Самолет Корпорации, на котором Сати вылетела в Довза-сити из городка Собой в провинции Амареза, набирал высоту над восточной частью Водораздельного хребта. Глядя в иллюминатор, она точно на западе увидела огромную мрачную громаду Зубуам и черные скалы на ее вершине. Там, за плечом Зубуам, сверкает ослепительной белизной главная вершина хребта, Силонг, скрывая в своем лоне горный амфитеатр и пещеры, полные жизни… Вскоре над кромкой хребта, которая с такой высоты казалась Сати относительно ровной, стал виден раздвоенный рог — вершина Силонг, золотисто-белая на ярко-синем фоне небес. И еще через мгновение Силонг стала видна вся, целиком. С вершины ее на север вечным флагом вился ледник.

Их группа спускалась южной тропой две долгие недели; тропа была хорошая, зато погода очень плохая. Да и в Собое у Сати не было ни малейшей возможности передохнуть. Полиции было приказано сторожить каждую тропинку, ведущую с Водораздельного хребта в Амарезу. Местные чиновники, очень вежливые, но страшно встревоженные, встретили их, как только они вошли в город.

— Наблюдатель Экумены должен быть немедленно доставлен в столицу, — заявили они.

Сати велели немедленно позвонить Посланнику и прямо на аэродром притащили для нее кабельный телефон.

— Прилетай, как только сможешь, — сказал ей Тонг Ов. — Тут все очень беспокоились: ты так надолго пропала. Мы все желаем тебе благополучного возвращения. И местные жители, и инопланетяне. Особенно — один инопланетянин.

— Сперва мне нужны гарантии в том, что с моими друзьями ничего не случится, — сурово ответила Сати.

— А ты возьми их с собой, — предложил ей Тонг. Вот почему Одиедин и двое проводников из горной деревни сидели сейчас в самолете у нее за спиной. Что по поводу своей неожиданной поездки в столицу думали Лонг и Йеию, Сати понятия не имела. Одиедин что-то им, правда, объяснил, как-то их успокоил, и они сели в самолет довольно покорно. Может быть, потому, что все четверо страшно устали, одурели от долгого пути и были совершенно измотаны мучительным спуском.

Самолет повернул на восток. Когда Сати снова посмотрела вниз, то увидела желтые, лишенные снега предгорья, серебряную нить реки. Эреха. Дочь Горы. Теперь они летели вдоль реки, а она становилась все шире и постепенно меняла свой цвет, становясь свинцово-серой: они подлетали к Довза-сити.

— Базовая культура, скрытая в настоящий момент довзанским культурным слоем, не является ни вертикальной, ни воинственной, ни просто агрессивной. Впрочем, ее нельзя назвать и прогрессивной культурой, — говорила Сати. — Это удивительно ровная, торговая, дискурсивная и гомеостатичная культура. В случае любых кризисов на нее, по-моему, вполне можно опереться. И я считаю, что с носителями этой культуры необходимо заключить сделку.

«Наполеон Бонапарт называл англичан нацией лавочников, — услышала она в ушах голос дяди Харри. — Может, это вовсе не так уж плохо?»

Слишком много голосов звучало сейчас у нее в ушах! Слишком многое нужно было сказать Тонгу; слишком многое от него услышать. Но пока что им довелось побеседовать наедине всего лишь чуть больше часа, и представители исполнительной власти, а также различных министерств должны были прибыть с минуты на минуту.

— Сделку? — удивленно переспросил Тонг Ов. Они говорили на языке довзан, поскольку разговор шел в присутствии Одиедина.

— Ну да. Они нам обязаны, — пояснила Сати.

— Обязаны?

Планета Чиффевар не только не знала, что такое войны, но и о торговле имела весьма относительное понятие. Некоторые хорошо знакомые землянам вещи чиффеварцы — при всей широте и гибкости своего ума — понимали все-таки с великим трудом.

— Тебе придется поверить нам на слово, — серьезно сказала Тонгу Сати.

— Я верю, — сказал он. — Но, пожалуйста, объясни хоть на пальцах, что это за сделка такая!

— Хорошо. Если ты согласен с тем, что мы должны попытаться сохранить Библиотеку на горе Силонг…

— Да, конечно — в принципе. Но если это будет связано с вмешательством в политику планеты Ака…

— Мы вмешиваемся в политику планеты Ака уже семьдесят лет!

— Но ведь не могли же мы по собственной воле отказать аканцам в требуемой информации! Не могли же мы «взять обратно» свой первый дар — огромное количество технологических спецификаций?..

— Я полагаю, все дело в том, что это НЕ БЫЛО ДАРОМ. За это была запрошена очень высокая цена: духовное перерождение.

