— Я вижу что-то впереди! — неожиданно воскликнул Торвальд, но, не замедляя скорости, продолжал бежать за крошечным зеленым солнцем. Больше всего оба терранца боялись отстать и потерять след их загадочного проводника. Отчего-то оба решили, что диск выведет их из тумана и сопутствующих ему иллюзий. И с каждым шагом их вера крепчала.

Теперь они более отчетливо видели темное, неподвижное пятно, часть которого терялась в тумане, а другая часть лежала за его пределами. К этому неясному силуэту, наполовину теряющемуся во мгле, и вел их диковинный кругляш. Наконец туман рассеялся, и их взору предстала какая-то огромная темная масса, в четыре или пять раз выше Торвальда. Оба мужчины резко остановились, поскольку диск перестал показывать им путь. Он по-прежнему вращался в воздухе вокруг своей оси, все быстрее и быстрее, пока не начал искриться, и вылетающие из него искры медленно таяли, ударяясь об монолитный темный камень, совершенно непохожий на все камни Колдуна, которые им доводилось видеть раньше. Он был ни красным, ни светло-коричневым, а аспидно-черным. Если бы он был обработан, то смог бы послужить огромной каменной плитой для памятника или какого-нибудь указателя, если не принимать во внимание, что для обработки такой громады понадобилась бы вечность, к тому же, как решили Торвальд с Шенном, для подобного тяжкого груда не имелось никакой веской причины.

— Мы пришли, — сказал Торвальд, подойдя к глыбе ближе.

По поведению диска они решили, что тот привел их к этой бесформенной черной глыбе с аккуратностью корабля, ведомого лучом маяка. Тем не менее они по-прежнему не могли постичь цели, преследуемой их проводником. Для чего он привел их именно сюда? Они надеялись найти выход из туманной мглы, а оказались возле огромной черной глыбы, обойдя которую они не нашли ни намека на какой-нибудь вход или выход. Под подошвами их сапог поскрипывал вечный песок, а их окружал туман.

— Ну и что теперь? — спросил Шенн. Они снова обошли глыбу вокруг, потом подошли к тому месту, где с невероятной скоростью крутился диск, извергая дождь изумрудных искр.

Торвальд покачал головой, с угрюмым видом рассматривая глыбу. Выражение надежды на его лице сменилось неимоверной усталостью.

— И все же должна же быть хоть какая причина, по которой мы оказались здесь! — наконец промолвил он, но в голосе его не ощущалось былой уверенности.

— Да, но если мы уберемся отсюда, то все начнется сначала, — сказал Шенн и махнул рукой в сторону тумана. Его рука на какое-то время застыла в воздухе, словно он показывал на кого-то, наблюдающего за ними сверху. — Тогда уж нам ни за что не выбраться оттуда. — Мыском сапога он поддел песок, будто показывая безрассудство их ухода от глыбы. — Ну а если сделать так?

Он поднырнул под вертящийся диск, чтобы положить обе руки на поверхность глыбы. И начал медленно ощупывать глыбу, выискивая то, что, возможно, ускользало от взгляда. Его пальцы ощущали холодную, едва шероховатую поверхность, и вдруг соскользнули в какую-то довольно глубокую щель.

Вне себя от радости и в то же время опасаясь ошибки, Шенн засунул пальцы поглубже в щель и провел ими по всей ее длине. И тут он обнаружил вторую щель. Первая находилась на уровне его груди; вторая — выше дюймов на двадцать. Он подпрыгнул, уцепившись за глыбу и рискуя сломать ногти, но все-таки добился своего. Там находилась третья узкая ниша, достаточно глубокая, чтобы вставить в нее мысок сапога. А над ней располагалась четвертая...

— Здесь что-то похожее на лестницу, — сообщил он Торвальду. И, не дождавшись от него ответа, Шенн начал взбираться на глыбу. «Ступени» настолько соответствовали друг другу по размеру и форме, что он не сомневался в их рукотворности; они были высечены для того, чтобы их использовали, как лестницу, по которой он поднимался на вершину огромного камня. Несмотря на то что он мог оказаться совсем не тем, что лежало за пределами его воображения.

