Глава 20
Вид у Стиччини был нездоровый: лицо покрыто желтоватой бледностью, глаза лихорадочно блестят. Он закрыл за собой дверь и осторожно прошел в комнату, держа обе руки на виду. Одет он был в помятый костюм спортивного покроя и рубашку с оторванной у ворота пуговицей. На ногах — легкие кожаные туфли.
Он окинул взглядом комнату и спросил:
— А где еще один?
— Вы имеете в виду мистера Дэйна?
— Того типа из Госдепартамента, который был с вами.
— Сейчас его здесь нет, — сказал Торнтон. — Что мы можем сделать для вас?
— Я только хочу поговорить с человеком из Госдепартамента.
— Тогда найдите его, — посоветовал Торнтон.
Стиччини отстраненно кивнул и опустился на стул у двери. Казалось, он пытался привести мысли в порядок. Он полез в карман, и Торнтон сжал рукоять своего револьвера. Стиччини вытащил сигарету и закурил.
— Послушайте, — сказал он, — вы действительно работаете с этим типом? — Не получив ответа, он задумался на несколько секунд, затем добавил:
— Я хочу заключить сделку.
— Какую сделку? — спросил Торнтон.
— Я хочу уехать в Европу.
— Мы вам не препятствуем.
— Меня арестуют, как только я выйду из самолета, — пояснил Стиччини. — И препроводят обратно. Я знаю, что за мной следят. Я не могу уехать никуда. А тут со мной поквитаются.
— Учитывая обстоятельства, — сказал Торнтон, — я не могу особо посочувствовать вам.
— Мне не нужно сочувствие. Я хочу заключить сделку.
— Как я могу верить вам? — спросил Торнтон. — Во Флориде вы пытались убить меня.
Стиччини раздраженно отмахнулся:
— Но вы же не собираетесь всю жизнь припоминать это мне? Тогда мы были по разные стороны.
— Мы и сейчас по разные стороны. Сегодня днем было маленькое происшествие с грузовиком.
— Минутку, — возразил Стиччини. — Это предназначалось не для вас.
— Ну конечно, нет.
— Разве вы не видели, что произошло? Этот грузовик собирался переехать меня. Конечно, они с удовольствием задавили бы и вас. Но я был главной целью. Торнтон, они охотились бы на вас, если бы не хотели сначала пристукнуть меня.
— Это бессмыслица, — сказал Торнтон. — Мы говорим об одних и тех же людях? Шайка, которая купила оружие?
Стиччини кивнул.
— А вы работали на них. Почему же они хотят убить вас?
— Потому что теперь они получили груз. Они хотят скинуть законное правительство одной страны в Центральной Америке и не хотят, чтобы я был как-то связан с этим делом. Кроме того, они не любят североамериканцев.
— А еще?
— Они мне не доверяют.
— Неудивительно, — отозвалась Эстелла.
— Черт возьми, да они друг другу не доверяют! У них теперь есть оружие, и они думают, что могут отделаться от меня. А вот не выйдет!
— Не понимаю, как вы надеетесь выкрутиться? — сказал Торнтон. — И не понимаю, почему правительство США должно заключать с вами какую бы то ни было сделку?
— Я скажу, почему. Вы, ребята, хотите остановить это вторжение, прежде чем оно начнется, верно? Но вы не знаете, где оружие. А у меня есть сведения. Я знаю, где оружие. Я знаю всех людей, участвующих в этом. Я знаю, откуда пришел груз, кто заказал, кто оплатил, как его протащили через таможню. Это кое-чего стоит.
— Может, и так, — согласился Торнтон. — И где же оружие?
— Я скажу это Дэйну после того, как мы заключим сделку.
— Сейчас его здесь нет. Я не знаю, когда он вернется.
— Тогда сделки не будет.
— Оружие будет пущено в ход в ближайшее время, не так ли? — спросила Эстелла.
— В самое ближайшее.
— Тогда вам лучше рассказать нам, где оно находится. Мы сделаем все, чтобы помочь вам. Уверена, что и мистер Дэйн тоже.
— Нет, — уперся Стиччини. — Это все как-то слишком расплывчато.
— Не будьте глупцом. Вы должны поверить нам. Если оружие будет пущено в ход, то вам нечего будет предложить в качестве платы за сделку.
— У меня еще останутся имена участников.
— Этого будет недостаточно, — сказала Эстелла. — Вторжение — это самый важный вопрос. Вам лучше всего рассказать нам об этом. Если вас не пристукнут ваши приятели, то это можем сделать и мы.
