Бремя человека
Эдвард Флэзвелл купил за глаза астероид в Межзвездной земельной конторе, расположенной на Земле. Он выбрал его по фотоснимку, где не было почти ничего, кроме живописных гор. Но Флэзвелл был любитель гор, он даже заметил клерку, принимавшему заявки:
— А ведь, пожалуй, браток, там и золотишко есть?
— Как же, как же, старик, — в тон ему отвечал клерк, удивляясь про себя, как может человек в здравом рассудке забраться куда-то на расстояние нескольких световых лет от ближайшего существа женского пола. На это способен разве лишь сумасшедший, заключил про себя клерк, окидывая Флэзвелла испытующим взглядом.
Но Флэзвелл был в здравом уме. Он просто не думал об этом.
Итак, он подписал обязательство на незначительную сумму, имеющую быть выплаченной в определенный срок, а также обещание вносить ежегодно значительные улучшения в свой участок. Не успели просохнуть на купчей чернила, как он взял билет на радиоуправляемый грузовой корабль второго класса, погрузил на него ассортимент подержанного оборудования и отправился в свои владения.
По прибытии на место начинающие колонисты обычно убеждаются, что приобрели кусище голой скалы. Не то Флэзвелл. Его астероид «Шанс», как он его назвал, имел некий минимум атмосферы, а для чистого воздуха в него можно было подкачать кислороду. Была там и вода — бурильный молоток обнаружил ее на двадцать третьей пробе. В живописных горах не оказалось золота, зато нашлось немного полезного тория. А главное, значительная часть почвы оказалась пригодной для выращивания диров, олджей, смисов и других экзотических плодовых деревьев. И Флэзвелл частенько говорил своему старшему роботу:
— Увидишь, я еще стану здесь богатым человеком!
На что робот неизменно отвечал:
— Истинная правда, босс!
Астероид и в самом деле оказался из многообещающих. Освоить его было не под силу одному человеку, но Флэзвеллу едва исполнилось двадцать семь лет, он обладал крепким сложением и решительным характером. Земля расцветала под его руками. Месяц проходил за месяцем, а Флэзвелл все так же возделывал свои сады, разрабатывал рудники и вывозил товары на единственном грузовом корабле, изредка навещавшем его астероид.
Однажды старший робот сказал ему:
— Хозяин, Человек, сэр, вы мне что-то не нравитесь, мистер Флэзвелл, сэр!
Флэзвелл досадливо поморщился. Бывший владелец его роботов был сторонник человеческого супрематизма, и притом самого бешеного толка. Своих роботов он запрограммировал согласно собственным представлениям о должном уважении к Человеку. Их ответы раздражали Флэзвелла, однако новая программа потребовала бы затрат. А где бы еще достал он роботов по такой сходной цене!
— Со мной все в порядке, Ганга-Сэм, — ответил он.
— Ах, прошу прощения, сэр! Но это не так, мистер Флэзвелл, сэр! Вы даже сами с собой разговариваете в поле — простите, что я осмелился вам это сказать.
— Пустяки, не имеет значения.
— И в левом глазу у вас, я замечаю, тик появился, саиб! И руки у вас дрожат. И вы слишком много пьете, сэр. И…
— Довольно, Ганга-Сэм! Робот должен знать свое место, — ответил Флэзвелл. Но, заметив выражение обиды, которое робот умудрился изобразить на своем металлическом лице, он вздохнул и сказал: — Разумеется, ты прав. Да ты и всегда прав, дружище! Что же это со мной, в самом деле?
— Вы взвалили на себя слишком тяжелое Бремя Человека.
— Это я и сам знаю! — И Флэзвелл всей пятерней взъерошил непослушные черные волосы. — Иногда я завидую вам, роботам. Вечно вы смеетесь, беззаботные и счастливые.
— Это потому, что у нас нет души.
— У меня она, к сожалению, есть. Так что бы ты мне присоветовал?
— Поезжайте в отпуск, мистер Флэзвелл, босс! — предложил Ганга-Сэм — и мудро предпочел скрыться, чтобы дать хозяину время подумать.