Диск не поднимался, а вращался на одном и том же месте. Шенн миновал этот светящийся шар, поднимаясь все выше и выше во мрак, становящийся еще темнее. Выбоины на поверхности глыбы не обманули его ожиданий и продолжали попадаться; каждая представляла собой прямую линию, как и следующие. Взбираться на глыбу оказалось совсем легко. Наконец Шенн достиг верха, осмотрелся вокруг и быстро ухватился за безопасную опору.

Тем не менее он оказался не на ровной платформе, как ожидал. Поверхность глыбы, на которую он взобрался чуть ли не играючи, представляла собой внешнюю сторону стенки колодца, каминной трубы или кратера. Теперь он вглядывался вниз в бездонную пропасть, начинающуюся примерно в ярде от верха глыбы, но видел лишь пугающую пустоту, ибо туман, обволакивающий все вокруг, не позволял проникнуть взгляду в ее глубину.

Шенн с трудом справился с головокружением. Теперь он прекрасно понимал, как легко потерять равновесие, споткнуться и низвергнуться в эту черную бездну. Для чего же здесь этот колодец? Может быть, это просто-напросто ловушка, заманивающая свою жертву слишком легким подъемом наверх, чтобы потом захватить его силой тяжести и поглотить? Ситуация становилась совершенно бессмысленной. И вполне возможно, что бессмысленна только для него, Шенна Ланти, размышлял он, собравшись с мыслями. Если же это подстроили аборигены, то ситуация могла быть совсем иной. Это глыба имела какой-то смысл, иначе она не возвышалась бы в этом месте.

— Что случилось? — донесся до него полный нетерпения голос Торвальда.

— Эта штука — колодец, — откликнулся Шенн. — Он открыт и, насколько я понимаю, ведет в недра планеты.

— Внутри тоже есть лестница?

Шенн чуть не сгорел от стыда за свою несообразительность. Ну конечно же, там была лестница, это же совершенно очевидно! Крепко держась за край колодца, он свободной рукой провел по шершавой поверхности изнутри. Да, там были ступеньки, точно такие же, как и снаружи. Однако перекинуть ногу через узкий островок безопасности и начать спускаться в черную бездну колодца гораздо опаснее, нежели любое действие, совершенное им с того памятного утра, когда троги разрушили лагерь. Зеленый туман не смог бы вызвать ужаса сильнее, чем эти невообразимые черные глубины, которые вскоре поглотят его. Однако Шенн перебросил ногу и поставил ее на первую ступень... затем на вторую. И начал спускаться.

Наверное, только предыдущее тяжкое испытание кошмарами вселило в Шенна мужество медленно преодолевать ступеньку за ступенькой. Но почему-то теперь он был уверен в себе. Конечно, в нем оставался страх, что, когда он соберется поставить ногу на следующую ступень, ее не окажется на месте и ему придется лезть обратно из последних сил, чтобы выбраться из колодца.

Постепенно исчезали благополучные ощущения надежды и веры, какие Шенн испытывал, шагая сквозь туман; неимоверная усталость сковывала руки, он чувствовал непреодолимую тяжесть в плечах. Он механически переставлял ноги со ступени на ступень, затем на следующую и следующую... Светлый прямоугольник наверху становился все меньше и меньше. Время от времени это светлое пятно наполовину закрывалось телом Торвальда, спускающегося за ним по внутренней стенке колодца.

Сколько же еще осталось до конца их спуска? Шенн даже захихикал, настолько смешным был этот вопрос, или он ему только казался забавным? Он был уверен, что сейчас они находятся ниже уровня моря. А конца этой пропасти так и не видно.

