Пьеро Моска оглядел безжизненную комнату. Помещение слегка подсвечивалось слабым отблеском неба, отражавшегося в системе зеркал. Десяток карманных фонариков, которые держали в руках По и его спутники, отбрасывали неясные тени. Под ногами колыхались отливавшие золотом на свету комочки пыли.

Снаружи сооружение оказалось в гораздо лучшем состоянии, чем ожидал Моска, но внутри выглядело совершенно заброшенным. С дороги, которая вела к звездным обсерваториям на пике Китта, телескоп Мак-Мат казался произведением оригами, потрясающим своим совершенством.

Тридцатиметровая вышка, поддерживающая следящий за Солнцем гелиостат, так и сияла. Яркие панели из широких листов белого металла защищали подъемные и следящие устройства от прямого ветра, а также скрывали и защищали шестиугольник из цементных плит, уходивший глубоко в горную крепь. Другое видимое на поверхности сооружение – верхушка оптического тоннеля, представлявшая собой трубу водяного охлаждения, установленную на полярной оси, чтобы передавать солнечный отблеск на сто сорок метров вглубь, – ярко лучилось. Его закрытый плитами параллелепипед стоял под уклоном в сорок пять градусов и касался верхнего края вышки.

Сама вышка и верхний край тоннеля напоминали вырезанные из бумаги фигурки, склеенные вместе фантазером-ребенком. Прошли десятилетия с тех пор, как телескоп прекратили использовать, но климат Аризоны пощадил его. Солнце лишь выбелило стены, а там, где краска сошла, сильные ветры отполировали поверхность до зеркального блеска, не позволив редким дождям оставить ржавый след.

Но внутри холма телескоп сохранился не так хорошо. Врывавшиеся через открытый верх тоннеля вольные ветры нанесли небольшие дюны из коричневой пыли туда, где основная и вспомогательная вогнутые линзы шириной в полтора метра улавливали солнечный отблеск, поддерживали его и направляли в глубину – в комнату наблюдений и в отсек спектрографа. Там, в нишах, находящихся на глубине десять-тридцать метров от земной поверхности, шел лабиринт плит, камер, дифракционных решеток, которые преобразовывали солнечный диск в кадры на пленке и серии термических проб или анализов длины волн.

Как обнаружили По и его товарищи, именно здесь ущерб был наиболее значительным. После того как телескоп Мак-Мат забросили, никому и в голову не пришло переместить или просто закрыть чем-нибудь массивный гелиостат и закрепленные в тоннеле линзы. Что до более легкого и портативного оборудования, то оно было продано, обменено или просто разбито. Комната наблюдений и кабинеты превратились в пустые холодные боксы. Из голых стен торчали остатки проводов и труб. С потолков поснимали даже крепления для ламп.

По посмотрел наверх, на последнюю линзу, установленную над комнатой наблюдений. Через нее виднелся неправильно отцентрированный гелиостат. Измененное отображение состояло на девяносто процентов из голубого неба, подернутого на один квадрант легкой дымкой, а десять процентов составляли заросли темно-зеленого кустарника, окружавшего комплекс и уже загородившего часть неба. Вид снизу напоминал Моске наблюдение за пейзажем из карманного бинокля.

– Настоящее болото, – высказал свое мнение По, – безнадежно.

Султана Карр проследила за его взглядом, затем щелкнула языком, чтобы привлечь к себе внимание.

– Не так уж плохо, – беззаботно ответила она. – Линзы надежны и все целы, я только что проверила. Когда мы заменим это старье на современное оборудование, гелиостат заработает как часы.

– Не лучше выйти на орбиту или на Луну? – спросил По.

Входившие в состав группы выпускники института Лоуренса, которые учились и работали под руководством доктора Фриде, собрались в кружок, слушая, как их лидеры выясняют отношения.

– Мы не получим денег на пуск нового комплекса или на монтаж его на Луне, – ответила Султана. – Быстро нам их не дадут, и даже если мы получим ассигнования, на два-три года мы выйдем из игры. А станцию можно привести в чувство максимум через полгода… Плюс к этому здесь мы получим фотографии Солнца при полном освещении и в метр диаметром. Шире нам не получить ни на одном из работающих телескопов. Имея снимки такого размера, мы сможем резать их и анализировать нужные области.

– Да, все это так, если не считать пятисот километров загрязненной атмосферы над нами.

Султана пожала плечами:

– Если мы хорошо поработаем здесь, нам, может быть, удастся вывести комплекс на орбиту.

– А Дональдсон пообещала тебе это? – поинтересовался Моска.

Хилари Дональдсон являлась одним из директоров НАСА, одним из главных начальников Джеймисона и высшим руководителем, до которого смогла добраться Султана с группой в те золотые деньки, когда они исследовали Солнце, а их предупреждение о солнечном взрыве с такой наглядностью подтвердилось.

– Многого она не обещала, – призналась Султана, – но дала ясно понять, что так будет.

– Видимо, лучшего нам не найти, – проворчал По, чертя носком ботинка по слою пыли, лежащему на виниловом покрытии. – Впереди много работы.

Участники экспедиции уставились на голые стены.

– И мы не сможем проводить текущие магнитометрические измерения, – добавил По через минуту. – Уж отсюда точно… А ведь вы знаете, что только так мы сумеем предсказать зарождение нового пятна. Таким путем шел Фриде. Нам нужна платформа, вращающаяся на близкой к Солнцу орбите подобно «Гипериону».