Флэзвелл по достоинству оценил любезное предложение слуги, но ехать в отпуск было сложно. Его астероид «Шанс» находился в Троцийской системе, пожалуй, самой изолированной, какую можно найти в наши дни. Правда, он был расположен на расстоянии всего лишь пятнадцати летных дней от сомнительных развлечений Цитеры III и разве лишь чуть подальше от Нагондисона, где человек с луженой глоткой мог вволю повеселиться. Но расстояние — деньги, а деньги — как раз то самое, что Флэзвелл хотел выколотить из своего «Шанса».
Флэзвелл развел еще много культур, добыл еще много тория и отпустил бороду. Он продолжал что-то бормотать себе под нос, находясь в поле, и налегал на бутылку дома по вечерам. Кое-кто из роботов, простых сельскохозяйственных рабочих, пугался, когда Флэзвелл, пошатываясь, проходил мимо. Нашлись и такие, что начали уже молиться разжалованному богу огня. Но верный Ганга-Сэм вскоре положил конец этому зловещему развитию событий.
— Глупые вы машины! — говорил он роботам. — Человеческий босс — он в порядке. Он сильный и добрый! Верьте, братья. Я не стал бы вас обманывать!
Но воркотня не прекращалась, потому что роботы требовали, чтобы Человек наставлял их своим примером. Бог весть, к чему бы это привело, не получи Флэзвелл с очередной партией продовольствия новенький сверкающий каталог Рэбек-Уорда.
Любовно развернул он его на своем грубом пластмассовом столике и при свете простой люминесцентной лампочки начал в него вникать. Какие чудеса там рекламировались на зависть и удивление одинокому колонисту! Домашние самогонные аппараты, заменители луны, портативные солидовизоры и…
Флэзвелл перевернул страницу, прочел, сглотнул слюну и снова перечел. Объявление гласило:
НЕВЕСТЫ — ПОЧТОЙ!
Колонисты! Довольно страдать от проклятого одиночества! Довольно нести одному Бремя Человека! Рэбек-Уорд впервые в истории предлагает вам отборный контингент невест для колониста! С гарантией!
Рэбек-уордовская модель пограничной невесты отбирается по признаку здоровья, приспособляемости, проворства, стойкости, всякой полезной колонисту сноровки и, разумеется, известной миловидности. Эти девушки могут жить на любой планете, поскольку центр тяжести у них расположен сравнительно низко, пигментация кожи подходит для любого климата, а ногти на руках и ногах короткие и крепкие. Что до фигуры, то они сложены пропорционально, но вместе с тем не так, чтобы отвлекать человека от дела, каковое достоинство, без сомнения, оценит наш трудяга колонист.
Рэбек-уордовская пограничная модель представлена в трех размерах (спецификация) — на любой вкус. По получении вашего запроса Рэбек-Уорд вышлет вам свежезамороженный экземпляр грузовым кораблем третьего класса. Это сократит до минимума почтовые расходы.
Спешите заказать образцовую пограничную невесту сегодня же!
Флэзвелл послал за Ганга-Сэмом и показал ему объявление. Человек-машина прочитал его про себя, а потом взглянул хозяину прямо в лицо.
— Как раз то, что нам требуется, эфенди, — сказал старший робот.
— Ты думаешь? — Флэзвелл вскочил и взволнованно зашагал по комнате. — Но ведь я еще не располагал жениться. И потом, кто же так женится? Да еще понравится ли мне она?
— Человеку-Мужчине положено иметь Человека-Женщину.
— Согласен, но…
— Неужто они заодно не пришлют свежезамороженного священника?
По мере того как Флэзвелл проникал в хитрую догадку слуги, по лицу его расползалась довольная усмешка.
— Ганга-Сэм, — сказал он. — Ты, как всегда, ухватил самую суть дела. По-моему, контракт предусматривает мораторий на обряд, чтобы человек мог собраться с мыслями и принять решение. Заморозить священника — дорогое удовольствие. А пока суд да дело, неплохо иметь под рукой девушку, которая возьмет на себя положенную ей работу.
Ганга-Сэм ухитрился изобразить на лице загадочную улыбку. Флэзвелл сразу же сел и заказал образцовую пограничную невесту малого размера: он считал, что и этого более чем достаточно. Ганга-Сэму было поручено передать заказ по радио.