Глядя на ее холодное, непреклонное лицо, Торнтон поверил ей. Видимо, Стиччини тоже. Он отвернулся и уставился в пол. Потом спросил:
— А если я расскажу вам, вы обещаете обговорить мои условия с Дэйном?
— Мы сделаем все возможное.
— Могу ли я верить вам? — Ему никто не ответил. Стиччини сказал:
— Ладно, вы обещали. Вы знаете про островок под названием Куэвра? Неподалеку от побережья Центральной Америки, примерно шестьдесят миль на юг от Сан-Хуан-дель-Норте.
— Я о нем слышала, — кивнула Эстелла. — Он необитаем, не так ли?
— Верно. Я там никогда не был, но мне говорили, что это просто груда скал площадью примерно в один акр. Там когда-то было несколько рыбачьих хижин, но во время последнего урагана их смыло в море. Люди так туда и не вернулись.
— Оружие будет выгружено там? — спросила Эстелла.
Стиччини кивнул.
— Оно уже там. «Гелиос» причалил к Куэвре и выгрузил оружие на берег. Вы знаете про армию вторжения из Сиудад-Трухильо? Так вот, они тоже высадятся на Куэвре. После того, как они вооружатся, они переместятся на материк и начнут вторжение. Или освободительную акцию, как они это называют.
— Когда они высадятся?
— Последнее, что я слышал — это то, что по графику они должны прибыть на Куэвру рано утром шестнадцатого числа. То есть через два дня.
— Кто сейчас на острове?
— Насколько я знаю, никого. Сначала планировалось, что «Гелиос» и «Либерио» прибудут на остров одновременно. Потом план изменился. «Либерио» был поврежден во время захода в гавань — кое-кто утверждал, что это происки кубинцев — и ему пришлось пару дней ремонтироваться в сухом доке. «Гелиос» не мог болтаться в море с оружием на борту, когда американские корабли ищут его повсюду. Он выгрузил оружие на Куэвру прошлой ночью.
— «Майами-Юг» замешана в этом деле? — спросил Торнтон.
— Я сказал все, что собирался сказать сейчас, — ответил ему Стиччини. — Я рассказал об оружии и о планах вторжения. Если вы хотите знать, кто участвует в деле, то прежде — сделка. Когда вернется Дэйн?
— Мы ожидаем его возвращения в любую минуту, — сказал Торнтон.
— Отлично. А я пока разведаю обстановку. Понимаете, мне нужна чья-то защита.
— Вы ее получите, — заверила Эстелла. — Но пока мистер Дэйн не вернется, вам, наверное, лучше оставаться здесь, в отеле. Полагаю, что по Санта-Катарине разгуливать не следует.
— Не беспокойтесь, я не собираюсь разгуливать, — сказал Стиччини. — Если я прятался до сих пор, то полагаю, что мне это удастся и впредь.
Он подошел к окну и осторожно выглянул за занавески. Уличные музыканты, расположившиеся на тротуаре напротив, били в африканские барабаны. Стиччини несколько секунд смотрел на них, потом отпрянул от окна. Эти музыканты ему явно не понравились.
— Под прикрытием такого шума хорошо стрелять из автомата, — сказал он Торнтону.
— Может, не будем драматизировать?
— Драматизировать, ха! Вы здесь слишком недолго, Торнтон. Именно так это и делается, особенно здесь, на Карибах. Верно, мисс?
Эстелла неохотно кивнула. Стиччини добавил:
— Это вам не Штаты. Здесь крутые парни просто приходят, захватывают город, делают свои дела и уходят. Ковбои с автоматами. Два дня назад здесь высадились эти самые крутые.
— А как же полиция? — спросил Торнтон.
— Когда крутые в городе, полиция обычно в отпуске, — серьезно ответил Стиччини. — Чтобы очистить это место, потребовалась бы армия.
— Пожалуй, мы можем заказать для вас номер, — сказала Эстелла.
— Да, думаю, это будет лучше всего. Номер без вида на улицу. И пусть еду приносят в комнату. — Он полез в карман и достал оттуда большой черный пистолет-автомат. Это движение было столь быстрым и небрежным, что Торнтон среагировал только тогда, когда пистолет был уже у Стиччини в руке. Тогда он потянулся за своим револьвером.
— Спокойнее, — сказал Стиччини. — Мы теперь партнеры, помнишь?
Он вынул обойму, извлек боек и осмотрел его, потом несколько раз проверил, как действует курок, вставил боек обратно и вогнал обойму в патронник. Наполовину взведя курок, он положил пистолет обратно в карман. Кажется, эта проверка вернула ему уверенность в себе.
— Ладно, — сказал он, — полагаю, я готов. Пусть и не пытаются устроить какой-нибудь трюк. Я сейчас позвоню портье.