Внизу ни огонька, ни вспышки света. У Шенна создавалось впечатление, что он ослеп. Теперь Шенн спускался на ощупь и, по мере того как он осторожно исследовал невидимые препятствия, встречающиеся ему по пути, все сильнее ощущал изменения в характере окружающего его пространства. Он изо всех сил прижимался ослабевшими руками и ногами к прочной внутренней стенке колодца, и до сих пор его не покидало опасение, что рано или поздно ниши-ступени кончатся, а он останется один на один с бездонной пропастью. И вместе с тем он чувствовал, что труба расширяется книзу. Спустя некоторое время он уже не сомневался в том, что теперь он очутился в широком открытом пространстве, вероятно в еще какой-то пещере, в которой стояла совершеннейшая темнота.

Лишенный зрения, он полагался на свой слух. И вот до него донесся звук, слабый, еле различимый и, по-видимому, искаженный акустическими свойствами пространства. Шенн прислушался к этому тихому шороху. Вода! Но не грозные волны прилива, с грохотом обрушивающиеся на берег, а скорее приглушенный плеск реки или ручья. Наверняка внизу вода! — мелькнуло у него в голове.

И подобно тому, как после выхода из тумана им овладела страшная усталость, теперь его мучили голод и жажда, требуя немедленного их утоления. Терранцу хотелось как можно скорее добраться до воды, и он уже рисовал ее в своем воображении, напрочь отбрасывая мысль о том, что она может оказаться морской, а значит, непригодной для питья.

Верхнее отверстие, ведущее в туманную пещеру, теперь находилось где-то высоко над Шенном, поэтому, чтобы рассмотреть его, следовало очень постараться. Теплота, ласково окутывающая его до сих пор, исчезла. Теперь его до костей пронизывал холод, а ступени стали очень влажные, так что Шенн больше всего боялся поскользнуться и сорваться вниз. Когда журчание воды стало громче, Шенн на расстоянии вытянутой руки услышал звук, напоминающий шлепки. Мысок его сапога выскользнул из ниши. Онемевшими от боли и напряжения пальцами Шенн вцепился в нишу над собой, изо всех сил стараясь не сорваться. Но тут другой сапог выскользнул из ниши. Шенн повис на одних руках, тщетно пытаясь отыскать опору для ног.

Больше руки не смогли его держать, и он с громким криком полетел вниз. Вода сомкнулась над ним, и на мгновение он ощутил ледяной удар, парализующий его тело. Он молотил руками по воде, стараясь высунуть голову на поверхность, чтобы вдохнуть хотя бы немного драгоценного воздуха.

Течение в этом месте было очень быстрое. Шенн вспомнил другой поток, принесший его в пещеру, где находилось загадочное обиталище жителей Колдупа. Хотя в этом туннеле не было светящихся кристальных друз и Шенн ничего не видел, он все-таки лелеял слабую надежду, что угодил в тот же самый поток; что очень скоро появятся и кристаллы и, вполне возможно, он снова окажется в исходной точке своего бессмысленного путешествия.

Поэтому он лишь старался держать голову над водой. Услышав за спиною шумный всплеск, он крикнул во тьму:

— Торвальд?

— Ланти? — тотчас же услышал он ответ; плеск стал громче, и наконец Шенна догнал второй пловец.

От неожиданности Шенн раскрыл рот и чуть не захлебнулся, проглотив очень много воды. Она оказалась затхлой на вкус, но не совсем соленой, и, хотя она неприятно пощипывала губы, он немного утолил жажду.

Светящиеся кристальные друзы не украшали стены этого бесконечного тоннеля, и надежда Шенна, что он снова попадет в пещеру на острове, постепенно угасала. Поток стал быстрее, и ему пришлось собраться с силами, чтобы удерживать голову над водой. Измученное тело едва реагировало на ощущения.

Журчание стремительно бегущего потока еще громче отдавалось в его ушах или звук оставался таким же, как прежде? Чувства его почти атрофировались, и Шенн больше не был уверен в правильности своего предположения. Единственное, что он знал наверняка, — это то, что скоро у него иссякнут силы и он не сможет удержаться на поверхности. А потом он попадет в водоворот, и этот стремящийся поток поглотит его навсегда.

