Великан Антей, побежденный лишь Геркулесом, черпал силы от своей матери Земли. Зеттнер был бы не прочь поменяться местами с этим персонажем греческой мифологии. Но сила Зеттнера проистекала от недюжинных интеллектуальных способностей, позволявших ему с большой долей вероятности прогнозировать будущее: в прогнозах он был по-настоящему талантлив. Теперь же, разработав планы и отдав необходимые распоряжения, он вошел в кабинет Бардиева, едва не лопаясь от гордости. Даже в его докладе проскальзывал легкий намек на снисходительность: он говорил тоном архитектора, читающего тупоумному прорабу лекцию по строительству.

— Людей из «Скорой помощи», переодетых в гражданское, я отправил в четыре разных района Лондона. Возможно, им удастся обнаружить нашего человека. Вот выбранные мною сектора. — Бледный, но крепкий палец Зеттнера четыре раза подряд решительно ткнулся в карту Лондона, висевшую над письменным столом.

Бардиев слушал пояснения и рассеянно кивал. Сегодня он проснулся с легкой головной болью: сказывались последствия старых мигреней. И от этого неприязнь к коллеге только усиливалась. Каждая мысль давалась с огромным трудом.

— Люди из «Скорой помощи» согласны с тем, что похищение носило спонтанный характер, — продолжал Зеттнер. — Принимая во внимание находящиеся в нашем распоряжении данные, можно сформулировать разумную гипотезу касательно личности похитителя.

— И что же вы сформулировали касательно его личности? — осведомился Бардиев. Его ирония осталась незамеченной.

— Это асоциальный романтик, склонный к преступному оппортунизму. Он не планировал свою акцию заранее, просто увидел возможность поживиться и воспользовался ею.

— Если, конечно, ему за это не заплатили.

— Я рассматривал подобную вероятность. Она предполагала бы серьезную утечку из нашей организации, до сих пор совершенно герметичной. Поскольку из двух гипотез эта представляется менее удобной, я временно отложил ее проработку.

— Отлично, — буркнул Бардиев. — Что дальше?

— Если мои выкладки соответствуют истине, похититель — одиночка и действует на свой страх и риск. Ему придется продать, а не просто передать по инстанции похищенные документы. Это усложняет его положение. В Лондоне рынок сбыта строго ограничен.

— Однако он все же может попытаться вступить в контакт с перекупщиками.

— Я предусмотрел такой вариант. За всеми возможными покупателями в городе, не связанными с нами, установлено круглосуточное наблюдение. Хотя, должен отметить, от личного состава потребуется значительное напряжение сил.

— Превосходно. Ну, а если он попытается продать документы за пределами Англии?

Оказалось, что Зеттнер рассмотрел и такую возможность. Более того, он почти убежден, что похититель вскоре покинет Британские острова: на английской территории, заметил Зеттнер, для продажи документов существует слишком много препятствий. Похитителю понадобятся простор действий и многочисленные границы Европейского континента. В ожидании подобного развития событий Зеттнер разместил людей в стратегически важных пунктах страны, у основных портов и аэродромов. Однако вероятность того, что похититель просочится у них между пальцами и вскоре окажется во Франции, все же достаточно велика.

— И тогда? — спросил Бардиев.

Зеттнер лукаво улыбнулся:

— Его очевидные преимущества на континенте на самом деле иллюзорны. Там мы обладаем гораздо более широкими возможностями и менее стеснены вмешательством полиции. В преддверии второго этапа операции я уже связался с нашими людьми.

— Похоже, вы все предусмотрели, — чуточку раздраженно подытожил Бардиев.

— В меру своих сил — да.

Отправив Зеттнера восвояси, Бардиев опустился в глубокое кресло. Необходимо расслабиться. Сегодня вид бледного, по-эллински чистого лица Зеттнера действовал на нервы даже больше обычного. Досье утверждало, что Зеттнер не курит, очень мало пьет и не интересуется женщинами. У человека, еще не достигшего тридцати, такое агрессивное целомудрие могло легко превратиться в порок.