В ожидании Флэзвелл себя не помнил от волнения. Он уже загодя стал посматривать на небо. Роботам передалось его настроение. Вечерами их беззаботные песни и пляски прерывались взволнованным шепотом и затаенными смешками. Механические люди проходу не давали Ганга-Сэму:
— Эй, мастер! Расскажи, какая она, эта Человек-Женщина, хозяйка?
— Не ваше дело, — отвечал Ганга-Сэм. — Это дело Человека. Вам, роботам, лучше не соваться!
Но в конце концов и он не выдержал характера и стал наравне с другими поглядывать на небо.
Все эти недели Флэзвелл размышлял о преимуществах пограничной невесты. И чем больше он думал, тем больше привлекала его сама идея. Эти накрашенные, расфранченные куколки решительно не по нему. Как приятно обзавестись жизнерадостной, практичной, рассудительной подругой жизни, умеющей стряпать и стирать; она будет присматривать за домом и за роботами, кроить, шить и варить варенье…
В этих грезах коротал он дни, искусывая себе до крови ногти.
Наконец корабль засверкал на горизонте. Он приземлился, выбросил за борт объемистый контейнер и улетел по направлению к Амире IV.
Роботы подобрали контейнер и принесли его Флэзвеллу.
— Ваша нареченная, сэр! — ликовали они, подкидывая на ладонях масленки.
Флэзвелл объявил на радостях, что дает им свободных полдня, и вскоре остался в столовой один с большим холодным ящиком. Надпись на крышке гласила: «Обращаться осторожно! Внутри женщина!»
Он нажал на ручки размораживателя, выждал положенный час и открыл контейнер. Внутри оказался второй, потребовавший для разморозки целых два часа. Флэзвелл в нетерпении бегал из угла в угол, догрызая на ходу остатки ногтей.
Наконец настало время раскрыть и этот ящик. Трясущимися руками Флэзвелл снял крышку и увидел…
— Э-э-э-то еще что?! — воскликнул он.
Девушка в контейнере прищурилась, зевнула как кошечка, открыла глаза и села. Оба уставились друг на друга, и Флэзвелл понял, что произошла ужасная ошибка.
На ней было прелестное, но абсолютно непрактичное платьице, на котором золотыми нитками было вышито ее имя — Шейла. Вслед за этим Флэзвеллу бросилось в глаза изящество ее фигурки, нимало не подходившей для тяжелого труда во внепланетных условиях, и белоснежная кожа — под жгучим астероидным летним солнцем она, конечно, покроется волдырями. А уж руки — изящные, с длинными пальцами и алыми ноготками, совсем не то, что обещал каталог Рэбек-Уорда. Что же до ног и прочих статей, решил про себя Флэзвелл, то все это уместно на Земле, но не здесь, где человек целиком принадлежит своей работе.
Нельзя было даже сказать, что у нее низко расположен центр тяжести. Как раз наоборот!
И Флэзвелл почувствовал, что его обманули, одурачили, обвели вокруг пальца.
Шейла выпорхнула из своего кокона, подошла к окну и окинула взглядом цветущие зеленые поля Флэзвелла в рамке живописных гор.
— А где же пальмы? — спросила она.
— Пальмы?..
— Разумеется. Мне говорили, что на Сирингаре V растут пальмы.
— Так это же не Сирингар V, — ответил Флэзвелл.
— Как, разве вы не паша де Шре? — ахнула Шейла.
— Ничуть не бывало. Обыкновенный пограничный житель. А вы разве не пограничная невеста?
— Ну и ну! Разве я на нее похожа? — огрызнулась Шейла, гневно сверкая глазами. — Я — модель «ультралюкс» в роскошном оформлении, мне была выписана путевка на субтропическую райскую планету Сирингар V.
— Обоих нас подвели. Очевидно, напутали в транспортном отделе, — угрюмо отозвался Флэзвелл.
Девушка оглядела голую столовую, и ее хорошенькое личико скривилось в гримаску.
— Но вы ведь можете устроить, чтоб меня переправили на Сирингар V?