Наконец его выбросило прямо в пылающий свет, и он, точно пуля из древней терранской винтовки, угодил в удушающий дикий поток. Шенн задыхался, отчаянно шлепал руками по воде; он почти тонул. Но стоило ему отдаться на волю стихии, как вода подхватила его тщедушное тело и буквально шарахнула об каменную поверхность, и он едва не лишился сознания от боли. Теперь он лежал, еле-еле шевеля руками и хватая ртом воздух. Он лежал до тех пор, пока не нашел в себе силы подняться. Его мучительно вырвало. Каким-то образом он поднялся еще на несколько футов выше и снова лег. Ослепленный светом, он лежал, то и дело отдергивая руку от раскаленных камней. Ему казалось, что он больше не способен ни на что.

Первой его связной мыслью стало размышление о реальности всех этих впечатлений, которые наконец-то разрешились. Вполне вероятно, что это не было галлюцинациями; во всяком случае, такая последовательная связь событий просто не могла быть галлюцинацией. Он лежал и думал об этом, как внезапно чья-то рука легла ему на плечо. Шенн почувствовал прикосновение живой плоти.

Он закричал и повернулся. Рядом с ним сидел Торвальд. С его разодранной одежды стекала вода; волосы прилипли к голове.

— Ты в порядке? — спросил офицер.

Шенн тоже сел, вытер воспаленные глаза от песка. Его тело ныло от боли, но серьезных ран не было. Одни ссадины и царапины.

— Думаю, да, — ответил он. — Где мы?

На губах Торвальда появилась скорее кривая ухмылка, а не улыбка.

— Этого места нет ни на одной из моих карт, — ответил он. — Сам посмотри.

Они сидели на узкой полоске берега, больше походящего на коралловый риф, потому что вместо песка он был покрыт крупными неотесанными камнями. Место, где они находились, окружали голые скалы. Скалы ржавого цвета высохшей крови; они торчали из воды, напоминая какие-то фантастические скульптуры, а посередине находилась крошечное пространство, где и расположились Торвальд и Шенн.

Это открытое пространство имело форму вилки, каждый зубец которой был вымыт потоками воды, многие века подмывающими обе стороны скалы. Эти потоки низвергались с отвесного утеса, торчащего напротив скалы неподалеку, и силы этих потоков вполне хватило, чтобы промыть в каменной громаде эту вилку. Шенн, разглядывающий ее и думающий о том, что бы эго значило, глубоко вздыхал. И тут же он услышал сдавленный смех своего спутника.

— Да, ну и попали же мы с тобой, сынок. Как насчет путешествия обратно?

Шенн отрицательно покачал головой и сразу пожалел о столь резком движении, поскольку берег пошел ходуном перед его взором. Все вокруг завертелось, как юла. И тут Шенн словно воочию увидел перед собой их стремительный путь под землей, а затем янтарное небо над головой. Он вышел из оцепенения. Головокружение прекратилось. Шенн почувствовал жгучие лучи солнца, отвесно падающие на Колдуна и на его тело.

Сжав голову обеими руками, Шенн медленно обернулся, чтобы посмотреть, что находится у них за спиной. Потоки воды, журчащие с обеих сторон, говорили о том, что они снова попали на остров. И тут Шенна охватила странная и страшная мысль: Колдун — это непрерывная цепь островов, с которых невозможно убежать.

Нагромождение скал не вдохновляло терранцев на дальнейшие исследования этого места. Один взгляд на них усиливал усталость в их и без того изможденных телах. Скалы торчали из воды одна над другой, подобно ярусам в театре, образуя где-то высоко в небе что-то вроде короны. Шенн сидел, тупо глядя на скалы.

— Чтобы взобраться туда... — начал он неуверенно и затих.

— Взбираешься или плывешь... — донесся до него голос офицера.

Шенн взглянул на Торвальда и по его виду понял, что тот не спешит никуда идти.

