и того, что она со мной сделала. Там не место для жизни. А вы почему пришли сюда?

– Боюсь, это долгая история. Не тревожьтесь, я не стану ее рассказывать. Давным-давно я купил этот астероид как место отдыха, и он мне понравился. Я все увеличивал помещения, привез с Земли мебель, привозил книгофильмы. Постепенно тут оказалось все, что мне необходимо. И тогда я подумал, а почему бы мне не поселиться тут постоянно. И я поселился.

– Конечно. Почему бы и нет? Вы умны. Там, на Земле, беспорядок. Слишком много людей. Слишком много рутинной работы. Почти невозможно добраться до планет, а когда доберешься, есть только физическая работа. У человека нет никаких перспектив, если не попадешь в астероиды. Я не так стар, чтобы осесть на месте. Но для молодых здесь свободная жизнь, полная приключений. Можно стать боссом.

– Те, что уже стали боссами, не любят молодых людей с такими мыслями. Антон, например. Я его видел и знаю.

– Может быть, но до сих пор он держал свое слово, – сказал Лаки. – Обещал, что если я выиграю у Динго, у меня будет шанс присоединиться к людям астероидов. Похоже, что такой шанс у меня есть.

– Похоже, что вы здесь, только и всего. Что, если он вернется с доказательством – или с тем, что он зовет доказательством, – что вы человек правительства?

– Этого не будет.

– А если будет? Просто чтобы избавиться от вас?

Лицо Лаки потемнело, и снова Хансен с любопытством взглянул на него, слегка нахмурившись при этом. Лаки повторил:

– Не будет. Он понимает ценность полезных людей. И почему вы поучаете меня? Вы здесь с ними заодно.

Хансен опустил глаза.

– Это правда. Мне не следовало вмешиваться. Просто я очень долго был один, и мне хочется говорить и слышать звук другого голоса. Послушайте, уже время обеда. Если хотите, поедим молча. Или будем говорить на любую избранную вами тему.

– Спасибо, мистер Хансен. Не обижайтесь.

– Хорошо.

Лаки вслед за Хансеном прошел в небольшую кладовую, заполненную консервами и концентратами всех видов. Фабричные марки были незнакомы Лаки. Содержимое указывалось яркой гравировкой, которая была неотъемлемой частью металла банки. Хансен сказал:

– У меня в специальном холодильнике обычно хранилось свежее мясо. На астероиде сохранять нужную температуру – не проблема, но вот уже два года мяса нет.

Он выбрал с полок полдюжины банок плюс контейнер с концентрированным молоком. По его просьбе Лаки взял запечатанную емкость с водой с нижней полки. Отшельник быстро накрыл стол. Банки были с самоподогревом, они раскрывались в тарелки, а внутри находились ножи и вилки. Хансен с улыбкой сказал, указывая на банки:

– У меня целая долина, полная этих банок. Пустых, конечно. Собрались за двадцать лет.

Пища была вкусная, но необычная. Сделана на основе дрожжей – такую производят только в Земной империи. Нигде в Галактике перенаселение не достигает такого размера, нигде нет таких бесчисленных миллиардов, поэтому и потребовалось изобретение дрожжевой пищи. На Венере, где производится большая часть дрожжевых продуктов, производят почти любые имитации: бифштексы, орехи, масло, конфеты. Они не менее питательны, чем настоящие. Но для Лаки вкус был не совсем венерианский. С каким-то острым оттенком.

– Простите за любопытство, – сказал он, – но ведь все это требует денег?

– О, да, и они у меня есть. На Земле у меня недвижимость. Очень значительная. К моим чекам всегда относятся с уважением, вернее относились еще два года назад.

– А что случилось тогда?

– Перестали приходить корабли с припасами. Слишком рискованно из-за пиратов. Это был тяжелый удар. У меня были большие запасы, но могу представить себе, каково пришлось остальным.

– Остальным?

– Другим отшельникам. Нас здесь сотни. Не все такие удачливые, как я. Очень немногие могут позволить себе такие удобства, но самое необходимое у них есть. Обычно это старики, как я, жены их умерли, дети выросли, мир кажется им незнакомым и враждебным. Если у них есть деньги, они могут освоить маленький астероид. Правительство не взимает налогов. Любой астероид менее пяти миль в диаметре к вашим услугам. Если хотите, вам установят субэфирный приемник, и вы будете поддерживать связь с вселенной. Если нет, можете ограничиться книгофильмами, раз в год корабль привезет вам новости, а в остальном будете есть, отдыхать, спать и ждать смерти. Иногда мне хотелось бы познакомиться с некоторыми их них.

– Почему же вы не познакомились?

– С ними не так-то легко познакомиться. В конце концов они хотят быть одни. И я тоже.

– Что же вы сделали, когда перестали приходить корабли с припасами?

– Вначале ничего. Я решил, что правительство вмешается и поправит положение, а моих припасов хватит на месяцы. В сущности я продержался бы и год. Но потом появились корабли пиратов.