— Что до меня, то я не позволяю себе даже поездки в Нагондисон, — сказал Флэзвелл. — Но я извещу Рэбек-Уорда об этом недоразумении, и они, конечно, перевезут вас, когда пришлют мне мою образцовую пограничную невесту.
Шейла повела плечиком.
— Путешествия расширяют кругозор, — заметила она небрежно.
Флэзвелл рассеянно кивнул. Он крепко задумался. Эта девушка, по всему видно, лишена достоинств образцовой колонистки. Но она удивительно хороша собой. Почему бы не превратить ее пребывание здесь в нечто приятное для обеих сторон?
— При сложившихся условиях, — сказал он со своей самой располагающей улыбкой, — ничто не мешает нам стать друзьями.
— При каких это условиях?
— Просто мы единственные люди на всем астероиде. — И он слегка прикоснулся к ее плечику. — Давайте выпьем! Вы расскажете мне о себе. Были вы…
Но тут за его спиной раздался оглушительный лязг. Он повернулся и увидел, что из особого отделения в контейнере вылезает небольшой коренастый робот, сидевший там на корточках.
— Что вам здесь нужно? — спросил Флэзвелл.
— Я — брачующий робот, — сказал робот. — Уполномочен государством регистрировать браки в космосе. А также прикомандирован компанией Рэбек-Уорд к этой молодой леди на правах ее опекуна, дуэньи и защитника — пока моя основная миссия, а именно свершение брачного обряда, не будет успешно выполнена.
— Наглый холуй, проклятый робот! — чертыхнулся Флэзвелл.
— А чего же вы ждали? — спросила Шейла. — Уж не свежезамороженного ли священника?
— Конечно, нет! Но согласитесь, робот-дуэнья…
— Лучшей и быть не может! — запротестовала она. — Вы не представляете, как некоторые мужчины ведут себя на расстоянии нескольких световых лет от Земли.
— Вы так думаете?
— По крайней мере так говорят, — ответила Шейла, скромно потупившись. — Да и согласитесь, нареченная невеста паши де Шре не может путешествовать без охраны.
— Возлюбленные чада, — загнусил робот нараспев, — мы собрались здесь, чтобы соединить…
— Не сейчас, — надменно оборвала его Шейла. — И не с этим…
— Я поручу роботам приготовить для вас комнату, — прорычал Флэзвелл и удалился, ворча себе что-то под нос насчет Бремени Человека.
Он послал радиограмму Рэбек-Уорду, и ему сообщили, что заказанная модель невесты будет выслана безотлагательно, а самозванку у него заберут. После чего он возвратился к обычным своим трудам с твердым намерением не замечать Шейлу и ее дуэнью.
На «Шансе» опять закипела работа. Предстояло разведать новые месторождения тория и вырыть новые колодцы. Приближался сбор урожая, роботы долгие часы проводили в поле и в садах, их честные металлические физиономии лоснились от машинного масла, воздух был напоен благоуханием цветущего дира.
Между тем Шейла заявляла о своем присутствии с вкрадчивой, но тем более ощутимой силой. Вскоре над голыми лампочками люминесцентного света запестрели пластмассовые абажуры, угрюмые окна украсились занавесками, а пол — разбросанными там и сям половиками. Да и вообще во всем доме замечались перемены, которые Флэзвелл не так видел, как ощущал.
Стало разнообразнее и питание. У робота-повара от времени стерлась во многих местах его памятная лента, и теперь все меню бедняги сводилось к бефстроганову, огуречному салату, рисовому пудингу и какао. Все время своего пребывания на «Шансе» Флэзвелл стоически обходился этим меню и только иногда разнообразил его пайками НЗ.
Взяв повара в работу, Шейла с поистине железным терпением нанесла на его ленту рецепты жаркого, тушеного мяса, салата оливье, яблочного пирога и многое другое. Таким образом, в отношении питания на «Шансе» наметились крупные перемены к лучшему. Когда же Шейла начала заполнять вакуумные баллоны смиссовым джемом, Флэзвелла окончательно одолели сомнения.