И он снова стал разглядывать скалы. Нигде он не заметил даже намека на растительность. В небе не раздавалось ни клацанья, ни щелканья. Ни одной птицы с кожаными крыльями не пролетело над их головами. Шенн частично утолил жажду, но ощущение голода осталось. И это чувство вынуждало его на какие-либо действия. Впрочем, голые вершины не обещали им сытного обеда, однако, вспомнив, как росомахи притащили часть зарытой добычи со стороны скал, идущих вдоль реки, Шенн поднялся и, пошатываясь от слабости, двинулся на поиски какого-нибудь озерца, где могло обнаружиться что-либо съедобное.

Так, увлекшись поисками, Шенн очутился на противоположном конце острова, если место, давшее им убежище, вообще было островом. Вода плескалась рядом на протяжении всего пути, кое-где собираясь в небольшие озерца, подернутые рябью и заросшие желтой сорной травой, которая в струях воды сворачивалась в тонкие светлые ленточки.

Он окликнул Торвальда и жестом поманил его к воде. Затем, рука об руку, мужчины вступили в густые заросли, куда вела узкая тропинка. Дважды они набредали на небольшие озера, где водились какие-то гротескные существа с плавниками или когтями; они убивали их и съедали, даже не съедали, а пожирали, как голодные волки, яростно вгрызаясь в их плоть, очень странную на вкус. Спустя некоторое время в небольшой расщелине, которую едва ли можно было назвать пещерой, Торвальд случайно обнаружил великолепную находку: гнездо с четырьмя зеленоватыми яйцами, величиной с кулак.

Их скорлупа более смахивала на довольно тугую мембрану, нежели чем на настоящую скорлупу, и терранцам пришлось изрядно попотеть, прежде чем они добрались до их содержимого. Шенн закрыл глаза, стараясь не думать о том, что он высасывал из зеленоватой оболочки. Во всяком случае больше половины жидкости оставалось у него в желудке, и он с тревогой ожидал не совсем приятных последствий этой необычной дегустации.

Немного воодушевленные этой искоркой счастья, они с Торвальдом продолжали продвигаться вперед, ибо скальный выступ из довольно ровной поверхности превратился в целую череду неодинаковых ступеней, ведущих куда-то вверх. Они стали медленно подниматься. Подъем оказался очень долгим, но наконец они достигли конца этой «дороги». Шенн прислонился к удобному выступу в скале и застыл, чтобы перевести дыхание. Из оцепенения его вывел голос Торвальда, присоединившегося к нему и теперь стоящего на обнаженной скальной породе, с которой их взору открывалось удивительное зрелище внизу.

— Ты только посмотри! — воскликнул офицер.

Оба пристально разглядывали дно пещеры, представляющее собой мягкий изгиб из песка, по которому стелился туман, сероголубым ковром медленно поднимаясь от моря. Сейчас Шенн не сомневался, что эта широкая полоса воды, расстилающаяся перед ними, не что иное, как западный океан. Он был окружен со всех сторон каменными колоннами, высоко выступающими из воды. Самые дальние из них терялись в воде, так что видны были только их верхушки. Все они имели одинаковую форму и оканчивались гигантской аспидно-черной глыбой, точно такой же, в которую влезли путешественники. Они даже увидели каменные ступени. Они стояли на одинаковом расстоянии друг от друга, поэтому Шенн ни за что не поверил бы в нерукотворность их создания.

Между колоннами терранцы увидели действующих лиц этого удивительного спектакля. Одна из ведьм со сверкающими драгоценностями по всему телу выходила из моря, сложив ладони в терранском молитвенном жесте и тяжело дыша. Прямо плыл кто-то, явно принадлежащий к ее роду-племени. Но вдруг она тревожно задвигалась, по-видимому, каким-то непонятным для терранцев жестом показывая своим соплеменникам, что в их убежище находятся посторонние. На берегу стояли еще две ее спутницы, наблюдающие за ее действиями с пристальным вниманием. Иногда школьники так наблюдают за действиями преподавателя.