— Миссионеры! — Чуть раньше, во время их торопливой беседы, Тонг дал ей понять, что совершенно по-человечески доволен тем, что его догадка подтвердилась.

Одиедин, мрачный и напряженный, молча слушал их разговор.

— Аканцы восприняли это как ростовщичество. И отказались платить. И с тех пор мы без конца даем им гораздо больше информации, чем они просят.

— Пытаясь доказать, что существуют значительно более экономичные и эффективные способы развития производства и добычи полезных ископаемых…

— Дело в том, Тонг, что всю эту информацию мы всегда давали им БЕСПЛАТНО. Попросту предлагали им взять ее у нас.

— Разумеется, — подтвердил Тонг.

— Но у аканцев принято ПЛАТИТЬ за полученные ими ценности! Наличными и сразу. И они считают, что так и не расплатились с нами за все те чертежи, которые необходимы были для Марша к звездам или еще для чего-нибудь подобного. Они долгие десятилетия ждали, когда же мы наконец скажем, сколько они нам должны. Пойми, пока мы этого не сделаем, они нам просто доверять не будут!

Тонг снял шапочку, потер руками свою коричневую, гладкую как шелк голову и снова натянул шапочку почти на самые глаза.

— Так что, мы должны в ответ тоже попросить у них какую-то важную для нас информацию?

— Вот именно! Мы подарили им сокровище. У них есть другое сокровище, которое нужно нам. Баш на баш, как говорится.

— Но для них это вовсе не сокровище. Это же «гниющий труп», «груда смердящих суеверий». Разве не так?

— Ну, в общем, и да, и нет. Я думаю, они все же понимают, что это сокровище. Если бы они этого не понимали, то разве стали бы трудиться и взрывать библиотеки?

— В таком случае нам нет необходимости убеждать их, что Библиотека Силонг — это великая ценность, верно?

— Нам нужно убедить их, что это ценность, вполне достаточная для нас, вполне покрывающая стоимость той информации, которую мы им дали. И что ценность Библиотеки в большой степени зависит от нашего свободного доступа к книгам. Точно такого же свободного доступа, который имеют они ко всей той информации, которой располагаем мы.

— Баш на баш, — улыбнулся Тонг, пытаясь переварить все сказанное Сати и не совсем понимая смысл данного выражения.

— И еще одно — это очень важно!.. Дело не только в тех книгах, которые хранятся в Лоне Силонг; речь должна идти обо всех книгах, имеющихся на Аке. И обо всех тех людях, которые эти книги хранят и читают. Обо всей культурной системе этого мира. О Толкователях. И нынешним властям придется вывести эту категорию людей из положения вне закона.

— Сати, они же никогда на это не пойдут!

— Ничего, в конечном счете им придется на это пойти, — заметила она сурово. — А мы обязаны сделать все, что в наших силах, чтобы изменить существующее положение дел. — Она посмотрела на Одиедина, который сидел, очень прямой и очень напряженный, с нею рядом за длинным столом. — Я правильно говорю, маз?

— Возможно, не все это получится сразу, йоз Сати, — осторожно сказал Одиедин. — Все своим чередом. И пусть всегда остается еще что-то — для заключения дальнейших сделок. Что-то, ради чего эти сделки заключаются.

— Ну да, несколько золотых монет, чтобы купить немного сушеных бобов и продолжить путешествие?

Одиедин понял ее не сразу. Но все же понял.

— Да, примерно так, — согласился он, хотя и с некоторым сомнением.

— Сушеные бобы? — заинтересовался Тонг Ов, растерянно на них глядя.

— Это одна из историй, которую мы непременно должны будем тебе рассказать, — успокоила его Сати.

Но в зал уже входили представители местной власти. Двое мужчин и две женщины — все в сине-коричневой форме. Разумеется, никаких официальных приветствий, никаких «рабских» обращений не последовало; но с чего-то надо было начинать. Надо было как-то представиться друг другу. И во время этой процедуры Сати внимательно смотрела каждому из них в лицо. Это были лица бюрократов. Лица людей, облеченных властью. Самоуверенные, гладкие, серьезные, солидные. Непроницаемые. Бесконечное повторение одного и того же лица: лица Советника. Но в памяти своей Сати хранила не лицо Советника, а бледное, покрытое синяками лицо Яры. И это его лицо стояло у нее перед глазами, когда начались переговоры о заключении сделки.

И это его жизнь легла в основу их сделки с властями Аки. И жизнь Пао. Это была поистине бесценная ставка. Неизменная. Деньги, превращенные в пепел, золотые слитки, выброшенные в помойную кучу. Шаги по ветру.