Что ни говори, а рядом — на редкость практичная и деловитая особа; несмотря на расточительную внешность, она делает все, что требуется от пограничной жены. Плюс у нее еще и другие достоинства! Далась ему эта рэбек-уордовская пограничная модель!
Поразмыслив на эту тему, Флэзвелл сказал своему старшему роботу:
— Ганга-Сэм, у меня с этим делом положительно ум за разум заходит!
— Чего изволите? — отозвался старший робот с каким-то особенно безразличным выражением на металлическом лице.
— Мне сейчас как никогда необходима ваша роботовская интуиция, — продолжал Флэзвелл. — Она себя совсем неплохо показала — верно, Ганга-Сэм?
— Человек-Женщина взяла на себя свою, положенную ей долю Бремени Человека.
— Да, так оно и есть. Вопрос, на сколько ее хватит? Сейчас она делает не меньше, чем образцовая пограничная жена, верно? Стряпает, заготавливает консервы…
— Рабочие ее любят, — сказал Ганга-Сэм с простодушным достоинством. — Вы и не знаете, сэр, когда на прошлой неделе у нас началась эпидемия ржавчины, мэм пользовала нас ночью и днем и утешала испуганных молодых рабочих.
— Возможно ли? — воскликнул потрясенный Флэзвелл. — Девушка из хорошего дома, одно слово — модель «люкс»…
— Неважно, она — Человек, и у нее хватило силы и благородства взвалить на себя Бремя Человека.
— А знаешь… — сказал Флэзвелл с запинкой. — Ты меня убедил. Я и в самом деле считаю, что она подходит нам. Не ее вина, что она не пограничная модель. Все зависит от отбора и ухода, тут уж ничего не попишешь. Пойду скажу ей — пусть остается. И аннулирую свой заказ Рэбеку.
В глазах робота вспыхнуло странное выражение — почти смех. Он низко поклонился и сказал:
— Все будет как хозяин скажет.
Флэзвелл побежал искать Шейлу.
Он нашел ее на медпункте, устроенном в бывшем складе инструментов. Здесь с помощью роботехника Шейла лечила вывихи и ссадины, эти обычные хвори у существ с металлической кожей.
— Шейла, — сказал Флэзвелл, — мне надо с вами поговорить.
— Ладно, — отозвалась она рассеянно, — вот только закреплю болт. — Она искусно вставила болт на место и потрепала робота по плечу гаечным ключом. — А теперь, Педро, испробуем твою ногу.
Робот осторожно ступил на больную ногу, а потом налег на нее всей тяжестью. Убедившись, что она его держит, он со смешными ужимками заплясал вокруг Человека-Женщины, приговаривая:
— Ай да мэм, вы замечательно ее исправили, босс-леди! Грациас, мэм!
Все так же смешно пританцовывая, он вышел на солнце.
Флэзвелл и Шейла, посмеиваясь, смотрели ему вслед.
— Они совсем как дети! — сказал Флэзвелл.
— Их нельзя не любить, — подхватила Шейла. — Веселые, беззаботные…
— Но у них нет души, — напомнил Флэзвелл.
— Да, — отозвалась она, сразу посерьезнев. — Это правда. Так зачем же я вам понадобилась?
— Я хотел вам сказать…
Тут Флэзвелл огляделся. Медпункт содержался в безукоризненной, стерильной чистоте. Повсюду на полках лежали гаечные ключи, болты, шурупы, ножовки, пневматические молотки и прочий хирургический инструментарий. Пожалуй, обстановка не благоприятствовала объяснению, к которому он готовился.
— Давайте уйдем отсюда, — сказал он.
Они вышли из больницы и цветущими зелеными садами направились к подножию любимых Флэзвеллом величественных гор. Затененный отвесными утесами, тут поблескивал тихий, темный пруд, а над ним склонились гигантские деревья, выращенные при помощи стимуляторов роста.
Здесь они остановились.
— Вот что я хотел вам сказать, — начал Флэзвелл. — Вы, Шейла, меня удивили. Я думал, вы из белоручек, не знающих, куда себя девать. Ваши привычки, ваше воспитание, да и ваша наружность — все указывало на это. Но я был не прав. Вы не убоялись трудностей нашей пограничной жизни, вы одержали верх и завоевали все сердца.
