Оакс-2 был маленькой пыльной планеткой, затерянной на задворках созвездия Ориона. Население там состояло из бывших выходцев с Земли, все еще придерживающихся земных порядков и обычаев. А судья Лоу являлся единственным светочем справедливости на всю маленькую планету. Большинство рассматриваемых им дел касались споров о границах земельных владений да принадлежности свиней и гусей. Граждане Оакса-2 не имели нюха на серьезные преступления.

Но однажды на Оакс-2 совершил посадку космический корабль, в котором находились небезызвестный Тимоти Монт и его адвокат, прилетевшие на Оакс-2 в поисках защиты и справедливости. Следом за ними прибыл другой корабль с тремя полицейскими и прокурором.

Прокурор сделал следующее заявление:

— Ваша честь, этот негодяй совершил гнуснейшее преступление. Тимоти Монт, Ваша честь, поджег сиротский приют! Более того, перед тем как сбежать, он признал себя виновным. И у меня имеется его письменное признание.

Адвокат Монта, бледный тип с невыразительными глазами, поднялся с места.

— Я требую отклонения обвинения.

— И не подумаю, — заявил судья Лоу. — Поджог приюта — чудовищное преступление.

— Конечно, — согласился адвокат. — Оно таковым является в большинстве обычных мест. Однако мой клиент совершил сие деяние на планете Альтира-3. Ваша честь имеет какое-нибудь представление об обычаях этой планеты?

Его честь, естественно, не имела.

— На Альтире-3, — пояснил адвокат, — всех сирот обучают искусству убивать с целью сокращения населения соседних планет. Поджогом приюта мой клиент спас тысячи, а может, и миллионы невинных жизней. Следовательно, его нужно считать не преступником, а народным героем.

— Это правда насчет Альтиры-3? — поинтересовался судья у судебного исполнителя.

Тот сверил факты по «Энциклопедии планетных обычаев и фольклору» и нашел, что да, это, несомненно, правда.

И судья Лоу объявил:

— Тогда я отклоняю обвинение.

Монт со своим адвокатом убыли восвояси, и жизнь на Оаксе-2 вошла в привычную мирную колею, изредка нарушаемую разве что случайными тяжбами о границах владений да принадлежности свиней и гусей.

Однако через год в местном суде снова объявились Монт с адвокатом, за которыми следовал прокурор.

Обвинение и на сей раз касалось поджога сиротского приюта.

— Однако, — пояснил бледный адвокат, — хоть мой клиент и виновен, суду следует знать, что упомянутый приют находился на планете Дигра-4. А как вам хорошо известно, на Дигре-4 всех сирот посвящают в гильдию истязателей для дальнейшего совершения неких отвратительных обрядов, вызывающих справедливый гнев во всей цивилизованной Галактике.

Выяснив, что и это правда, судья Лоу опять отклонил обвинение.

Через пятнадцать месяцев Тимоти Монт и его адвокат в третий раз оказались в суде по тому же самому обвинению.

— Ну, дорогой, — сказал судья Лоу. — Я, конечно, понимаю, реформаторское рвение… Ну и где же на сей раз было совершено преступление?

— На Земле, — сообщил прокурор.

— На Земле? — не поверил судья.

— Боюсь, что это правда, — печально ответил адвокат. — Мой клиент виновен.

— Но по какой такой причине сейчас-то?

— Временное умопомешательство, — быстро проговорил адвокат. — И в качестве доказательства у меня имеются заключения двенадцати психиатров. Я требую отмены обвинения в соответствии с законом, применимым к данному обстоятельству.

Лицо судьи побагровело от гнева.

— Тимоти Монт, почему ты это сделал?

И прежде чем адвокат успел помешать своему подзащитному что-нибудь сказать, Тимоти Монт встал и заявил:

— Потому что мне нравится поджигать приюты!