— Виверны! — с трудом выдавил ошарашенный Торвальд.

Шенн вопросительно посмотрел на него. Тот еле слышно прибавил:

— На Терре когда-то существовала легенда... В общем... что у них вместо задних лап змеиные хвосты, а головы... Это — виверны!

Виверны. Почему-то Шенну понравилось, как звучат эти слова. Мысленно они ассоциировались у него с ведьмами, живущими на Колдуне. А сейчас он наблюдал, как одна из них вышла из моря со своей загипнотизированной добычей. В сверкающих солнечных лучах виднелся раздвоенный хвост водяного чудовища, точно такого же, какое терранцы видели после шторма. Тварь медленно ползла по мелководью, сосредоточив свой неподвижный взгляд на сложенных в молитвенном жесте лапках виверны.

Она резко остановилась, довольно высоко приподнялась на песке, в то время как тело ее жертвы или пленника (Шенн не сомневался, что чудовище или то, или другое) полностью вышло из воды. Затем ведьма со скоростью молнии опустила лапки.

Чудовище с раздвоенным хвостом тотчас же ожило. Челюсти с огромными клыками лязгнули. Чудовище поднялось на задние лапы; в его сверкающих глазах чувствовалась беспредельная ярость. Причем ярость целенаправленная, ведущая к смертельному деянию. И прямо напротив разъяренной твари стояли хрупкие, изящные, невооруженные и совершенно беззащитные виверны.

И никто из их маленькой группы даже не попытался убежать. Когда коротколапая тварь с раздвоенным хвостом стремительно двинулась по песку им навстречу, Шенн увидел в их равнодушии нечто самоубийственное.

Но виверны, выманившие тварь на берег, не двигались с места. Спустя несколько секунд одна из колдуний взмахнула изящной лапкой, с самым беспечным видом приказывая чудовищу остановиться. Между ее пальцами Шенн увидел диск. Торвальд схватил Шенна за руку.

— Посмотри! Такой же, как у меня! Во всяком случае, очень похож! — воскликнул офицер.

Они находились слишком далеко от разворачивающейся сцены, чтобы удостовериться в полной идентичности диска, но оба отчетливо видели, что он имел форму костяной монетки. Теперь ведьма размахивала диском взад-вперед, что очень смахивало на движение стрелки метронома. Тварь сперва запнулась, затем остановилась и стала помахивать головой; сперва очень неохотно, а потом с все большей скоростью. Сперва направо, потом — налево, направо-налево, направо-налево... Таким способом ведьма гипнотизировала чудовище, как, по-видимому, и ту тварь, что Шенн видел после шторма.

То, что случилось потом, было произведено чистой случайностью. Ведьма стала медленно отходить назад по пляжу, уводя морскую тварь за собой по пятам. Они совсем близко подошли к выступу, на котором стояли изумленные терранцы, когда песок предательски провалился под ногами ведьмы. Ее лапка соскользнула в какую-то дыру, и она повалилась на спину, выронив из пальцев диск.

Чудовище тотчас же сбросило с себя ее чары и угрожающе вытянуло голову вперед, разинуло огромную клыкастую пасть и мгновенно проглотило упавший диск. Потом оно приняло точно такую позу, какую принимали росомахи, когда готовились к прыжку. Безоружная виверна теперь превратился в жертву, а обе ее подруги находились слишком далеко, чтобы прийти на помощь.

Шенн не смог бы объяснить, почему он решил вмешаться. Ведь у него не было никаких причин помогать обитателям Колдуна, одна из которых совсем недавно управляла им против его воли. Но Шенн спрыгнул с выступа и приземлился на песок на четвереньки.

Морская тварь развернулась кругом, явно сбитая с толку, ибо на этот раз перед ней находились две жертвы. Шенн выхватил нож и быстро вскочил на ноги, пристально глядя чудовищу в глаза, понимая, что он призван стать убийцей чудовищ не от хорошей жизни.