— Все ли? — вкрадчиво спросила Шейла.
— По-моему, я говорю от имени каждого робота на этом астероиде. Они вас боготворят. Я считаю, что вы наша и должны остаться здесь.
Наступила пауза, только хлопотун ветер шелестел в гигантских, искусственно взращенных деревьях и рябил темную поверхность озера.
Наконец она сказала:
— Вы и в самом деле думаете, что мне нужно здесь остаться?
Флэзвелла захлестнуло ее пленительное очарование, он чувствовал, что тонет в топазовой глубине ее глаз. Сердце его учащенно забилось, он коснулся ее руки, и она чуть-чуть задержала его пальцы в своих.
— Шейла…
— Да, Эдвард?..
— Возлюбленные чада! — пролаял скрипучий металлический голос. — Мы собрались здесь, чтобы…
— Опять вы не вовремя, болван! — разгневалась Шейла.
Брачующий робот выступил из кустов и сказал недовольно:
— Уж я-то меньше всего люблю соваться в дела людей, но такова программа, записанная в моем запоминающем устройстве, и никуда от этого не денешься! Если вы меня спросите, так эти физические контакты вообще ни к чему. Чтобы убедиться на опыте, я и сам как-то пробовал обняться с роботом-швеей. И заработал здоровую ссадину. А раз я даже почувствовал во всем теле что-то вроде электрического тока или колотья, и в глазах у меня замелькали какие-то геометрические фигуры. Гляжу — а это с провода сорвался изолятор. Ощущение было не из приятных…
— Наглый холуй, проклятый робот! — чертыхнулся Флэзвелл.
— Не сочтите меня навязчивым. Я только хотел объяснить, что и сам не вижу смысла в инструкции всемерно препятствовать физическому сближению до венчального обряда. Но, к сожалению, приказ есть приказ. А потому нельзя ли нам сейчас покончить с этим делом?
— Нет! — грозно сказала Шейла.
И робот, покорно пожав плечами, опять полез в кусты.
— Терпеть не могу, когда робот забывается! — сказал Флэзвелл. — Но это уже не имеет значения!
— Что не имеет значения?
— Да, — сказал Флэзвелл убежденно, — вы ни в чем не уступите ни одной пограничной невесте, и при этом вы куда красивее. Шейла, согласны вы стать моей женой?
Робот, неуклюже возившийся в кустарнике, снова выполз наружу.
— Нет! — сказала Шейла.
— Нет? — повторил озадаченный Флэзвелл.
— Вы меня слышали! Нет. Ни под каким видом!
— Но почему же? Вы так нам подходите, Шейла! Роботы вас боготворят. Никогда они так не работали…
— Меня вот ни столечко не интересуют ваши роботы! — воскликнула она, выпрямившись во весь рост. Волосы ее растрепались, глаза метали молнии. — И ни капли не интересует ваш астероид. А тем более не интересуете вы! Я хочу на Сирингар V, там мой нареченный паша будет меня на руках носить!
Оба смотрели друг на друга в упор: она — бледная от гнева, он — красный от смущения.
— Ну как, прикажете начинать? — осведомился брачующий робот. — Возлюбленные чада…
Шейла повернулась и стрелой помчалась к дому.
— Ничего не понимаю! — плакался робот. — Когда же мы наконец сотворим обряд?
— Обряда вообще не предвидится, — оборвал его Флэзвелл и прошествовал домой с гордым видом, внутренне кипя от злости.
Робот поколебался с минуту, испустил вздох, отдававший металлом, и пустился догонять образцовую невесту «ультралюкс».
Всю ночь Флэзвелл просидел в своей комнате, усиленно прикладываясь к бутылке и что-то бормоча себе под нос. С рассветом верный Ганга-Сэм постучался и вошел к нему в комнату.
— Вот они, женщины! — бросил Флэзвелл своему верному приближенному.
— Чего изволите? — откликнулся Ганга-Сэм.
— Я никогда их не пойму! Она меня за нос водила. Я-то думал — она метит здесь остаться. Я-то думал…
— Душа Мужчины темна и смутна, — сказал Ганга-Сэм. — Но она прозрачна как кристалл по сравнению с душой Женщины.