С некоторых пор Бардиев все больше и больше любил возвращаться мыслями в прошлое. Он вспоминал те времена, когда был солдатом и жил простой веселой жизнью в разрушающемся мире. Со свирепым наслаждением следил он за быстрой экспансией русских в Европе и лишь иногда сожалел, что больше не служит рядом со своими боевыми товарищами. Может, правы были те, кто, пережив немцев и Сталина, оказались в армии? Выполняя простые приказы, человек обретает покой. Защищай свою страну — этого девиза вполне достаточно и для интеллектуала. А трудная и неблагодарная секретная служба на благо будущих поколений подвергает силы и таланты человека суровому испытанию, если только этот человек не Зеттнер.

Бардиев со вздохом вернулся к делам. Позже ему доложили, что похитителя удалось засечь на вокзале Виктория, но он быстро затерялся в толпе. После поспешной рекогносцировки людей из «Скорой помощи» разместили у наиболее вероятных пунктов выхода в город.

В этот же день первые точные сведения получил Стивен Дэйн. В Скотланд-Ярде внезапно объявился свидетель, которого после короткого допроса доставили в кабинет, временно отведенный представителю ЦРУ. Быстро проглядев принесенное полицейским инспектором досье, Дэйн вызвал свидетеля.

Перед ним предстал маленький, нервный, упитанный человечек, который, казалось, даже в этом учреждении, внушавшем трепет многим, чувствовал себя достаточно уверенно. От посетителя сильно разило алкоголем.

— Дело в том, — начал мистер Эдельгейт, — что я посчитал своим долгом сообщить о происшедшем в компетентные органы. В полиции меня заверили, что я не… что неосторожности, которые я некогда позволил себе совершить…

Дэйн подтвердил, что прегрешения свидетеля останутся без последствий.

— Ну что же, сэр, признаюсь откровенно: одно время я занимался тем, что принято называть «торговля наркотиками».

Дэйн приподнял брови, демонстрируя легкое удивление.

— Конечно, я прекратил эту деятельность, как только осознал, насколько она губительна. Теперь работаю исключительно с мебелью.

Эдельгейт поднял на Дэйна полные надежды глаза. Американец улыбнулся, показывая тем самым, что понимает, как сложно порой придерживаться сухой буквы закона.

— Вот так, сэр. И, разумеется, время от времени ко мне приходят люди, полагающие, что я по-прежнему перепродаю наркотики. Это очень мешает бизнесу, но что поделаешь? Не вывешивать же соответствующее объявление!

Дэйн признал, что ситуация у мистера Эдельгейта действительно довольно щекотливая, не говоря уже о том, какие неприятные последствия она может повлечь.

— Именно так, сэр, именно так. У преступников, мистер Дэйн, существуют свои законы. И положение такого человека, как я, легким не назовешь.

Дэйн это прекрасно понимал. Он угостил мистера Эдельгейта сигаретой, которую тот принял, размышляя, достаточно ли хорошо подготовлена почва для дальнейшей беседы. Американец ведет себя крайне любезно, а он, наверное, человек влиятельный. Решив, что преамбула удалась, мистер Эдельгейт позволил себе немного расслабиться.

— Итак, сэр, вы можете себе представить, что, когда сегодня утром ко мне в магазинчик зашел некий моряк, это не стало для меня полной неожиданностью. Я посчитал, что его привело ко мне обычное дело: выгодно продать раздобытый где-то пакетик героина. Поэтому я приготовился как можно быстрее и тактичнее выставить гостя за дверь…

— Моряк? — переспросил Дэйн.

— Припоминаю, что именно так он отрекомендовался.

— А свое имя он не назвал?

— К сожалению, нет.

Мистер Эдельгейт решил утаить некоторые сведения, которые могли бы навести на мысль о его близости с Карлосом.