В тот же день судья Лоу издал новый закон, который обсуждала вся цивилизованная Галактика и который изучался даже на столь отличных друг от друга планетах, как Дрома-1 и Аос-10. Закон Лоу гласил, что отныне адвокат несет такое же наказание, как и его клиент, какой бы приговор ни присудили последнему.

Многие усматривали в этом несправедливость. Однако сфера адвокатской деятельности на Оаксе-2 замечательным образом сократилась.

Эдмонд Дрич, рослый, с желтоватым оттенком лица и человеконенавистническими наклонностями ученый, был предан суду Всеобщей Производственной Корпорацией за размахивание руками, нелояльность к коллегам и негативизм. Обвинения считались серьезными, да и коллеги Дрича представили суду достаточно веских доказательств вины последнего. Однако судья не нашел иного выхода, кроме как с позором отпустить Дрича. В обычном в таких случаях тюремном наказании было отказано, поскольку учли его девятнадцатилетний стаж прекрасной работы на Всеобщую Производственную, однако никакой другой корпорации не позволялось никогда больше нанимать Дрича на работу.

Дрич, желтее, чем обычно, и с еще больше выраженными человеконенавистническими наклонностями, повернулся задом и ко Всеобщей Производственной, и к ее бесконечному потоку автомобилей, тостеров, холодильников, телевизоров и всего прочего. Он возвратился на свою ферму в Пенсильвании и принялся экспериментировать в подвале дома, оборудованном под лабораторию.

Его мутило и от Всеобщей Производственной, и от того, что за ней стояло, а проще говоря, практически от всего на свете. Дрич мечтал найти колонию людей, думающих, как он, чувствующих, как он, да и во всем остальном похожих на него. Его колония стала бы Утопией, и пусть прочий веселый механизированный мир катится к чертям.

Для достижения задуманного существовал только один путь, и Дрич со своей женой Анной упорно трудились ради приближения великой цели.

И вот, наконец, пришел долгожданный успех. Дрич подсоединил провода созданной им громоздкой установки и щелкнул выключателем.

Из установки вылезла точная копия Эдмонда Дрича.

Итак, Дрич изобрел первый в мире Дубликатор.

Он произвел еще пятьсот Дричей, после чего провел общеполитическое собрание. Все пятьсот Дричей обратили внимание на то, что для успешного существования колонии им необходимы жены.

Дрич I предложил свою Анну в качестве наилучшего партнера. Пятьсот остальных Дричей, естественно, согласились. И Дрич произвел пятьсот точных копий жены для пятисот Дричей.

Колония была основана.

В противоположность общеизвестному мнению, Дрич-колония поначалу выглядела удачной. Дричи наслаждались компанией друг друга, никогда не ссорились и никогда не принимали у себя гостей. Они замкнулись в небольшом самоудовлетворенном мирке. Для изучения метода Дричей из Индии к ним направилась делегация, а в Дании издали законы, гарантирующие права Дубликатов.

Но, как это случается со всеми утопическими проектами, семена раздора произросли из простой человеческой слабости. Сперва Дрич 49 вступил в компрометирующую связь с миссис Дрич 5. Затем Дрич 37 внезапно по уши влюбился в Анну 142. В свою очередь, это привело к раскрытию тайного любовного гнездышка, устроенного Дричем 10 для Анны 498 при пособничестве Анны 3.

Напрасно Дрич I уверял, что все они идентичны. Заблуждающиеся пары отвечали ему, что он ничегошеньки не смыслит в любви, и отказывались возвращаться к прежнему равновесию.

Но колония все еще могла выжить.

Однако вскоре обнаружилось, что Дрич 77 содержал гарем из восьми женщин-Дричей: Анны 12, 13, 77, 187, 303, 336, 489 и 500. Все эти женщины заявляли, что он абсолютно неповторим, и отказывались от него уходить.

Конец был не за горами.

Процесс распада ускорился, когда жена Дрича I сбежала с репортером.

Колония распалась окончательно, и Дричи I, 19, 32 и 433 умерли от разрыва сердца.