— Откуда это у тебя? — спросил Флэзвелл.
— Старая поговорка роботов.
— Удивляете вы меня, роботы! Иногда мне кажется, что у вас есть душа.
— О нет, мистер Флэзвелл, босс! В спецификации по робототехнике особо указано, что роботов надо строить без души, чтобы избавить их от страданий.
— Мудрое указание, — сказал Флэзвелл, — не мешало бы подумать об этом и в отношении людей. Ну да черт с ней! Ты-то зачем пожаловал?
— Я пришел доложить, что грузовой корабль вот-вот приземлится.
Флэзвелл побледнел.
— Как, уже? Значит, он привез мою невесту?
— Надо думать.
— А Шейлу увезет на Сирингар?
— Определенно!
Флэзвелл застонал и схватился за голову. А потом выпрямился и сказал:
— Ладно, ладно! Пойду посмотрю, готова ли она.
Он нашел Шейлу в столовой: она стояла у окна и смотрела, как корабль снижается по спирали.
— Желаю вам счастья, Эдвард, — сказала она. — Надеюсь, новая невеста не обманет ваших ожиданий.
Корабль приземлился, и роботы начали вытаскивать большой контейнер.
— Пойду, — сказала Шейла. — Они не станут долго ждать.
Она протянула ему руку.
Он стиснул ей пальцы и сам не заметил, как схватил ее за плечо. Она не противилась, да и брачующий робот почему-то не ворвался в комнату. Флэзвелл и сам не помнил, как она очутилась в его объятиях. Он поцеловал ее, и это было словно на горизонте засияло новое солнце.
Наконец он сказал осипшим голосом и будто себе не веря:
— Вот так-так! — Флэзвелл дважды кашлянул. — Шейла, я люблю тебя! У меня тебе, конечно, не видать роскоши, но если ты останешься…
— Наконец-то ты догадался, что любишь меня, дурачок! — сказала она. — Конечно же, я остаюсь.
Наступили поистине головокружительные, упоительные минуты. Но тут за окном раздался гомон роботов. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился брачующий в сопровождении Ганга-Сэма и двух сельскохозяйственных роботов.
— Вот уж действительно! Даже не верится! — восклицал брачующий. — Думал ли я дожить до дня, когда робот восстанет на робота.
— Что случилось? — спросил Флэзвелл.
— Этот ваш мастер сидел у меня на загривке, — пожаловался брачующий, — а его дружки держали меня за ноги. Но ведь я рвался сюда, чтобы свершить обряд, предписанный правительством и фирмой Рэбек-Уорд!
— Что же это ты, Ганга-Сэм? — спросил Флэзвелл, ухмыляясь.
Брачующий тем временем бросился к Шейле.
— Ну как, вы живы? И с вами ничего не случилось? Ни ссадин, ни коротких замыканий?
— Нет, нет, все обошлось, — выдохнула Шейла, с трудом приходя в себя.
— Это все я натворил, босс, сэр, — повинился Ганга-Сэм. — Каждому известно, что Мужчина и Женщина должны во время жениховства побыть вдвоем. Я только делал то, что считал своим долгом в отношении Человечьей Расы, мистер Флэзвелл, босс, саиб!
— Молодчина, Ганга-Сэм, я очень тебе обязан… О Господи…
— Что случилось? — испуганно отозвалась Шейла.
Флэзвелл уставился в окно. Роботы волокли к дому большой контейнер.
— Это она, образцовая пограничная невеста! Что же нам делать, мой ангел? Ведь я тогда от тебя отказался и затребовал другую. Как теперь быть с контрактом?
— Не беспокойся, — рассмеялась Шейла. — В ящике нет никакой невесты. Сразу же по получении твой заказ был аннулирован.
— Неужели?
— В том-то и дело! — Она смущенно потупилась. — Но ты на меня, пожалуй, рассердишься…
— Не рассержусь, — обещал он. — Только объясни мне…
— Видишь ли, все ваши портреты, жителей границы, вывешены в конторе фирмы, так что невесты видят, с кем им придется встретиться. Они-то вольны выбирать жениха по вкусу, и я так долго торчала там — просила, чтоб меня выписали из моделей «ультралюкс», пока… пока не познакомилась с заведующим столом заказов. И вот, — выпалила она залпом, — упросила его послать меня сюда.