– И вы примкнули к ним?

Отшельник пожал плечами. Лицо его приобрело беспокойное выражение, и они закончили обед в молчании. Потом он собрал тарелки из банок, вилки и ножи и положил в контейнер в алькове, ведущем к кладовой. Лаки услышал быстро удаляющийся металлический звук. Хансен сказал:

– Псевдогравитация не распространяется на мусоропровод. Толчок воздуха – и все отправляется в долину, о которой я вам говорил. Она на расстоянии в милю от нас.

– Мне кажется, – сказал Лаки, – что если бы вы дунули посильнее, то избавились бы от банок навсегда.

– Конечно. Большинство отшельников так и поступают. Может быть, даже все. Но мне это не нравится. Напрасная трата воздуха, да и металла. Когда-нибудь эти банки могут понадобиться. Кто знает? К тому же хоть большинство банок улетит, я уверен, что некоторые будут кружить вокруг астероида как маленькие луны. Мне не нравится мысль о том, что меня будут сопровождать собственные отбросы. Хотите закурить? Нет? Не возражаете, если я закурю? – Он закурил сигару и с довольным вздохом продолжал: – Люди астероидов не могут снабжать табаком регулярно, поэтому для меня курение – редкое удовольствие.

Лаки спросил:

– Они поставляют вам все остальное?

– Да. Воду, запасные части, элементы энергоустановки.

– А вы что для них делаете? Отшельник рассматривал горящий кончик сигары.

– Немного. Они используют мой астероид. Сюда прилетают корабли, а я о них не сообщаю. Ко мне они не заходят, а что они на остальной части скалы делают, не мое дело. Не хочу знать. Так безопасней. Иногда оставляют людей, вот как вас, потом их забирают. Думаю, иногда они тут производят мелкий ремонт. В обмен мне привозят припасы.

– А других отшельников они тоже снабжают?

– Не знаю. Возможно.

– Для этого нужно очень много припасов. Где они их берут?

– Захватывают корабли.

– Этого не хватит, чтобы снабжать сотни отшельников и их самих. Я хочу сказать, для этого нужно множество кораблей.

– Не знаю.

– И вас это не интересует? Вы ведете спокойную жизнь, но, может, ваша пища с корабля, чей экипаж превратился в замороженные трупы, кружащиеся вокруг какого-нибудь астероида, как человеческие отбросы. Вы когда-нибудь думали об этом?

Отшельник болезненно покраснел.

– Вы мстите за то, что я вас поучал. Вы правы, но что я могу сделать? Я не покинул и не предал правительство. Это оно покинуло и предало меня. На Земле я плачу налоги. Почему же меня не защищают? Я зарегистрировал свой астероид в Земном бюро внешних миров. Он – часть Земной империи. Я имею право ожидать защиты от пиратов. Но ее нет; если мои поставщики продовольствия холодно сообщают, что больше не могут меня снабжать ни за какую цену, что мне делать? Вы можете сказать: возвращайся на Землю. Но как оставить все это? Здесь мой собственный мир. Мои книгофильмы, великая классика, которую я люблю. У меня есть даже экземпляр Шекспира – пересняты настоящие страницы древней печатной книги. У меня есть пища, вода, уединение: такого мне не найти нигде во вселенной.

Не думайте, что выбор был легким. У меня есть субэфирный передатчик. Я могу связаться с Землей. Есть маленький корабль, на котором я могу улететь на Цереру. Люди астероидов знают об этом, но они верят мне. Они знают, что теперь у меня нет выбора. Как я вам говорил, когда мы только встретились, в некотором смысле я их пособник. Я помогал им. По закону я теперь пират. Если я вернусь, меня ждет тюрьма, может быть, казнь. Даже если нет, если я в обмен на информацию буду прощен, люди астероидов никогда об этом не забудут. Они отыщут меня, где бы я ни скрывался, разве что правительство будет меня охранять до конца жизни.

– Похоже, вы в трудном положении.

– Вы так думаете? – сказал отшельник. – Может, я и получу охрану за соответствующую помощь.

Теперь была очередь Лаки сказать:

– Не знаю.

– Вы мне поможете.

– Не понимаю вас.

– Послушайте, я вас кое о чем предупрежу, а вы поможете мне.

– Я ничего не могу сделать. О чем предупредите?

– Убирайтесь с астероида раньше, чем вернется Антон со своими людьми.

– Ни за что. Я пришел, чтобы присоединиться к ним, а не возвращаться домой.

– Если останетесь, останетесь навсегда. Останетесь мертвецом. Они не возьмут вас в экипаж. Вы не подойдете.

Лицо Лаки исказило гневное выражение.

– О чем это, во имя космоса, вы толкуете, старик?

– Вот опять. Когда вы сердитесь, я ясно вижу это. Вы не Билл Уильям, сынок. Какое отношение вы имеете к члену Совета Лоуренсу Старру? Вы его сын?