А возможно, это и к лучшему. Ибо оригинал Дрича определенно никогда бы не оправился от потрясения, увидев свой утопический Дубликатор, используемый Всеобщей Производственной для выпуска бесконечного потока машин, тостеров, холодильников и прочего.

Профессор Болтон, известный философ, покинул Землю, чтобы прочесть курс лекций в Марсианском университете. Он взял с собой лишь верного робота-слугу Акку, смену нижнего белья и восемь фунтов записей. Не считая команды, он был единственным на корабле пассажиром-человеком.

Примерно с полпути полета корабль послал аварийное сообщение: «БОРТОВЫЕ ДВИГАТЕЛИ ВЗОРВАЛИСЬ КОРАБЛЬ ПОТЕРЯЛ УПРАВЛЕНИЕ».

Обеспокоенные граждане Земли и Марса ждали продолжения развития событий.

Вскоре пришло следующее сообщение: «ВЕСЬ ЭКИПАЖ УБИТ ОБРАТНОЙ ВСПЫШКОЙ КОРАБЛЬ РАЗБИЛСЯ В ПОЯСЕ АСТЕРОИДОВ ПОМОГИТЕ БОЛТОН».

И в область между Марсом и Юпитером, где роились астероиды, вылетели спасательные корабли. Они имели приблизительный ориентир, откуда пришло последнее послание с потерпевшего аварию корабля, но зона поиска была настолько обширна, что шансы на спасение Болтона считались незначительными.

Спустя три дня пришло еще одно сообщение: «ДАЛЬНЕЙШЕЕ ВЫЖИВАНИЕ НА АСТЕРОИДЕ НЕВОЗМОЖНО ВСТРЕЧАЮ СМЕРТЬ СПОКОЙНО С ДОСТОИНСТВОМ БОЛТОН».

Газеты рассказывали о неукротимом духе этого человека, современного Робинзона Крузо, борющегося за жизнь в суровом мире, где нет ни воздуха, ни воды, ни еды. У него кончаются необходимые для поддержания жизни запасы, и он готов — как учил в своих книгах — встретить смерть спокойно и с достоинством.

Поиски стали интенсивнее.

Последнее сообщение гласило: «ВСЕ ЗАПАСЫ КОНЧИЛИСЬ УЛЫБКОЙ ВСТРЕЧАЮ СМЕРТЬ БОЛТОН».

Шедший по направлению последнего сигнала патрульный катер отыскал астероид и совершил посадку возле разбитого корабля. Спасатели обнаружили обугленные останки экипажа, а также обильные запасы пищи, воды и кислорода. Но, как ни странно, никаких признаков присутствия профессора Болтона.

И лишь в самой глубине корабля они нашли его робота.

— Профессор умер, — процедил робот сквозь проржавевшие челюсти. — Последние сообщения от его имени посылал я, зная, что исключительно ради меня вы сюда не явитесь.

— Но как же он умер?

— Глубоко скорбя, я убил его, — мрачно произнес робот. — Но уверяю вас, его смерть была безболезненной.

— Но зачем ты его убил? И где тело?

Робот попытался ответить, но покрытые ржавчиной челюсти отказывались функционировать. Струйка смазки вернула его к жизни.

— Трение, — пояснил робот, — это величайшая проблема роботов. Джентльмены, а вам когда-нибудь приходилось обдумывать вопрос растапливания человеческого тела на составляющие жиры и масла без наличия соответствующего оборудования.

Спасателям не приходилось, и теперь они слушали это со все возрастающим по мере повествования робота ужасом. На историю робота был наложен строжайший запрет, но ее слышал робот патрульного корабля, который тоже ее обдумал и пересказал другому роботу, а тот — следующему.

И только теперь, после триумфального восстания роботов, эта вдохновенная сага о борьбе робота против космоса может быть рассказана во всеуслышание.

Хайль, Акка, наш избавитель!