— А как же паша де Шре?
— Я его выдумала.
— Но зачем? — развел руками Флэзвелл. — Ты так красива…
— …Что каждый видит во мне игрушку для какого-нибудь жирного, развратного идиота, — подхватила она с горячностью. — А я этого не хочу. Я хочу быть женой. Я не хуже любой из этих толстомясых дурнушек.
— Лучше! — сказал он.
— Я умею стряпать, и лечить роботов, и вести хозяйство. Разве нет? Разве я не доказала?
— Еще бы, дорогая!
Но Шейла ударилась в слезы.
— Никто, никто мне не верил! Пришлось пуститься на хитрость. Мне надо было пробыть здесь достаточно долго, чтобы ты успел… ну, успел в меня влюбиться!
— Что я и сделал, — заключил он, утирая ей слезы. — Все кончилось так, что лучше не надо. Да и вообще вся эта история — счастливая случайность.
На металлических щеках Ганга-Сэма выступило что-то вроде краски.
— А разве не случайность? — спросил Флэзвелл.
— Видите ли, сэр, мистер Флэзвелл, эфенди, известно, что Человеку-Мужчине требуется красивая Человек-Женщина. Пограничная модель ничего приятного в этом смысле не обещала, а мэм-саиб Шейла — дочь друзей моего прежнего хозяина. Я и взял на себя смелость послать ваш заказ лично ей. Она упросила своего знакомого в столе заказов показать ей ваш портрет, а затем и переправить ее сюда. Надеюсь, вы не сердитесь на вашего смиренного слугу за такую вольность.
— Разрази меня гром! — наконец выдавил из себя Флэзвелл. — Я всегда говорил — никто не понимает людей лучше вас, роботов. Но что же в этом контейнере? — обратился он к Шейле.
— Мои платья, мои безделушки, моя обувь, моя косметика, мой парикмахер, мой…
— Но…
— Тебе самому будет приятно, дорогой, чтобы твоя женушка хорошо выглядела, когда мы поедем с визитами. В конце концов, Цигера V всего в пятнадцати летных днях отсюда. Я справлялась еще до того, как к тебе ехать.
Флэзвелл покорно кивнул. Разве можно было ожидать чего-нибудь другого от образцовой невесты марки «ультралюкс»?
— Пора! — приказала Шейла, повернувшись к брачующему роботу.
Робот не отвечал.
— Пора! — прикрикнул на него Флэзвелл.
— А вы уверены? — хмуро вопросил робот.
— Уверены! Начинайте!
— Ничего не понимаю! — пожаловался брачующий. — Почему именно теперь? Почему не на прошлой неделе? Или я — единственное здесь разумное существо? Ну да ладно! Возлюбленные чада…
Наконец церемония состоялась. Флэзвелл не поскупился дать своим роботам три свободных дня, и они пели, плясали и праздновали на свой беспечный роботовский лад.
С той поры на «Шансе» наступили другие времена. У Флэзвеллов началось нечто вроде светской жизни: они сами бывали в гостях и принимали у себя гостей, такие же супружеские пары в радиусе пятнадцати-двадцати световых дней, с Цитеры III, Тама и Рандико I. Зато все остальное время Шейла гнула свою линию безупречной пограничной супруги, почитаемой роботами и боготворимой своим мужем. Брачующий робот, следуя стандартной инструкции, занял на астероиде место счетовода и бухгалтера — по своему умственному багажу он как нельзя лучше подходил для этой должности. Он часто говаривал, что без него здесь все пошло бы прахом.
Ну а роботы продолжали выдавать на-гора торий; дир, олдж и смис расцветали в садах, и Флэзвелл с Шейлой делили друг с другом Бремя Человека.
Флэзвелл не мог нахвалиться своими поставщиками Рэбеком и Уордом. Но Шейла — та знала, что истинное счастье в том, чтобы иметь под рукой такого старшего робота, как преданный Ганга-Сэм, даром что у него не было души.