– Ну, НАСА не обещало, что запустит целый корабль, по крайней мере сейчас. Но они согласились сделать целую серию автоматических зондов, а результаты проб сообщить через космопорт Ванденберг.

– И все же придется убедиться, что они выделили кибера для сбора и сопоставления информации, – не унимался Моска.

Султана не стала ничего отвечать. Вместо этого девушка прошла дальше по коридору.

– Как ты думаешь, сколько времени понадобится на то, чтобы привести здесь все в порядок? – спросил Лоуэлл Чэн.

– Это зависит от того, что мы найдем здесь, – ответил По. – Если структурное наблюдение еще можно как-то провести, в чем я лично сильно сомневаюсь, то в остальном придется начать с нуля… Нужно будет купить новое оборудование, это точно, а кое-что даже сделать самим. Я имею в виду оборудование для основания телескопа, дифракционные сетки и коллимационные зеркала для стопятидесятисантиметрового спектрографа. Уверен, что ни одна компания такие не выпускает.

Собравшиеся издали легкий смешок.

– Ну а потом компьютерный интерфейс, – продолжал загибать пальцы По. – Никто не делает платы с двойным зарядом такого размера. Нам либо придется сделать специальный заказ в Сингапуре, либо собрать подобие решетки из меньших частей. Пожалуй, так будет дешевле.

– По? – позвала его из прохода Султана. – Иди сюда.

Моска догнал девушку и вместе с ней ступил в затемненный коридор. Две светящиеся точки от фонарей высвечивали то кусок бетонной стены, то выщербленный от времени пол.

– Это административный блок, – объясняла на ходу Султана. – Естественно, все обчищено до нитки. Представляешь, я обнаружила что-то вроде логова. Сделано не то медведями, не то людьми. – Когда По неожиданно остановился, она добавила: – Не волнуйся. Вот уже несколько лет оно заброшено.

– Ты уверена в этом?

Султана пожала плечами и улыбнулась.

– Н-да, мы здорово повеселимся, приводя все в порядок.

Повернув вправо, Султана остановилась возле второго проема и посветила фонариком. В тусклом свете виднелась большая квадратная комната. Вдоль левой стены располагались книжные полки, вдоль правой в ряд выстроились шкафы. По даже ухитрился разглядеть керамическое оборудование в маленькой умывальной комнатке, видневшейся за раскрытой дверью.

– Вот твой рабочий кабинет, – провозгласила Сули.

– Ну вот еще! – откликнулся По. – Мне не нужен кабинет. – По меркам института, помещение было огромным. В нем можно было проводить небольшие семинары, а отсутствие окон компенсировалось высокими потолками. – Так ты мне и должность подыщешь.

– Я думала об управляющем, если, конечно, звание «декан» тебе нравится меньше. В недалеком будущем мы будем получать много просьб от людей, которые захотят у нас учиться… К тому же тебе всегда хотелось работать на посту Альберта Уитерса, я права? – Султана лукаво улыбнулась.

– Сули, не слишком ли мы торопимся? Я имею в виду, что сейчас мы на гребне истерии, поднятой публикой из-за взрыва на Солнце. Пройдет месяц – и все забудут о шумихе, авариях и беспорядках. Тогда все начнут волноваться по поводу эпидемий, землетрясений и прочих событий, а те фонды, на которые ты так рассчитываешь, достанутся бактериологам, сейсмологам или кому угодно еще.

– Ты забыл о первом правиле берущего, – возразила Султана.

– Это о каком?

– Когда деньги сами плывут в руки, бери их и улыбайся.

– Там было только одно солнечное пятно, Сули. Большое, конечно, но одно. С такими данными закономерных выводов не сделаешь.

– Значит, утреннее сообщение тебе на глаза не попалось.

– Нет, я был слишком занят приготовлениями к походу.

– Обсерватория Циолковского обнаружила аномалию и передала информацию НАСА.

– И что же они обнаружили?

– Парочку пятен. Маленькие, даже близко непохожие на своего большого собрата. Пятна располагаются так далеко от полюса, почти на восемьдесят пять градусов к северу, что эффект Уилсона делает их практически невидимыми. Но все равно пятна есть пятна.

– Значит, начался цикл? – По почувствовал, как сильно забилось сердце.

– А что же еще?

– Тогда… это меняет все.

– Для многих, – кивнула Султана. – Это касается всей Солнечной системы. Теперь людям придется ждать увеличения помех при связи и сбоев в незащищенной аппаратуре. С другой стороны, увеличение количества тепла, исходящего от Солнца, приведет к климатическим изменениям, на которые Национальное бюро погоды не готово отреагировать. Не удивлюсь, если университетские старички были правы по поводу «парникового эффекта». На Земле наверняка станет гораздо жарче.

– Я понял тебя. И все же не слишком ли мы торопимся?

– Хилари Дональдсон первая позвонила мне сегодня утром, чтобы сообщить эту новость. Они будут записывать все в Ванденберге, а от меня она хотела услышать подтверждение нашего разговора с Джеймисоном, в котором я заявила, что мы можем стать чем-то вроде бюро солнечной погоды. Думаю, мы сможем получить финансовую поддержку также от ООН, Международной исследовательской системы и ряда корпораций в области транспорта и связи, – добавила Султана. – Хилари предложила связаться с ними прямо сегодня и организовать нечто вроде форума. Если маховик наберет обороты, тогда у нас будут пробы, платформы, зрительные трубы, искусственный интеллект, все, о чем только можно мечтать.

По просунул голову внутрь и принялся внимательно осматривать помещение.

– А ты уверена, что здесь хватит места? – спросил он немного погодя.