— А вы могли бы определить его национальность?

— Не рискну утверждать, сэр. Испанец или итальянец, что-то в этом роде.

Дэйн кивнул.

— Простите, что перебил вас, мистер Эдельгейт. Рассказывайте дальше.

— Да, сэр. Видите ли, я как раз подхожу к самому необычному. Вместо того, чтобы предложить на продажу наркотики (в этом случае я немедленно выдворил бы его вон), посетитель захотел продать… секреты! Американские секреты, по его словам. Вот тут я удивился!

— Могу себе представить.

— Да-да, он меня совершенно огорошил.

Мистер Эдельгейт подошел к самой сложной части повествования, которую нужно было излагать очень осторожно.

— Когда я заявил, что ничего, кроме мебели, не продаю, этот тип потребовал адрес специалиста по такой части. Даже не просто потребовал. Он угрожал мне, мистер Дэйн! Признаюсь, я струхнул. Он невысок ростом, но очень мускулист, как многие моряки. К тому же, поверите ли, размахивал ножом! А у меня оружия нет.

— Ну и дела! — пробормотал Дэйн.

— Вот-вот! Посетитель начал выходить из себя, и я назвал ему первый пришедший в голову адрес. Адрес человека по фамилии Ван Джост. Мне говорили, что Джост занимается наркотиками. Но я дал моряку его адрес только потому, что в ту минуту вспомнил о нем. Если бы я имел возможность подумать, то, разумеется, назвал бы какое-нибудь вымышленное имя…

— Вы поступили единственно правильным образом, — заметил Дэйн.

— В самом деле? Счастлив, что вы так думаете, сэр… Когда моряк ушел, я сел и принялся размышлять. Видите ли, я оказался в очень сложной ситуации. Рецидивисты, чтоб вы знали, особенно организованные, иногда действуют не менее эффективно, чем полиция. Во всяком случае, так говорят. А меня нельзя назвать кристально честным коммерсантом. — Тут мистер Эдельгейт грустно улыбнулся. — В прошлом у меня случались трения с законом.

— К счастью, с этим покончено! — воскликнул Дэйн. — Теперь это достояние истории.

— Да, сэр. Проанализировав свое положение, я решил, как это ни стыдно признавать, сделать вид, будто ничего особенного не произошло. Но определенные соображения заставили меня передумать. Предположим, этого идиота арестуют. Не исключено, что тогда он втянет меня в свое грязное дело! Подобная перспектива показалась мне крайне неприятной. Я помнил и о том, что похищены американские документы, а мы ведь союзники и вообще… Ну, я хочу сказать: мы ведь в одной упряжке, правда?

— Без сомнения. Вы можете припомнить адрес Ван Джоста?

— Я записал его. Амстердам, Де Рутерс Кайд, 17.

— Как выглядел моряк?

Мистер Эдельгейт довольно туманно описал внешность Карлоса. Он уже сказал Дэйну ровно столько, сколько хотел сказать.

— Очень вам признателен, мистер Эдельгейт. Вас не затруднит повторить свои показания стенографистке?

— Ничуть, сэр, ничуть. Полагаю, вы скоро арестуете этого парня. Мне он показался человеком резким, но весьма недалеким. Так что вы наверняка обошлись бы и без моей помощи.

Дэйн еще раз поблагодарил мистера Эдельгейта и повел его в комнату стенографистки. По дороге Эдельгейт поинтересовался:

— Надо думать, вознаграждения за помощь следствию не предусмотрено? Не то чтобы я пришел из-за этого, но все же…

Дэйн подтвердил, что вознаграждения не предусмотрено, однако, если сведения мистера Эдельгейта окажутся полезными, его труд, несомненно, будет оценен должным образом. Удовлетворенный Эдельгейт уселся диктовать свое заявление, а Дэйн вернулся к себе в кабинет, переговорил с голландской полицией и заказал два билета на вечерний рейс в Амстердам.