Он взял телефонную трубку и подергал рычаг:
— Алло! Портье?
Он подождал, потом еще раз постучал по рычажку и сказал:
— Алло! Алло! — Положив трубку на место, он заявил:
— Не работает.
— Может быть, дежурная просто отлучилась? — предположил Торнтон.
Стиччини скептически хмыкнул:
— Они всегда начинают с таких фокусов.
— Что вы предлагаете? — спросила Эстелла. — Может, нам следует подождать?
Стиччини подошел к окну, раздвинул занавески на дюйм и снова посмотрел на музыкантов. Подойдя к двери, он открыл замок, быстро выглянул наружу и снова закрыл дверь.
— Нет, — сказал он, — лучше не ждать. Им только того и надо.
— А что они могут сделать, пока мы остаемся в номере? — спросил Торнтон.
— Многое. Если бы эта маленькая проблема была поставлена передо мной, то я разрешил бы ее в пять минут. Мне нужна другая комната, и под чужим именем. Насколько я знаю, этот номер прослушивается.
— С записью на магнитофон?
— Какой дурак будет связываться с магнитофоном? Они больше думают о бомбах. Вы знаете, как пользоваться пушкой, которую вы носите в кармане?
— Знаю, — ответил Торнтон. — Но я по-прежнему считаю, что вы преувеличиваете опасность.
— Надеюсь, что это так. — Стиччини снова попробовал дозвониться по телефону, но аппарат по-прежнему молчал. Вынув пистолет из кармана, Стиччини взвел курок до конца. Взяв со стола газету, он завернул в нее оружие. — Ладно, — сказал он, — полагаю, я готов.
Торнтон подумал, что это было бы смешно, если бы не сегодняшнее происшествие с грузовиком. Но даже это воспоминание не помогло ему полностью поверить Стиччини. Лицо Эстеллы было спокойным. Стиччини, казалось, собирался с духом. Потом сказал:
— Если вы увидите, что что-то не так, быстро смывайтесь. Но не думаю, чтобы они решились на что-нибудь прямо сейчас.
Он приоткрыл дверь и осмотрел коридор. Потом вышел наружу, держа в левой руке завернутый в газету пистолет.
— Ладно, можете выходить, — сказал Стиччини голосом бравого офицера из телефильма про войну.
Он пошел впереди них по коридору. Перед каждым поворотом он останавливался и осторожно заглядывал за угол, прежде чем выйти. Когда они дошли до лестницы, он остановился и посмотрел вверх и вниз. На каждой площадке он задерживался, чтобы прислушаться, затем шел дальше. К тому времени, когда они спустились в вестибюль, Торнтон решил, что Стиччини надо было податься не в бандиты, а в актеры.
В вестибюле было немного народу — человек восемь. Группа туристов толпилась у доски объявлений, споря, в какой ночной клуб пойти. За столиком в углу два пожилых человека играли в шашки.
Стиччини подошел к стойке портье, зарегистрировался и попросил номер с окнами во двор. Портье взял деньги и дал ему ключи от номера на третьем этаже. Стиччини спросил:
— А что у вас с телефонами?
— Часа через два все будет в порядке, — ответил портье. — Мы вызвали монтера, но он еще не пришел.
— Понятно, — сказал Стиччини. — Видите ли, я хочу, чтобы еду доставляли мне в номер. Это можно устроить?
— Конечно, сэр.
— Хорошо, позаботьтесь об этом. — Стиччини обернулся к Торнтону:
— Наверное, я сейчас поднимусь в номер и осмотрю его. Думаю, это может решить проблему.
Он направился к лестнице. Там ему пришлось подождать — по лестнице спускались четыре бизнесмена в белых тропических костюмах. Они о чем-то ожесточенно спорили по-испански. Пройдя вплотную к Стиччини, они вышли в вестибюль.
Стиччини пошел наверх. Потом вдруг остановился и обернулся. Лицо его стало изжелта-бледным и на какой-то миг застыло, как маска. Потом он выкрикнул что-то, уронил пистолет и газету и судорожно сунул руку в карман.
Торнтон и Эстелла, стоявшие в пятнадцати футах от лестницы, смотрели на него. Потом Торнтон осознал, что же именно выкрикнул Стиччини. Он схватил Эстеллу за руку и бросился бежать.
Четверо бизнесменов уже вышли из отеля. Стиччини удалось наполовину извлечь из кармана какой-то предмет. Но больше он не успел сделать ничего.
Взрыв прозвучал приглушенно, но воздушная волна едва не сбила Торнтона с ног.
